Главная Поэзия "Поэзия небес" Иван Саввич НИКИТИН

Иван Саввич НИКИТИН

1824 - 1861 * * * Была пора невинности счастливой, Когда свой ум тревожный и пытливый Я примирял с действительностью злой Святых молитв горячею слезой; Когда, дитя беспечное свободы, В знакомых мне явлениях природы Величие и мысль я находил И жизнь мою, как дар небес, любил. Теперь не то: сомнением томимый, Я потерял свой мир невозмутимый - Единую отраду бытия, И жизнь моя не радует меня... Бывают дни: измученный борьбою, В тиши ночной, с горячею мольбою Склоняюсь я к подножию креста; Слова молитв твердят мои уста, Но сердце тем словам не отвечает, И мысль моя Бог знает где блуждает, И сладких слёз давно минувших лет И на лице, ни на глазах уж нет. Так, холодом темницы окружённый, Скорбит порой преступник осуждённый И к прежним дням уносится мечтой От горечи существенности злой, Но бедняку лишь новое страданье Приносит лет былых воспоминанье. Ночь на берегу моря В зеркало влаги холодной Месяц спокойно глядит И над землёю безмолвной Тихо плывёт и горит. Лёгкою дымкой тумана Ясный одет небосклон; Светлая грудь океана Дышит как будто сквозь сон. Медленно, ровно качаясь, В гавани спят корабли; Берег, в воде отражаясь, Смутно мелькает вдали. Смолкла дневная тревога... Полный торжественных дум, Видит присутствие Бога В этом молчании ум. * * * Вечер ясен и тих; Спят в тумане поля; В голубых небесах Ярко пышет заря. Золотых облаков Разноцветный узор Накрывает леса, Как волшебный ковёр; Вот пахнул ветерок, Зашептал в тростнике; Вот и месяц взошёл И глядится в реке. Что за чудная ночь! Что за тени и блеск! Как душе говорит Волн задумчивый плеск! Может быть, в этот час Сонмы светлых духов Гимны неба поют Богу дивных миров. Молитва О Боже! дай мне воли силу, Ума сомненье умертви, - И я сойду во мрак могилы 1850 Мне сладко под Твоей грозою Терпеть и плакать и страдать; Молю: оставь одну со мною Твою святую благодать. 1851 Кладбище Как часто я с глубокой думой Вокруг могил один брожу И на курганы их гляжу С тоской тяжёлой и угрюмой. Как больно мне, когда, порой, Могильщик, грубою рукой Гроб новый в землю опуская, Стоит с осклабленным лицом Над безответным мертвецом, Святыню смерти оскорбляя. Или когда в траве густой, Остаток жалкий разрушенья, Вдруг череп я найду сухой, Престол ума и вдохновенья, Лишённый чести погребенья. И поражён, и недвижим, Сомненья холодом облитый, Я мыслю, скорбию томим, Над жертвой тления забытой: Кто вас в сон вечный погрузил, Земли неведомые гости, И ваши брошенные кости С живою плотью разлучил? Как ваше вечное молчанье Нам безошибочно понять: Ничтожества ль оно печать, Или печать существованья? В какой загадочной стране, Невидимой и неизвестной, Здесь кости положив одне, Витает дух ваш бестелесный? Чем занят он в миру ином? Что он, бесстрастный, созерцает? И помнит ли он о земном, Иль всё за гробом забывает? Быть может, небом окружён, Жилец божественного света, Как на песчинку смотрит он На нашу бедную планету; Иль, может быть, сложив с себя Свои телесные оковы, Не отыскал он в мире новом. Быть может, всё, чем мы живём, Чем ум и сердце утешаем, Земле как жертву отдаём И в ней одной похороняем... Нет! прочь бесплодное сомненье! Я верю истине святой - Святым глаголам откровенья О нашей жизни неземной. И сладко мне в часы страданья Припоминать порой в тиши Загробное существованье Неумирающей души. 1852 Вечность О грозная вечность, Безмолвная вечность! Какую ты скрыла Всемирную тайну За крепкой печатью - За дверью могилы? Что ты? Не одно ли Ничтожное слово, Пустая угроза Толпы малодушной, Дитя предрассудков, Обманчивый призрак?.. Или ты граница Обширной Вселенной, Развязка явлений, Уму непонятных, Тяжёлых для сердца, И жизни прекрасной, Разумно-духовной, Сомнения чуждой, - Священный источник? О грозная вечность, Безмолвная вечность! Крепка твоя тайна; Но разум мой верит, Что ты существуешь: Отрадно мне думать, Что. дух мой бессмертный Есть вечный наследник Бесплотного царства; Что будет он видеть Веков миллионы, Миров разрушенье И, может быть, новых Прекрасных творений Конец и начало; И будет, как прежде, Идти к совершенству, Всегда оставаясь Разумно-свободным. Между 1849 и 1853 Небо С глубокою думой Гляжу я на небо, Где, в тёмной лазури, Так ярко сверкают Планет мириады. Чья мощная сила Вращает их чудно В таинственной сфере? Когда и откуда Тела их начало Своё получили? Какие в составе Их тел неизвестных Основою жизни Положены части? Какое имеют Они назначенье И Кто бытия их Всесильный Виновник? Уж много минуло Суровых столетий; Как лёгкие тени, Исчезли народы, Но так же, как прежде, Прекрасна природа, И нету песчинки, Нет капли ничтожной, Ненужной в системе Всего мирозданья; В ней всё служит к цели, Для нас непонятной... И пусть остаётся Во мраке глубоком Великая тайна Начала творений; Не ясно ль я вижу Печать дивной силы На всём, что доступно Уму человека И что существует Так долго и стройно, Всегда совершая Процесс своей жизни По общему смыслу Законов природы; И как мне поверить Иль даже подумать, Чтоб случай бессильный Был первой причиной Начала, законов Движенья и жизни Обширной вселенной? Между 1849 и 1853 Жизнь и смерть Невидимой цепью Жизнь связана тесно С таинственной смертью. И в самом начале Зародыша жизни Сокрыта возможность Его разрушенья, И в жалких остатках Ничтожного праха Таятся начала Для будущей жизни... Так годы проходят И целые веки, И всё поглощает Могущество смерти, Всегда оставаясь Источником жизни; И так существует Доселе природа, Служа колыбелью И вместе могилой. 1853 * * * О, сколько раз я проклинал Позор слепого заблужденья И о самом себе рыдал В часы молитв и размышленья! И как бы я благословил В ту пору неба гром нежданный, Когда бы этот гость желанный Надменный ум мой поразил!.. Но миг святой прошёл - и снова Страстям, как прежде, я служу. И на позор их и оковы, Как на свободу, я гляжу. Так, влажный воздух рассекая, Меж облаков, во тьме ночной, Блистает молния порой, Мгновенно небо освещая. 1853 Успокоение О, ум мой холодный! Зачем, уклоняясь От кроткого света Божественной веры, Ты гордо блуждаешь Во мраке сомненья? Ответь, если можешь: Кто дал тебе силу Разумной свободы И к истинам вечным Любовь и влеченье? Кто плотью животной Покрыл мне так чудно Скелет обнажённый, Наполнил все жилы Горячею кровью, Дал каждому нерву Своё назначенье И сердце заставил Впервые забиться Дотоль ему чуждой, Неведомой жизнью? Кто дал тебе средство Чрез малую точку Подвижного ока Усваивать знанье О видимом мире? И как назовёшь ты Тот дух в человеке, Который стремится За грани земного, С сознаньем свободы И сильным желаньем Познаний и блага? Который владеет Порывами сердца, Один торжествует В страданиях тела, Законы природы Себе подчиняя?.. Кто дал это свойство Цветущей природе, - Что в ней разрушенье Единого тела Бывает началом Для жизни другого? Кто этот Художник, Рукой всемогущей В цветке заключивший Целебную силу, И яд смертоносный, И яркие краски, И тени, и запах?.. Смирись же и веруй, О, ум мой надменный: Законы вселенной, И смерть, и рожденье Живущего в мире, И мощная воля Души человека Дают мне постигнуть Великую тайну, Что есть Высший Разум, Всё дивно создавший, Всем правящий мудро. Молитва дитяти Молись, дитя, сомненья камень Твоей груди не тяготит; Твоей молитвы чистый пламень Святой любовию горит. Молись, дитя: тебе внимает Творец бесчисленных миров, И капли слёз твоих считает, И отвечать тебе готов. Быть может, ангел, твой хранитель, Все эти слёзы соберёт И их в надзвёздную обитель К престолу Бога отнесёт. Молись, дитя, мужай с летами! И дай Бог в пору поздних лет Такими ж светлыми очами Тебе глядеть на Божий свет! Но если жизнь тебя измучит И ум и сердце возмутит, Но если жизнь роптать научит, Любовь и веру погасит - Приникни с жаркими слезами, Креста подножье обоими: Ты примиришься с небесами, С самим собою и с людьми. И вновь тогда из райской сени Хранитель - ангел твой сойдёт И за тебя, склонив колени, Молитву к Богу вознесёт. 1853 * * * Кое изобилие человеку во всём труде его, им же трудится под солнцем; род преходит и род приходит, а земля вовек стоит. Екклесиаст 1:3-4 С тех пор как мир наш необъятный Из неизвестных нам начал Образовался непонятно И бытие своё начал, Событий зритель величавый, Как много видел он один Борьбы добра и зла, и славы, И разрушения картин! Как много царств и поколений, И вдохновенного труда, И гениальных наблюдений Похоронил он навсегда!.. И вот теперь, как и тогда, Природа вечная сияет: Над нею бури и года, Как тени лёгкие, мелькают. И между тем как человек, Земли развенчанный владыка, В цепях страстей кончает век Без цели ясной и великой, - Всё так же блещут небеса, И стройно движутся планеты, И яркой зеленью одеты Непроходимые леса; Цветут луга, поля и степи, Моря глубокие шумят, И гор заоблачные цепи В снегах нетающих горят. 1853 Новый Завет Измученный жизнью суровой, Не раз я себе находил В глаголах предвечного Слова Источник покоя и сил. Как дышат святые их звуки Божественным чувством любви, И сердца тревожного муки Как скоро смиряют они!.. Здесь всё в чудно сжатой картине Представлено Духом Святым: И мир, существующий ныне, И Бог, управляющий им, И сущего в мире значенье, Причина, и цель, и конец, И вечного Сына рожденье, И крест, и терновый венец. Как сладко читать эти строки, Читая, молиться в тиши, И плакать, и черпать уроки Из них для ума и души! 1853 Моление о чаше И, прешед мало, паде на лице Своём, моляся и глаголя: Отче Мой, аще возможно есть, да мимо идёт от Мене чаша сия: обаче не яко же Аз хощу, но яко же Ты. Евангелие от Матфея 26:39-47 День ясный тихо догорает; Чист неба купол голубой; Весь запад в золоте сияет Над Иудейскою землёй. Спокойно высясь над полями, Закатом солнца освещён, Стоит высокий Елеон .С благоуханными садами. И, полный блеска, перед ним, Народа шумом оживлённый, Лежит святой Ерусалим, Стеною твёрдой окружённый. Вдали Гевал и Гаризим, К востоку воды Иордана С роскошной зеленью долин Рисуются в волнах тумана, И моря Мёртвого краса Сквозь сон глядит на небеса. А там, на западе, далёко, Лазурных Средиземных волн Разлив могучий ограждён Песчаным берегом широко... Темнеет... всюду тишина.".. Вот ночи вспыхнули светила, - И ярко полная луна Сад Гефсиманский озарила. В траве, под ветвями олив, Сыны Божественного Слова, Ерусалима шум забыв, Спят три апостола Христовы. Их сон спокоен и глубок; Но тяжело спал мир суровый: Веков наследственный порок Его замкнул в свои оковы, Проклятье праотца на нём Пятном бесславия лежало И с каждым веком новым злом Его, как язва, поражало... Но час свободы наступал - И, чуждый общему позору, Посланник Бога в эту пору Судьбу всемирную решал. За слово истины высокой Голгофский крест предвидел Он. И, чувством скорби возмущён, Отцу молился одиноко: "Ты знаешь, Отче, скорбь Мою И видишь, как Твой Сын страдает, О, подкрепи Меня, молю, Моя душа изнемогает! День казни близок; он придёт, - На жертву отданный народу, Твой Сын безропотно умрёт, Умрёт за общую свободу..."* Проклятьем черни поражён, Измученный и обнажённый, Перед толпой поникнет Он Своей главой окровавлённой. И те, которым со креста Пошлёт Он дар благословенья, С улыбкой гордого презренья Поднимут руки на Христа... О, да минует чаша эта, Мой Отче, Сына Твоего! Мне горько видеть злобу света За искупление его! Но не Моя да будет воля, Да будет так, как хочешь Ты! Тобой назначенная доля Есть дело вечной правоты. И если Твоему народу Позор Мой благо принесёт, Пускай за общую свободу Сын человеческий умрёт!" Молитву кончив, скорби полный. К ученикам Он подошёл И, увидав их сон спокойный, Сказал им: "Встаньте, час пришёл! Оставьте сон свой и молитесь, Чтоб в искушенье вам не впасть, Тогда вы в вере укрепитесь И с верой встретите напасть". Сказал - и тихо удалился Туда, где прежде плакал Он, И, той же скорбью возмущён, На землю пал Он и молился: "Ты, Отче, в мир Меня послал, Но Сына мир Твой не приемлет: Ему любовь Я возвещал - Моим глаголам он не внемлет; Я был врачом его больным, Я за врагов Моих молился - И надо мной Ерусалим, Как над обманщиком, глумился! Народу мир Я завещал - Народ судом Мне угрожает, Я в мире мёртвых воскрешал - И мир Мне крест приготовляет!.. О, если можно, от Меня Да мимо идет чаша эта! Ты Бог любви, Начало Света, И всё возможно для Тебя! Но если кровь нужна святая, Чтоб землю с небом примирить, - Твой вечный суд благословляя, На крест готов Я восходить!" И взор в тоске невыразимой С небес на землю Он низвёл, И снова, скорбию томимый, К ученикам Он подошёл. Но их смежавшиеся очи Невольный сон отягощал; Великой тайны этой ночи Их бедный ум не постигал. И стал Он молча, полный муки, Чело высокое склонил И на груди святые руки В изнеможении сложил. Что думал Он в минуты эти, Как человек и Божий Сын, Подъявший грех тысячелетий, - То знал Отец Его один. Но ни одна душа людская Не испытала никогда Той боли тягостной, какая В Его груди была тогда, И люди, верно б, не поняли, Весь грешный мир наш не постиг Тех слёз, которые сияли В очах Спасителя в тот миг. И вот опять Он удалился Под сень смоковниц и олив, И там, колени преклонив. Опять Он плакал и молился: "О Боже Мой! Мне тяжело! Мой ум, колебляся, темнеет; Всё человеческое зло На Мне едином тяготеет. Позор людской, позор веков, - Всё на Себя Я принимаю, Но Сам под тяжестью оков, Как человек, изнемогаю... О, не оставь Меня в борьбе С Моею плотию земною, - И всё угодное Тебе Тогда да будет надо Мною! Молюсь: да снидет на Меня Святая сила укрепленья! Да совершу с любовью Я Великий подвиг примиренья!" И руки к небу Он подъял, И весь в молитву превратился; Огонь лицо Его сжигал, Кровавый пот по Нём струился. И вдруг с безоблачных небес, Лучами света окружённый, Явился в сад уединённый Глашатай Божиих чудес.* Был чуден взор его прекрасный И безмятежно и светло Одушевлённое чело, И лик сиял, как полдень ясный; И близ Спасителя он стал И речью, свыше вдохновенной, Освободителя вселенной На славный подвиг укреплял; И сам, подобный лёгкой тени, Но полный благодатных сил, Свои воздушные колени С молитвой пламенной склонил. Вокруг молчало всё глубоко; Была на небе тишина, - Лишь в царстве мрака одиноко Страдал бесплодно сатана. Он знал, что в мире колебался Его владычества кумир И что бесславно падший мир К свободе новой приближался. Виновник зла, он понимал. Кто был Мессия воплощённый,* О чём Отца Он умолял, И, страшной мукой подавлённый, Дух гордый молча изнывал, Бессильной злобой сокрушённый. Спокойно в выси голубой Светил блистали мириады, И полон сладостной прохлады Был чистый воздух. Над землёй, Поднявшись тихо, небожитель Летел к надзвёздным высотам, - Меж тем всемирный Искупитель Опять пришёл к ученикам. И в это чудное мгновенье Как был Он истинно велик, Каким огнём одушевленья Горел Его прекрасный лик! Как ярко отражали очи Всю волю твёрдую Его, Как радостно светила ночи С высот глядели на Него! Ученики, как прежде, спали, И вновь Спаситель им сказал: "Вставайте, близок день печали И час предательства настал..." И звук мечей остроконечных Сад Гефсиманский пробудил, И отблеск факелов зловещих Лицо Иуды осветил. 7 января 1854 * Ев. Матфея, гл. 8, ст. 29; Марка, гл. 5, ст. 7; Луки, гл. 4, ст. 34 - "Воскресное чтение", 1840, № 45. Искушение Иисуса Христа от диавола. (Примеч. Никитина.) Примечания. Гевал (ныне Емадед-дин) и Гаризим (ныне Шах-Гаден) близ Сихема, в колене Ефремовом, на север от Ерусалима в 52 верстах. Шесть колен Израилевых на первой произносили проклятия, а другие шесть на второй - благословения, заповеданные Моисеем (Священная церковная география В.П.Полякова, изд. второе, 1848). ...моря Мёрт- вого краса... вода Мёртвого моря светла и прозрачна, но чрезвычайно горька, как в наших солончаках. Самая большая длина его простира- ется на 91 версту, ширина на 25. (Примеч. Никитина.) С.В.Чистяковой Да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога... Евангелие от Иоанна 14:1 Тяжёл ваш крест!.. Что было с вами В глуши безлюдной и степной, Когда у вас перед глазами, На рыхлом снеге, сын родной, Назад минуту жизни полный, Как цвет, подрезанный косой, Лежал недвижный и немой, Мгновенной смертью поражённый? Когда любимое дитя Вы к жизни воплем призывали И безответные уста Своим дыханьем согревали?.. Тяжёл ваш крест и ваша чаша Горька! Но жив Господь всего: Да не смутится сердце ваше, Молитесь, веруйте в Него! Слеза ль падёт у вас - Он знает Число всех капель дождевых, И ваши слёзы сосчитает, Оценит каждую из них. Он - весь любовь, и жизнь, и сила, С Ним благо всё, с Ним свет во тьме!.. И, наконец, скажите мне, Ужели так страшна могила? Что лучше: раньше умереть Или страдать и сокрушаться, Глядеть на зло, и зло терпеть, И веровать, и сомневаться? Утраты, нужды испытать, Прочесть весь свиток жизни горькой, Чтоб у дверей могилы только Их смысл таинственный понять? Блажен, кто к вечному покою, Не испытав житейских волн, Причалил рано утлый чёлн, Хранимый высшею рукою! Кто знает? Может быть, в тот час, Когда в тиши, в тоске глубокой, Вы на молитве одинокой Стоите долго, - подле вас Ваш сын, теперь жилец небесный, Стоит, как ангел бестелесный, И слышит вас и, может быть, За вас молитвы он творит; Иль в хоре ангелов летает, И - чуждый всех земных забот - И славу Бога созерцает, И гимны райские поёт! К чему же плач? Настанет время, Когда в надзвёздной стороне За всё своё земное бремя Вознаградитесь вы вполне. Там, окружённый неба светом, Сын радость с вами разделит, И, по разлуке в мире этом, Вас вечность с ним соединит. 25 апреля 1854 < Назад   Дальше >