Богословие двадцатого столетия находится под очень сильным влиянием экзистенциальной философии. Представители этой философии смещают акценты с попыток постичь суть вещей на человека и его существование. Главное в философских исканиях экзистенциалистов - это не стремление постичь суть вещей, а понять существование человека, понять человека. То есть, все акценты смещены на человека, это первое. Второе, экзистенциальная философия пытается понять смысл жизни и существования человека. И третий, очень важный момент - это подчеркивание элемента свободы каждой человеческой личности.

    Ярким примером влияния экзистенциальной философии на христианскую теологию является Рудольф Бультман, известный немецкий протестантский богослов, профессор Марбургского университета. Он находился под влиянием философа-экзистенциалиста Мартина Хайдеггера который также преподавал в Марбургском университете. Рудольф Бультман заимствует у него теорию об аутентичном или подлинном и не аутентичном, не подлинном существовании человека. В чем это проявляется?

    Согласно Хайдеггеру, как и всей философии экзистенциализма, человек, в отличие от других существ, обладает свободой выбора. Природа человека заключается в том, что он выбирает. Человек постоянно стоит перед проблемой выбора. И это накладывает на него определенный отпечаток. Человек находится постоянно в состоянии тревоги.

    Известный писатель- экзистенциалист Жан Поль Сартр называл это состояние мукой. Человек находится в постоянном страхе, ему приходится выбирать и он не знает последствий своего выбора. Если человек смиряется со своим существованием и перестает делать выбор, то есть живет в какой-то общей струе, со старыми понятиями, традиционными подходами, одним словом отказывается от выбора, это означает, что он отказывается от своего предназначения. Он живет не аутентично, ведет не настоящую жизнь, не подлинную жизнь. Человек призван к реализации себя, к творческому осознанию себя. Он должен постоянно выбирать, это и есть аутентичное состояние.

    Бультман, как христианин, эти категории (аутентичного и не аутентичного существования) переводит на христианское основание и говорит о том, что наша не аутентичность, не подлинность заключается в том, что мы выбираем не то, что угодно Богу. Когда человек пытается реализовать себя, бороться за свое счастье, за свою безопасность, когда он пытается преодолеть в себе чувство тревоги, страха, он все равно движим эгоистичными интересами, он думает о себе. Подобное существование не может быть аутентичным. Даже тогда, когда человек пытается себя реализовать, проявляет себя творчески в этой жизни, но без Бога, он все равно живет не аутентично, не по-настоящему. "Аутентичное, - заявляет Бультман, - возможно только в Боге. Только Евангелие раскрывает истинную природу человека и его предназначение".

    Итак, спасение для Бультмана - это переход от не подлинного, не аутентичного существования к аутентичному, к осознанию своего истинного «Я» в Иисусе Христе. В связи с подобным пониманием спасения, я хотел бы показать как это отражается на понимании миссии, совершенной Иисусом Христом. Бультман верил в Иисуса Христа, но он верил в Него, как в человека, как в историческую личность. Описание евангельских событий не следует пониимать буквально. Почти все евангельские сюжеты - это мифы, сложившиеся в раннехристианской общине.

    В связи с подобным пониманием спасения, я бы хотел отметить принцип, который предложил Рудольф Бультман, принцип толкования Священного Писания, который известен как «демифологизация». В своей известной книге «Керигма и миф» (керигма - это греческое слово, которое означает «весть») Бультман говорит о том, что Библия не утверждает какую-то объективную истину в отрыве от нашего существования и все, что написано в Библии, мы должны рассматривать в контексте человека, его существования. То есть Библия - это чисто человеческий документ. Речь не идет о каком-то вдохновении, о том, что Бог каким-то образом влиял на сознание людей, пророков, которые записали волю Божью. Библия - это древнейший памятник литературы наравне со многими другими. Это классическая либеральная позиция. И потому, заявляет Бультман, целый ряд моментов в жизни и служении Иисуса Христа, мы должны освободить от той мифической оболочки, в которую последователи Иисуса Христа, его ученики, заключили все эти события. Например, крестная смерть Сына Божия. Бультман говорит, что идея о том, будто бы один умер за всех, это миф, который сложился в раннехристианской общине. Мы не можем понимать смерть Сына Божия, как смерть за нас, как заместительную жертву. Это миф. Значение вести о кресте в том, говорит Бультман, что мы должны умереть для себя, для своих попыток самим решить свои проблемы. Текст Гал. 2:20 показывает, как нам нужно понимать смерть Сына Божия на кресте. « И уже не я живу, но живет во мне Христос....» Я умер для себя, для своих эгоистичных желаний и попыток утвердить себя, и теперь во мне живет Христос. Вот так мы понимаем смерть Иисуса Христа, говорит Бультман. Или воскресение Иисуса Христа, буквальное и реальное. Это тоже миф, который придумали ученики. Мы должны очистить от мифа эту часть евангельского повествования и понимать воскресение, как наше собственное воскресение, когда мы полагаемся верою на Бога (Римл. 6:11). Будучи мертвы по преступлениям нашим, мы оживаем верою во Христа. Только во свете нашего собственного опыта следует рассматривать вопрос о воскресении. Вот так Бультман, как представитель экзистенциальной теологии, одного из либеральных направлений в современной христианской теологии, понимает спасение.

    Подводя итог, следует сказать, что спасение теологами экзистенциальной школы понимается не как оправдание или искупление, не как внутреннее перерождение, «рождение свыше», не как будущая вечная жизнь, а просто как радикальное изменение в существовании человека (Existence, означает «существование». Отсюда и название самой этой школы экзистенциальной философии). Это переход от не аутентичного существования к аутентичному. Иисус Христос - единственный, Кто жил аутентичной жизнью, подлинной жизнью. Он для нас - нравственный эталон.

Очень близка к подобному пониманию спасения другая школа - это

секулярная теология.

Секулярный буквально означает мирской, светский. Хотя непонятно, как наука о Боге может быть светской? Тем не менее, именно    эта теология определяет сегодня сотериологическую позицию очень многих христиан. Вы, наверное, знаете, что в последние два столетия, начиная с эпохи Просвещения, произошла серьезная переориентация человека от Бога к человеку. Что способствовало этому?

Конечно же, этому способствовала научно-техническая революция, попытка научно объяснить свое происхождение, происхождение жизни. Этому способствовало и то, что человек постепенно научился быть независимым от стихий природы. Если, скажем, во времена древнего Израильского народа Анна была вынуждена идти в храм и молиться о рождении сына, то сегодня медицина пытается решить проблему бесплодия путем искусственного оплодотворения.

    Современному человеку кажется, что в своей жизни он спокойно может обойтись без Бога. Бог ему уже не нужен. Человек как бы вырос, стал взрослым и больше не нуждается в Боге. Человек стал секулярным. Это не означает, что человек стал атеистом в своем мировоззрении - нет. Он верит в существование Бога, но Богу просто нет места в его жизни. Человек не нуждается в Нем, поэтому многие сегодня говорят, что мы живем в постхристианскую эпоху.

Многие страны Европы, о которых раньше можно было говорить, как о христианских, или протестантских, сегодня это секулярные страны. Религией люди больше не интересуются. Принадлежность к церкви стала формальной. Как церковь реагирует на секуляризм? Хочу отметить здесь два вида реакции. Поначалу, церковь конечно же выступила против секуляризма. Церковь говорила о несовместимости христианства и секуляризма, пыталась противостоять секулярным тенденциям, постоянно подчеркивая, что гуманизм, несмотря на то, что подчеркивает ценность человека, человеческих качеств, все равно не может ответить на все наши вопросы, не может решить все наши проблемы. Есть проблемы, которые может решить только христианство. Это первый подход, который демонстрирует несовместимость христианства и секуляризма.

    В последнее время, точнее, во второй половине двадцатого века, стала утверждаться другая позиция: секуляризм и христианство примеримы. Ряд богословов говорят, что секуляризм - это зрелое выражение христианской веры. Одним из самых ярких представителей подобных идей является немецкий богослов либеральной школы, известный своей мученической кончиной в застенках гестапо - Дитрих Бонхоффер. Дитрих в своих, известных письмах из тюремной камеры выдвинул такое понятие как «безрелигиозное христианство». Он говорит о "повзрослении" человечества, которое заключается в его независимости от Бога. И он сравнивает это с семьей, с мудрыми родителями. Подобно тому, как родители, воспитав детей, перестают контролировать каждый их шаг, предоставляют свободу своим детям - и в этом заключается как бы определенная родительская мудрость, - точно также и Бог: он не держит нас постоянно в каких-то рамках, Он предоставляет нам свободу. Сегодня человечество уже как бы выросло и не нуждается в Его опеке, как это было в прошлом. Сегодня человек должен почувствовать эту свободу и независимость от Бога. Бонхоффер говорит о том, что «быть христианином, не значит быть религиозным человеком, это значит быть просто зрелым человеком». Секулярный человек - это христианин, который не осознает себя христианином. Он говорит о том, что не нужно секулярного человека делать христианином, он уже христианин. Освобождение от зависимости от Бога - это, своего рода, дар Божий, заявляет Бонхоффер.

    Бонхоффер выступил против понимания спасения, как личного опыта с Богом, выступил против личностного аспекта христианской веры и понимания спасения, как внутреннего духовного опыта. Бога нет, как трансцендентного существа. Бога нет ни в богослужениях, ни в личных молитвах. Бог - в движении за гражданские права, Он в социальном движении. И только когда мы участвуем в борьбе за социальную справедливость, мы, тем самым исповедуем Бога, и, таким образом, решаем проблему своего спасения.

    Итак, подводя итог секулярному пониманию спасения, мы говорим, что секулярная теология отрицает традиционное понимание спасения, как отказ от греха, как принятие сверхъестественной благодати Божьей, и утверждает спасение не через религию, а от религии. Реализация своих способностей, утверждение своей независимости от Бога, «возмужание», самоутверждение, вовлеченность в этот мир - вот, что есть истинное значение спасения.

    Вот так понимает спасение секулярная теология.

Современная римско-католическая теология.

    Традиционно теология римско-католической церкви была единой и монолитной, но после второго Ватиканского собора (1962 - 1965) происходит значительное расслоение в понимании спасения богословами римско-католической церкви. Римско-католическая церковь веками утверждала, что спасения вне церкви нет. Только церковь есть единственный канал передачи Божьей благодати через таинства. Следовательно, находящиеся вне церкви, вне благодати Божьей, должны погибнуть. Только церковь обладает этим исключительным правом передавать Божью благодать людям.

    Известный католический богослов, Карл Ранер, бросил вызов подобному пониманию спасения. Эту же позицию фактически занял и второй Ватиканский собор, который сделал утверждение, что церковь не имеет исключительного права на передачу спасения. Благодать Божия присутствует и вне римско-католической церкви. Она присутствует в природе, в людях. Можно найти доброе и в других религиях, не только в христианских. Согласно позиции второго Ватиканского собора, народ Божий не ограничен только видимой, иерархической церковью.

Есть три категории народа Божия:

истинные католики, которые являются членами римско-католической церкви;

другие христиане (протестанты, православные...), они тоже имеют право на спасение;

не христиане (мусульмане, буддисты...). Карл Ранер называет их «анонимными» христианами. Они тоже имеют благодать Божию и имеют право на спасение.

Удивительно, как изменилось представление римо-католической церкви о спасении по сравнению с временем Реформации. Когда Мартин Лютер, Кальвин, Цвингли выступили против римско-католической церкви, церковь понимала спасение, как эксклюзивное право римско-католической церкви. Т.е. разрыв с церковью автоматически означал вечную погибель, т.к. вне церкви спасения нет. Сегодня эта, бывшая некогда нетерпимой церковь, после второго Ватиканского собора, меняет свое отношение не только к другим христианам, но вообще ко всем верующим и смотрит на тех же протестантов не как на еретиков, а как на своих братьев и сестер, которые находятся в дочерних церквах и которые тоже могут быть спасены.