"...Чем более искренний искатель углубляется в истине, которую ищет в Библии, тем глубже становиться его убеждение, что она является Словом Живого Бога, а человеческий разум преклоняется пред величием Божьего Откровения". Е. Г. Уайт. 1827-1915

В рядах приверженцев католицизма проявляется своего рода "возрождение" Библии. В лоне католической церкви за пальмовую ветвь первенства борются два основных воззрения, одно из которых за источник откровения признает Библию, а другое - предание. Автор рассматривает эту богословскую борьбу с разных точек зрения, подвергая рассуждению как сам ее ход, так и результаты. В связи с ролью Католического Учительского Управления,- от него зависит новый подход к откровению, Св. Писанию и преданию. Как рассматривают это католические исследователи Библии? Какие суждения этих ученых о вдохновенности, истинности и исторической правдивости Библии?

Главное ударение первой сессии Собора, все его заседания концентрировались вокруг прений на тему об источниках откровения. Прения по этой теме открыли внутренний богословский конфликт между епископами, которые все еще следуют схоластической теологии и философии, заимствованной из учебников, и между теми отцами Собора, которые советуют придерживаться Библейской и патристической теологии (патристика - хр. аппологетика "отцов церкви"), делая нажим на возвращение к первоначальным свидетельствам. Это второе воззрение было довольно хорошо выражено французским определением как "рессорсемент" - возвращение к источникам.

Сопоставляя эти два взгляда на проблемы источников откровения, мы вынуждены признать, что первая точка зрения, которая советует и рекомендует "двойную теорию", ставит ударение на нормы и старается определить этот вопрос с безошибочной ясностью. Эта рационалистическая доктрина и систематическая тенденция учит, что откровение имеет свой источник частью в Св. Писании и частью в Предании, при чем некоторые истины исходят исключительно из Преданий. В противоположность протестантскому принципу "Скриптура соля" (только Библии), вышеупомянутое учение более склонно к принципу "Традицио соля" (только предание).

Другая точка зрения пользуется терминами, почерпнутыми из истории спасения, действует согласно своим категориям и сознает явный недостаток в таком определении. Это направление предлагает "единую теорию, согласно которой существует только один источник откровения: Слово Божие, Сам Христос. Однако защитники этого менее догматичного направления приходят к выводу, что два канала открывают Христа через апостольское Предание. Этими каналами являются: Боговдохновенное Св. Писание и живое Предание ( и то и другое совершается под влиянием Св. Духа). Библия в их глазах является просто записанным апостольским Преданием и никакой догмат не проявится в Предании, если его нет в Св. Писании. Однако прогрессивные приверженцы "единой теории", несмотря на то, что сами проповедуют свое убеждение о едином источнике Откровения, вполне соглашаются с интергристами и своими консервативными коллегами с тем, что практически они имеют дело с двумя сотрудничающими между собой взаимозависящими влияниями на догматику и богословское мышление. Поскольку точка зрения приверженцев "единой теории" является более приемлемой для протестантов, чем двойственная точка зрения, но все же и она остается лишь далеким эхом Евангельской веры ы Библию, как единственную основу вероучения.

Документом, первоначально представленным отцам Собора, была так называемая Конституция, озаглавленная "Источники Откровения" После оглашения ее название было изменено "О Божественном откровении". Изменение заглавия имело цель - избежать разногласия между современниками - римо-католическими богословами, которые спорят о том, существует один или два отдельных источника откровения. Поэтому были предприняты усилия, чтобы на Соборе добиться единства взглядов по этому вопросу и не допустить разногласия. Для обсуждения будущих богословов оставлена тема: является ли Св. Писание и Предание двумя, тесно связанными между собой аспектами одной проблемы, какой является откровение,- или это два родственных между собой, но независимых друг от друга источника откровения.

Документ, озаглавленный "О Божественном Откровении" - является явно компромиссным документом. Он высоко поднимает значение Предания, пытаясь одновременно выдвинуть Библию на высший уровень, придать ей большее значение.

Но в действительности он оставляет открытым вопрос отношений между Библией и Преданием. Откровение касается самого ядра, экклесиастического существования католицизма. Поскольку спорный вопрос, касающийся материальной достаточности самого только Священного Писания, не мог быть разрешенным по причине сильной оппозиции интегристского крыла, то наступило дипломатическое молчание.

Конституция явно избегает формулировок, рассматривающих предание и его значение в жизни римо-католической церкви. Из-за осторожности был отложен в сторону вопрос: имеет ли Предание свойства чего-то, являющегося объективно новым по отношению к Библии? Текст просто гласит, что католическая церковь не основывает своей уверенности на истине, открытой только в Св. Писании (это предложение в действительности было введено только в последнем варианте после вмешательства папы, с целью подчеркнуть роль Предания и удовлетворить желание непримиримого консервативного меньшинства). И Св. Писание и Предание были приняты во внимание, обособлены, но не противопоставлены. Можно заметить, что они принадлежат к одной команде и гоняют богословский меч туда и обратно., передавая его взаимно один другому.

Эту проблему отношений, возникающих между Св. Писанием и Преданием в римской церкви изложил выдающийся французский богослов, видный представитель прогрессивного крыла на Соборе, отец Ивес М. Д. Конгар в следующем: 1. В Римо-католических кругах существует полное согласие относительно того, что полное и чистое откровение мы не в состоянии понять, если не приложим старания подойти к нему посредством Св. Писания и Предания. Это тезис о формальной недостаточности Библии, который принят всеми католическими богословами.

2. Существует, однако, несогласие в мнениях относительно взгляда о материальной достаточности Библии. Есть ли такие объявленные истины, которые можно познать только посредством Предания? Следовательно, являются ли Предания источником веры католиков, отдельно от Св. Писания? Выражаясь другими словами, имеет ли Предание учредительную определяющую власть или только разъяснительную силу? Отец Ф. И. Боймер отмечает два крайних католических взгляда, касающихся "Священных Писаний в сравнении с Преданием", и третий - средний компромиссный взгляд - среди существующих мнений на эту тему: 1. Предание остается совершенно автономным источником откровения. Фактически оно является своего рода материальным дополнением Св. Писания, из чего ясно видно, что мы имеем дело с двумя отдельными источниками откровения.

Так гласит традиционный взгляд, признанный правильным - ортодоксальным, имевший перевес до заседаний Второго Ватиканского Собора.

2. Предание является толкованием или экспозицией Св. Писания, имеющего материальную независимость.

Существует только один независимый источник откровения - Св. Писание. Так гласит взгляд прогрессивных католических богословов.

3. Компромиссный взгляд: все истины заключены в Св. Писании и Предании. Между Св. Писанием и преданием существует тождественность в содержании относительно принципов вероучения. Только Предание выходит за рамки Св. Писания законным образом. Мы здесь имеем дело с двумя течениями, вытекающими из одного и того же источника откровения. Так гласит эта средняя концепция, преобладающая в тексте документа, озаглавленного: "О Божественном Откровении".

Традиционные католические взгляды по вопросу Божественного откровения, преобладающие в католической теологии (о чем свидетельствует, например, катехизис и папские заявления), на протяжении четырех столетий, со времени Тридентского Собора, провозглашали материальную недостаточность Св. Писания, а также независимый и учредительный характер Предания в отношении учения и вероисповедания. Этого взгляда и дальше придерживается интегристское меньшинство Собора, которое проповедует, что Католическое Предание имеет более широкое распространение, более объективный характер и большую независимость, чем Библия, благодаря чему некоторые доктрины можно обосновать только в Предании. Приверженцы этого тридентского взгляда такие, как епископ Луиджи Чарли Сеньи из Италии утверждают, что Св. Писание представляет собой единственную регулирующую правовую норму при помощи другой нормы, подразумевая, что Предание и является этой небольшой, верховной, руководящей нормой. Согласно такому взгляду, Библия остается неполным источником, в котором можно открыть лишь некоторые первоначальные и жизненные истины христианского откровения.

Поскольку Коллегия по делам Доктрин и Вероисповедания (до 1965 года - "Священная Канцелярия - инквизиция)является блюстителем католического Предания, старый взгляд по вопросу откровения- в своем конечном и практическом анализе ставит это учреждение на положение почти равное в доктринальных вопросах авторитету, каким является Библия.

Приверженцы нового взгляда по вопросу откровения провозглашают, что в сущности их доктрина является "старым взглядом", который составлял главное направление католической мысли в период Тридентского Собора. Они учат, что в некотором смысле все догматы имеют какую-то опору в Св. Писании (в том числе и догмат о непорочном зачатии и телесном вознесении на небо). Рим не приходит ни к одному догмату только посредством самого Св. Писания, Предания и Учительской власти (Магистерии), какой пользуется католическая церковь. Когда речь идет об откровении, представляется следующая картина: Тридентский Собор ввел "два фактора": Св. Писание и Предание; Второй Ватиканский Собор представил откровение "тремя факторами": Св. Писание, Предание и Церковное Учительское Управление (Магистерия). Некоторые прогрессивные католические богословы предлагают даже "четвертое", упоминая: 1. Св. Писание.

2. Предание.

3. Церковное учительское управление.

4. Факты религиозной жизни (например - благочестие и литургия).

Все эти четыре фактора должны обладать, по их мнению, достоинством для Божественного откровения. Церковное Учительское управление имеет отношение к обыкновенным вопросам (еженедельное учение, которое не определяет истину, но подтверждает уже определенную) и к необыкновенным (имеет власть определять, что принадлежит к экуменическим соборам и некоторым папским заявлениям, провозглашенным с кафедры). Церковное Учительское Управление исполняет очень важную роль, хотя теоретически оно подчиняется Св. Писанию и Преданию, выполняя служебную роль. Тем не менее независимо от понимания этого вопроса, католики должны читать Библию в контексте Предания и толковать ее согласно Учительскому авторитету церкви, чтобы получить Библейское свидетельство.

Новая католическая теология об откровении отвергает консервативную систему взглядов устного откровения как миф. Она скорее видит в Предании живую норму, что в действительности означает, что в ее глазах римско-католическая церковь постепенно и с каждым разом лучше постигает христианское сокровище идеи вероучения.

Это новое учение старается разрушить и удалить стену между Св. Писанием и Преданием, а также между протестантами и католиками, проповедуя, что все открытое Богом для Христиан находится в Св. Писании, а Новый Завет как таковой, в действительности отображен в произведениях этого Предания и является записью апостольского учения и проповедей. Существует только один источник откровения - Св. Писание, которое находится в Св. Божьем, которое сверено с Преданием и католической церковью настоящего времени.

Это меньшинство доказывает, что конституция "О Божественном Откровении" под влиянием "нового веяния" в теологии мягко и спокойно запечатлила доктрины, издавна проповедуемые католической церковью.

Предыдущий генерал ордена св. Августина Лукьяно Рубио спрашивал в зале Собора: "Каким образом доктрина (о Предании) как отдельном источнике вероисповедания), защищаемая богословами на протяжении веков, как фундаментальная доктрина - может быть, обойдена молчанием, не нанеся обиды и ущерба Церковному Учительскому Управлению?" Для объективного наблюдателя не составляет никакой проблемы, что в прошлом только Предание, как источник откровения, представляло собой определенную и единственную основу католического вероучения. Действительно, принятая в настоящее время Конституция не провозглашает этого таким образом (кроме всего, это не был католический способ решения этой проблемы), тем не менее, однако, объявляет это истиной. Доктрина (основа вероучения, касающаяся Предания), проповедуемая с небольшими изменениями в течение веков католическими богословами, замалчивается, ибо еще не созрела настолько, чтобы могла быть сформулирована и одобрена Собором. Не удивительно, что интегристские епископы, защитники старого учения, взялись за оружие! Они просто уклонились от затруднительного вопроса, потому что хотели избежать антиэкуменических взглядов.

Если консерваторы правы, как это проницательно заметил кардинал Хеенан из Вестминстера, тогда между "католицизмом и протестантизмом проявляется глубокая доктринальная пропасть в представлении о характере откровения и в его определении. Здесь может иметь место только такой диалог, какой обычно ведется между глухими людьми. С другой стороны, если Рим одобряет позицию, выдвигаемую богословами, высказывающимися "за один источник", согласно которому Св. Писание сжато содержит все, но нуждается в Предании для толкования и развития, а также и в церкви для поучения - тогда есть какое-то основание и опора для протестанско-католического диалога (несмотря на то, что в нем появляются еще большие затруднения), особенно со времени, когда в некоторых протестантских экуменических кругах возросла заинтересованность в роли Предания. Некоторое число протестантских церквей, точнее сказать, некоторые протестантские богословы, в последнее время акцентируют роль и значение Предания, подчеркивают великую важность во время конференции по вопросу Вероисповедания и Порядка, созванной в Монреале в 1963 году: "Мы как христиане существуем посредством евангельского Предания, подвергнутого испытанию в Св. Писании, выношенного церковью и в Церкви благодаря силе Св. Духа". Это заявление очень сходно с некоторым определением, содержащимся в конституции "О Божественном Откровении". К примеру: "Это Предание, которое исходит от апостолов, развивается в церкви без помощи Св. Духа".

Мы не можем возражать, что бывает нечто подобное подлинному и истинному христианскому Преданию. Библия не является просто кодексом доктрин и заповедей, сошедших с неба, чьи поучения и истины сейчас же становятся сами собой очевидными. Общество нуждается в том, чтобы под руководством Св. Духа прилежно исследовать и углубиться в Св. Писание и именно с целью, чтобы понять неоценимые истины, сокрытые в Слове Божьем, и передать их человеческому роду путем подлинного и верного Предания, т. е. Свидетельства. Основной вопрос не сводится к тому, "должно ли быть какое-нибудь Предание", но что является этим истинным и верным преданием, поясняющим Слово Божие и и передающим Св. Писание без каких-нибудь прибавлений, о которых не упоминается в Библии. Ответ на этот вопрос следующий: "Именно Св. Писание дает нам возможность принять постановление и утвердить его в убеждении, где существует церковь, и в результате, где находится подлинное Предание".

Не подлежит сомнению, что проблема "Св. Писание в сравнении с Преданием" - вводит нас в круг того безвыходного богословского положения, какое существует между протестантами и римо-католиками. Если даже и есть попытка перебросить мост через пропасть, разделяющую римо-католиков и протестантов, то этого сделать здесь не удается, а если же и удается, то не вполне. Стоит заметить интересный факт - каким образом католические экуменисты приступят к постройке этого моста богословской связи?

Новый взгляд в отношении Св. Писания и Предания в действительности является лишь другим аспектом новой католической теологии, теологии более открытой, более экуменической, более патриотической и даже более "Библейской". Главное течение теологии со времени Тридентского Собора можно определить по разному. Ее можно назвать: а) римская теология;

б) куриальная теология;

в) теология Св. Канцелярии;

г) противореформационная теология;

д) статическая теология;

ж) триумфальная теология;

з) теология власти;

и) теология страха;

к) антиисторическая ортодоксия.

Эта новая теология стоит на основании не столько как вопрос, требующий богословского логического умозаключения, как на основании непрерывного отражения содержания Св. Писания и учения ранних отцов церкви, а также и на том, что ведет к росту теологического знания в процессе развития при применении метода проверки ошибок. Кристоф Бутлер, аббат из Давнсайда, на конференции журналистов в Риме дал искренний пример действия этих принципов: "Это не так просто,- сказал он,- доставить научные доказательства из Библии о вознесении на небо Марии, но сердце церкви, питаясь размышлениями, не сомневается в этой истине".

Во время своего пребывания в Риме автор настоящей книги имел возможность коротко беседовать с отцом Варнавой Ахерном, одним из современных прогрессивных католических исследователей Библии и одним из авторов Конституции по вопросу откровения. Отец Варнава является профессором преподавания Св. Писания в семинарии Пассионистов в Луисвилле в штате Кентукки и издателем католического журнала "Библе Тудей" ("Библия сегодня"). Приспосабливаясь к новому католическому подходу в вопросе откровения, он заявил, что в прошлом всегда ставилось ударение на объективное содержание, на "состав истин" откровения, а современные католические исследователи Библии все в большей степени осознают, что в откровении, подобно как и в каждом человеческом средстве передачи мысли, появляется еще другое соотношение, субъективный аспект (присущий только данному применению), другая действительность, и что вы сами также открываетесь там. В то время, когда декрет "О Божественном Откровении" не ослабляет верного элемента, он подчеркивает одновременно личный, динамичный элемент, проявляющийся в откровении. Отдельные Библейские истины находят единство в проявлении Бога. Бог говорит, а человек отвечает. В настоящее время в католической церкви ставится сильное ударение на этот личный, субъективный элемент, на человеческий ответ и на объективную сторону откровения.

Отец Варнава говорит, что это новое ударение ставится для того, чтобы протестанты могли осознать, что они и римо-католическая церковь являются более близкими в этом вопросе, чем это казалось в прошлом. Протестанты всегда верили, что когда они читают Св. Писание, Бог лично открывает жизненное, динамическое откровение. Католическая церковь в настоящее время осознает, что чтение Св. Писания ставит человека в близкое и дружественное отношение с Самим Богом. Конституция "О Божественном Откровении" учит католиков (католики сказали бы, что "призывает") и можно надеяться, что такой подход затронет протестантов, как подход, в некоторой степени родственный их вероучению.

Высказываясь по вопросу тернистой роли Церковного Учительского Управления, католический отец Варнава сказал, что это Учительское учреждение Рима является необходимым, ибо люди могут видеть истину в определенном зеркале ("сквозь тусклое стекло") и могут ее не понимать в том смысле, как Бог ее открыл. Могут ее также исказить, что свойственно людям. Он признает, что отклонения от провозглашенной истины могут быть даже среди католиков и отождествляет Церковное Учительское Управление, как авторитетную власть, как "призывной голос" к истине. Когда возникает что-либо неясное, тогда Церковному Учительскому Управлению принадлежит роль выяснить сомнения. Его вмешательство бывает лишь тогда, когда такой контроль является необходимым или же в случае необходимости представить какую-нибудь проблему.

Позиция католических исследователей Библии таких, как Варнава Ахерн, несомненно представляется более близкой протестантскому воззрению, чем традиционный католический взгляд по вопросу откровения и роли Церковного Учительского Управления. Тем не менее роль Церковного Учительского Управления выделяется даже у отца Варнавы.

С нашей точки зрения, "верховным судьей" истинного понимания и истинного толкования не является Церковное Учительское Управление Рима, но Дух Святой, Который вдохновил пророков и апостолов.

Дух осветит наш разум и откроет нам значение содержания"Св. Писаний". Вот почему мы говорим о том, что имеем разум восприимчивый к предписаниям и советам Св. Духа. Когда разум относится к Библии с полным доверием, тогда откровение становится динамичным: Бог открывается лично.

Отец Варнава, несомненно, согласен с такой точки зрения, но помимо этого, он признает и нужду решающего толкования текстов Церковным Учительским Управлением, которое решает доктринальные вопросы, имея на это исключительное право как бы верховного суда.

Отвергая концепции экклесиастической непогрешимости, "Учительского Управления", мы ни в коем случае не желаем умалить значение церкви Божьей. Мы отвергаем тезис, что теологический свет к одной личности "не может быть передан другим каналом, как только непосредственно от Бога" в личном, индивидуальном откровении.

"Те, которые склонны считать свои собственные суждения как верховные,- находятся в серьезной опасности... им угрожает обман и они могут подвергнуться прельщению... Каждый христианин должен ценить советы и мнения своих братьев, а особенно тех, которые исполняют служение, порученное им Богом, руководя Его народом... Бог предназначил Свою церковь на земле быть каналом, через который истекает свет. Чрез Свою церковь Он передает на землю Свои намерения, Свою волю. Бог не допускает никому из Своих слуг испытаний и переживаний независимо от переживаний и испытаний самой церкви или же противоречивых всей церкви. Он не одарил также ни одного человека познанием Своей воли, касающейся всей церкви, оставляя церковь, тело Христово, в темноте. Руководствуясь Своим Провидением, Бог тесно соединяет Своих отдельных слуг с церковью, для того, чтобы они меньше полагались на самих себя, а больше доверялись другим, которых Бог ведет и употребляет в Своем деле. В Своей премудрости Господь установил порядок таким образом, что благодаря близкому родству и тесному единству, которое должно характеризовать всех верных, христиане могут соединиться с христианами, а общины с общинами. Благодаря этому, человеческое орудие будет в состоянии лучше сотрудничать с Богом. Всякий фактор необходимо подчинить Духу Святому и все верные должны соединиться в организованном и хорошо руководимом усилии, целью которого является - нести миру радостную весть о любви Божией". (Д. А. 163-164 стр.).

Эта новая католическая теология признана Вторым Ватиканским Собором только частично и стремится придать первенство Св. Писанию в большей мере, чем Преданию, но что Св. Писание необходимо истолковывать в согласии с церковью, понимать - на основании Предания, т. е. Писание является нормой, требующей еще других норм как для своего объяснения (посредством Предания), так и для его проведения (Церковное Учительское Управление). Мы счастливы, что снова ставится ударение на роль Библии, но все это в духе Предания и Церковного Учительского Управления и специфического римо-католического пользования Библией, которое позволяет католической церкви явить себя протестантам в роли церкви, более основывающейся на Библии и более ориентирующейся на Библию, при чем этот новый подход - как пишет католический экуменист,- отец Карл Бойер, "не приносит никакого основного различия".

Нет сомнения, что через римо-католическую церковь проходит волна Библейского обновления. Теперешняя Конституция Ватиканского Собора "О божественном откровении" остается в гармонии с предыдущими взглядами католических кругов, советует верно и тщательно исследовать Библию. Однако через все столетия католическая иерархия удерживала мирян от повсеместного употребления Библии, хотя читая текст Конституции Собора, каждый может легко уразуметь, что именно Рим искренне и настойчиво пытался сделать доступным Св. Писание. Но противоположное утверждение было бы более верным (римо-католическая церковь неоднократно запрещала чтение Библии). Собор Тулузский в 1229 году запретил мирянам читать Св. Писание как на народном, так и на латинском языке. Собор Тарраконский в 1234 г. запретил читать Св. Писание на романском языке всем, как мирянам, так и духовным".

До Второго Ватиканского Собора применение Св. Писания в католической церкви практически допускалось только: 1. В литургии во время мессы.

2. Для некоторых отдельных чтений.

3. Использование его богословами как источник, содержащий ссылки для обоснования положений, содержащихся в богословских трудах.

Оказывается, что в католицизме "углубление", т. е. размышление над Св. Писанием,- это не обязательное занятие, требования, которые не предписаны и не требуются Богом с того момента, когда Он дал для человека непогрешимую церковь, руководимую непогрешимым папой" (Иосиф Бленкисоп. Изменившаяся церковь. Заметки 19 февраля 1966 года, 209 стр).

Употребление Св. Писания рассматривалось, как необходимый совет для морального поведения или чтобы обогатиться притчами. Конечно, мы приветствуем теперь это римское "освобождение" Библии, в результате которого последует возрастание духовной жизни тех католиков, которые будут читать и исследовать Слово Божие под руководством Св. Духа. Однако же на Соборе была заметной в различных видах оппозиция, возражавшая против предоставления читать Св. Писание всем католикам. Епископ Константин Каминада Ферентино из Италии отважился выступить перед своими коллегами в зале Собора и открыто объявил, что "неограниченное распространение Библии среди общественности может повлечь опасности, ибо чтение Библии - это затруднительный вопрос, особенно для людей интеллигентных!" Как могло случиться, что это последнее определение было вычеркнуто и обойдено молчанием в официальных сообщениях Собора? Разве дело заключалось в изысканной вежливости или благе отношений общественного мнения? Епископ Каминада, продолжая свое выступление, сказал, что многие из среды "верующих остаются бессмысленными, когда речь идет об основных элементах христианских доктрин" Никто и ничто не в состоянии помочь, но нас может удивлять только одно,- какой это род "верующих" вырастил благочестивый епископ в своей епархии? Разве цивилизованного и грамотного человека, не имеющего ни малейшего понятия о христианском исповедании, можно считать "верующим" членом римо-католической церкви? Оказывается, это возможно,- во всяком случае,- в Италии.

Упомянутая Конституция предлагает католическим и некатолическим ученым общими усилиями сделать новый перевод Библии.

В настоящее время такой перевод уже подготовлен. Однако в связи с этим возникают некоторые практические проблемы. Какие книги должны быть включены в этот перевод? Римо-католический канон требует, чтобы в этот перевод были включены не только книги канонические и апокрифы в форме канона, но чтобы был включен и признан комментарий.

В. Д. Браднок, секретарь отдела переводов Британского и Иностранного Библейского Общества, говорит, что "римо-католическая церковь в настоящее время сделала формальный начальный шаг к открытию двери, через которую войдет в мир новый перевод Библии. Если речь идет об уровне греческо-гебрайского текста, то всякие препятствия устранены и Рим стоит с нами на одной основе". Он уверен, что вопрос относительно апокрифов будет разрешен в том смысле, что они будут помещены между книгами Ветхого и Нового Завета, благодаря чему будет возможность издавать Библию с апокрифами или без них. Браднок выразил предположение, что теперь придут к соглашению относительно шести типов примечаний и комментариев, которые можно подготовить совместно. К примеру такие как: параллельные тексты, заглавия, вариантные тексты, объяснения географических названий, веса и мер.

Какой взгляд католических исследователей Библии в настоящее время относительно вдохновенности, безошибочности и также исторической точности Библии? Какого рода Библия будет для всеобщего чтения в церкви? Кажется, что католическое библейское учение проникнуто некоторым видом Бультмановского "модернизма".

Со времени ап. Павла и до XX века основа полного вдохновения и его конец - основа безошибочного авторитета Св. Писания - представляла главное течение христианства и находила выражение в великих определениях христианских "принципов". Одновременно с началом периода критицизма,- а особенно в последнее время - Бультманизма и необультманизма, применяющих "формы критицизма" и демифологию, основы полного вдохновения, безошибочности и исторической точности Библии были отвергнуты многими исследователями Библии. После знаменательного сопротивления раннего Ватикана в отношении этой тенденции - дверь к принятию таких взглядов, кажется, шире открыта, и все указывает на то, что католические исследователи Библии решились следовать именно бультмановским путем, двигаясь вперед может быть не так спешно и поступая не особенно радикально, тем не менее, однако, в целом придерживаясь того же принципа.

Если среди католических исследователей Библии и найдутся какие-либо фундаменталисты, то во всяком случае, их будет мало. В практике все они одобряют теорию эволюции в том или другом направлении и не видят никакого противоречия между эволюцией и доктриной акта творения из книги Бытия. "Рассказ о творении,- говорит отец Евгений Г. Мали (профессор, преподаватель Св. Писания в семинарии св. Марии в г. Норвуд штата Огайо, председатель издательского правления журнала "Библия сегодня"),- в настоящее время представляется нашему взору, как особенная литературная форма, представляющая богословское толкование начала, изложенное в форме рассказа". В католическом объяснении и отношении к теории эволюции произошла решительная перемена взглядов. Можно даже заметить процесс постоянного "смягчения" и уступок касательно теории единства происхождения всего человечества от одного общего предка - Адама. Уже в энциклопедии папы Пия XII, озаглавленной "Хумани Генерис", 1950 г., открыта дверь для принятия теории о происхождении человечества не от одного, а от нескольких предков, потому что эта теория не была устранена. Католические экзегеты (толкователи) в настоящее время заняли до некоторой степени выжидательную позицию, наблюдая, что произойдет дальше в этом вопросе.

Отец Франциск М. Кул, хорошо известный католический исследователь Библии, профессор, преподающий Введение к Новому Завету в Папском Библейском институте, говорит, что новый католический подход к Библии основывается на более тщательном историческом изучении Библии, во свете литературы ее времени (хеттейской, хананейской, рукописей, найденных у Мертвого моря и т. д.). Особенно со времени Реформации, когда провозглашен принцип "соля Скриптура" (только Библия), как единственная основа вероисповедания, а также в эпоху просвещения, когда Библия часто употреблялась, как предмет упражнения в целях рационалистического пояснения, Рим считал Библию опасной книгой, а ее чтение признаком принятия ереси или создания ее. В настоящее время в католических рядах благодаря Библейскому движению наступил некоторый поворот, но в то же время придается не меньшее значение Преданию. Мак Кул утверждает, что Библия может быть принята только в католической церкви. Библия и католическая церковь должны идти вместе, рука об руку.

Относительно историчности Библии среди современных ее исследователей существует убеждение, что история поместила в Св. Писании то, что можно назвать "вымыслом" настоящего времени и что появление такого "вымысла" было ясно показано в текстах "Ветхого Завета", отчего, возможно, не свободен и не может быть свободен Новый Завет. Исследователи Библии пользуются методом Бультмана, так называемым критицизмом форм, но не соглашаются с его некоторыми более радикальными представлениями, такими, как например, что рассказы, записанные в Евангелиях, являются полностью свободными.

Не соглашаются и с фундаментальной позицией Бультмана в отношении отсутствия сверхъестественного факта.

Почти до крайности была ограничена свобода католических исследователей Библии. Комментируя "проблему свободы" католических ученых, Варнава Ахерн дал понять в Риме, что началась эволюция, касающаяся большей свободы католических исследователей Библии. В прежние времена, около 1960 г. Священная Конгрегация Семинарий издала инструкцию, в которой ставится сильное ударение на необходимость руководствоваться большим благоразумием в применении научного критицизма. "Дух этого документа - отмечает отец Ахерн,- был довольно отрицательным и репрессивным.

В противоположность ему был другой документ, изданный в мае 1964 года. Это были инструкции, изданные папской Библейской комиссией, проникнуты новым освещающим духом. Этот документ широко открыл окна, впуская в церковь веяние свежего воздуха и "лучи солнечного света". Перед католическими исследователями Библии зажегся "зеленый свет", разрешая им пользоваться при своей работе системой истории форм.

Конституция "О Божественном Откровении" представляет продолжение и подражание этому новому католическому "неомодернизму", который подвергает сомнению историческое достоинство Библии. К разделам, затрагивающим Ветхий Завет, ставится требование - избежать представления истории евреев, как таковых, предлагая взамен историю спасения, указывая, что достоинство книг Ветхого Завета не основывается на их историческом содержании (т. е. поскольку они не историчны), но на вдохновенности. О Ветхом Завете сказано, "что он содержит подбор облагороженных учений о Боге". Однако не сказано, что это облагороженное учение о Боге (полностью).

Что же касается Нового Завета, то историчность Евангелия ограничивается тем, что Иисус Христос делал и чему учил для спасения человека. И в то же время ничего не сказано относительно других событий, описанных в Евангельских повествованиях о словах и делах других личностей, например, относительно событий, связанных с рождением Иисуса. При такой постановке вопроса возникает мысль, что события, связанные с рождением Иисуса, не являются историческим фактом, но являются "вымыслом". Кристоф Бутлер, известный аббат бенедикского ордена из Довнсайда (Англия), высказывался в зале собора в Риме, что историческое достоинство Евангелия может быть изображено в двух аспектах: 1. С точки зрения веры, которая гласит, что Евангелия - это книги, вдохновенные вместе со своими результатами, которые включают в себя.

2. С точки зрения научных исследований, которые показывают, что католический ученый должен иметь свободу для исполнения своего научного задания и соответственного отношения ко всяким формулировкам "литературного типа". "Ни вера, ни наука,- сказал аббат,- не могут утвердить нас в мнении, что евангелисты никогда не применяли формулировки "литературного" типа, который бы в настоящее время можно назвать "вымыслом". Бутлер чувствует таким образом, что подлинная критическая "научность" дает католическим ученым возможность вести диалог с некатолическими учеными. Выражение "литературный образ" просто является умственным определением того, что уже не признается, как ясный, неспоримый, простой и верный отчет (запись). Один из американских епископов, участвовавший на пресс-конференции в Риме, счел нужным напомнить журналистам, что ни один из отцов Собора не может быть приписан к тем людям, которые не верят, что Христос когда-то жил.

Когда речь идет о безошибочности Св. Писания, кардинал Франциск Кениг из Вены высказался в зале Собора 2 ноября 1964 г., что в Евангелиях имеются очевидные ошибки, противоречащие фактам. Он даже привел два примера: 1. В Евангелии Марка 2, 26 написано, что первосвященник был Авиафар, когда Давид ел хлеба предложения.

Но в то же время первосвященником был Авимелех, отец Авиафара.

2. В Матф. 27, 9 читаем, что смерть Иуды последовала как исполнение пророчества Иеремии, но в действительности это было исполнение пророчества Захарии (11, 13). Однако эти два определения, цитированные архиепископом из Вены, не являются как можно видеть из последующего, фактическими ошибками".

"Слова Иисуса могут просто наводить на мысль, что когда Авимелех был официальным первосвященником, то Авиафар, сын его, замещал своего престарелого отца и таким образом исполнял хотя бы некоторые обязанности первосвященнического служения еще при жизни своего отца. Подобный случай был во дни Христа, когда Каифа был официальным первосвященником, но Анна считался законным, отставным первосвященником, как бы почетным, уже не исполняющим этого служения".

(Библ. Ком. АСД. т. 5, стр. 588.)

Цитата из Евангелия от Матфея 27, 9, конечно, прежде всего относится к высказыванию пр. Захарии 11, 13 с возможными намеками на тексты Иеремии (18, 2-12, 19, 1-15, 32, 6-9). При том существует мало доказательств, что данная цитата из Нового Завета может исходить "от нескольких ветхозаветных авторов и относится к большинству из них" (Библ. Ком. АСД. т. 5, стр. 544, 557).

Католицизм после соборного периода, подчеркивая свое отношение к Библии и одновременно указывая на противоречивость фактов, ошибок и историческую неточность Библии, доказывая, что содержание Библии в большей степени ничто иное, как обыкновенные вымыслы" с единственно моральным и духовным достоинством, говорит: "Это правильно, что Св. Писание является основой и должно занимать первое место, но оно также отражает и человеческую ограниченность и слабость авторов, и в виду этого только католическая церковь и ее безошибочное Учительское Управление, а также живое Предание в состоянии преодолеть эти слабости и таким образом, только церковь, а не само Св. Писание, может предложить своим последователям правильное и безошибочное толкование. Вы должны читать Библию, но в ней есть много ошибок, много намеков литературного характера, в связи с чем вам необходимо руководство католической церкви, чтобы вы при ее чтении могли избежать всяких ловушек и сетей".

Подобная мысль, но в менее хвастливой форме была отражена в редакционной статье влиятельного католического журнала: "В настоящий момент авторитет Церковного Учительского Управления ослабевает, его недостаток заключается в том, что не все возможно благополучно сочетать, чтобы таким образом возвысить авторитет Св. Писания и одновременно не причинить ущерба его композиции и подлинности". (Возобновленная полезность Церковного Учительского Управления. 29 октября 1967. "Зе Таблет", 1205 стр.).

Однако это утверждение очень обманчиво и грозит падением. Как можно создать впечатление, что поскольку толкование Библии доставляет трудности и результаты его неуверенные, и в то же время учение Церковного Учительского Управления католической церкви всегда остается ясным и безошибочным? Существует так называемый безошибочный авторитет католического преподавания, но нет никакого безошибочного пути, который позволил бы определить, чем является это безошибочное и подлинное преподавание Рима. Затруднительно толковать заявление пап, соборов и католических богословов как "чистое Слово Божие". Обращать внимание только на непрерывность католического богословского преподавания напоминает нам ориентировку только в одном направлении. В этой католической "безошибочности" полно всяких неясностей, ошибок и противоречий.

Во время папского приема в 1963 году папа Павел VI заявил: "Библия является чем-то великим и содержит в себе истину, но только ее недостаточно. Наш Господь Иисус Христос... не дал повеления Своим апостолам, чтобы они "шли и писали, но Он им сказал: "Идите и научите". Всегда нужны живые слова апостолов... и таинства и... единство церкви. Если к этим столбам приложим обязательное знание Ветхого и Нового Завета - знание Библии, тогда получим образ совершенного христианина". Вот на какое место Павел VI ставит познание Библии, только после указанных трех столбов церкви: 1. После голоса пап и епископов.

2. После таинств.

3. После единства.

Библию он не считает за основание, но дополнение.

Наши взгляды совершенно противоположны.

Библия в своем полном объеме не является каким-то "дополнением", но "фундаментом" доктринальных истин. Библия не содержит истины, но она сама является истиной. Она не содержит Слова Божия, но сама является Словом Божьим.

Истина и авторитет Библии - неотделимы.

"Ни одна частица из Св. Писания не может быть отложена в сторону истинными последователями Иисуса Христа, как не имеющая значения" (Кеннес С. Кантзер. Авторитет Библии. Слово для этого столетия. Нью-Джерси. Издание Оксфордского Университета. 1960 г. 51 стр.).

В связи с этим, как можно объяснить разницу изложения, характера и литературного стиля отдельных Библейских книг? Дело ясно и бесспорно, что авторы этих книг пользовались литературным стилем, а также терминологией своего времени, писали в рамках определенного образа мышления, в определенных культурных условиях. Объясняя это Е. Г. Уайт говорит: "Библия написана вдохновенными мужами, но это не Божий способ мышления и формулировки мысли. Это способ человеческий. Здесь Бог не выступал, как автор. Люди часто будут говорить, что такие выражения или формулировки не являются выражениями Божьими. Но Бог не выразил Себя в словах, в логике, в риторике или даже в аргументации Библии. Авторы Библии были люди пера, преданные Богу, но они не были Его пером. Взглянем на отдельных авторов. Не слова Библии вдохновенны, но люди, которые ими пользовались. Вдохновение не воздействует на слова человека, на выражения, которые человек употребляет, но воздействует на самого человека, который под влиянием Св. Духа владеет вдохновенными мыслями. Однако слова зависят от индивидуальности человека. Таким образом передаются мысли Бога. Мысли и воля Божья соединяются с мыслями и волей человека, благодаря чему человеческие усилия становятся Словом Божьим". (Избранные вести. т. 1. 21 стр.) Каждый внимательный читатель Св. Писания будет стараться обратить свое внимание при чтении Библии на "человечность" вдохновенных авторов, переписчиков и переводчиков. Перед его глазами предстанут ошибки, пробелы и даже трудности. Можем ли мы возражать их появлению? При всей нашей добросовестности мы не можем не согласиться с имеющимися трудностями и должны "признать", что они допущены премудростью Божией" Однако во всей Библии ясно сказано, что необходимо для спасения нашей души" (ЕГУ, СЦ. т. V, 706), а различные ошибки не могут смутить никого" (ИВ. т. 1, стр. 16). "Когда мы говорим о безошибочности Св. Писания, то мы это относим к вести, полученной с неба, которая там изложена, чья точность, правдивость и вдохновенный характер гарантированы для нас. С другой стороны язык, способ выражения мысли, и другие исторически обусловленные факты являются просто отражением человеческого элемента, участвующего в деле написания Библии. Согласно этому убеждению, мы не должны преувеличивать факт проявляющихся местами небольших упущений, которые имеют характер более человеческий, а не Божественный и мы не должны подпадать под их давление" (Раймонд Контрелл. "Безошибочность" Св. Писания", стр. 13).

Мы не можем принять такого понятия, согласно которому Евангелие бы стало просто биографическим описанием энциклопедического типа, но его основная задача - выполнить евангелизационную цель, т. е. созидать веру возвышенными провозглашениями об Иисусе Христе и благой вести о спасении.

Таким образом, Евангелие не является с одной стороны только историческим и хронологическим изложением событий, связанных с Иисусом, хроникальной записью или механическим инструментом записи в воспроизведении Его слов, оно не является также голубой книгой или статистическим отчетом, особенного рода документацией или перечнем великих и чудесных дел Иисуса из Назарета. С другой стороны мы также отвергаем концепцию, согласно которой мы должны лишить Библию историчности всех факторов, составляющих цельность Евангелия. С нашей точки зрения, действительно правдивое библейское учение, не искаженное скептицизмом и археолого-историческим науками, не в состоянии каким-нибудь образом подорвать истинность авторитета Евангельского повествования. Наоборот, она доставляет доводы, поддерживающие историческое основание христианской церкви и ее доктрин.

Она является фактором, поддерживающим церковь и ее доктрины.

Христос в Новом завете и Христос в истории - одна и та же личность, несмотря на то, что некоторые видят ее в противоположных аспектах.

Если кто-либо зайдет так далеко и начнет утверждать, что многие события и повествования Библии не имеют никакого человеческого исторического значения и являются лишь фикцией, что Библия полна ошибок - это может привести к сближению позиций некоторых протестантских и католических исследователей Библии, но это устранит Божественное вдохновение и безоговорочный авторитет Слова Божьего. Такие взгляды несколько лет тому назад считались бы наиболее потрясающей ересью, но в настоящее время многие богословы усматривают в этом все большее сближение позиций ученых католических и некатолических на платформе того, что можно назвать "неомодернизмом", что представляется их взору многообещающим полем мероприятий экуменического характера .

Независимо от католического Библейского движения или вопреки этому движению, подчеркивание Рима на Предании, Церковном Учительском Управлении и "чувстве церкви" ведет к обстановке, о которой говорил Карл Барт: "Римский католицизм отождествляет себя со своей нормой вероучения.

Он не допустит за собой или над собой никакого критерия, никакой ориентировочной точки, в отношении которой можно определить собственное положение, а также при помощи которой он может быть осужден, потому что Конституция "О Божественном Откровении" ясно и отчетливо говорит, что для Рима сама Библия не представляет авторитета, если ей не будет сопутствовать католическое Предание и Церковное Учительское Управление".

В то время как среди многих протестантов авторитет Слова Божьего стоит на низком уровне и интерес к Библии уменьшается, то в католицизме замечается рост заинтересованности в ней.

Эту склонность можно проиллюстрировать, сравнивая события Первого Ватиканского Собора.

Во время Первого Ватиканского Собора один католический епископ, как сообщалось, должен был якобы пойти в Рим к лютеранскому проповеднику, одолжить у него Библию, чтобы сослаться на нее во время дискуссии Собора и доказать аргументами Св. Писания свои выводы.

Во время заседания Второго Ватиканского Собора один протестантский наблюдатель посетил двух других наблюдателей в Риме на их квартире. В ходе беседы возник библейский вопрос и гость убеждал, что для решения этого вопроса необходимо заглянуть в Библию. Ни один из наблюдателей не имел, однако, при себе Библии. Оказалось, что ни один из них не взял ее с собой!

Католическому "возрождению" Библии представляется возможность опровергнуть ложный традиционный взгляд протестантов, что католицизм должен пасть, когда столкнется лицом к лицу с Библией. То, что происходит в настоящее время, не доказывает в действительности, что католицизм уже стал лицом к лицу с Библией, но он применяет Библейский миф своего собственного изобретения. Об этом ясно сказал профессор Павел С. Минеар, преподаватель пророческой школы в Вейле: "Конституция "О Божественном Откровении" оказывает уважение Св. Писанию, но в действительности ему не повинуется. Это довольно своеобразная мысль, если принять во внимание, что многие прогрессивные протестантские богословы и толкователи поддадутся обману Библейского миража.

Что касается нас, мы придерживаемся основного протестантского принципа, что "Св. Писание является своим толкователем". Это толкование и понимание этого факта возможны только тогда, когда, как дети Божии, в пределах церковного братства, приступаем к изучению Слова Божия в духе почтительности, благоговения, искреннего и покорного послушания воле Божьей. Правильное пояснение и толкование Библии связаны тесным, тайным образом с опытами и переживаниями. "Богослов может,- говоря словами Шекспира,- пить чернила, глотать бумагу и питаться лакомством, найденным в книге", может даже вдыхать пыль с большинства древних свитков или рукописей, но если он не живет согласно полученному свету, тогда ему трудно уразуметь дополнительный свет и достигнуть этого необыкновенного понимания. Сам Иисус выразил подобную мысль, когда учил в Иерусалимском храме: "Кто хочет творить волю Его, тот узнает, от Бога ли это учение". (Иоан. 7, 17).