"Когда апостолы действовали, как "коллегия"? Они действовали "коллегиально в Гефсиманском саду, когда все Его оставили и бежали". К. Скайскагард. 1964 г.

Коллегиальность епископов - один из затронутых вопросов, который накалил атмосферу Собора. Вокруг этого вопроса разгорелась бурная дискуссия. Какие последствия повлечет за собой предлагаемое подчеркивание авторитета и приоритета епископов и какое влияние произведет сущность папского превосходства? Апостольская преемственность, святость епископской должности, роль Петра, позиция римской курии и новосозданный епископский Синод,- вот некоторые из важных вопросов, которые будут выяснены в этой главе во свете Нового Завета. Эти вопросы связаны с организацией церкви и связанного с ней развития монархического епископата.

Есть ли какие возможности к разрушению и экуменическому применению основ коллегиальности? Можно ли говорить о результатах таких мероприятий в таком смысле, что это означало бы участие епископов в осуществлении руководства католической церковью в целом?

Для выяснения темы о коллегиальности было истрачено реки чернил, но часто реки эти успели высохнуть, оставляя после себя теологическую темноту и экуменический мрак, вместо того, чтобы выяснить этот вопрос, представив его действительный смысл. Слово "коллегиальность" все еще остается невыясненным словом. Коллегиальность епископов была названа "сердцем Второго Ватиканского Собора и его главным чаянием". Кардинал Суэненс, влияние которого было неоспоримо, особенно во время заседаний Второй сессии, выразил, что главная тема Собора - вопрос коллегиальности. С другой стороны, некоторые полагали, что этот вопрос собственно ничего не значит.

Вопрос о коллегиальности был выдвинут на первое место во время Второй сессии Собора.

Либералы решили поставить этот вопрос на голосование, чтобы продвинуть взгляд о епископском превосходстве. Консервативные силы старались, в меру своих возможностей, удержать сторонников "коллегиальности" в их мероприятиях и избежать демонстрации "голосования". Дело получило другой оборот и получилась новая ситуация. Четыре модерниста под руководством кардинала Суэненса почувствовали, чтобы спасти больного, необходима операция: нужно разрешить прелатам голосовать за пять ключевых предложений схемы "О церкви". Консерваторы решительно противостояли тому, что давало повод к выяснению всевозможных случаев, к примеру - рассказа об одном из трех интегристских кардиналов курии, который попытался плыть на лодке в море.

Поднялась буря и морские волны смыли с борта лодки кардиналов, которые утонули, а сама лодка уцелела! Несомненно, во всем этом очень важную роль сыграл Ватиканский дворец. Папа вместе с модернистами советовался по этому вопросу и в конце концов пришли к тому, что коллегиальность была признана. Она была признана как принцип, а затем включена в немного растянутой форме в Конституцию "О Церкви".

Вот некоторые из пунктов, касающиеся коллегиальности, которые были провозглашены: 1. Епископское положение является самой высокой степенью таинства обрядов.

2. Подобно тому, как должность, доверенная лично Петру, переходит дальше на его преемников, т. е. пап, так и должность апостолов переходит на свиту епископов до конца времени.

3. Епископы являются преемниками апостолов и пастырями вселенской церкви в силу учреждения, установленного Самим Богом.

4. Епископальное освящение дает власть освящения, учить и управлять, но эта власть не может применяться иначе как совместно и с участием папы, который является главой коллегии епископов.

5. Петр и апостолы составляли апостольскую коллегию, где проявляется единство и взаимность (как наместники Петра и апостолов).

6. Коллегия епископов осуществляет наивысшую и полную власть над всемирною церковью, действуя в единстве с папой, который является главой этой коллегии и без его участия никогда ничего не осуществляет. Власть коллегии епископов ничего не осуществляет независимо от папы, приоритет которого никогда не нарушается.

7. Власть связывать и разрешать, данная когда-то Петру, дана также коллегии апостолов, действующей в единстве со своим предводителем.

Определение "коллегиальность" представлено, чтобы выделить процесс поднятия ранга епископов и возможного возвращения к так называемой соборной форме правления в церкви.

В ранних веках христианской эры в церквах появилась тенденция к централизации, которая сначала привела к епископальному централизму, а затем к патриархальному, с тремя, а в последствии с пятью центрами власти, и, наконец,- к сосредоточению церкви вокруг двух центров: Рима и Константинополя. Центристские тенденции, кульминацией которых было развитие папства, выступали сильнее на Западе, чем на Востоке. В конце четырнадцатого и в начале XV века развилось движение, направленное против папского централизма. Этот вопрос был придан гласности во время заседаний Второго Собора в Констанце (1414-1418 г.), а также в Базеле (1431-1449), когда принцип коллегиальности пользовался высоким уважением. Собор в Констанце даже рекомендовал созыв Собора через пять или десять лет. Затем наступила реакция, которая дала о себе знать во время заседания Собора в Триденте (1545-1563). Этот Собор канонизировал папский централизм. Теперь снова стало заметным движение в сторону децентрализации, но некоторые богословы чувствуют, что рано или поздно все возвратится к тому, что было, и опять может возродиться сильное стремление к папскому централизму.

Коллегиальностью в двойной форме представлена наивысшая власть, осуществляемая в римо-католической церкви. Эта двойная власть римского папы и коллегии епископов найдет выражение в Конституции епископального Синода. Что касается других церквей, объединяющихся с Римом, то, конечно, они могут быть представлены в этом внутреннем кругу и по сей причине признание Собором концепции коллегиальности является особенно выгодным церквам епископального характера, таким, как православие и англиканство.

Есть один пункт, который связан с более широкой проблемой коллегиальности, пункт, который возбудил много серьезных недоразумений в протестантских рядах. Это процесс священной должности епископа. Желая логически поддержать взгляд, что в настоящее время и епископы представляют собой отдельную коллегиальную категорию от обыкновенных духовных служителей, Второй Ватиканский Собор признал необходимым одобрить теорию, появившуюся в послеапостольском периоде, которая гласила, что епископское освящение представляет собой особый и высший уровень освящения, исключительно завершающий полноту всех таинств. Такие взгляды не имеют никакого основания в Библии. Это один из двух пунктов (второй касается Марии), в котором пропасть, отделяющая протестантов от некатоликов, еще больше увеличилась по причине решений, принятых на последнем Соборе.

В то время, когда большое число католиков желали бы быть вдали от епископального учреждения, как практического способа управления в церкви и представляющего возможность побудить к христианскому единству, но следует сказать, что епископальная форма правления не является Божественной структурой. Провозглашение, что должность епископа, согласно закону Божьему, выше должности пресвитера,- этот порядок вообще не приемлем для всего протестантства, а, несомненно, также и для многих англикан. Хотя коллегиальность составляет противовес папству, но, однако она принижает должность местного пастора. С другой стороны, проникновение епископского коллегиального членства в акт освящения представляет собой мост для восточного православия.

Выступая в зале заседаний Собора, кардинал Оттавиани (ярый противник принципа коллегиальности) 7 ноября 1963 года спрашивал: "Когда апостолы действовали как коллегия?" Лютеранский наблюдатель из Копенгагена К. Скайдсгард приводит ответ католического духовного служителя: "Апостолы действовали коллегиально в Гефсиманском саду, когда они оставили своего Господа" (Скайдсгард и Кристен. Статья "Тайна церкви" в журнале экуменических исследований т. 1. No 3 415 стр. анг. 1964 года). Нет сомнения, что в апостольской церкви проявилась какая-то коллегиальность (к примеру - во дни Пятидесятницы, избрание диаконов, коллегиальное согласие о посылке Петра и Иоанна - Деян. 8, 14. Иуды и Силы - Деян. 15, 25-27; Павла и Варнавы - Деян.

13, 2-4), но она включала не только апостолов, но и пресвитеров и членов церкви (Деян. 15, 22).

Но пункт, в котором вся католическая доктрина коллегиальности включая епископальную и папское превосходство, теряет свое основание,- это пункт, в котором римо-католические епископы утверждают, что их власть является преемственной от апостолов.

Действительно, Конституция "О церкви", а также раздел, посвященный вопросам иерархии, полны обращений и ссылок на Св. Писание, но эти Библейские цитаты не дают основания к утверждению, имеющимся в Конституции, и кажется, что они там представлены, не как подтверждение факта, но чтобы придать соборному тексту авторитетной силы Св. Писания. В этом документе применена логика для обоснования коллегиальности римо-католических епископов, заключающаяся в преемственности апостольского наследия: "Поскольку Христос обещал, что Его церковь пребудет до скончания века, следует единственное логическое заключение, что коллегиальность должна быть продолжена в наместниках Петра и других апостолов". Но ведь Новозаветная церковь не знала никаких епископов, ни папы, как это проповедует римо-католическая церковь! Не было в ней также никаких претензий на апостольскую преемственность. Эта теория в действительности произошла впоследствии от Иринея (около 200 года по Р. Х.), который в своем трактате, озаглавленном "Против ересей", выдвинул тезис, что "апостолы передали истинное христианское учение епископам, которые должны были заместить их, чтобы быть их преемниками" (Комментарий АСД, т. 6.

стр. 140).

Мысль реформаторской церкви единогласна, что доктрина о апостольской преемственности основывается на непонимании особенностей апостольского служения, служения, которое определялось конкретными обстоятельствами в истории спасения, в период, когда апостолы были посвящены. Особенные обстоятельства вызвали особенное, необычное служение, неповторимое в своем роде, не передаваемое никому. Реформация утверждает, что хотя в церкви со временем были установлены всякие должности, однако, это не были апостольские должности. Эти должности были средством, при помощи которого была возможность постоянно приводить на память апостольские учения (Шлинк. Повеления Христа и церковные предания. 1961 г. 185 стр.).

Рим пытался обеспечить себе своего рода автоматическую, чисто механическую гарантию церковной непрерывности. Возложение рук епископов при акте так называемой апостольской преемственности, повторяемое из поколения в поколение, должно было свидетельствовать о непрерывности и актуальности телесного контакта с Петром, Иаковом и Иоанном, а также и с остальными апостолами. Согласно нашего взгляда сам по себе физический акт посвящения не представляет собой веской гарантии. После такого посвящения может очень легко произойти отступление от веры. Это доказано историческими фактами множество случаев отступления от веры. Единственная гарантия существования церкви Божией - ее свидетельство, ее верность апостольскому учению, Слову Божьему. Быть может признание, "не занятого места" мнимой исторической преемственности склонило католических современных богословов таких, как Карл Ранер и Ганс Кинг предпринять попытку восполнить Слова Свидетельства каким-нибудь понятием духовной преемственности.

Оскар Кульман, профессор университета в Париже и Базеле, указал не менее, чем на два серьезных недостатка в католической концепции коллегиальности. Первый недостаток - отступление от Евангелия, ибо принцип папского первенства, его роли Петра и апостольской преемственности не основан на прочных доказательствах Св. Писания.

Другой недостаток (теории коллегиальности) заключается в неправильном взгляде относительно епископов, где Новому Завету приписывается взгляд о епископах, каким он выступает в современной католической церкви.

Петр мог говорить от имени апостолов, но он не был их руководителем. Если он был руководителем общины в Иерусалиме, то лишь короткое время: вскоре его место занял Иаков, а Петр приступил к активной миссионерской и евангельской работе.

Некоторые епископы в зале заседаний Собора сами признали, что определение "Петр и апостолы" (а непременным его развитием должно быть определение "папа и епископы") должно быть тем, чего именно следовало избегать, потому что из этого самого выражения можно определить, что Петр не был главным из апостолов. Мы не можем также принять принцип апостольской преемственности, потому что апостольское служение было исключительным явлением, как личное свидетельство. Тексты, относящиеся к апостолам, касаются только их и ни коей мере не относятся к епископам. Апостолы обладали преимуществами исключительного характера и из самой их природы вытекало, что эти преимущества не могли переноситься на других до бесконечности. В Новом Завете нет ни одного слова, которое говорило бы о преемственности епископов.

Кроме того, апостолы не были подобны епископам в современном значении этого слова. Мы не так должны представлять их себе. Епископы в Новом Завете были просто пастырями, а потому не имели права говорить о какой-нибудь существенной разницы между епископами и пресвитерами.

До времени избрания семи диаконов апостольская церковь находилась под руководством, которое можно назвать руководством "мужей Духа", т. е. мужей, которые получили дары: апостолов, пророков, евангелистов, пастырей или же учителей. Эти первые руководители не были избраны церковью, но их избрание совершил Сам Дух Святой, наделяя их Своими дарами.

Новозаветные Писания Павла и Луки свидетельствуют о двояком служении епископов - пресвитеров и диаконов (Деян. 14, 23.20, 17.28. Фил. 1, 1Тим. 3, 1-13, 5, 17. Тит. 1, 5.7). В Новом Завете мы находим два слова, которые описывают должность руководителя общины: епископос (надзиратель) или же епископ и пресвитерос, т. е. "старший". Оба слова взаимозаменяемы для обозначения одной и той же должности (например, Деян. 20, 17. 23 и Тит. 1, 5-9). Всякая высшая юрисдикция оставалась в основном продолжением апостольского "разъездного служения" Павла, исполняемая пресвитерами общин, такими, как Тимофей и Тит. Лишь впоследствии совершилось сформирование тройной формы духовного служения, которую составляли: 1) монархический епископат, 2) пресвитер общины - священник и 3) диакон. Эти три формы духовного служения лишь в дальнейшем выступили на исторической церковной сцене. Однако первоначально монархический епископат был в меньшей или большей степени подобен современной местной церкви, в которой выступали: 1) пастырь, 2) пресвитера общины и 3) диакона.

Вид епископа, сформировавшийся на протяжении столетий в католической церкви подобен форме политической системы приближающегося к падению римского царства,- таким сохранился до наших дней.

Таким образом разница между епископом католической церкви и соответственного ранга духовным протестантским служителям - есть плод процесса эволюции, которая прогрессировала после апостольского периода. Епископ первоначально был председателем правления пресвитеров местной общины. Он был "примус интер парос": первый между равными. Постепенно он приобретал себе все больший круг административной власти, стал председателем данного круга, а в третьем столетии был уже хозяином церковных владений, полноправным епископом монархического типа.

Исторические и политические события раскрывают нам развитие централизованного положения епископов, высшей точкой которого было установление папства.

В период, когда в политической истории Греции и Рима имела перевес концепция коллегиального правления,- в это время на восток от Эгейского моря все еще удерживалась устарелая практика единовластного правления. Эти факты можно сравнить с функцией первосвященника (временами исполнявшего и политическую власть). Это дает частичный ответ на вопрос, почему монархический епископализм появился раньше на Востоке, где получил быстрое развитие и стойкость.

В Риме до возникновения христианства преобладали коллегиальные формы правления (такие, как правление двух консулов, триумвиры на муниципальном уровне). В обязательном порядке регулярно проводились выборы. Во дни кесаря Августа титул консулов развился и преобразовался в княжескую власть, и, наконец, превратился во власть кесаря. По мере того, как Рим становился все менее республиканским, а более монархическим, христианская церковь преобразовалась по этому же образцу монархическому, не отступая от внешних форм политической власти, и в это же время, будучи терзаема и раздираема внутренним давлением со стороны так называемой ереси,- она поддавалась естественной склонности к сосредоточению власти наряду с увеличением своего значения.

Появлению функции монархических епископов, как избираемых администраторов церковной власти, сопутствовало падение значения пророков, а также других "мужей Духа". Параллельно с этими изменениями происходило отступление от доктринальной чистоты. Очевидно, принцип коллегиальности произвел сильное влияние на доктрину первенства и непогрешимости папы, которая была принята Первым Ватиканским Собором. В 1870 году римская церковь провозгласила, как открытый Богом догмат, что всякий раз, когда римский папа выступает как глава католической церкви, тогда он непогрешим в своем определении доктрин относительно веры и моральности. Таким образом в Риме установился "вечный непререкаемый Божественный авторитет", ставший "непосредственным антиподом протестантскому принципу абсолютного превосходства и безошибочности Св. Писаний" (Филипп Шафф. "Вероучения христианского мира". 1919 г. 165 стр.).

В римских кругах со времени Первого Ватиканского Собора мы не замечаем никаких серьезных попыток выступить против догмата первенства и непогрешимости папы (Для исчерпывающего и точного рассуждения об этих вопросах см. Кеннет А. Странд. "Возникновение епископального монархизма" изд. Университета Андрюса 1966 г. т. 15. Cм. также Коммен. АСД т. 6 стр. 24-42.).

Начиная с 1870 года, многие папы ясно и выразительно подтвердили, что эта доктрина имеет фундаментальное значение для католической церкви, как связанная с достижением спасения. Для примера мы можем здесь процитировать классическое утверждение Пия XI, содержащееся в его энциклике 1928 г. "Морталиум Анимос" (бессмертные души): "Истинные христиане точно верят также в догмат... о непогрешимости папы, как это определил Первый Ватиканский Собор, как верят в акт воплощения нашего Господа Иисуса Христа". Это учение о приоритете папства было недавно подтверждено Иоанном XXIII, а еще более - Павлом VI - например, в энциклике "Экклесиам суам"" (своя церковь),- так что не вызывает никакого сомнения.

Несомненно, догмат 1870 года имел большой вес во время заседаний Второго Ватиканского Собора. Рим старался укрепить и утвердить позиции, а также роль епископа, чтобы иметь противовес папскому первенству, простирающемуся от 1870 года. После Первого Ватиканского Собора казалось, что положение и власть епископов растворилась в универсальной юрисдикции папской власти. Два года спустя после Собора канцлер Бисмарк открыто заявил, что он теперь должен считать епископов в Германии просто служащими папы, лишенных всякого личного авторитета, всякой личной власти. Германские епископы резко протестовали против такого толкования Бисмарком папского первенства.

Прогрессивные епископы оказались в чрезмерно трудной, даже невыполнимой задаче, ввести какую-либо степень демократии в эту абсолютную монархию. Намерения многих епископов были несомненно правильными и хорошими. Неоднократно повторялись заявления, что Первый Ватиканский Собор был прекращен в силу политических и военных событий, которые оказались вне контроля Ватикана и в связи с этим не было тогда возможности, чтобы дополнить принятый догмат определением преимущества и обязанностей епископов.

Такие высказывания кажутся для нас довольно преувеличенными. Неоспоримый исторический факт, что много времени и места в дискуссии было посвящено доктрине о папском догмате "происходящем от него самого, но не из общего согласия церкви". Идеи "с согласия церкви" были всесторонне обсуждены и отвергнуты большинством Отцов Собора, несмотря на отчаянные усилия, предпринятые меньшинством (необходимо отметить, что за день перед окончательным голосованием около 50 епископов оставили Рим и отправились в свои резиденции, чтобы открыто не голосовать против декрета). Однако этот догмат был принят всеми, за исключением малой группы тех, которые отвергли его и создали направление, известное теперь под названием Старокатолической церкви (она занимает менее важную роль в теперешней Голландии, Германии, Швейцарии и в Польше). В одинаковой мере как приверженцы, так и противники, склонили свои головы перед учительским голосом Рима.

Было много причин провозглашения догмата о высшей власти и непогрешимости папы во время Первого Ватиканского Собора. Профессор Битторио Субилиа, наблюдатель на Втором Ватиканском Соборе от Всемирного Совета Протестантских Церквей и одновременно декан вальденского факультета теологии в Риме, в своих пытливых исследованиях современных богословских направлений в католицизме подтверждает, что эта доктрина "была сформулирована под внешним нажимом девятнадцативекового либерализма... и... обращена против "права масс на учение Руссо" (французского писателя) в интересах "более глубокого права" Божественного авторитета. Эта доктрина была сформулирована под внутренним давлением в связи с проявлениями соборного движения и галликанских идей, которые старались как-нибудь ограничить круг папского авторитета и согласовать его с голосом всей церкви" (Субилина Витторио. "Проблемы католицизма", Лондон, 1964 г.). Многие члены церковной иерархии боялись современного общества. Исторические исследования склонили их к созданию таких "благочестивых обманов", как "Дар Константина" или "Лжеисидоровы декреталии". Эти люди чувствовали нужду в чем-то абсолютном, желали иметь что-то безошибочное, полностью уверенное в какую-то точку опоры, на которой можно было бы обосновать все религиозные, общественные и политические доктрины, а также саму доктрину веры. Ответ был найден в постепенном отдалении духовенства от мирян. Сделав дальнейший шаг, укрылись в крепости, построенной на так называемой "скале Петра", т. е. в папстве, не довольствуясь даже куриялиазмом и епископализмом.

Можно было бы доказать, что доктрина 1870 года хорошо служила Риму на протяжении длительного времени. Без сомнения, католицизм прошел через процесс исцеления и залечил смертоносные раны, полученные от рук рационализма, национализма и либерализма. В настоящее время папство обладает большим духовным авторитетом.

Очевидно, опасности, встречающиеся на протяжении XIX столетия, многое утратили из своей реальности.

В настоящее время Риму угрожает опасность другого рода. Некоторые католики замечают эту другую сторону папской медали о первенстве и осознают, что этому учреждению "грозит опасность богохульства, идолопоклонства, похоть власти, интеллектуальной лености и невежества... Продвижение по пути абсолютной монархии ведет к богохульству. Это ведет к унижению Христа перед Молохом, где люди найдут... тиранию, осуществляемую над человеческим духом" (Михаил Новак. "Открытая церковь", Лондон, 1964 г. 114 стр.).

Здесь приведено высказывание мыслящего католика-мирянина. Многие из тех, которые рекомендуют коллегиальность, предвидят некоторые опасности, связанные с папством. Епископальная коллегиальность стремится представить папу как служителя церкви, а не как отдельную вершину, возносящуюся над всеми и над всем, изолированную от всей массы епископов. Папа - это скорее всего вершина, вмонтированная в "иерархическую" горную цепь.

Таким образом, коллегиальность и стремление к епископальному превосходству можно также истолковать в аспекте мирового масштаба и быстро прогрессирующего процесса децентрализации. Доктор В. Виссер Хафт заметил следующее: "В настоящее время организации, чрезмерно централизованные, имеют очень большие неприятности. Все это потому, что современный мир неблагосклонно относится к чрезмерной централизации.

Среди народов... и... среди церкви проявляется сильное стремление к автономии" ("Зыз Таймз" ("Эти времена"), июль 1965 г.).

С вопросом централизации связан родственный вопрос - недостаток доверия многих епископов к деятельности Римской Курии. Однако существует опасение, что учреждение сильных национальных и местных епископских конференций уменьшит индивидуальную власть епископов. В этой тенденции, заключающейся в повороте от папско-куриального к епископскому централизму ставится совсем небольшое ударение на права местных приходских ксендзов. Возникает опасность, что они много потеряют в случае, если церковь отойдет от римского централизма. Некоторые приходские ксендзы опасаются признания слишком большой власти за епископами и епископскими конференциями.

Курия возникла в результате решения Тридентского собора, а ее власть - последствие продолжительного процесса, своего рода эрозии, в течение которой все большее число полномочий епископов подменялись Курией. Выражаясь теоретически, эта власть зарезервирована для самого папы, но на деле рекомендации курии являются действительным основанием апостольскому престолу для принятия решений. Папское превосходство заключается не в том, во что некоторые желают верить. Многие папы, особенно в последние годы своего правления - это "старые люди", своего рода фигуры, которыми манипулируют, как хотят, честолюбивые, искусные курияльные чиновники. Профессор Грегорианского университета рассказал в Риме автору этой книги о том, как папа Иоанн XXIII, прохаживаясь по Ватикану, сказал одному работнику: "Здесь управляю я, но я делаю то, что мне скажут другие".

Курияльные бюрократы, занимающие в иерархии сравнительно более низкое место, часто в состоянии давать указания резиденционным епископам, а также архиепископам, рангом намного выше себя в церковной иерархии. Во время экуменической сессии на последнем Соборе, когда "отцы" взаимно поддерживали друг друга в своих выступлениях и голосованиях, многие епископы проявили желание проверить свою власть. Именно такое ясно слышалось в тоне их выступлений. Из прений Собора вытекало, что преобладающее большинство епископов желали "восстановления" (это выражение употребил один из польских епископов) некоторых прав и полномочий епископов, которые на протяжении столетий присваивались апостольским престолом и Курией. Об этой проблеме среди епископов проявились два особых взгляда: 1. Некоторые из практических соображений требовали увеличения их полномочий в целях улучшения управления своими епархиями.

2. Другие епископы требовали увеличения полномочий по теологическим причинам, вытекающим из принципа коллегиальности.

Эти "коллегиалисты" стремились приобрести увеличение своей независимости и получить через епископат ряд внутренних полномочий католической власти, которыми располагает Римская Курия. Проблема коллегиальности таким образом, отражается не столько на взаимные отношения между самыми епископами и на взаимозависимость между епископами и Курией. Как-то трудно представить себе, что корни, запущенные Курией, удастся кому-то когда-нибудь вырвать и что чиновники Курии потеряют свое влияние на ход событий в церкви. Соборы созываются редко. Кардинал Сири из Генуи сказал как-то: "Папа и епископы проходят, а Курия остается".

Нужно подчеркнуть, что ни один епископ не выступил против превосходства и первенства папы, когда говорил о коллегиальности. Епископы говорили просто о понимании декретов Первого Ватиканского Собора в соответственном контексте. Они не стремились их подрывать или нарушать, но дополнить. Епископ Иоанн Д. Брайт из Питсбурга, член влиятельной богословской комиссии Собора, на пресс-конференции американских епископов сделал заявление, что в "настоящее время о всяком оспаривании" или уменьшении роли папы не может быть и речи.

Несомненно, вопрос отношения епископов к папе необходимо признать решенным. Реальная проблема, возникающая в результате признания коллегиальности,- вопрос отношений между самими епископами.

Другим важным фактором, говорящим в пользу коллегиальности, были экуменические расчеты. Именно в коллегиальности кроется ответ на многие возражения, выраженные из среды православия, англиканства и даже многими протестантами, домогающимися какой-то более федеральной, более консультативной процедуры" (Субилла. "Проблемы католицизма". 47 стр.), что возможно достичь при ограничении папского и курияльного централизма.

В своем интервью Кир Максимос IV Сайг, мелхитский патриарх Антиохии, сказал: "Коллегиальность, основанная на том, что церковью управляют епископы, во главе которых стоит как их вождь - папа, является доктринальным ключом, которым открывается дверь всем людям, признающим нужду, чтобы церковь вела диалог с православием".

Согласно взглядам католических экуменистов, церковь, как коллегия, является непременным условием, без которого Риму невозможно выйти из заколдованной крепости и вести свой диалог с другими вероисповеданиями. Мы имеем такое впечатление, что вопрос отношений между папой и епископами не был впервые разработан Собором на догматической основе, но скорее, он был отражен в практическом плане, уже существующем.

Хотя Второй Ватиканский Собор хотел как-то усовершенствовать наследие Первого Ватиканского Собора, однако трудно было избежать "столкновения двух разных определений". Необходимость сотрудничества между епископом и папством вытекает в большей степени из того, "что окажется более благополучным и благотворным в результатах", нежели по причине "догмата". В самом деле, нам сказано, что объявление принципа коллегиальности не было каким-то торжественным и безошибочным определением, но оно являлось исключительным выражением подлинного учения католической церкви.

Для правильной расстановки вопросов в римо-католической церкви важнейший вопрос сегодня - вопрос общей ответственности, а не общее превосходство епископов всего мира. Папство и Курия должны совместно трудиться и стремиться более укреплять связи, чем это было в прошлом. Епископы должны содействовать папе преимущественно своей помощью и информацией, а папа должен наделить епископов всей учительской и объединяющей церковь властью, какой и сам располагает.

Можно заметить, что в вопросе коллегиальности на Соборе возникло два главных взгляда. Большинство Собора верило, что раздел, посвященный иерархической структуре церкви (касающейся коллегиальности), ни в коем случае не ограничивает превосходства папы. В церкви нет двух наивысших властей, есть только одна.

Этой властью, согласно утверждению, является власть, данная Христом Петру, а также и другим апостолам и их преемникам. Епископы участвуют в даре непогрешимости тогда, когда учат истине совместно с папой. Коллегиальность не применяется в смысле юрисдикции. Необходимо сделать различие между коллегиальной властью, какую получает епископ через освящение, и применением этой власти на практике, что уже требует союза с папой, как главой коллегии.

Меньшинство Собора полагало, что коллегиальность, о которой идет речь в схеме "О церкви", представляет два фактора наивысшей власти: 1. Самого папу.

2. Римскую Курию вместе с папой во главе.

Папа мог бы удержать епископов от применения этой наивысшей власти, но не смог бы отменить ее. Некоторые отцы видят здесь какое-то нарушение факта, обладая этой властью. Отсюда вытекает их позиция в отношении коллегиальности. Эти отцы верят, что епископ при освящении наделяется только властью порядка, но не судопроизводственной. Оглашенный текст документа старается примирить авторитет папы с авторитетом, приписываемым епископам, вводя разницу между властью судопроизводственной и самим применением этой власти. Меньшинство однако, чувствует, что это разделение и различие не имеет никакого истинного основания, потому что Конституция "О церкви" утверждает, что епископы получают власть от Христа - в результате епископского освящения - для участия в управлении всемирной церковью, а не по ходатайству папы, как утверждали католические богословы и папы.

При тщательном изучении епископальной юрисдикции, а также характера коллегиальности (размышляя над тем, является ли эта власть активно действующей или только потенциальной) - для более ясного представления это напоминает нам невозможное - запрячь телегу к лошади, а не наоборот, потому что вся эта проблема основывается на неправильных предпосылках. Коллегиальность опирается на "монархическую епископальность" или на так называемую апостольскую преемственность и на теории Петра. А все эти три предпосылки совершенно не имеют Библейского основания.

По желанию папы Павла VI в последний момент к третьей главе Конституции "О церкви" добавлено пояснительное примечание, которое затрагивает вопрос коллегиальности. Это произойдет сразу же после окончательного одобрения текста.

Этот документ ясно показывает, что коллегиальность не является сильной законной концепцией. Членство в римской коллегии епископов не приобретается просто через освящение. Условием этого членства также является поддержка иерархической связи с папой и другими членами коллегии.

Только папа по своему желанию может формировать, побуждать, и одобрять коллегиальную активность.

Кроме того, коллегия не имеет постоянной "действительной полноты" (хотя всегда существует), но действует коллегиально, в точном значении этого слова, только от времени до времени и не без согласия самого папы. Прочитывая это объяснительное примечание, становится ясным, что существование коллегии епископов является инструментом в руках папы. Папа по личному усмотрению может использовать полноту своей власти, если этого пожелает, а может воспользоваться для этой цели и коллегией.

Прогрессивные католические богословы стремятся объяснить, что выражение "самостоятельно" не является авторитетом власти, осуществляемой в какой-то "большой изоляции", но представляет проявление авторитета власти всей коллегии епископов, власть, которая выражается в его личности, как главы этой коллегии. Однако этот подход прогрессивных богословов к этому вопросу,- попытка вывести папу из его изоляции и ввести его в круг его братьев, является совершенно чуждым тому, что утверждает разъяснительное примечание.

В этом примечании очень ясно подчеркнута изоляция папы.

Каким будет результат введения принципа коллегиальности? Католики питают надежду, что папство не будет дальше представлять собой блок, загораживающий путь к христианскому единству, что протестанты станут смотреть на папское учреждение, как на кресло Петра, как на вид служения и средство к новому единству, как на орудие, дающее возможность "окончательного арбитрального обсуждения и посреднических разговоров в вопросе единства" (Г. Кинг. "Собор и объединение". Лондон, 1962, стр.

194.).

Поставление папы, а также коллегии епископов на общий уровень, укрепление их взаимных отношений, возможно укрепит папскую и епископскую власть. Это предполагает результат этих мероприятий. А вот некоторые из предвидящихся процессов развития и их возможные результаты: 1. Объединение епископов, общая заинтересованность духовными и экономическими делами всей католической церкви - этим объясняется сильная поддержка коллегиальности епископами миссионерских властей Африки и других мест.

2. Образование епископального Синода, который будет собираться от времени до времени.

3. Возрастающее участие епископов в подготовке энциклик (посланий).

4. Образование новых форм сотрудничества с приходским духовенством, координация многих мероприятий (это дело само по себе противоречиво).

5. Возрастающая заинтересованность национальных иерархий общими проблемами, требующими соединения усилий и лучшей координации в целях уделения помощи более слабым местным епархиям, а также миссийным епархиям за границей; общее рассмотрение актуальных проблем.

6. Экуменические последствия этого мероприятия.

Либеральные силы Второго Ватиканского Собора с замиранием в сердце восприняли весть о том, что будет созван Синод епископов вселенской церкви. Это объявил папа Павел VI на открытии 4-й сессии Собора. Сразу же на следующий день папа огласил свое "Моту проприо", в котором ясно определил принципы состава, а также и работу этого Синода. Значение этого папского мероприятия становится ясным, когда осознаем, что этот Синод является единственным реальным, осязаемым и явным выполнением целей Второго Ватиканского Собора, реализацией его определений "на уровне церковных учреждений".

В своем "Моту проприо" (По собственному побуждению) папа перечислил несколько общих норм, которыми должен руководствоваться Синод и согласно которых он должен действовать. Поскольку это новое, центральное церковное учреждение должно быть "постоянно существующим по своему характеру",- в такой мере оно будет временным, что и отмечено в его структуре при создании. Оно должно выполнять свою работу периодически, когда будет для этой цели созвано. Задачи его следующие: 1. Прежде всего Синод должен информировать папу и давать ему советы.

2. Должен предпринимать самостоятельные действия только тогда, когда для этого получит полномочия от своего папы - главы.

Общие цели Синода:

1. Укрепить союз и взаимную помощь между Апостольским престолом и отдельными епископскими столицами.

2. Совершенствовать системы связи и информации.

3. Упростить процедуру и способы согласования доктринальных вопросов.

4. Использовать совещательный голос в особенных вопросах.

Установлено, что будут проходить три вида заседаний: общие, чрезвычайные и социальные.

Во время общих заседаний Синода членами его будут: 1. Патриархи, главные епископы, а также некоторые митрополиты церквей восточного вероисповедания.

2. Епископы, избранные отдельными епископскими конференциями.

3. Десять представителей от религиозных орденов или учреждений.

4. Кардиналы, стоящие во главе отдельных конгрегаций Римской Курии.

5. До 15 % членов Синода назначает сам папа или же из числа других епископов или же представителей религиозных орденов или учреждений.

Синод будет иметь собственный секретариат, что является гарантией уверенной автономии и предохранит от непосредственного курияльного контроля.

Синод, созданный Павлом VI, призван удовлетворить нужды многих епископов и исполнить ожидания их. Очевидно, что принципы, которыми будут руководствоваться Синод, еще не до конца определены, и само это учреждение находится пока в процессе созидания. Тем не менее, уже вырисовываются уверенные и довольно ясные концепции. Вполне ясно, например, что этим шагом папа Павел VI выразил самое маленькое значение всей основе коллегиальности, что видно из его объяснительного примечания к третьей главе Конституции "О церкви".

Его объяснительное примечание дает повод к подозрениям.

Нет сомнения, что основа существования Синода епископов покоится на признании принципа папского превосходства. Это сам папа, а не Собор установил характер, состав, принципы деятельности, цель и ограничения этого нового церковного органа. В своем "Моту проприо" (по собственному побуждению) Папа Павел VI ясно и отчетливо выразил, что Синод создан по его личной инициативе и силе его личного авторитета. Папа созывает этот Синод тогда, когда ему представляется целесообразным и необходимым. Папа назначает место заседаний, утверждает избранных членов, делегированных конференциями епископов, назначает непосредственно остальных членов Синода. Никто другой, только папа устанавливает порядок собрания, предлагает для дискуссии намеченные вопросы, председательствует в Синоде лично сам или его представитель и в конечном итоге одобряет или отклоняет всякие решения. Епископскому Синоду, таким образом, недостает конкретной власти. Он полностью подчинен инициативе, желанию и одобрению папы. В таком порядке очень трудно видеть коллегиальность в самой структуре Синода.

Каким будет отношение Синода к Курии? Обстановка очень ясна, что между епархиальными епископами и преобладающими в Римской Курии итальянцами происходит почти постоянное трение и напряженность. Теоретически Курия является просто секретариатом, исполняющим волю папы, но на деле это корпус, разрешающий большинство административно-церковных вопросов, дисциплинарных и учительских; это корпус, главная администрация которого производит заметное влияние на самого папу. Кроме всего, большинство пап - это люди очень преклонного возраста, а потому при конце своего понтифаката становятся в значительной мере, если не целиком, зависимы от своих курияльных помощников. Говоря теоретически, Синод как будто стоит немного выше Курии, но на самом деле он будет в худшем положении, чем Курия, потому что оба эти корпуса непосредственно подчинены папе. Возможно даже, что практически Синод будет скорее вспомогательным орудием Курии. Мы будем склонны придерживаться взгляда, высказанного самим папой в своем торжественном выступлении при начале последней сессии Собора: "Синод будет полезным при исполнении Курией ее ежедневных дел". В этом смысле можно сказать, что Синод будет служить Курии, будучи подчинен ей в некоторой степени. Во всяком случае, будут завязаны какие-то узлы между одним и другим корпусом, потому что, как известно, например, кардиналы, стоящие во главе отдельных Ватиканских конгрегаций, по должности являются членами этого нового учрежденного Синода. Хотя некоторые предсказывают постоянные столкновения между Курией и Синодом, тем не менее, становится ясным, что оба эти корпуса будут представлять собой крайние полюса в лоне римского католицизма.

Когда говорится о коллегиальности, следует, конечно, обратить внимание на некоторые серьезные ограничения этого нового Синода. Необходимо также сказать, что само существование этого Синода является фактом, который не надо переоценивать. Возможно, он мог бы развиться и преобразоваться в управление римской церковью. В дальнейшей перспективе он мог бы сильно воздействовать на состояние развития власти в католицизме. В ходе длительного эволюционного процесса этот епископальный Синод, возможно, мог бы быть даже органом, избирающим папу и назначающим епископов в лоне католической церкви. Однако энтузиасты нововведения, которые именно желали Этого, должны бы преодолеть немало трудностей, чтобы пользоваться таким исключительным правом Синода. Если кардинал Каралла обладает каким-то пророческим даром, то это могло бы произойти не раньше... 3001 года.

Собор мог достигнуть успеха в ослаблении римско-куриального первенства. Однако епископы не в состоянии отклонить, а тем более обойти известные декреты Первого Ватиканского Собора. Если бы они были в состоянии это сделать, Рим перестал бы быть Римом. Процесс физического уничтожения, который возник в одном столетии, процесс, венцом которого было признание первенства и непогрешимости папы, очень серьезно повлиял на ход дел и в практике сводит на нет всякую возможность осуществить Соборные (коллегиальные) формы правления. Можно сократить и ограничить диктаторский централизм курияльной бюрократии. Если коллегиальность окажет какое-нибудь действие на практику папской непогрешимости, то это сделает римо-католическую непогрешимость не столько непогрешимостью папы, сколько безошибочностью церкви. Папское учреждение не ослабеет, но, вероятно, станет еще сильнее, потому что будет действовать более "умно" будет более чутким на ситуации, которые возникают во всей церкви. Если даже коллегиальность приведет к преимуществу епископата и уменьшит первенство папы (но не кажется, чтобы были какие-нибудь признаки такого процесса), то это не изменит католицизм в основании, потому что основанием католицизма не является папство или епископат; но собственная концепция церкви, как таковой. Догматические принципы, согласно которых римо-католическая церковь является Матерью и Учительницей, остается постоянно в силе. Невозможно видоизменить католический взгляд о союзе между главой (Христом и папой, как Его наместником) и телом (церковью и иерархией).