"Самая прекрасная честь для христианина - победить мир верой, но не убегать от него в силу монашеских обетов. Христу воздается большая честь, когда мы служим Ему в городе, чем в келье". Матью Генри. 1662-1714

В ходе заседаний Второго Ватиканского Собора Рим выразил свою готовность и согласие вести диалог с "миром", Преобладающий тон католицизма со времени Реформации - замкнутость в себе, как результат мышления того времени.

В настоящее время католическая церковь старается исправить последствия своего отдаления от мира и направляет свой взор на некоторые важные общественные проблемы. К ним относятся: семейная жизнь, контроль за рождаемостью, бедность, вопрос культуры, голода, войны и мира. Основным выраженным взглядом Собора на роль католической церкви в современном мире является принцип гуманитарного и эволюционного подхода предлагаемого или переменяемого в таком случае. Это придаст силу новым стремлениям, направленным на оздоровление и распространение католицизма.

"Диалог" - основное слово в религиозной терминологии конца 60-х годов. После созыва Второго Ватиканского Собора римская церковь не только официально провозгласила свое согласие вести диалог с другими христианскими церквами, но также и нехристианскими, такими, как иудаизм и ислам. Рим уже начал вести дискуссию с неверующими. Для улучшения различных форм диалога согласно с решениями Собора создано три специальных ватиканских секретариата, во главе которых стали выдающиеся кардиналы: 1. По вопросам единства христиан.

2. Для нехристиан.

3. Для верующих.

В знаменитой схеме XIII, в пастырской Конституции "О церкви" в современном мире Рим выражает свое желание вести еще четвертый диалог - с миром.

В католических рядах растет убеждение, что церковь должна примениться к современному миру, что ее устройство и представления не соответствуют настоящей ситуации. Несомненно, эта мысль нашла свое отражение в контексте излюбленного выражения папы Иоанна XXIII, который определил цель Второго Ватиканского Собора словом "аджовамерто", т. е. модернизация церкви. Роберт Невилл представил в своей книге "Мир Ватикана": "Ватикан погрузился в предания до такой степени, что иногда старый образ мышления приводит к абсурду и что "часто жизнь более подчинена указаниям далекого прошлого, чем современной действительности" (Роберт Невилл. "Мир Ватикана". Нью-Йорк, 1962 г. 9-10 стр). Множество титулов и почти вся терминология берет свое начало еще до времени рождения Христа или же заимствовала во дворах кесарей древнего Рима. Представляем некоторые примеры, цитированные Невиллем. К примеру, Секретариат Корреспонденции к государям много десятков лет тому назад занимался ведением важной переписки на латинском языке с европейскими монархами.

В настоящее время монархов осталось немного, и еще меньше царских князей, желающих получить письма на латинском языке. Несмотря на это, существует такой секретариат, во главе которого обычно стоит кардинал и посвящает много времени на определения, чтобы представить новости XX века при помощи бедной латинской терминологии. В период, когда папы владычествовали над центральной частью Аппенинского полуострова, существовал обычай уплаты налогов папе, чем и занималось специальное учреждение.

В настоящее время (с 11 февраля 1929 года) искусно созданное государство Ватикан занимает территорию небольшой Американской фермы (44 га) и имеет около 1000 подданных, которые обязаны были бы платить подати. Вопреки такому положению осталось учреждение, во главе которого стоит кардинал. Несомненно, если бы упразднить такие и подобные анахронизмы, это позволило бы в значительной степени исполнить желание Собора - модернизировать католическую церковь, чтобы дать ей возможность вести диалог с современным миром. И вот католицизм, "который по причине нанесенных французской революцией и последующими событиями ран, в течение нескольких десятилетий был погружен в опасность полного поглощения и истребления светской цивилизацией; или удалился от динамических реальных фактов современного мира и потерял с ним по крайней мере контакты,- теперь решил вести с этим миром диалог. Во-первых, он решил исследовать нужды общества, а затем найти ответ на эти вопросы и чаяния человечества. Из предложенного католического диалога ясно видно, какой он даст ответ "миру", которого считает партнером. Мир уже идет навстречу такому диалогу, выражая свое желание и волю, будучи "полон изумления" по причине оживления папства.

Схема XIII названа некоторыми "Тельстар Мира" - название спутника - употреблено здесь в символическом смысле. Во время заседаний Собора эта схема прошла знаменитую эволюцию.

Во время работы подготовительных соборных комиссий они не провели анализа отношений между католической церковью и миром. Во время первой сессии, созванной осенью 1962 года, некоторое число епископов, во главе которых был кардинал Лео Суэненс из Брюсселя, почувствовали необходимость в совершенно другом взгляде, чем до настоящего времени существовал между Римом и современным миром. В связи с этим возникли проблемы, к которым нужно было приспособиться в последней главной схеме, названной для информационных целей "Схемой XIII".

Провозглашенный декрет является очень длинным документом. Он называется "Пастырской конституцией", представляя таким образом для богословов новую категорию соборных декретов. Текст этой Конституции содержит ряд прекрасных определений, касающихся современного положения мира, обсуждающих его проблемы и роль католической церкви. Он адресован не только католикам, но всем людям, и тем самым представляет новый шаг в жизни католической соборной истории. Раньше католические собора обращались только к христианам и подчеркивали, что их читатели являются или послушными детьми или мятежными сынами и дочерями церкви.

Упомянутый документ начинается честолюбивой попыткой показать те "знамения времени", которые в истолковании Рима означают необходимость проводить диалог между католичеством и миром. Собор совершенно правильно отметил внутренний недостаток равновесия в человеке, в котором параллельно отражаются различные конфликты современного мира, такие, как богатство и нищета, свобода и рабство, изумление, самодовольство и беспокойство, более живое чувство Бога и полное отвержение религии. Перед лицом этих неблагоприятных чувственных переживаний очень многие люди ранее высокомерные, по причине возрастающего контроля над природой, теперь начинают сомневаться, имеет ли человеческая история какое-нибудь значение и к чему она ведет.

Большинство современных историков рассматривают историю, как события, которые следуют одно за другим, не замечая в их порядке никакого логического хода, никакого подпочвенного течения или ритма, ни даже стремления к какой-нибудь цели. Философия истории принимает за основу цикличное развитие событий. С другой стороны традиционное философское толкование истории средиземноморского культурного круга носило и носит теологический, целевой характер. Вообще говоря, мы сегодня имеем дело с большими масштабами и которые считают историю, как течение событий, направляющихся к какой-то цели. Эти толкования: христианское и марксистское. Оба толкования направлены к цели - "тысячелетнего мира и радости".

Для христианина этим тысячелетием будет Божье царство славы, для марксизма - бесклассовое общество. Схема XIII, игнорируя марксистский взгляд на историю, поддерживает традиционную христианскую философию и видит в течении исторических событий проявление действий Св. Духа, а во Христе видит "целевую точку" человеческой истории. Христос является эпицентром в объективе человеческой истории.

Текст этой Конституции ставит большое ударение на значение оптимизма. Задача христиан - принимать участие в созидательной работе мира. Ожидание новой земли должно побудить заинтересованность в соответствующем прогрессе в строительстве современного мира. Роль католической церкви - внести свой вклад в достижение единства человечества. Церковь должна вести диалог со всеми оттенками общественных мнений, должна истолковывать голоса века и голоса прогрессивных личностей, таким образом, чтобы речь их служила спасению и вела их к царству Божьему на этой земле. В такой взаимосвязи осуществляется условное подразделение между всегда "верной" католической церковью и временами "неверными" членами этой же церкви.

Многие люди убеждены, что второй Ватиканский Собор начался только тогда, когда началось исследование внешнего мира, отражением чего явилась схема XIII.

Это, несомненно, верно, что относительно немногие люди в настоящее время заботятся о таких проблемах, как эсхатология, коллегиальность, ученая степень магистра, восточные обряды или отменение целибата (безбрачия) у диаконов. Даже вопрос религиозной свободы не является причиной напряженного внимания мира. То, что вообще интересует людей,- это проблемы неравенства, проявляющиеся в расовой дискриминации и притеснении; национализм, голод и нищета; проблемы обеспечения, связанные с вопросом труда и технологии, война и мир, а также проблемы неприятного эмоционального напряжения и отчаяния, испытываемые в семейной жизни или даже в одиночестве.

Католицизм, который на протяжении столетий стремился жить отдельно от существующего мира, будучи менее или более глухим и слепым к судьбе человечества, пытается в Конституции "О церкви в современном мире" порвать оковы "консерватизма" и удержать статус кво, чтобы взойти на более опасное положение, но имеющее большое значение для приспособления к постоянно изменяющимся условиям. Другими словами говоря, Рим пытается удалить традиционное "бездействие", свою "неподвижность" и начать жить в постоянно изменяющейся современности. Однако, чтобы на самом деле осуществить этот план, Рим должен сбросить большую тяжесть прошлого, преодолеть трудности и пережить огромные потрясения.

Одна из честолюбивых целей папы Павла VI - использовать Второй Ватиканский Собор для построения моста, соединяющего церковь с современным миром. Всякому, кто рассматривает это, не углубляясь, может показаться, что это новое мероприятие относительно современного мира увенчается прекрасными результатами, найдет благословенный отклик в католических, протестантских и даже коммунистических странах. Ведь со времени контрреформации преобладающей нотой римского католицизма была замкнутость в образе мышления и действий.

Главный интересующий вопрос того времени - каким образом можно избежать преобразования католиков в протестантов и в меньшей степени - что сделать, чтобы протестанты, наоборот, сделались католиками. Эта новая заинтересованность Ватиканского Собора, а также некоторых прогрессивных богословов и католических епископов, проявляемая к современному миру, приносит успех, способствуя возрастанию популярности католической церкви. Доктор Лукас Вишер из Всемирного Совета Церквей, наблюдатель в Риме на Втором Ватиканском Соборе, сказал, что со времени Тридентского Собора много католических доктрин посвящались отделению католической церкви от других церквей. В настоящее время такие тенденции проявляются уже в меньшей степени, но зато приобрела силу тенденция к формулировке таких доктрин и принципов веры по отношению к миру вообще.

После Собора Райнгольд Нибур и другие получили впечатление, что католицизм - особенно во время Второго Ватиканского Собора - "умственно и психологически" стремился к концепции "статистического (неподвижного) общества" и к своему собственному средневековому прошлому. Довольно часто в сочинениях католических богословов можно встретить своего рода тоску по роли, которую церковь исполняла в средние века. В то время "мир" находился "под пятой" католической церкви. Европа находилась под господством папства. Английский философ Томас Хоббес видел в римском католицизме "дух Римской империи". Это совпадает с символом Откровения, где барс принимает престол и власть от дракона, который изображает в двойном смысле Римское царство (Откр. 13,2). Папы вступили на престол, оставленный кесарями. Со времени "обращения" Константина римо-католическая церковь заняла "преходящий престол" и начала осуществлять власть в экономической, общественной, культурной и политической областях западной цивилизации. Образовался "мир", существование которого концентрировалось в папском Риме. Католическая церковь и ее папская рука в действительности сливались в тот же политическо-религиозный организм. Церковь была в состоянии подчинить своей власти большинство форм общественной жизни и тем самым стать "госпожой цивилизации" (Н. Хену. Голландский центр соборной документации.

Документ No 157. 1964 года).

Начиная от эпохи возрождения, после которой наступила эра рационализма с французской революцией, а также с позднейшими ее последствиями, этот "мир" прошел как бы процесс "католической деколонизации".

Общество стало выделяться и освобождаться от угнетения католического духовенства и "мир" стал более светским, отвечающим воображению "профанов". Непосредственный результат этого - желание католической церкви укрыться в своей раковине и принять своего рода "противоположную" этому миру позицию: "Не желаем иметь ничего общего с этим злым миром".

"Уменьшающаяся церковная власть над миром создала среди католического духовенства направление, которое все больше осуждало мир" (Михаил Новак. "Открытая церковь". Лондон, 1964 года, 179 стр.). В периоде, когда церковь хотела замкнуться в своей раковине, особое внимание уделялось практическому дуализму, который находил свое отражение в католической доктрине,- где все естественное, временное, физическое, обычное и мирское,- открыто противопоставлялось сверхъестественному, духовному освящению и церковному. Влияние гностицизма и его тезисы о борьбе между тьмой и светом, материей и духом, божественным и истинным Богом - воплотившееся в католической теологии,- развивалось и дальше, выраженное в монашеских обычаях умерщвления тела, а также в католической враждебности относительно опасного и злого "мира". С течением времени этот "мир" оставил Рим позади и разделение между ними увеличилось, потому что римская церковь "сосредоточилась в самой себе", в то время, как мир более "сосредоточил свое внимание на окружающем". Когда науковедение, техника и экономика сделали человека "господином" сил природы и цивилизации,- современность рассматривалась Римом как малосущественный элемент, лишь подкрепляющий "сверхъестественную конструкцию Града Божьего". (Н. Хену. Голландский центр соборной документации. Документ No 157, 1964 года). Остается факт, что в последние столетия "все великие события", связанные с человеческим прогрессом, начинались и продолжались не только за пределами церкви, но происходили обычно в условиях ожесточенной оппозиции со стороны церкви" (Наугтон. Роземери. Возражения относительно католицизма, стр 130, англ.).

Вместе со схемой XIII возродилось движение, направленное к освобождению от этих уз. Католическая церковь стремится отбросить ложный дуализм и изоляцию. Сосредоточенность на самой себе, происходящая на протяжении прошлых веков; взгляд, целью которого было пережить, сохранить свое положение - лучше всего иллюстрирует на протяжении ста лет преемственность папских "Ватиканских узников". Эта склонность замкнуться в самой себе уступает место новому пастырскому взгляду - сосредоточить свое внимание на окружающих, цель которого - увеличить владения и влияние. Символически это изображают папские визиты в Индию и в ООН. Римо-католическая церковь не желает более считать себя экклесиастической организацией, "строящей за свой счет только такую цивилизацию, над которой могла бы господствовать, но цивилизацию, граничащую с оппозицией, "распространенную" цивилизацию, так как если бы эти две цивилизации были учреждениями, соперничающими между собою" (Н. Хену, Голландский центр соборной документации, No 157. 1964 г.). "Мир", с которым Рим сталкивается сегодня лицом к лицу, отличается во многом от мира, от которого он отвернулся сто лет тому назад или больше. Это такой мир, о котором высказывается отец Ивес Конгар, характеризуя следующими пропорциями: четвертая часть - китайцы, две третьих - голодающие, одна треть находится под коммунистическим влиянием, а половина христиан - это некатолики. Это мир, который истратил на вооружение в 1964 году почти 150 миллиардов долларов, но одновременно очень мало сделал для предотвращения нищеты и голода. Это мир, очень быстро преобразующийся; мир, в котором новые руководители заняли власть в течение нескольких последних лет, в США, СССР (распавшемся), Англии, Германии, Индии, Италии и в большинстве африканских стран и в самом папском государстве. Мир, в котором научный и технологический прогресс сопутствует уменьшению религиозного интереса. Мир, в котором большое число суверенных государств возникло только в последнее время, в котором конфликты между "новыми суверенными государствам" и "импортной религией" могут разразиться во всякую минуту, как результат "ранения" национальных чувств. Это мир, в котором статус миссионеров проходит процесс изменения, что касается формулировки его определения; мир, в котором семейный очаг переживает различные конфликты и в котором моральный облик общества подвергается необыкновенным преобразованиям.

Впервые в католической соборной истории внимание обращено на значение основных общественных проблем, волнующих человеческий род. Этими главными проблемами являются вопросы семейной жизни, культуры, хозяйственно-экономических, общественных, политических аспектов и вопрос мира. В большинстве затронутых тем в действительности нет ничего нового, в чем интеллигентные люди не дали бы себе отчет и для них не было необходимым объявлять это с трибуны Собора. То, что было действительно новым и что отличает Второй Ватиканский Собор от предыдущих соборов - чрезвычайная заинтересованность Рима текущими проблемами: общественными, экономическими и политическими.

Схема XIII является еще одним подтверждающим фактором, что общественная деятельность становится все в большей степени той формой деятельности, которая должна уравновесить мероприятия римо-католической церкви. Многие ксендзы заявляют о своей "аполитичности", "обобществляя" одновременно свою должность, придавая ей общественный характер. Понтификат Иоанна XXIII ускорил этот процесс, а Ватиканская Конституция "О церкви в современном мире" утвердила и одобрила его. Одновременно с решением пастырской конституции общественное благовестие вышло на арену и нашло свое место в римо-католической церкви.

Схема XIII представляет еще и другие, новые католические подходы. Католическая церковь не представляет себя более, как судопроизводственное учреждение, рассматривает себя как "все" и как учреждение "закрывающее все". Она стала как бы орудием, служащим всему человеческому роду. Этот документ пытается избежать старой процедуры объявления с кафедры всяких решений, которые должен принять мир. Вместо этого документ старается развить евангельскую и пастырскую позицию в самом центре и в пределах тех проблем и тех вопросов, которые ставят люди. Рим старается показать себя учреждением менее "святым" и авторитетным, а более пророческим (следуя терминологии Павла Тиллиха), подобно, как это делают многие протестантские церкви, высказывающиеся относительно современных общественных и моральных проблем. Акцент ставится на "гуманный" характер церкви, представляя этот гуманизм более, чем "священническая церковь". Ударение на приготовление людей к небу отличается от ударения полагаемого на помощь людям в построении земного рая во свете завтрашнего дня. Из написанного можно легко понять, почему консервативные интегристские силы Второго Ватиканского Собора сопротивлялись, чтобы не допустить реализации Схемы XIII.

Хотя "католическая теология мира" находится все еще в зачаточном состоянии, однако уже теперь видно, что она основывается не только на гуманизме, но и на эволюции. Конституция "О церкви в современном мире" одобряет эволюцию, хотя и не ясно, принимая ее за основание для созидания Царства Божия. В действительности, этот документ учит, что человеческая природа - это результат эволюции на протяжении неисчислимых лет и тем самым представляет собой некоторый вид теологии человеческого развития.

То, что римо-католическая церковь имеет сказать современному миру, не является христианской благой вестью о спасении, не является вестью Божьей, но скорее это "обобщение", выражение христианской вести, представленной в духе собственной проблемы современного мира, в духе его интересов и честолюбия. Рим здесь говорит относительно того, что лично интересует живущих теперь людей, занимаясь этим в большей степени, чем вопросами, касающимися объективных нужд мира. С этим связаны очень важные, очень интересные проблемы этического характера и такие фундаментальные проблемы современного мира, как грех и спасение, зависящие от них мотивы искушений, преступлений, унижений, милости, покаяния, благочестия, христианского характера и освященного служения,- рассматриваются второстепенными или даже совсем обойдены.

Царство Божье отождествлено с земной действительностью, в то время как сущность греха рассматривается весьма поверхностно.

"Не подлежит сомнению, что весть и миссия этой церкви влияют на все отрасли человеческой жизни и действия. Церковь и весть не является чем-то, что касается определенного времени, но всех времен. Однако на фоне этой обстановки и современной действительности церковь должна провозглашать весть Божью в рамках современных ей надежд и опасений (В. Р. Бич. "Почему я принадлежу к церкви?" "Знамения времени", декабрь 1965 года, стр. 30). Церковь не получила от Бога никакой задачи, согласно которой она должна создать какой-то облагороженный "мир" в пределах существующего мира. Бог не повелевал церкви окружить себя стенами и закрыться в городе убежища, как она это сделала. Христос не молился о том, чтобы взять учеников Своих "от мира", но чтобы сохранить от зла, находящегося в мире. Христиане действительно должны быть в "мире", не будучи сами "от мира" (см. Иоан. 17, 11. 15. 16). Влияние христиан заключается в распространении их среди мира, не принимая его духа и сохраняя христианский образ мышления и христианский дух. Последователи Христа должны работать в мире так, чтобы убедить других оставить свои развлечения и "включиться" в ритм спасения, исходящий изнутри". Не есть ли это то же, что Иисус выразил так просто: "Вы соль земли" и "вы свет мира" (Матф. 5, 14-15).

В Схеме XIII католическая церковь по крайней мере поддалась частично старому искушению ограничиться вопросом современного мира только в том, что этот мир считает наиболее важным, а затем искать в церковном архиве то, что можно бы пожертвовать миру. Таким образом, это поощрение для людей нашего времени, чтобы на теологических и социологических полках поискать себе что-то, что они считают подходящим и правильным для удовлетворения своих желаний и интересов. Вечное Евангелие само говорит человеку, что является важным, что имеет значение для дела и человеку нет надобности решать по-иному. Христианские миссионеры, начиная Павлом и кончая Альбертом Швейцером, и последними миссиями, не мотивировали своего решения оставить свою страну и родственников тем, что хотели занести отдаленным и малоразвитым общественным группам то, что считали существенным для дела и чем в действительности заинтересованы,- а именно: поднять уровень жизни. Действительно, эти миссионеры между прочим посредственно и косвенным путем - своей деятельностью содействовали поднятию жизненного уровня в этих странах. Но основным мотивом их решения была любовь Христа, а также желание и повеление проповедовать Евангелие о спасении. Во свете великой борьбы, которая ведется между Христом и сатаной, не является ли уверенным утверждением, что "во всех столетиях то, что было менее популярным в учении церкви, вероятно, является чем-то наиболее необходимым" (Дневник 29 октября 1966 г. 1204 стр. анг.).

Кратко прокомментируем некоторые проблемы современного мира, которых касается эта схема. Одной из наиболее важных проблем, под давлением которой находятся многие страны - это голод и нужда. Архиепископ Лимы, кардинал Юан Ландазури Риккетс заявил собранным епископам, что приблизительно из 50 миллионов умирающих ежегодно людей около половины погибают от голода или недостаточного питания. Одна треть всего человечества поглощает 85% дохода из всего земного шара, одна треть - 10% и остальная третья часть - 5%.

Д. Норрис, мирянин, председатель международного Комитета по Делам Миграции, в своем воззвании от 5/XI 1964 года, провозглашенном на форуме Собора, обратил внимание на постоянно возрастающее и углубляющиеся разногласия между богатыми и бедными. Это небывалый исторический факт, который должен затронуть христианскую совесть, потому что теперь, впервые в истории, появилась возможность полностью исключить, с течением некоторого времени, нищету, и таким образом создать "великое мировое общество без нищих".

С исторической точки зрения до некоторой степени интересно, что "капитал" Карла Маркса был издан в 1867 году, а два года спустя собрался Первый Ватиканский Собор. Однако на этом Соборе ни одного слова не упоминалось относительно общественной справедливости и жалкого положения рабочих. В настоящее время мы наблюдаем нечто противоположное: вопросы общественные и расовые, а также вопросы экономической несправедливости беспокоили совесть участников Второго Ватиканского Собора, нашли отражение в многочисленных выступлениях. Некоторые отцы Собора зашли даже так далеко, утверждая, что бедные имеют право добиваться уравнения богатств и участия в них, потому что для поддержания существования они нуждаются в определенном прожиточном минимуме. В действительности это не воровство, когда по словам кардинала Зоунграна, архиепископа Квагадоугоу из Верхней Вольты,- "избыток богатства законно принадлежит бедным".

Епископ Фултон Д. Шин, выступая в зале заседаний Собора, упомянул три монашеских обета, говоря, что Тридентский Собор был Собором чистоты, Первый Ватиканский Собор - Собором послушания, а Второй Ватиканский Собор - Собором, затрагивающим бедность. Тем самым он ввел эти три аспекта монашеского обета на историческую сцену, обобщая их и придавая драматический смысл.

Однако никакие слова и утверждения недостаточны для преодоления нищеты. Вид золотых потолков и украшенных драгоценными ювелирными изделиями Мадонны в костелах Рима нисколько не помогли бедным, населяющим весь мир. Многие епископы начинают осознавать, что первый шаг в искоренении бедности - католическая иерархия по необходимости должна оставить титулы, отказаться от прибылей, от драгоценных одежд и устранить всякого рода богатства и показное, триумфальное великолепие. Епископы должны спокойно сойти со своих престолов, оставить свои дворцы и лишиться украшений внешнего величия.

Во время третьей сессии папа Павел VI сделал символический жест - в конце торжества, происходящего в Базелике св. Петра, он снял с головы свою коронационную тиару и пожертвовал нищим. Хотя этот жест может быть истолкован шагом в правильном направлении, однако трудно определить действительное значение этого акта. Тиара является тройной короной папы, введенная со времени понтификата Бенедикта XII (1332-1342). Она символизирует господство папы над земным царством (папским государством) и над другими царями и властителями, а также над духовным царством (даже предпринимались усилия с целью - придать этим трем коронам специальное духовное значение - они должны были представлять: священническую должность папы, его функции учительства, а также его царское положение). Некоторые рассматривают в даре папы Павла VI не только начальный процесс отказа Ватикана от преходящего, бренного богатства, но также особенный знак его земного царствования. Кажется, что все эти выводы преждевременны.

Нет никакого реального приказа, что папа решил отказаться носить тиару во время некоторых церемоний и что будущие папы не будут применять ритуал коронации. Не следует забывать того, что папа Павел VI еще имеет в своем распоряжении множество (и число их все увеличивается) корон своих предшественников. Жест папы кажется всего лишь уступкой в сторону католического публичного мнения, чем действительный отказ от теоретически признаваемого преходящего управления. Эта тиара была показана в римо-католическом павильоне во время открытия Второй Всемирной выставки в Нью-Йорке.

Возможно, наиболее жгучей проблемой настоящего времени в римо-католической среде является вопрос контроля рождаемости. Этот вопрос один из многих, вышедших за свои пределы, и стал причиной нарушения соответствующих пропорций и дал ясное начало заметному кризису. Становится очевидным, что миллионы католических супружеств не придерживаются учения своей церкви именно в этом вопросе. В некоторых некатолических странах, таких, как Индия, этот вопрос чрезмерно труден не столько в силу моральных или индивидуальных факторов, как по причинам экономическим.

Этот вопрос чрезвычайно деликатен, ибо "касается главных пружин человеческой жизни". Нормы, регулирующие супружескую жизнь католика, все еще те же, определенные несколько десятилетий тому назад папой Пием XI. В виду современного "увеличения населения" в римо-католической церкви раздаются многие голоса, призывающие проверить официальное католическое положение во свете современной науки, медицины, психологии и социологии.

Максимос VI, Мелхитский патриарх Антиохин, представил по этому вопросу одно из наиболее поразительных высказываний на Соборе.

Он объявил, что вопрос контроля рождаемости является причиной серьезного кризиса в католической совести, когда замечается все возрастающее расхождение между католической доктриной и практикой большинства католических семейств. "Мы отнюдь не уверены, продолжал патриарх, не являются ли некоторые католические положения просто результатом старомодных концепций или даже отражением ума тех учителей, которым эта область человеческой жизни была совершенно чужда". В заключение он пригласил своих коллег-епископов взглянуть на эти вопросы реальным образом, как они в действительности выглядят - не идеализировать их и не относиться преднамеренно. Мнение патриарха Антиохии таково - чтобы эти вопросы не рассматривать таким образом, каким хотели бы мы, чтобы они были.

Католический дуализм со своим еще манихейским разделением тела и души, из которых первое должно быть умерщвляемо, а второе - оживляемо, произвел великое влияние на католические взгляды в вопросе супружеских отношений.

Рим везде акцентировал разницу между похотливой любовью (эрос) и дружеской любовью (агапе). С другой стороны, Библия совершенно не рекомендует враждебности по отношению к человеческому телу. Совет Библии таков: "Посему прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших, которые суть Божии" (1Кор. 6, 20).

В прошлом католическая церковь поощряла мужей и жен иметь многочисленное потомство, созидать большие семьи. Это способствовало большому росту католицизма. Все это приводило также к дальнейшим результатам: большие семейства доставляли католической церкви пропорционально больше священников и монахинь, чем малые семейства. В настоящее время "Недостаток призванных" во многих католических странах является очевидным признаком этого.

Судя по дискуссии Собора, сегодня мы имеем дело с эволюцией этой традиционной основы. Тревожные статистические данные демографии (демография - отдел статистики, изучающий состав и движение населения) и в связи с этим проявляющееся стремление к ограничению рождаемости, несомненно, способствовало и некоторой перемене взглядов, хотя пока еще не изменило папского учения. Опубликованные цифры и статистические данные показывают, что взрыв населения ни в коей мере не полезен для католической церкви. Из статистических данных, объявленных в Риме, примерно следует, что в 2000 году число католиков в сравнении с населением мира уменьшится по сравнению с нашим временем от 20% (из которых наиболее 5% практикуют) до 9% (из которых будут практиковать наиболее 1,8%). Некоторые статистики доказывают, что на рубеже XX и XXI веков население мира будет удваиваться каждые 20 лет! Эти цифры действуют отрезвляюще, подобно холодной воде, требуя сдержанности и ограничения в планировании семьи.

Острой, а одновременно и важной проблемой в католической среде в настоящее время является вопрос о необходимости регулирования рождаемости, но каким образом достичь его? Кардинал Суэненс предостерег Собор от осуждения целиком всех противозачаточных методов и средств из опасения, что будущие поколения осудят за это католическую церковь и припишут этому мероприятию название ("галлилейской сферы") Схема XIII занимает в этом вопросе довольно колеблющее и двойственное положение, не давая никакого конкретного ответа и выражает единственную надежду, что ответит на этот вопрос в будущем. Хотя папа Пий XII осудил "пилюли", становится очевидным, что многие члены католической иерархии видят в этих "пилюлях" единственное разрешение настоящей дилеммы. Они рассчитывают на медицинские и научные открытия, которые подтвердят взгляд, что "пилюли" не являются причиной бесплодия, но лишь средством, регулирующим естественные функции организма, результатом чего является "устранение зародыша". Некоторые католические богословы и гинекологи уже приняли такой взгляд.

Короткая часть Схемы XIII посвящена вопросу культуры. В ней подчеркивается, что в современном мире возник глубокий кризис, касающийся культуры. Его внешними признаками, по выражению Лорда Снова, являются "две культуры".

Мир переживает кризис культуры в обширном виде, который принимает различные формы соответственно каждого общества. Частью этого культурного кризиса является духовный кризис, и именно ему, как предмету религии, посвящен документ Собора. Епископ Лю Кванг с Тайваня совершенно правильно указал на важное значение работы тех миссионеров, которые познакомились с культурным наследием народов, имеющих стать полем их евангельской деятельности. Возможно, что медленный прогресс христианства и дела евангелизации в Азии был вызван именно незнанием жизни и культуры этих народов.

Пастырская конституция "О церкви в современном мире" затрагивает также вопрос о войне.

Со времени окончания второй мировой войны признак атомного уничтожения висит над всем человечеством. Собор признал право каждой нации на самооборону, но вместе с тем осудил "всеобщую войну" и применение атомного, бактериологического и химического вооружения - АБХ, ведущего к уничтожению целых городов и больших территорий земли.

Несмотря на недостаток ясного осуждения концепции "силы", гонка вооружений была правильно определена как "коварная ловушка". Ставится цель - рассматривать войну как незаконное явление. В Схеме XIII читаем: "Эта цель, несомненно, требует укрепления какой-то всеобщей общественной власти, создание какого-то признанного всеми авторитета, который был бы наделен авторитетом и властью... позволяющий обеспечить общую безопасность". В связи с этим очень интересно и знаменательно подчеркнуть, что в своем выступлении на форуме Объединенных наций 1965 года Павел VI провел некоторую параллель и сравнил земной авторитет и власть этой организации в мировом масштабе, а также ее цели со всемирным авторитетом и властью церкви в области религии. Ищет ли католическая церковь здесь себе какого-то партнера? Этот вопрос принимает пророческий характер при сопоставлении с содержанием 13 главы Откровения, где речь идет об одной организации, наделенной "великой" религиозной властью, созданной по "образу" или "подобию" всемирной общественной власти, с целью обеспечения изданных ею декретов, повелевающих притеснить подчиненных (см. Откр. 13, 15-16). Первый вариант, представленный на последней сессии Собора, подчеркивал права отказа носить оружие, если это решение основано на твердых созревших убеждениях. Мы с печалью должны заметить, что провозглашенный текст уже не подтвердил это моральное право, но лишь советует человеческую предусмотрительность в сознательных случаях и возражения, одобряемые совестью. Другими словами говоря, заключительный текст отодвигает этот вопрос за пределы объективной христианской моральности, стараясь не нарушать государственных законов отдельных правительств (в то время как в США, в Скандинавских и в некоторых других странах гражданским даны возможность и право поступать согласно своим убеждениям, то в других странах - как Италия и Греция - ношение оружия во время прохождения военной службы является принудительной обязанностью. Относительно важности и практических последствий этого принуждения, не говоря уже о моральных последствиях, можно убедиться из недавнего процесса в Италии, где рассматривалось дело одной духовной личности, обвиняемой за отказ носить оружие.

Стоит отметить, что в Схеме XIII есть много достойных похвалы мыслей, стоит также признать, что там немало есть недочетов и слабостей. Возможно, все это по причине, как сказал архиепископ Хеенан из Вестминстера, что комиссия, редактирующая текст этой пастырской конституции, не имела никаких шансов к достижению полного успеха, ибо не имела возможности пользоваться услугами советников и экспертов, действительно хорошо знающих эти проблемы. Это по существу совершенно неправильный подход,- когда проблемы общественной жизни и современной цивилизации решали такие люди, которые обращались за советами прежде всего к экспертам, прожившим свою жизнь от молодости в монастырях, семинариях и монастырских библиотеках.

Упомянутый документ не затронул некоторых реальных проблем, таких, как человеческий труд, приобретения коммерческого характера, право путешествий и миграции, бурно растущую статистику преступности и т. п. Нет там ясного отличия между разными значениями слова "мир": земной шар, настоящее столетие, грех, Божие творение, время, сцена, на которой происходит конфликт между добром и злом, светскость, люди злые и преступные.

Однако нашим главным возражением против Схемы XIII является ее фон, фон чисто человеческий, эволюционный, философский. Покойный кардинал Кеер из Чикаго указал на пагубную слабость одного из вариантов этого документа: недостаток точной библейской теологии, основанной на вере во второе пришествие Христа, когда человеческие порядки будут подвержены преобразованию и трансфигурации. В окончательный текст были внесены некоторые улучшения, но и далее главное ударение ставилось на вопросы цивилизации, вследствие чего с поля зрения была устранена конечная цель - спасение. Этот документ действительно подчеркивает, что к требованиям современного мира следует относиться со всей серьезностью, что христиане должны положительно участвовать в развитии человеческого общества и цивилизации, но всегда Земной Город является лишь "пассажем", т. е. переходом в небесный город. Теоретически эта мысль находит свое выражение в Схеме XIII, но все ее произношение и философская позиция противостоит Божественному плану спасения.

В ней нет недостатка в эсхаталогии, но эта эсхатология "гуманизирована", "натурализирована".

Эсхатология (учение о конце мира) не является механизмом убежища, но преобразованием. "Обетованная земля" христианина - это не Схема XIII, как назвал этот документ Ивес Конгар, но "Новая Земля". Христиане должны это помнить, замечая в человеческом обществе и в течении событий свет этого последнего преобразования вселенной, преобразования, которому присущи черты катастрофы. Надежда мира покоится во Христе и в его пришествии, а не в церкви, где Христос отождествлен с церковью и подчинен ей. Надежда не может покоиться в этой церкви, хотя она заявляет, что может разрешить все проблемы, исцелять больных и удовлетворять нужды этого мира и которая считает, что все дела и впредь "весьма хороши". Мир, сотворенный Богом, был действительно "весьма хорош", но не были "весьма хороши" все одушевленные и неодушевленные земные элементы, которые под предводительством сатаны восстали против Творца. Христианин должен чувствовать отвращение к миру греха, но одновременно любить мир грешников и помогать жертвам греха.

Во времена, предшествующие созыву Второго Ватиканского Собора, в католических кругах велась дискуссия на тему примирения между "урбис" (Римом) и "Орбис" (миром). В средневековье мир находился под духовным влиянием католических монархов, которых, однако, начал пренебрегать. После периода Возрождения и эпоху рационализма мир потерял доверие к своему существующему руководству, посредством чего увеличилась пропасть между католицизмом и тогдашним миром. Одновременно с событиями, которые сопутствовали французской революции, Рим начал игнорировать миром, будучи не в состоянии влиять на него.

Это подобно случаю, когда королева Виктория рассказывала, что какой-то дипломат в Южной Америке был оскорблен местными властями. Королева просила показать ей на карте, где произошел это инцидент. Когда она убедилась, что это место находится вне пределов вооруженных сил Англии, она просто перечеркнула часть карты и сказала, что этого места уже нет.

В настоящее время католическая церковь принимает усилия, официальным доказательством чего является Схема XIII, как-то выйти из этого судопроизводственного гетто, в которое сама зашла, пытаясь освободиться из этого давящего состояния изоляции и выпутаться из закоснелых формальных правил. Разрешение этих мучительных проблем церковь видит не в бегстве, но в диалоге и в испытании нового активного подхода к динамическим реальным фактам и в обстановке нашего времени. Католический социолог Франксис Гоутарт сказал о своей церкви: "Церковь снова выдвинулась на публичную арену".