"Когда протестантизм протянет свою руку через пропасть, чтобы ухватиться за руку римского могущества - тогда мы будем знать, что... конец близок". ЕГУ. 1885 г.

"Еще до вступления на престол папы Иоанна XXIII господствовало убеждение, что над пропастью, появившейся в результате Реформации,- никогда не удастся перебросить мост". Епископ Фрец П. Корзон (1963 г.).

"Расстояние, разделяющее Ватикан со Всемирным Советом Церквей, непрестанно уменьшается". Вальтер С. Кильпатрик (1966 г.).

Позиция католической церкви относительно экуменического движения претерпела эволюцию - от неукротимой вражды до положительного и непосредственного вступления в экуменическое движение после Второго Ватиканского Собора.

Этому способствовал взгляд - ускорить "воссоединение" путем наведения мостов и приложения подобных усилий.Уже не бросаются богословские камни в другие церкви. На последующих страницах этой главы рассматривается новый климат дружеского подхода и диалога в этом вопросе. В чем заключается католическая концепция воссоединения? Автор пытается показать не только нужду в истинном единстве, основанном на истине и любви, но желает также подчеркнуть важное значение христианского выделения во время приготовления к суду Божьему и Второму пришествию Христа.

Почивший несколько лет тому назад английский архиепископ Вильям Темпл заявил, что экуменическое движение является великим и важным фактом нашей эпохи. 20-й век по преимуществу назван столетием экуменизма. Однако почти до последнего момента римо-католический экуменизм был запутан многими препятствиями. В начале 20-х годов в иерархии и римской курии раздавались предостерегающие голоса об опасности экуменизма. Две папские энциклики "Уби аркано Деи" (Тайна Божья) и "Эклесиам Деи" (Церковь Божья) не пролили особенно много света на экуменическое движение, которое тогда начало формироваться. Декрет Священной Канцелярии воспрещал верующим сотрудничать, поддерживать связи и иметь контакты с некатоликами, а также сближаться с ними в области экуменизма и экуменических отношений. В 1928 году Пий XI в своей энциклике, озаглавленной "Морталиум Анимос" (Бессмертие души) высказался против ложной формы отношений в лице образовавшегося экуменизма. Папа зашел так далеко, что причислил это движение к ряду ложных вероисповеданий. В июне 1948 года перед самым началом учредительного собрания Всемирного Совета Церквей в Амстердаме Священная Канцелярия в Риме издала торжественное предостережение для католиков, в котором подчеркивала запрещение католикам принимать участие во встречах и собраниях с христианами некатоликами, если для этого не будет разрешения официальной церковной власти.

В резком контрасте этому официальному недоверию и изоляции Рима была деятельность более либеральных элементов, которые давно уже стремились направить католическую церковь на путь экуменизма. Тот факт, что Ватиканский Собор сумел утвердить полный текст декрета "Об экуменизме" и занял благосклонную позицию к экуменическим мероприятиям,- заслуга, несомненно, принадлежит стойким усилиям таких католических экуменистов, как отец Павел Коутурьер, Карл Адам и Джордж Тавард, и также иезуит Чарльз Бойер.

Таким образом появилась видимая перемена позиции Рима в отношении экуменического движения. Произошла постепенная эволюция официальной точки зрения, переход от открытой враждебности к дружеской заинтересованности. Во свете настоящих событий не стоит удивляться, когда в самом близком будущем папство проявит больше, чем "дружескую заинтересованность" экуменическому движению и выступит с собственной необыкновенно радикальной и решительной инициативой. Хотя католицизм в области проявления экуменизма является "Иоанновым", но однако вполне возможно, что Рим будет пытаться постепенно отнять руководство экуменическим движением от Всемирного Совета Церквей, и таким образом пожать плоды семян, которые посеяли протестанты. Католическая церковь имеет заметный перевес над Всемирным Советом Церквей благодаря своей необыкновенно четкой организации и финансовой структуре.

В то время, как Всемирный Совет Церквей основывает свою деятельность на дружеском согласии более чем 220 церквей, членов этого союза, то Рим может говорить от своего собственного имени, может говорить быстро и решительно, проявляя силу своего собственного авторитета по всем возникающим вопросам.

Существуют, по крайней мере, три причины, которые необходимо упомянуть как факторы, что римо-католическая церковь стремится теперь в направлении к экуменизму. Во-первых, экуменическое движение является продуктом сочетания человечности и гуманности, соединением людей. С 1957 года, со времени наступления необыкновенных событий и эры завоевания космического пространства, люди все более начали осознавать, что они живут в мире, который стал внезапно уменьшаться. События, которые утром происходят на одной стороне земного шара, после обеда уже неизбежно влияют на образ мышления людей, живущих в другом полушарии. В канун открытия заседаний II Ватиканского Собора Гейдельбергский богослов Петр Бруннер писал: "В настоящее время не существует возражений в области культуры и нет таких же возражений в области вероисповеданий. Человечество объединяется и сплачивается". (Петр Бруннер. Папский Собор и Евангелие, 184 стр.

анг.).

Дальнейшая изоляция на религиозном поприще уже невозможна. Идеологическое проникновение в разных странах ясно подтверждает правильность этого убеждения. Люди нуждаются в большем проявлении взаимного согласия и почтения.

В современном "климате земного шара" всякие культурные, социальные и религиозные "возражения" потеряли смысл бытия. Эти факты современной жизни не остаются незамеченными римским католицизмом. Католицизм не может далее оставаться слепым в этом отношении.

Во-вторых, католическая церковь верит, что экуменизм является какой-то волной, на которую опираются будущие события в современном религиозном мире. В годы, предшествующие созданию Всемирного Совета Церквей, Рим мог еще позволить себе игнорировать Женеву. Согласно обстоятельств римо-католическая церковь могла держаться принципа - смотреть на это движение свысока и даже враждебно, отмежевываться от экуменических движений. Однако со времени, когда экуменическое движение начало охватывать своим влиянием все большее число церквей, с момента, когда к Всемирному Совету Церквей присоединились сотни миллионов членов,- даже наиболее консервативные представители Курии, участвующие в Ватиканских конгрегациях и тормозящие дело обновления, стали лицом к лицу с действительностью и должны были признать, что экуменическое движение не только развивается, но приобретает новые успехи. Особенно после присоединения в 1961 году к Всемирному Совету Церквей многих православных церквей во время собрания в Нью-Дели, Рим понял, каким сильным и сплоченным экклесиастическим блоком сделался Всемирный Совет Церквей. В течение столетий вынашивалась единственная самая глубокая и смелая мечта Рима,- склонить каким-нибудь образом "раскольнические" церкви православного Востока и присоединить к папскому престолу. События в Нью-Дели пробудили Ватикан от этого сна в тяжелом состоянии одиночества. Кроме того, Рим стал лицом к лицу перед другой опасностью: Православная церковь начала еще дальше отходить от Рима в сторону протестантизма. Ввиду всего этого, логически говоря, Рим применил старую известную стратегию, содержащуюся в словах: "Если не можешь их уничтожить, присоединись к ним". Конечно, католическая церковь не присоединится к Всемирному Совету Церквей в какой-то предвиденной будущности, но постарается представить свою собственную форму экуменизма, чтобы по возможности занять руководящее положение во всех экуменических мероприятиях. Католическая церковь ставит ударение на том, чтобы по мере возможностей направить экуменическое движение на стези, ведущие к построению католико-некатолического единства по образцу и принципам "иноверцев".

Третья причина, из-за которой католицизм положительно относится к экуменизму, вытекает из второй.

Современная эпоха в силу своих общественных, технических и культурных достижений объединяет людей все теснее, бросая вызов католической церкви, и заставляя ее освободиться от изоляции. Действительно, эта церковь прилагает усилия, чтобы оставить свое религиозное и культурное гетто, в котором папство укрылось после реформации, после рационализма французской революции и итальянского либерализма. В последнее время различные авторы доказывают, что католическая церковь выходит из "катакомб" и в интеллектуальном, общественном и экуменическом отношении начинает входить в современное общество. Это более заметно в таких странах, как США, и менее заметно в Польше.

Современное экуменическое католическое движение, несомненно, основывается на четвертой причине. Эта, главная, причина - новые чувства силы и уверенности в самом себе, демонстрирующие свое присутствие в разных секторах современного католицизма. Кардинал Франциск Кениг из Вены, в докладе, изложенном в Риме в 1963 году, привел подтверждение из одного номера иллюстрированного журнала "Лайф", касающееся чувства ответственности и уверенности, проявляющееся в католической церкви... Нет сомнения, что современная католическая церковь занимает совершенно другую позицию и пользуется другим престижем, чем во время Первого Ватиканского Собора. Отношение правительств, прессы, радио и телевидения, а также некатоликов к последнему Ватиканскому Собору является лишь одним из доказательств необыкновенного роста католического авторитета. Разве мир не начинает "удивляться" Риму? Эта перемена положения Рима описана в книге, изданной в последнее время, где это положение отражено, как "изменение течения воды". Мы здесь желали бы употребить Библейскую пророческую терминологию, определяющую это событие как "исцеление смертельной раны" (Откр. 13, 3).

Ватикан готов вступить на поле экуменизма не только потому, что католическая церковь чувствует теперь себя сильнее, чем раньше, но также, согласно ее взгляда, что ее протестантские противники ослабели. Рим полагал, что экуменические контакты и диалог с некатоликами могут подорвать веру самих католиков и подвергнуть влиянию других церквей. Таких взглядов, которые признали схему "Об экуменизме" совершенно непригодной к принятию, как, например, занимал кардинал де Арриба Кастро из Таррагоны (Испания),- придерживалось меньшинство отцов Собора. Он заявил в зале заседаний Собора, что для многих католиков диалог может просто повредить вере. Поскольку возрастает прозелитизм, отлученные братья должны, по словам докладчика, задержать его в некатолических странах, что должно быть отмечено в тексте схемы. Однако в настоящее время создается впечатление, что большинство епископов католической церкви верят в то, что во многих странах католики выражают готовность вести экуменический диалог с протестантами по причине сильных позиций католицизма, которым нечего опасаться. К примеру, католические исследования и Библейские студии развились в несравненной степени с прошлым, в то время, как протестантская вера в богодухновенность Св. Писания значительно уменьшилась и, к стыду протестантов, ослабела. Библейская протестантская позиция соответственно настолько ослабела, что католики сегодня готовы во многих областях померятся силами на их собственной почве, т. е. на уровне Библии.

Еще в период заседаний Второго Ватиканского Собора доктор В. Виссарт Хафт, в то время генеральный секретарь Всемирного Совета Церквей, рассказал автору в Женеве - это было в день празднования годовщины начала Реформации Лютером, что в свое время, когда он изучал теологию, не было никаких католических Библейских источников, ни авторитетных заявлений, к которым можно было бы обратиться, но теперь ни один студент протестантского факультета теологии не может рассчитывать на окончание своего курса без изучения значительного числа авторитетных католических высказываний по этой теме. При этом следует отметить, что кардинал Беа, председатель Секретариата по делам Единства Христиан, является самым выдающимся римо-католическим толкователем Библии.

Один французский автор написал книгу, дав ей очень характерное заглавие: "Отречение протестантизма" (Демиссион). В 1963 году в Швейцарии происходило собрание представителей протестантских церквей стран Латинской Европы. Во время заседаний этой конференции один французский профессор теологии задал вопрос, на который никто не мог дать положительный ответ: "Есть ли в настоящее время смысл в существовании малых протестантских церквей в латинских странах?" Профессор Карл Барт, которого большинство протестантских авторитетных богословов почитают одним из наиболее знаменитых авторитетов в последнем десятилетии, сам выразил свое недовольство (в связи со Вторым Ватиканским Собором) по причине перехода из одной церкви в другую, имея в виду переход из католицизма в протестантизм. Профессор Э. Шлинк из Гейдельбергского университета, наблюдатель от имени Германской Евангельской церкви, на Втором Ватиканском Соборе сказал, что хотя он и верит, что протестантское меньшинство имеет еще смысл существования и весть, которую должно возвестить, но однако эта весть направлена главным образом к некатоликам, а когда она адресуется католикам,- не должна побуждать их к выходу из католической церкви.

Все, высказанное до сих пор выражает причины, согласно которых экуменизм становится теперь все более привлекательным и интересующим полем действия для католической церкви. Возможности получить руководство в этом движении заключает в себе для Рима новые и неожиданные преимущества достигнуть тех, которые "еще" не являются членами римо-католической церкви.

Руководители католической церкви пришли к выводу, что многие церкви уже не являются отличительными обществами или занимающими противоположные позиции или же, в лучшем случае, развивающими параллельный курс, но что они теперь движутся по наклонной плоскости, по траектории, неизбежно ведущей к точке соприкосновения даже тогда, когда эти церкви в прошлом противоречили одна другой или держались на расстоянии. При помощи своих экуменических мероприятий католицизм планирует сейчас "ускорить время соприкосновения и объединения".

Действительно, Рим предпринимает курс обновления и внутренней модернизации. Он облекается в "красивые одежды", чтобы достигнуть дальнейшего прогресса. Католическое "открытие" и отношение к экуменизму отмечено таким успехом, что этот успех выдвигает новые проблемы.

Доктор Лукас Вишер сказал: "Тяжело перенести успех". Этот экуменический триумфализм напомнил некоторым протестантским наблюдателям традиционный образ Рима, как общество и церковь монархического характера.

Все это указывает на то, что папа Иоанн XXIII сделал главной целью своего понтификата - пробуждение и продвижение вперед в деле христианского объединения. Все указывает также на то, что Павел VI продолжает подобную политику.

В своей торжественной энциклике Иоанн XXIII объявил, что дело единства церкви "особенным образом лежит на нашем сердце". Бесплодные призывы к протестантам на протяжении 400 лет и бесплодные приглашения, направленные Восточному православию, почти на протяжении тысячи лет кажется ясно демонстрирует папству тот факт, что если удастся достигнуть какого-либо прогресса на пути к повторному объединению, то только при помощи новых эластичных методов. Спустя несколько дней после объявления своей воли относительно созыва Собора папа Иоанн XXIII заявил римскому духовенству: "Мы не желаем проводить никакого исторического исследования. Не желаем совершать никакого процесса. Не желаем доказывать, кто был прав, а кто находился в заблуждении. Ибо ответственность общая. Желаем сказать только одно: "Давайте сойдемся вместе и положим конец разделениям".

Кажется, что это действительно совершенно новый подход. Возможно Иоанн XXIII планировал созыв действительно экуменического Собора, Собора воссоединения? Поэтому некоторые отдельные отклики на весть о созыве Собора были так крайне оптимистическими. Особенно слово "экуменический" вызвало много фальшивых надежд в разных частях мира.

Однако очень скоро стало ясно, что это слово не означало созыва всех христианских вероучений, но в смысле римо-католического общего собрания всех епископов. Иоанн XXIII желал, чтобы Собор стал важным шагом на пути к единству. По замыслу папы, это не был Собор объединения, но такой Собор, который должен создать начальные условия к сближению, а затем "общее собрание вместе" и, наконец, достижение полного единства. Выступая перед руководителями Итальянской католической Церкви, покойный папа высказал следующие слова надежды: "Когда удалим... все то, что мешает быстрому прогрессу, только тогда сможем указать на церковь, в ее полном величии "без порока и пятна". И тогда мы сможем сказать всем тем, которые отделились от нас: "Придите! открылся путь к встрече и возвращению домой. Возвратитесь на то место, которое является нашим местом и которое для многих из вас было местом ваших отцов!" Становится ясным, что католическая церковь не ожидает воссоединения, а тем более единства в самом ближайшем будущем. Она настраивается лишь на "сближение", которое положит основание дальнейшему прогрессу на пути, ведущему к окончательной цели - достижению ограниченного единства. Во свете того, что кардинал Беа, председатель Ватиканского Секретариата по делам Единства Христиан, называет "продолжительным процессом подготовки к единству", необходимо заметить и дать заключительную оценку того, что является целью Ватикана.

В самом первом обращении по радио Иоанн XXIII заявил: "Мы с любовью открываем наши сердца и протягиваем руки всем, которые отделились от Апостольского престола". Это был совершенно новый тон, указывающий на перемену атмосферы в католическо-протестантских отношениях. В прошлом римо-католическая церковь с эффектом размахивала мечем разделения. Она проводила это, как каждый может признать, упорно. Изменение позиции ясно видно в разнице подхода некатоликов к делу Первого и Второго Ватиканских Соборов. Так, созыв Первого Ватиканского Собора, объявленного на 1869 год, вызвал во всем католическом мире отрицательную реакцию, но известие о созыве настоящего Собора вызвало неслыханно положительный отклик среди некатоликов.

В 1962 году господствовало совершенно другое положение, чем в 1869 году.

Атмосфера внутрицерковных подозрений, такая характерная для прежней ситуации, господствующей в римо-католической церкви, перестала давить на экуменические стремления этой церкви. Все чаще богословы разных вероисповеданий сближаются одни с другими в своих поисках и формулировках. В своих взглядах они более близки, чем духовенство разных церквей.

Богословы всех вероисповеданий все более сближаются благодаря взаимопониманию и все возрастающему пользованию взаимными трудами. Несколько типичных протестантских взглядов, отвергнутых католиками в прошлом, уже не приводят в смущение теперь, но даже приобретают их одобрение. Примером может служить подчеркивание католиков на Библии, а также формулировка некоторыми католиками, или же вторичное открытие, протестантской доктрины об оправдании через веру. С другой стороны, среди протестантов наблюдается возрастающая заинтересованность в Предании, а также подлинный расцвет литургического движения. Особенно это заметно среди англикан и лютеран. В то время, когда в католических церквах ставится все большее ударение на проповедь, то во многих протестантских церквах на центральное место выдвигается алтарь. Конечно, и в прошлом католики и протестанты могли разговаривать между собой, но тогда каждый замыкался в своем вероисповедании. Но в настоящее время диалог ведется искренно и откровенно, когда только для этого представляется возможность, без гнева и страсти. Само по себе это очень хорошо.

Из прежних определений каждый может убедиться, что со времени официального отлучения от церкви Мартина Лютера, признанного орудием сатаны, за что он в свою очередь признал папу антихристом,- прошло довольно много времени и обе стороны прошли с того момента длинный путь. В современном католицизме проявилась даже некоторая фракция, во главе которой стоят люди, покроя отца Луис Боера, фракция, одобряющая "положительное возвращение к Реформации", но одновременно провозглашающая взгляд, что в будущем ее положительные аспекты "будут лучше процветать внутри римского католицизма, чем вне его". Наилучшие отношения между протестантами и католиками налаживаются там, где "линия фронта", утвердилась с давних веков, как это можно наблюдать в большинстве европейских стран. В так называемых миссионерских полях отношения удовлетворительны; это происходит по причине менее или более замаскированного соперничества в приобретении людей для своего исповедания, среди которых ведется миссионерская деятельность. Но в странах, которые на протяжении времени считались "безопасными" для римо-католической церкви, отношения очень плохие. Это относится к тем странам, в которые протестанты прибыли извне в прошлые десятилетия, вступая на традиционно-католические территории. К таковым можно отнести Испанию и Южную Америку.

Эта новая атмосфера удерживается в Риме, откуда расходится как на Восток, так и Запад. Наступила ли какая-нибудь основная перемена в католицизме, как это уверяют некоторые протестантские богословы, или скорее, переменен "подход стратегией", как это недавно заметил один французский автор - Фредерик Хофет? Он писал: "Льстя протестантизму и восхваляя его наиболее влиятельных представителей, католическая церковь намеревается подорвать его изнутри, преобразовать его сущность и привлечь его обратно к себе, разумеется, постепенно и незаметно". Одно является ясным, что на этот новый климат доброты и дружбы, а также чувство единства, необходимо смотреть во свете определения папы Иоанна, его взгляда, что Собор имел цель "пробудить" к распространению католической веры".

"Протестанты в настоящее время смотрят на римский католицизм более благосклонно, чем в минувшие годы... Становится приемлемым взгляд, что, кроме всего, мы не отличаемся так сильно в жизненных пунктах соблюдаемой доктрины и небольшие уступки ее с нашей стороны дадут нам возможность понимать Рим". (ЕГУ, В. Б. 563 стр.).

Эти слова не написаны в 60-х годах . Они вышли из-под пера приблизительно 100 лет тому назад и носили пророческий характер, потому что раскрывали современную точку зрения, преобладающую в протестантском обществе. Все большая часть протестантов реагирует именно таким образом на "примирительный курс" последнего Ватиканского Собора. Они видят в нем поощрение "к поискам гармонии с Римом", которые не были бы выражением в отношении фундаментальных целей Реформации.

Многие некатолики сделались страстными поборниками единства, к чему содействуют новые католические либералы; среди них наиболее красноречивым человеком является доктор Ганс Кюнг, молодой католический профессор фундаментальной Теологии Университета в Тюбингене.

Его труд, озаглавленный "Собор и воссоединение", изданный как раз перед началом заседаний Второго Ватиканского Собора, приобрел великий спрос. Доктор Кюнг предлагает следующий план действий, который ведет к объединению католиков и протестантов: "Если католики проведут католические реформы, а протестанты - протестантские, при чем, если одни и другие сделают это согласно евангельскому образцу, тогда вторичное объединение не будет более утопией и фантастическим сном, потому что Евангелие Христа одно. Подобное объединение не будет тогда ни реформой в смысле протестантском, ни "капитуляцией" в смысле католическом, но братским сближением обоих сторон, в котором не будет никаких перерасчетов, никаких замыслов во вред другого, никакого торга в этом направлении" (Ганс Кюнг. "Собор и воссоединение". 1962 г., 145 стр.). Конечно, проблема заключается в том, что католический евангельский образ очень отличается от образа, который открывают протестанты в Библии. Однако можно ли сказать, что этот подход Кюнга преобладает теперь в римском католицизме? Кажется, что положительный ответ на этот вопрос не прозвучал бы легко и быстро.

Наши беседы в Риме и католические литературные источники показывают, что римо-католическая церковь видит единство христианства очень широко, во свете собственной доктрины, гласящей, что она является единой истинной церковью. Единство возможно лишь тогда, когда некатолики станут римскими католиками и признают первенство папского престола.

Папа Иоанн XXIII в своей "унионной" энциклике, озаглавленной "Ад Петри Катедрам", должен был сказать это некатоликам: "Поэтому разрешите нам питать и развивать эту надежду о вашем возвращении, которую мы поддерживаем нашими братскими чувствами". В этом месте папа цитировал слова из книги Бытия 45, 4: "Я Иосиф, брат ваш". Необходимо ли это понимать таким образом, что папство здесь приравнивает себя к положению Иосифа, невинной жертве своих братьев, которые от него отделились, и протестантов сравнивает с последними? Спасение братьев зависело от их возвращения к Иосифу, который сумел благосклонно простить им все их злые поступки. Официальная Ватиканская газета "Оссерваторе Романо" в номере от 4 ноября 1962 года, комментируя это заявление папы, подчеркнула отождествление папы с Иосифом, говоря: "Тот, который был продан сегодня демонстрирует свою мощь и силу спасения".

В своей энциклике в ноябре месяце 1961 года, озаглавленной "Аэтерна Деи Сапиентиа" (Вечная Божья премудрость), папа Иоанн XXIII, видимо, пытался ответить тем, которые считали, что единство можно достигнуть при помощи внутри церковной федерации. Здесь он развил одну из своих излюбленных тем, "одно стадо и один пастырь", ясно и отчетливо показывая, что христианское единство католиков - единство, подчиненное авторитету папы.

Через 24 часа после опубликования энциклики Иоанн XXIII еще раз подчеркнул, что "римо-католическая церковь является центром и фундаментом" всякого единства.

Будет ли римо-католическая церковь искренно проводить всякие перемены и идти на основные уступки в доктринальных вопросах, чтобы только дать возможность "возвратиться" христианам некатоликам? Мы верим, что на такой вопрос нужно ответить отрицательно.

В самом главном выступлении во время торжественного начала Собора папа объявил, что задача Собора - сохранить учение, полученное много столетий назад в состоянии "чистоты и целостности... без каких-либо погрешностей и изменений". Кардинал Беа в своем интервью, данном еще перед началом заседаний Собора, сделал заявление следующего содержания: "Нельзя ожидать от католической церкви никакого компромисса в области доктринальной, с целью облегчить вопрос единства. Можно ожидать вместо этого компромисса в области литургии, организации и дисциплины... В этих пунктах есть возможность для уступок". Во время бесед, проведенных с некоторыми католическими церковными сановниками, эта мысль подчеркивалась неоднократно. Например: один из епископов подчеркнул в своем высказывании, "что если когда-нибудь дело придет к объединению, то объединенной церковью будет римо-католическая. Не следует ожидать каких-либо изменений в догматике, но в других вопросах церковь пожелает ввести изменения".

Из выступления папы Павла VI на торжественном открытии Собора ясно следует, что поскольку невозможно, чтобы католическая церковь оказала неверие Христу в принципах, то согласно этого эта церковь должна быть истинной церковью, т. е. церковью Христа, просто церковью. Обращаясь к некатолическим наблюдателям, присутствующим в Базилике Св. Петра, Павел VI назвал их обществами или деноминациями, а не церквами. (Это было перед Второй сессией). Во время заседаний третьей Сессии папа употребил выражение "церкви". Далее в своем выступлении папа сказал, что католическая привязанность к римо-католическому исповеданию "не ставит никакой преграды к так желаемому нами взаимопониманию с нашими отлученными братьями, прежде всего потому, что здесь зависит от истины... а тем самым от принципа единства".

В свою очередь папа поощрял и приглашал некатоликов, чтобы они "провели точнейшие исследования католической доктрины и ее логическое (вот как!) происхождение от хранилища божественного откровения. Папа Павел VI дал этому Собору определение: "Собор приглашения и поощрения", призывая некатоликов, чтобы они вошли через открытую дверь и одно и то же стадо, ибо видимого единства не будет до тех пор, пока не будет торжества веры, участия в тех же таинствах церковной власти. Поэтому ясно, что под этим единым стадом папа подразумевает римо-католическую церковь, под вероисповеданием - римское исповедание, а под единой церковной властью - власть папства.

В своем выступлении при открытии Третьей Сессии (1964 г.) папа сказал, что "Петр" является ключом к единству, "краеугольным камнем единства", и, продолжая далее, представил всем собранным очень ясно, что именно он занимает такое положение.

Эти экуменические мечтатели ослеплены теологически или близки к такой слепоте; это все те, кто закрывает свои глаза, ясно слыша мысль, что "или произойдет единство церкви в пределах римской церкви, которой необходимо будет подчиниться, или это единство не произойдет. Это принципиальный вопрос, ибо он покоится на современном варианте теории "возвращения к стаду" (Федеральный Бюллетень. 18. 1964 года).

В интересном интервью, которое дал уже покойный Густав Вейгль, профессор католической семинарии в Мериленде, помощник кардинала Беа во время первых двух сессий Собора, ясно выражено, чем является католическая концепция единства и на чем она основывается. Отец Вейгль утверждал, что единство, достигнутое протестантами, является чем-то меньшим, чем то, чего добивается католическая церковь. Он провозгласил, что дружественный союз может удовлетворить большинство англикан и потеряет объединяющее значение для большинства протестантов, если не будет приведен к единой норме. Католическая церковь желает и ожидает от второй стороны полного "органического единства".

"С момента достижения такого единства все смогут принять ту самую доктрину и церковь станет католической". Допустимо проявление разницы в местных обычаях (таких, какими пользуются, например, византийские католики), но "во все эти времена" политика церкви не изменится. Католическая церковь перейдет от современного положения множества церквей и их разновидностей прямо к положению органического единства, не проходя через какие-то стадии федераций или союзов. Есть только одно вероисповедание - католическое, действительное во все времена. Однако это неизменное вероисповедание можно выразить различным образом. По мнению Вейгля, таким является ключ к католицизму. Способ выражения, формулирование мыслей может быть разным, но содержание остается тем же самым. Если это отвергнуть, тогда католицизм перестал бы существовать".

После своего доклада в центре "Чивильта Каттолика" в Риме относительно прогресса экуменического движения доктор Г. Росси, секретарь Итальянского Общества Религиозной Свободы и автор этой книги имели возможность провести краткую беседу с отцом Карлом Бойером - председателем союза "Унитас" и экспертом в вопросах католическо-протестантского единства.

Он обращался к нескольким протестантским направлениям. Мы поставили ему вопрос, направленный прямо в цель: "Каким образом может быть достигнуто единство, о котором мы так много слышим?" На это он ответил без колебания: "Позволю себе ответить ясно и отчетливо: "Путем возвращения в католическую церковь"... Мы желаем провести некоторые второстепенные изменения, но некатолики должны будут признать верховную власть папы, Деву Марию, святых угодников и т. д." Даже такой католический либерал, как Ганс Кюнг, не видит возможности преобразования католической догматики, хотя он признает, что католическая теология уже потерпела преобразование. Поэтому, согласно мнению Кюнга, не нужно никакой реформы, никакой перемены католических догматов, но только их обновление или развитие. Под этим выражением он в принципе понимает - открыть занавес "открытой не ясной доктрины" с целью истолковать ясно.

Все факты, представленные нами до сих пор, подтверждают лишь то, что было сказано 70 лет тому назад: "Каждый принцип, провозглашенный папством в прошлом, существует и теперь". Могут измениться формулировки, могут отличаться между собой способы их выражения, но "все доктрины", выработанные в период наиболее мрачных столетий, остаются живыми и действенными" (ЕГУ. В. Б. стр. 171).

Во свете того, что мы уже сказали до сих пор, следовало бы задать себе вопрос: "Какое отношение католицизма к экуменическому движению?" Кажется, что в католическом взгляде по этому вопросу произошла эволюция. От открытой вражды католицизм перешел к дружественной заинтересованности. Когда-то в энциклике "Морталиум Анимос" (1908 г.) папа Пий XI сурово осудил экуменическое движение. Теперь католические богословы посвятили ему много статей и книг. В настоящее время создан общий комитет в составе семи римо-католиков и девяти представителей Всемирного Совета Церквей. Он уже имел свои заседания и таким образом положил начало диалога протестантов с римо-католиками. Несомненно, мы имеем дело с великими событиями, важными и знаменательными.

Среди католиков все более распространяется мнение, что такого рода единство, к которому стремится Всемирный Совет Церквей, в конечном счете не направлено против Рима, но оно означает стремление к единству в пользу Рима, потому что в какой-то прекрасный грядущий день приведет к единству внутри римо-католической церкви.

Люди очень много говорят о религиозном единстве, что само по себе приятно и является жизненно важным вопросом. Люди охотно поддаются так называемому намеренному мышлению.

Но основной вопрос заключается в том, чтобы найти путь к достижению не всякого, но определенного рода единства. Для некоторых экуменических энтузиастов единство стало практически новым догматом, даже более важным, чем сама истина.

Молитва Христа "чтобы все были едино" (Иоан.

17, 22) вырвана из контекста и приспособлена к нуждам всяких церквей, в то время, когда она относится скорее только лично к ученикам Христа. В действительности все составляющие это единство вследствие соединения своей жизни в одно становятся такими чрез "освящение истиной" (Иоан. 17, 17). Именно таким образом достигается единство духа, единство целей и единство веры.

Из всего сказанного становится ясным, что единство для римо-католической церкви в конечном счете означает возвращение к обновленному и освеженному Риму, а также согласному с верховной властью папы и всеми другими римо-католическими догматами, по новому истолкованными в свете соборных документов и последних папских высказываний. Когда протестанты говорят о соединении с римо-католической церковью, то перед ними предстоит реальная опасность: принести в жертву на алтаре единства основные протестантские принципы веры. Эта опасность кроется в надежде, которую питают некоторые протестантские духовные лица, надеющиеся, что компромисс с их стороны вызовет фундаментальные изменения и преобразования с католической стороны.

Пользуясь теологическим различием между тезисом и гипотезой, католическая политика проявляет неслыханную способность и умение располагать к себе лагерь противника, а также дезорганизовывать его строй. Тезис - это доктрина, теория, цель достижения.

Тезис не меняется никогда. Гипотеза - это практическая деятельность церкви, приспосабливающаяся к всяким требованиям времени и места. Для протестантских богословов иногда чрезвычайно трудно отличить, что кроется за тезисом и гипотезой католической церкви и часто они не в состоянии отличить тезис от гипотезы. В некатолических кругах господствует убеждение, что, быть может, после всего этого римский католицизм совершит какую-нибудь основную перемену в своей доктринальной позиции, а также в своем отношении к другим христианам.

Мы могли бы согласиться с теми, которые говорили, что характер этой церкви составляет один из пунктов, отражающихся на протестантско-католических отношениях. Католический еженедельник "Зе Таблет" (Дневник) в номере от 5 октября 1962 года подтвердил, что "единство церкви зависит от ее организации, от епископального авторитета и еще в большей степени,- от особенной позиции и авторитета одного епископа (т. е. папы). Другими словами, принцип католической концепции заключается в признании авторитета Наместника Христа.

Эта нить, которая связывает эту концепцию в иерархическое целое. Провозглашая свою теорию "о Петре" и преподавая доктрину о апостольской преемственности,- римо-католическая церковь заняла такую позицию, с которой уже не может сойти и единственный выход для "отлученных братьев" - возвратиться, т. е. снова соединиться с Матерью-Церковью и принять догму о непогрешимости учительского авторитета епископа Рима.

С другой стороны, мы не верим тому, что организация и власть содействуют единству. Цель организации - служить единству. Если какое-либо организованное религиозное общество не проповедует Вечное Евангелие, основанное на "заповедях Божиих и вере Иисуса". (Откр. 14, 12), ведущее к примирению только через Иисуса Христа,- в этом случае такая организация не служит делу христианского единства и становится в лучшем случае - пустым проповедничеством, а в худшем - ложным священством. Доктор Кристен Скайдсгард, один из прогрессивных лютеранских наблюдателей на Соборе, сделал замечательное заявление: "Наиболее обманчивым делом среди всех искусных чудес антихриста является его предложение предоставить всей земле мир и единство, за которым воздыхает человечество. Не щадит он сил, ни средств, чтобы создать такое единство без Бога". (Скайдсгард Кристен. На папском соборе, 159 стр.). Для многих евангельских христиан папство (согласно 2Фес. 2:3-4) представляет демонстрацию действий "человека греха" и по своей природе является антихристианским, потому что папа посредством своих доктрин и экклесиастических уставов, на которых основывает свое притязание на первенство в церкви,- извратил, исказил и задержал ход своей вести Евангелия, подвергая опасности многие души и потере спасения. Здесь не идет речь о политической структуре, состязаниях, о позиции церковной политики или церковных правах, даже не о разнице, касающейся ритуальных обрядов, лежащих в основе разногласий между папством и церквами Реформации, но о разнице, касающейся объявления себя вне правосудия Божьего в последний день, а также искажение чистоты апостольского слова" (Петр Бруннер. "Папский Собор и Евангелие", стр. 173). Мы можем говорить о разделении между нами и Римом, разделении, касающемся спасения. До настоящего времени, когда Рим укрылся в своей скорлупе, не видно ни малейшей возможности перебросить мост через пропасть, разделяющую нас в вопросах спасения. Однако в настоящее время очень много некатолических церквей приближаются к этому экклесиастическому пролому и протягивает руку, чтобы ухватиться за руку Рима, протянутую к ним. Католическое обновление, проведенное без покаяния и исправления всей системы, не поможет истинному и искренному христианскому делу единства, но только усовершенствует католическую церковь, улучшит ее мероприятия и поможет папству вести более эффективную деятельность и доставлять ему новые аргументы.

Независимо от всяких католических бесед о модернизации и обновлении, мы не можем сделать ничего больше, как только признать пропасть, которая отделяет в настоящее время Рим от церквей, верных принципам Реформации. Мы должны признать, что это пропасть объективно более шире и глубже, чем во дни Мартина Лютера и Кальвина. В течение продолжительного путешествия на протяжении столетий по расходящимся путям расстояние, отделяющее Рим от настоящей, истинной Реформации, не только уменьшилось, но значительно увеличилось.

В то же время некоторые протестантские церкви теперь ближе к Римской церкви, чем несколько десятилетий тому назад, особенно благодаря духу экуменизма и событиям, связанным со Вторым Ватиканским Собором. Однако, с другой стороны, мы не должны забывать, что в течение минувших четырехсот лет продолжается и непрерывно будет продолжаться процесс и развитие католической доктрины. Эта экклесиология достигла своей кульминационной точки, вероятно, в 1870 году, когда была провозглашена непогрешимость папы, Но догматического апогея эта доктрина достигла в 1950 году, когда был провозглашен догмат о телесном вознесении Марии на небо.

Затруднение относительно католического единства заключается в том, что оно на самом деле не является действительно "католическим единством" и не соответствует апостольскому образцу. Христос установил образец объединенной, всеобщей церкви. Многие народы должны прийти вместе "с Востока и Запада". Ученики, которые трудились в раннем периоде христианства, пришли к этому понятию о церкви, невзирая на разногласия и разделения, возникающие по причине национального шовинизма.

В критическое время среди бурлящей атмосферы был созван Иерусалимский Собор и наметил для христианской церкви определенный курс.

Церковь не должна была быть сектантской, провинциальной, национальной или даже континентальной организацией. Церковь - движение мирового масштаба. Именно такая церковь должна была сделаться церковью "католической", т. е. всемирной церковью. В этом направлении, как впрочем и на многих других, наступило "падение". "Католическое" (всемирное) единство исчезло безвозвратно.

Через короткое время взгляды церкви в основном ограничились пределами политическо-религиозного мира. Церковь отождествила себя с кесарским Римом. Церковь стала в основном латинской, как по существу, так и по масштабу действий. Она стала римской церковью и перестала быть церковью "католической", потому что более предалась культу Марии, чем Христу, более напоминая создание политическое, чем вполне духовное.

Реформация возникла частично по причине ложного единства и некатоличности папства. Здесь следует процитировать высказывание Джона Т. Мак-Нейла из его книги, озаглавленной "Единство протестантизма": "Реформация представляла из себя возмущение, направленное не столько против принципа единства и католичности, сколько против преимуществ и давления римской монархии. Реформация - это восстание не в рамках одной национальности, но пробуждение чувств всего мира, против которых выступил сцентрализованный диктат господствующий в христианстве, который сделал невозможным существование истинной католичности... Церковный приход уже не был конгрегацией, братством, собранием, но административной единицей. Гармоничный аспект единства не находил себе подтверждения в соответствующем ему религиозном союзе.

Своей идеей послушания Риму римская церковь заменила раннюю концепцию католичности, выраженную во всеобщем свободном причастии... Реформация научила христианские народы мыслить и верить. Представила им новое понятие этого возвышенного и повсеместного братства, которое является отображением католичности церкви" (Джон Т. Мак Нейл. "Единство протестанцизма" 1930 г. 63-65 стр.).

Таким образом, "католичность единства" церкви не является тем, что имеет в виду римская церковь, это не подчинение доктрине, власти и литургии верховного епископа, но цель единства - провозглашать весть и охватить своим действием всех верующих.

При беседе с епископом Иоанном Вилленбрандсом, секретарем Ватиканского Секретариата по делам Единства, я услышал мнение, что некоторые христиане, включая и АСД, ставят чрезмерное ударение на второе пришествие Христа. И в этом заключается основная разница. Папа Иоанн XXIII говорил о величестве и славе католической церкви. После своего обновления, которое должно совершиться на Втором Ватиканском Соборе, церковь пойдет вперед во всем своем величии, чтобы поощрять христиан-некатоликов возвратиться в лоно Рима. При этом покойный папа неоднократно повторял определение ап. Павла "без порока и пятна", относя его к католической церкви.

Этим самым церковь была предоставлена без эсхатологической ориентации. Мы не верим, чтобы эта церковь уже здесь на земле была церковью, "полной славы, не имея порока и пятна", потому что это - церковь грешников. Действительно, Господь "желает видеть церковь без порока и пятна", но это единство и совершенство эсхатологического характера и станет вполне реальным только в момент возвращения Иисуса в Свое Царство славы.

Вечеря Господня является символом единства и здесь тоже имеем дело с эсхатологическим взглядом, потому что она должна совершаться "доколе Он придет" (Рим сильно подчеркивает евхирастию, причастие, а вопросом о втором пришествии Христа пренебрегает. И в то же время в Новом Завете о вечере Господней упоминается только шесть раз, а о втором пришествии Христа - упоминается около 300 раз). "Маран-афа" - приветствие, которое употребляли первые христиане, объединенные в своей блаженной надежде ожидания второго пришествия Своего Господа.

Мы верим, что Христос во все века имел свою Церковь, и что вечная истина, заповеди Божии и вера в Иисуса Христа являются платформой христианского единства. Христос учредил духовную церковь, основал здесь на земле царство благодати.

Эта церковь должна отличаться личным общением со Христом и видимым единством, т. е. общением верующих между собой, которые признают истины, открытые в Слове Божьем. Мы верим, что наряду с истинной церковью появляются также и отступившие от истины церкви. Можно с полной уверенностью сказать об отступлении от веры как отдельных лиц, так и церковные организации в целом. Поэтому мы не можем советовать и рекомендовать единства любой ценой единства, не выполняющего никаких требований.

Несомненно, Собор приблизил к себе многих протестантских и католических руководителей, но наряду с этим остается истина, вопрос единства христиан, на котором следует остановиться. Многие экуменисты забывают, что это - христианский сепаратизм - отделение. (Христос молился, чтобы Его последователи были "едины" - молился Он также о том, чтобы Бог сохранил их от зла" - (Иоан.

17, 11. 15). Ап. Павел поощрял ефесян, чтобы они "пришли в единство веры" (Ефес. 4, 13) и приглашал коринфян от имени Господа, "чтобы вышли и отделились" от неверных.

В настоящее время ударение ставится более на отвержение всякой дискриминации, на то, чтобы "соединиться" и на "соучастие", но Иоанн в Откровении подчеркивает мысль, что во время эсхалогического конца появится необходимость рассеянному народу Божию "выйти" из церковных обществ, которые заключили компромисс с духовным Вавилоном. Необходимость оставить эти организации продиктована тем, чтобы не быть "участниками отступления от веры (Откр. 18, 4). В Библии звучит вопрос: "Что общего у света со тьмою?". Ответ гласит: "отделитесь, говорит Господь". (2Кор. 6, 14. 17). Здесь следует упомянуть слова великого реформатора: "Скипетр Господень не разрешает никакого соединения, слития в одно, но необходимо придерживаться простого и неизменного принципа веры и практического действия". Мартин Лютер.

Современная церковь Божья состоит из верующих, находящихся в различных обществах, придерживающихся различного образа жизни, живущих в том свете, какой в своем Провидении дал им Бог. В нашем переломном периоде событий "каждая нация, племя, язык и народ" должны получить весть Евангелия с приглашением - присоединиться к "церкви остатка", по мере того, как истина приобретает все более ясную форму, приготовляя к неизбежному пришествию Христа. Окончательное движение, которое стремится к истинному христианскому единству - это прежде всего, сепарация, отделение, выход, отход, повиновение призыву: "Выйди народ Мой" и только после этого - Объединение, Союз. Только благодаря разновидности даров и служения народ Божий придет к обещанному единству в вере, будучи единым в мыслях и чувствах" (1Кор. 1, 10).

Грех заключается в попрании любви и единства. Сила Божия заменена человеческой слабостью. Однако "мы не создадим силу, соединяя слабости, и не удаляя, но накапливая грех, под одной и той же церковной крышей. Мы не сможем активизировать и воодушевить энергией поврежденное, проповедуя самому великому числу людей зевать в унисон". (Корзон. "Второй Ватиканский Собор обращается к протестантизму" , рукопись).

Без истины нет и не может быть любви. С другой стороны, истина, лишенная любви, является холодной и суровой. Тертуллиан повествует об удивлении язычников относительно единства ранних христиан: "Как эти христиане взаимно любят друг друга!" Действительно, человек создан для единства и братской любви. Грех уничтожил это единство и произвел разделение как между человеком и Богом, так и между людьми. Это попранное и нарушенное единство восстановлено во Христе. Бог желает, "дабы все, небесное и земное, соединить под Главою Христом" (Еф. 1, 10). Это единство нельзя достигнуть обманом; его не удается создать силой организации и апостольским авторитетом преемственности Петра, анафемами, осуждением ереси, церковным видом благочестия. Единство можно установить только на основании "крови Христа". Его можно создать только на фундаменте крови, пролитой Тем, Кто примирил человека с Богом и сделал согражданами Своего Царства всех тех, которые верой приобрели преимущество быть членами Его Церкви и которые "сохраняют веру в Иисуса" в кротком послушании заповедям Божьим".

Церковь соединяется подобно копилке, "в которой Бог хранит Свои драгоценности, подобно одежде, которой Он покрывает Свое стадо". Свид. т. 6. стр. 261.