Как мог Христос креститься Иоанновым "крещением покаяния", если Он никогда не имел опыта покаяния? И как мог безгрешный Человек испытать покаяние?

Как Библия, так и произведения Елены Уайт помогают ясно понять, что Иисус Хри¬стос испытал покаяние. Но кажется почти абсурдным и нелепым представить, как и для чего безгрешный человек мог испытать покаяние.

Это не означает, что Христос испытал грех, ибо никогда в мыслях, в слове или в поступках Он не уступил искушению. Петр говорит о Нем: "Он не сделал никакого греха, и не было лести в устах Его" (1 Петр. 2:22).

Но Иоанн Креститель "крестил крещением покаяния" (Деяния 19:4) и поэтому дол¬жен был крестить Иисуса единственным крещением, известным ему. Его крещение подразумевало со стороны безгрешного Кандидата опыт покаяния. В противном слу¬чае крещение было бы фарсом, и как Иоанн, так и Иисус были бы виновны в притвор¬стве и лицемерии. Это немыслимо.

Как мог Христос испытать покаяние, если Он никогда не согрешал? Мы всегда по¬лагали, что только плохие люди нуждаются в покаянии или могут раскаиваться. Шо¬кирующей является мысль о том, что хорошие люди могут раскаиваться и непонятно, непостижимо, как совершенная личность могла раскаиваться.

Однако, если Христос был "крещен крещением покаяния", ясно, что Он испытал покаяние. Но единственным видом покаяния, которое безгрешная личность могла бы испытать, является корпоративное покаяние. Таким образом, покаяние Иисуса явля¬ется эталоном и примером того вида покаяния, которого Он ожидает от Лаодикии. Это имеет особое значение для нас, живущих сегодня, поскольку Его служение Дня Примирения приготовит людей стать Ему подобными в характере.

Почему Иоанн крестил безгрешного Иисуса?

Иногда люди, такие, как разбойник на кресте, по физическим причинам не могут быть крещены. Было ли крещение Иисуса законническим постановлением, поступком, дающим заслугу, достойным вкладом в приготовлении к таким кризисным ситуациям, в которые Он попадет, замещая нас? Мы часто думаем так, и имеет хождение примерно такая теория: а) человек должен быть крещен для того, чтобы войти в рай; б) бедный разбойник, прибитый гвоздями ко кресту, не мог быть погружен в воду; в) крещение Иисуса, таким образом, помогло ему в затруднении, выручило его подобно передаче кредита в банковской сделке; г) соответствующий вклад, "залог" поме¬щен на счет некрещенного разбойника и; д) таким образом, он может быть спасен. Является ли это целью крещения Христа? Многие думают таким образом, но такое законническое представление чуждо духу плана спасения.

Если какой-нибудь веский, имеющий силу элемент остается незамеченным в этом законническом понятии, эта идея оставляет нас холодными и безразличными. Большинство людей имели возможность быть погруженными в воду, и верующие исполнили требование, подчинились правилам. Это может быть утешением, поддержкой тем немногим, кто не может быть крещенным, но что тогда могло означать крещение Иисуса для большей части тех, кто имел возможность принять крещение?

Другое необоснованное предположение: Иоанн крестил Иисуса для того, чтобы продемонстрировать на практике надлежащий способ исполнения постановления, реальный пример Учителя. Такое представление также оставляет нас холодными.

Иисус был искренним, когда просил Иоанна крестить Его. Иоанн был также искрен¬ним, отказываясь крестить. Но Иисус объяснил, почему желал креститься. Он ответил возражениям пророка: "Ибо так надлежит нам исполнить всякую правду" (праведность — англ.) (Матфей 3:15).

Намекал ли Иисус, что вместе с Иоанном они должны разыграть сцену? Сущность "правды" (праведности — англ.) есть искренность и неподдельность. Наш божествен¬ный Пример никогда не смог бы смотреть сквозь пальцы на такое представление, такой спектакль без соответствующего опыта сердца. Разыгрывание сцены никогда не могло "исполнить всякую правду". Для Христа подвергнуть Себя крещению без опыта, соответствующего этому поступку, означало бы подать пример лицемерия, чего Он меньше всего желал от кого-либо! Он никогда не желал, чтобы кто-нибудь испытал акт крещения без истинного покаяния.

Иоанн Креститель, очевидно, не понимал принципа корпоративной вины и покаяния. Лишь когда эта истина признается, крещение Иисуса обретает смыл и значение.

Насколько близко Иисус подошел к нам

Иисус попросил крещение потому, что Он искренне, неподдельно и по-настоящему отождествил себя с грешниками. Если Адам представляет всю человеческую расу, то Иисус стал "последним Адамом", возложив на Себя вину за грех человечества (см. 1. Коринфянам 15:45). Он не согрешил, но чувствовал так, как эту вину чувствует грешник. Христос полностью поставил Себя в наше положение. Он заключил нас в Свои объятия, когда насквозь мокрый преклонил колени рядом с нами на берегу Иордана, умоляя Своего Отца позволить Ему быть Агнцем Божьим. Принятие Иисусом крещения свидетельствует о том, что "Господь возложил на Него грехи всех нас". Поэтому Его крещение становится инъекцией исцеляющего покаяния за грех в тело человечества, Петр говорит, что отождествление Христа с нашими грехами было глубоким, не по¬верхностным, ибо Он "грехи наши вознес в Своем собственном теле на древо" (Исаия 53:6; 1 Петра 2:24; англ. пер.)

Христос не понес наши грехи подобно тому, как человек несет мешок на спине. В Своем собственном "теле", в Своей душе, в Своей нервной системе, в Своей совести Он понес сокрушающую тяжесть нашей вины. Настолько близко Иисус подошел к нам, что Он чувствовал, как если бы наши грехи были Его собственными. Его агония в Гефсимании и на Голгофе была настоящей и неподдельной.

Елена Уайт описывает глубокое, искреннее, прочувствованное покаяние Христа ради нас в этих проникновенных комментариях:

Вслед за тем, как Христос предпринял необходимые шаги в покаянии, обращении и вере в интересах человеческого рода, Он пошел к Иоанну, чтобы креститься у него в Иордане» («Бюл¬летень Генеральной Конференции», 1901 г., стр. 36).

Иоанн слышал о безгрешном характере и безупречной непорочности Христа... Он (Иоанн) не мог понять, почему этот единственный безгрешный человек на этой земле должен просить обряда, подразумевающего виновность, фактически признавая и исповедуя через символ крещения осквернение, которое должно быть омыто и очищено.

Христос не приходил исповедовать Свои собственные грехи, но вина была вменена Ему как заместителю грешника. Он приходил раскаиваться не за Себя, но ради грешника... Как их заместитель Иисус принимает на Себя их грехи, причисляя Себя к преступникам, принимая меры, которые грешнику предписано принять, и совершая действие, которое грешник должен совершить («Ревью энд Геральд», 21 января 1873 г.)

В этом высказывании содержится глубокая, проникновенная истина:

а) даже будучи безгрешным, Христос в Своей собственной душе испытал покаяние. Для этих частых утверждений имеется библейское подтверждение;

б) крещение Иисуса показывает, что Он знает переживания "каждого раскаивающе¬гося грешника". В нашей самоправедности мы не можем иметь такое сочувствие к "каждому раскаивающемуся грешнику". Это главная причина, почему мы приобрет¬ем так мало душ! Только Совершенный Человек может испытать на опыте совершен¬ное и полное покаяние, такое, как это. Но мы можем стать причастниками этой боже¬ственной природы;

в) то, что Христос принял "меры, которые грешнику предписано принять", подчер¬кивает Его отождествление с нами. Мы не можем поистине "созерцать Агнца Божьего, Который понес (удалил — англ.) грех мира" без опыта единения с Ним. Таким образом, это жизненно важно — "созерцать Иисуса". Тепловатая нераскаянность про¬исходит либо от того, что Христа ясно не видят, либо от того, что Его отвергают. Более внимательный взгляд на "Агнца Божьего" дает нам возможность распознать наш серьезный, труднодостигаемый грех, который нужно удалить.

Иисус в Своем служении обладал необычайной и удивительной силой покорять че¬ловеческие сердца. Почему? В Своем "покаянии, обращении и вере в интересах чело¬веческою рода", предшествующих Его крещению, Он узнал, "что в человеке", ибо Он "не имел нужды, чтобы кто засвидетельствовал о человеке" (Ин. 2:25). Таким образом, Христос научился говорить, как "никогда человек не говорил" (Ин. 7:46). Только через эти познания мог Он разрушить чары колдовства мира и сказать тем, кому Он желал: "Следуй за Мной", не проходя мимо ничего не стоящего, никчемного и бесполезного человека, вдохновляя надеждой "самых грубых, невежественных и не подающих никаких надежд". "К таким людям, разочарованным, упавшим духом, боль¬ным, искушаемым, падшим Иисус говорил слова самого нежного сострадания, слова, которые были необходимы и которые были понятны" (Е. Уайт, «Служение исцеления», стр. 26). Мы начинаем видеть, что сами по себе мы никогда не можем испытывать такую привлекающую силу к людям до тех пор, пока мы не принимаем участие в том виде покаяния, которое ради нас пережил Христос.

Совершенное сострадание Иисуса к каждой человеческой душе происходило из Его совершенного и полного покаяния ради нас. Он становился вторым Адамом, делаясь частью тела, становясь одним с нами, принимая нас без стыда, "во всем ... уподобля¬ясь братиям" (Евреям 2:17).

Предвидение любящей и заботящейся церкви

В нашей роли любящей и заботящейся церкви мы признаем нашу нужду в этой на¬стоящей, неизменной христоподобной любви. Но мы можем проповедовать об этом тысячу лет и никогда не подняться выше показных внешних приемов, показного бла¬гочестия, что могут предложить психологические методы. Мы никогда не поднимем¬ся выше этого, кроме как посредством зрелой веры, которая будет характеризовать заключительное покаяние Лаодикии. Такая вера высоко ценит Его характер, видимый более ясно глазами раскаивающегося человека. Покаяние Христа представляет жиз¬ненно важный аспект, важную сторону безгрешного характера Эммануила.

Посредством союза с Ним через веру мы становимся частью корпоративного тела человечества в Нем. Не является ли это явным, грубым эгоизмом — желание принять Христа и при этом отказываться принимать Его любовь для грешников? Как мы мо¬жем принимать Его и не принимать эту любовь, которая есть "в Нем"?

Воистину, у нас есть бесконечно больше причин близко воспринимать грешников, быть чувствительными к ним, чем чувствовал наш безгрешный Господь, ибо мы сами являемся грешниками. Но наша человеческая гордость удерживает нас от сердечного сочувствия, которое имел Христос. Как пережить на опыте эту близость — это являет¬ся целью, назначением истинного покаяния.

Первым шагом должно быть признание нашего корпоративного вовлечения в грех всего мира. Несмотря на то, что физически мы не присутствовали при Голгофских событиях две тысячи лет тому назад, "в Адаме" весь человеческий род был там. Та¬ким образом, мы действительно участвуем в грехе Адама.

Предположим, что мы не имели бы Спасителя. Если любой из нас был бы предос¬тавлен тому, чтобы в полной мере развилось скрытое зло в наших собственных душах, если бы мы были искушаемы до предела, как другие искушались, мы, несомненно, повторили бы их грех, если бы было дано достаточно времени и возможности, то есть если бы там не было Спасителя, чтобы спасти нас от самих себя.

Предположим, что Гитлер жил бы так долго, как Мафусал. Никто из нас не отважит¬ся сказать: "Я никогда не смог бы совершить то, что другие совершили!"

Апостол Иоанн говорит, что только тогда, когда мы сознаем и исповедуем грех, тог¬да мы можем испытать "верное" прощение Христа и очищение от него (Ин. 1:9). Но исповедовать грех без прочувствования и понимания его реальности, его подлинной сущности становится неискренними словоизлияниями, пустыми словами, опасно близкими к лицемерию. Поверхностное исповедание и поверхностное покаяние при¬носит поверхностную любовь, поверхностную преданность и посвящение. Мы долж¬ны ясно понимать принцип, которому учит Иисус, — мы можем научиться "любить много" лишь после того, как нам простят многое. Марии Магдалине было "проще¬но... много", потому что она была одержима "семью бесами" (см. Лука 7:47; 8:2). Нуж¬но ли нам также искать одержимости бесами для того, чтобы, получив прощение, "воз¬любить много"? Нет, есть лучший способ: ясно понять, что мы были бы одержимы семью бесами, если бы не милость Спасителя!

Когда Павел сказал: "Я сораспялся Христу" (Галатам 2:20), он имел в виду, что отожде¬ствил себя со Христом. Таким же образом мы отождествляем себя с покаянием Хрис¬та ради человеческого рода. Следы Христа создают путь, ведущий к корпоративному покаянию.

В свете Христова креста истинные размеры нашего греха, до этого скрытые под пеленой, начинают принимать определенные очертания. Отметьте, как вдохновенный комментарий раскрывает наш основной грех, за который мы можем "лично покаять¬ся":

В день последнего суда каждая погибшая душа поймет, в чем заключалось ее отвержение истины. Крест будет явлен всем, и его действительное значение откроется каждому, кто был ослеплен беззаконием… Осужденные грешники предстанут пред Голгофой с ее таинственной жертвой... Человеческое отступничество предстанет во всем своем отвратительном виде («Же¬лание веков», стр. 58).

Мы все еще находимся в мире, где Иисус, Сын Божий, был отвергнут и распят... Если мы лично не раскаемся по отношению... к нашему Господу Иисусу Христу, Которого мир отверг, мы будем находиться под полным осуждением, которое повлек за собой выбор Вараввы вместо Христа. Сегодня весь мир виновен в преднамеренном отвержении и убийстве Сына Божьего... Евреи и язычники, цари, правители, служители, священники и народ — все классы и группы, которые обнаруживают такой же дух зависти, ненависти, предубеждения и неверия, проявлен¬ный теми, кто убил Сына Божьего, — сыграли бы такую же роль, если бы им была бы предоставлена возможность, как сделали евреи и народ во времена Христа. Они разделили бы тот же дух, кото¬рый требовал смерти Сына Божьего («Свидетельства для служителей», стр. 38).

Давайте отметим:

а) Даже "служители" и члены церкви разделяют вину распятия Христа. Не считая милости Божьей, проявленной через личное покаяние, "каждый грешник" разделяет ее.

б) Без этой милости "каждый грешник" повторил бы грех убийства Христа, если бы было предоставлено достаточно времени и благоприятная возможность.

в) Грех Голгофы является вспышкой, внезапным проявлением человеческого отчуж¬дения от Бога, которое мы не осознаем, в котором мы не отдаем себе полный отчет, если не будет просвещения Святого Духа. На Голгофе сорваны все маски.

г) В действительном смысле мы все были на Голгофе, не через предсуществование или предыдущее воплощение, а посредством корпоративной тождественности "в Ада¬ме". Адам разделяет эту вину сегодня с нами.

д) Эти "праведные" в своих собственных глазах, включая "служителей" и "священ¬ников" "всех... групп", должны, конечно, включать нашу собственную деноминацию, если не будет милости покаяния.

Урок истории заключается в том, что этому маленькому желудю наших "плотских помышлений" нужно только достаточно времени и благоприятную возможность, что¬бы превратиться в могучий дуб греха Голгофы. Но тот, кто принимает "ум Христа", обязательно будет иметь также покаяние Христа и любовь Христа. Поэтому, чем бли¬же он приходит ко Христу, тем больше он будет отождествляться, солидаризироваться с каждым грешником на земле через корпоративное покаяние.

Апостол Павел впервые четко сформулировал эту блестящую идею. Когда мы осоз¬наем ее, мы начинаем чувствовать, что мы также "должны и Еллинам и варварам" (Рим. 1:14). Поскольку мы становимся органически соединенными со Христом в вере, Его интересы становятся нашими, точно так же, как интересы одного органа тела становятся интересами всех других членов тела. Каждый верующий член тела стре¬мится исполнить намерения Главы, так же, как пальцы скрипача "стремятся" искусно исполнить намерения разума скрипача. Чудо из чудес происходит в сердце и жизни того, кто верит Евангелию: он начинает любить так, как любит Христос!

Почему иго Христа "благо" и Его бремя "легко"

Этот опыт одерживает победу в тысячах болезненных сражениях с искушениями. Посредством корпоративного соединения со Христом мы по-настоящему ощущаем, что у нас по праву нет ничего своего. Во всех наших битвах с материализмом, любо¬вью к миру, одержимостью деньгами и вещизмом, чувственностью, потворством сво¬им желаниям наконец побеждает новое побуждение этого освобождающего единства разума со Христом. Идея Павла, что мы "должны и Еллинам и варварам", дает начало этой новой любви к другим.

Для того, чтобы проявлять это на практике, мы можем спросить: "Как Христос лю¬бил путников?" Если бы Он зашел сегодня в наши церкви, мы, вероятно, были бы шокированы и возмущены. Спаситель "не признавал различий в национальной принадлежности, в служебном и социальном положении или в убеждениях". Он "разру¬шил бы всякую стену разделения". В Его примере:

Нет привилегированного класса, (но есть) религия, согласно которой евреи и язычники, сво¬бодные и рабы связаны в общее братство, равны перед Богом. Никакие соображения полити¬ки, тактики, благоразумия не влияли на Его отношение. Иисус не делал различия между ближ¬ними и дальними, друзьями и врагами... Он не проходил мимо никчемных, ничего не стоящих людей, но стремился употребить исцеляющее лекарство для каждой души... Каждое пренеб¬режение или оскорбление, проявленное людьми к своим ближним, делало Христа лишь более чувствительным к их нужде в Его божественно-человеческом сочувствии и сострадании. Он стремился вселить надежду самым грубым и наиболее безнадежным («Служение исцеления», стр. 25, 26).

Покаяние производит эту практическую любовь в человеческих сердцах. Нам боль¬ше не нужно быть беспомощными в достижении других, чьи порочные действия нам непонятны, и гордиться собой, что мы не совершили подобного. Устраняется разрыв, который разделяет нас с ними.

Христос не может проявлять исцеляющее служение через тех, кто заморожен, кто крайне сдержан в ожесточенной бесчувственной нераскаянности. Поскольку Он не согрешил и все же испытал покаяние, мы также можем испытывать искреннее, непод¬дельное сочувствие и сострадание к тем, чьи грехи мы лично не совершили, потому что теперь мы ясно понимаем, что наши мнимые добродетели и хорошие качества обуславливались лишь отсутствием "благоприятной возможности" или отсутствием искушения, равного по силе и интенсивности. Наша работа для них тотчас становится живой и действенной, и наши усилия обретают эффективность.

Видя других в беде, мы по-настоящему осознаем: "Только по милости Божией этого не случилось со мной". Эти люди немедленно почувствуют реальность и истинность нашего отождествления с ними таким же образом, как грешники ощущали отождеств¬ление Христа с ними. Они тогда услышат в наших голосах звучание Его голоса.

Почему только совершенная личность может испытать совершенное покаяние

Чем больше человек уподобляется Христу, тем большими становятся его искушения и тем более значительным, более глубоким становится его покаяние. Таким обра¬зом, Христос является совершенным Примером корпоративного покаяния. Никогда прежде в истории мира и никогда после, человечество не приносило Отцу такую жер¬тву раскаяния за грех человека. Вследствие Своей абсолютной невинности и безгреш-ности, только Христос мог вполне ощущать тяжесть вины всего человечества.

Вот прекрасное выражение этой истины:

Человек отделил себя от Бога на такое расстояние через нарушение Его закона, что он не мог смирить себя перед Богом соразмерно своему ужасному, вопиющему греху. Сын Божий мог полностью понять тягостные грехи отступившего человека и в Своем безгрешном характере только Он мог совершить приемлемое искупление ради человека в страдании мучительного ощущения недовольства и гнева Своего Отца. Скорбь и мучение Сына Божьего за грехи мира были соразмерны Его божественному превосходству и непорочности так же, как и величие преступления («Избранные вести», кн. 1, стр. 283, 284).

Бог счастлив, ибо Он знает, что будет иметь людей, которые "непорочны пред пре¬столом Божиим" (Откровение 14:5). Следовательно, хотя они грешники по природе, они, наконец, приблизятся к совершенному примеру покаяния Христа.

При каждом последующем шаге в христианском опыте наше покаяние будет углубляться. Тем, кого Он простил, тем, кого Он признал за своих, Он говорит: "Тогда вспомните о злых путях ваших и недобрых делах ваших и почувствуете отвращение к самим себе" (Иезекииль 36:31). («Наглядные уроки Христа», стр. 160, 161).

Елена Уайт осознавала важное значение такого опыта:

Когда мы видим души, находящиеся вне Христа, мы должны поставить себя на их место и ради них пережить покаяние перед Богом, не останавливаясь, не успокаиваясь до тех пор, пока мы не приведем их к покаянию. Если мы делаем для них все, что можем, и они все же не раскаиваются, то грех лежит у их дверей; однако мы должны по-прежнему сердцем печалить¬ся за их состояние, показывая им, как раскаиваться, и стараясь вести их шаг за шагом к Иисусу Христу (Рукопись 92, 1901 г., «Библейский Комментарий», т. 7, стр. 960).

Каким бы слабым и незначительным ни было подобие, наше покаяние ради других должно основываться на Христовом "покаянии... в интересах человеческого рода". Для любого из нас было бы невозможно ощутить такую заинтересованность и печаль ради других, если бы Он первый не ощутил это ради нас.

Если "мы любим потому, что Он первый возлюбил нас", то мы раскаиваемся потому, что Он первый раскаялся за нас. Он — наш Учитель.