Свобода во Христе - христианский проект

Пятница, 13 декабря 2024
ГЛАВА 16 ИСТОРИЯ СОБЛЮДЕНИЯ ПЕРВОГО ДНЯ PDF Печать E-mail

Воскресенье – языческий праздник со времен античности  – Происхождение его названия – Причины, побудившие руководителей церкви принять этот праздник – В первом веке христианской эры этот день соблюдался язычниками – Соблюдение другого дня было бы крайне неудобно – Они надеялись облегчить процесс обращения язычников, посредством введения того же дня, который те соблюдали – Три произвольно выбранных Церковью еженедельных праздника в память об Искупителе – Скорое возвышение воскресенья над остальными двумя праздниками – Иустин Мученик – Церковь Рима первой начала соблюдать воскресенье – Ириней – Первый акт неправомерного  использования папской власти в пользу воскресенья – Тертуллиан – Первые примеры воздержания от работы в воскресенье – Обобщенное изложение фактов – Римская церковь совершила первые нападки на субботу, превратив ее в день поста.

История возникновения воскресного праздника гораздо древнее христианской веры. Она уходит корнями в далекую античность, но, при этом не возникла ни по божественному установлению, ни от благочестивых порывов, направленных к Богу. Напротив, язычники посвятили этот день своему главному божеству – солнцу. И именно благодаря этому факту, первый день недели был назван «днём солнца», именем, под которым он известен во многих языках. Вебстер дает следующее определение этому слову:

«"Sunday (буквально, день солнца; у нас воскресенье); назван так потому, что в древности этот день был посвящен солнцу или поклонению ему. Первый день недели; христианская суббота; день отведенный для отдыха от всех трудов и для религиозного служения; день Господень».

Ворсестр в своем большом словаре использует подобную формулировку:

«Sunday (день солнца); получил такое название, потому что в древности день был посвящен солнцу или поклонению ему. Первый день недели; христианская суббота, отделенная для отдыха от трудов и религиозного служения; день Господень».

Эти лексикографы называют воскресенье христианской субботой и т. д., потому что в основной богословской литературе на нашем языке оно имеет такое значение, но в Библии - нет. Лексикографы не приступают к разрешению богословских вопросов, но просто дают такое определение данным терминам, которое в настоящее время используется в том или ином языке. Хотя все остальные дни недели имеют языческие названия, однако только воскресный день(день солнца, первый день недели) был ярким языческим праздником в период ранней Церкви. Шотландское периодическое издание North British Review (Норт Бритиш Ревью) в своих усердных попытках оправдать соблюдение воскресенья христианским миром, называет этот день «ДИКИМ ПРАЗДНИКОМ БОГА СОЛНЦА [т. е. праздником в честь солнца] ВСЕХ ЯЗЫЧЕСКИХ ВРЕМЕН».

Верстеган говорит:

«Самые древние немцы будучи язычниками, отвели первый день недели для особого поклонения солнцу, и поэтому этот день сохранил на нашем (английском) языке свое первоначальное название Sunday (день солнца, у нас воскресенье); следующий за ним день они посвятили особому поклонению луне, и поэтому у нас этот день остается известным как Monday (день луны, у нас понедельник); третий по счету день они посвятили Туиско, самому почитаемому богу самых великолепных планет, этот день сохранился в нашем языке как Tuesday (у нас вторник)».

Тот же автор рассказывает нам об идолах наших саксонских предков:

«Из имеющихся у них многочисленных идолов, семь были отдельно отделены для семи дней недели….День, который был отделен для особого поклонения божеству солнца, получил название Sunday (у нас воскресенье), иначе говоря, солнечный день или день солнца. Это божество находилось в храме, в котором ему поклонялись и приносили жертвоприношения, чтобы, как они полагали, солнце, находящееся на тверди небесной, могло отвечать через этого идола и сотрудничать с ними».

Дженнинг делает культ поклонения солнцу более древним событием, чем выход Израиля из египетского рабства. Потому что, говоря о времени этого избавления, он отзывается о язычниках, как о

«Идолопоклоннических народах, которые в честь своего главного божества солнца, начинали свой день с его восхода».

Он также представляет их, как тех, кто отделил день солнца (воскресенье) в честь того же объекта поклонения:

«По нашим расчётам, день, который язычники в основном посвящали поклонению и прославлению своего главного божества – солнца, был первым днем недели».

Периодическое издание North British Review (Норт Бритиш Ревью) оправдывает принятие христианской церковью этого древнего языческого праздника следующими словами:

«Тот самый день был воскресеньем (днём солнца) у их языческих соседей и жителей сельской местности; патриотизм радостно объединился с целесообразностью для того, чтобы для них он стал и днем Господним и субботой...Если протестанты отвергнут авторитет Церкви, то ничего страшного не произойдет, потому что возникшая благоприятная возможность и взаимная целесообразность станут убедительным доводом для того, чтобы совершить символическое изменение простого дня недели на день подобный иудейской субботе покоя и священных собраний. В действительности древнехристианская церковь была закрыта для принятия воскресенья до тех пор, пока не получила государственного признания и не заняла главенствующего положения, после чего было уже слишком поздно, чтобы вносить другие изменения. Для церкви принятие воскресенья не было проявлением непочтительности, или чем-то неприятным, поскольку в любом случае первый день недели был их собственным праздничным днем, а их гибкость и уступчивость только прибавили святости их спокойному празднику».

Похоже, что для того, чтобы преобразовать этот языческий праздник в христианскую субботу или, даже для того, чтобы оправдать его введение в христианскую церковь, нужно что-то большее, чем «патриотизм» и «целесообразность». Оставшуюся часть этой главы мы посвятим исследованию утверждения, в котором содержатся причины, подтолкнувшие к введению воскресенья(дня солнца, первого дня недели), и краткому обзору первых шагов, предпринятых для его преобразования в христианское установление. Чафи, священнослужитель англиканской церкви, в 1652 году опубликовал работу, в которой оправдывал соблюдение первого дня. Он озаглавил ее как «Суббота седьмого дня». После общего обзора того, как в период ранней Церкви языческий мир соблюдал воскресенье, Чафи указывает на причины, объясняющие почему христианам было запрещено соблюдать любой другой день:

«1. Из-за презрительного отношения, насмешек и издевательств, которым они могли подвергнуться со стороны всех язычников, среди которых жили... Какими мучительными были бы их насмешки и упреки, обращенные в адрес бедных христиан, живущих среди них и под их властью, если бы христиане выбрали бы для себя новый священный день, а не воскресенье…2. Тогда большинство христиан того времени были или слугами, или бедняками; а язычники, вполне вероятно, никогда бы не освобождали их от работы в любой другой день, кроме воскресного…3. Если бы они решились совершить эту перемену, то все их труды были бы напрасны; они никогда не смогли бы принять такой закон».

Таким образом, мы видим, что в тот период времени, когда ранняя Церковь начала отступать от Бога и лелеять в своей среде человеческие постановления, языческий мир, который уже на протяжении долго времени поддерживал эту практику, широко соблюдал первый день недели, посвященный солнцу. Многие из ранних отцов Церкви раньше были языческими философами. К сожалению, они привнесли в Церковь немало древних понятий и принципов. В особенности, им пришло в голову, что если Церковь объединится с язычниками в еженедельном праздновании, то это в огромной степени облегчит их обращение. Морер описывает причины, побудившие Церковь принять древний языческий праздник, который не нужно было выдумывать, потому что он уже существовал:

«Нельзя отрицать тот факт, что мы заимствуем название этого дня у древних греков и римлян, и признаем, что древние египтяне поклонялись солнцу, в вечное напоминание о котором они и посвятили ему этот день. Кроме того, мы считаем, что под влиянием этих примеров, другие народы, включая самих евреев, оказывали ему почтение».  Вся эта порочная практика, однако, не помешала отцам христианской Церкви, вместо того чтобы просто признать недействительным или совсем отодвинуть в сторону этот день или его название, только освятить и улучшить их таким же образом, как они поступили и с языческими храмами, которые до этого осквернялись служениями идолам, и в других примерах, в которых эти благочестивые люди всегда предлагали внести любые другие изменения, чем те, которые действительно необходимы, и сделать это в тех аспектах, которые открыто противоречат христианской вере. Нечто подобное произошло и с воскресным днем, в который язычники торжественно поклонялись солнцу, и который они назвали днем солнца (Sunday), частично ввиду его особого влияния на этот день, и частично, воздавая почести его божественному телу (как они его воспринимали). Христиане посчитали уместным соблюдать тот же самый день и сохранить за ним то же имя, чтобы не показаться перед язычниками необоснованно невежливыми и таким образом препятствовать обращению язычников или способствовать росту предрассудков, которые те питали бы к евангелию».

Во времена Иустина Мученика, воскресенье было еженедельным праздником, который язычники торжественно отмечали в честь бога солнца, и поэтому, когда Иустин представлял пред языческим императором Рима «Апологию» за своих братьев, он трижды упомянул о том, что христиане проводят свои собрания в этот всеобщий день поклонения.  Таким образом, впервые воскресенье фигурирует в христианской церкви, как установление, по временным параметрам тождественное еженедельному языческому празднику, а Иустин, который первым упоминает этот праздник, был языческим философом. Через шестьдесят лет Тертуллиан признает, что в том, что люди провозгласили солнце христианским богом, была доля правды, и добавляет, что, хотя они подобно язычникам поклоняются на восток, и проводят воскресенье в веселии, мотивы, которыми они при этом движимы, значительно отличаются от тех, кто поклоняется солнцу.  В другом случае, защищая своих братьев от обвинений в поклонении солнцу, он признает, что эти действия, а именно, молитвы, произносимые лицом на восток, и то, что воскресенье стало праздничным днем, действительно дали человеку повод думать, что солнце является богом христиан.  Таким образом Тертуллиан свидетельствует о том, что, когда воскресенье закрепилось в христианской церкви, оно было языческим праздником, а когда христиане начали его соблюдать, их начали насмешливо называть солнцепоклонниками. Примечательно то, что в своих ответах он никогда не настаивает на том, что они соблюдают это день, потому что так сказал Господь или потому что так поступали апостолы. Основной смысл его рассуждений заключался в том, что они имели такое же право поступать так, как и язычники. Спустя сто двадцать лет после Тертуллиана, Константин, будучи еще язычником, издал знаменитый указ, предписывающий соблюдение языческого праздника солнца в день, которому он присвоил титул «достопочтимого». И этот языческий закон навязал его соблюдение по всей Римской империи, и твердо закрепил его как в Церкви, так и в государстве. Поэтому не вызывает сомнений то, что в тот момент, когда воскресенье входило в христианскую церковь, оно было древним еженедельным праздником языческого мира.

Тот факт, что этот христианский праздник пришелся на день воскресения Христа, несомненно способствовал «патриотизму» и «целесообразности» в преобразовании его в день Господень или в христианскую субботу. Ибо движимые благочестивыми мотивами, как мы можем резонно заключить, преданные Богу люди ранее оказывали почести нескольким дням, памятным в истории Искупителя. Мосхайм, чье свидетельство о воскресенье мы уже представляли, использует такие слова для описания дня распятия:

«Не исключено также, что пятницу, день распятия Христа, ранее выделяли среди остальных дней недели за ее особые добродетели».

Говоря о втором веке, он пишет:

«Многие также соблюдали четвертый день недели, в который был предан Христос, и шестой, который был днем Его воскресения».

Доктор Питер Хейлин так говорит о тех, кто выбрал воскресенье:

«Потому что наш Спаситель воскрес в этот день из мертвых, они выбрали пятницу, потому что в этот день наш Спаситель переносил страдания, среду – потому что в этот день он был предан. В то же самое время восточные церкви продолжали соблюдать субботу или древний шаббат».

Об относительной святости этих трех произвольно выбранных праздников этот же автор пишет:

«Если рассматривать статус воскресенья в восточных церквях, то с позиции проповеди слова, служения таинств или общественных молитв, оно не имело больших преимуществ над другими днями, особенно над средой и пятницей. Разница состояла лишь в том, что в этот день собрания имели более торжественный вид, и на них присутствовало больше людей, чем в другие дни».

Кроме этих трех еженедельных праздников, были еще две ежегодные святыни – праздник Пасхи и праздник Пятидесятницы. И особенно стоит отметить, что, хотя история празднования воскресенья приводит нас к 140 году н. э., времени Иустина Мученика, праздник Пасхи берет свое начало от человека, который утверждал, что получил повеление ее праздновать от апостолов. Смотрите тринадцатую главу. Среди этих праздников, произвольно установленных в память об Искупителе, воскресенье имеет очень скромные преимущества над остальными. По этому вопросу хорошо высказал свое мнение Хейлин:

«Возьмите в пример что хотите, историю отцов ли или наших современников – и вы не найдете упоминания о том, что день Господень был установлен по повелению апостолов, равно как и то, что суббота была перенесена ими на первый день недели».

Домвилль представляет свидетельство, которое достойно того, чтобы надолго сохраниться в нашей памяти:

«Ни один церковный писатель первых трех столетий не связывал появление воскресного праздника ни со Христом, ни с Его апостолами».

Однако вскоре «патриотизм» и «целесообразность» настолько возвысились над своими собратьями, что один из этих произвольно выбранных праздников, который представлял собой «дикий праздник бога солнца» в языческом мире, стал в конце концов «днем Господним» в христианской церкви. Самое раннее свидетельство, которое относится к соблюдению первого дня и претендует на подлинность, это свидетельство Иустина Мученика, написанное в 140 году н. э. Перед своим обращением Иустин был языческим философом. Время написания, место и обстоятельства создания его первой Апологии или Просьбы о прощении христиан, адресованной римскому императору, описывается выдающимся римско-католическим историком. Он говорит, что Иустин Мученик

«Был в Риме тогда, когда в правление Антонина Пийа, преемника Адриана, начались гонения на христиан. Там он и сочинил свою знаменитую апологию, направленную на защиту христиан».

О трудах, которые приписывают Иустину Мученику, Мильнер говорит:

«Как и многие древние отцы церкви он предстает перед нами в самом невыгодном свете. Какие-то из его работ были в действительности потеряны, другие работы, приписываемые ему, были частично написаны не его рукой, и наконец, авторство последних вызывает сомнения».

Если произведения, приписываемые ему, являются подлинными, тогда тем, кто отстаивают субботу первого дня, его имя не принесет никакой пользы. Он говорил об упразднении субботы, и нет и намека на то, что соблюдение воскресенья, о котором он упоминает, было чем-то принудительным, а наоборот, исполнялось добровольно. Вот какими словами он обращается к императору Рима:

«И в день, называемый воскресеньем, все, кто живет в городах или в сельской местности, встречаются вместе на том же месте, и читают в отделенное для этого время писания апостолов и пророков. После этого епископ обращается к людям с проповедью, в которой он преподносит им наставления, и побуждает их жить по этим чудесным принципам. После своего выступления, мы поднимаемся для молитвы, по окончанию которой всем раздают хлеб, вино и воду, а епископ, как и до этого, пылко возносит молитвы и благодарения, которые завершаются всеобщим одобрительным Аминь. Освященные хлеб, вино и вода раздаются всем присутствующим, вкушаются и через дьяконов передаются тем, кто отсутствовал на служении. Состоятельные люди и все желающие жертвуют кто сколько считает нужным, и собранные средства хранятся у епископа, который их использует для оказания помощи сироте и вдове, тем, кто обречены на нищету из-за болезней или по другим каким-то причинам, рабам, странникам, пришедшим из далека, одним словом, всем нуждающимся. Мы собираемся в воскресенье, в первый день, в который Бог из темной пустоты начал творить нашу землю, и в который Иисус Христос, наш Спаситель, воскрес из мертвых, ибо в день, предшествующий субботе, он был распят, а в день, следующий за субботой, т. е. в воскресенье, он явился апостолам и ученикам, и учил их тому, что я сейчас предложил вам на рассмотрение».

Если этот отрывок является подлинным, то он представляет собой самое раннее упоминание о соблюдении воскресенья, как религиозного праздника в христианской церкви. Нужно всегда помнить о том, что этот отрывок был написан в Риме и адресован непосредственно императору. По этой причине он демонстрирует то, что происходило в церкви этого города и его окрестностях, но не определяет насколько распространенным было соблюдение этого дня. Данный отрывок содержит сильное непредвиденное доказательство того, что в Риме развивалось отступничество. Вечеря Господня частично приобрела человеческие черты, вода стала таким же необходимым атрибутом вечери, как хлеб и вино, и что более всего свидетельствовало об искажении установления Христа, так это то, что его символы передавались отсутствующим. Это последнее действие быстро привело к тому, что эти таинства стали объектом суеверного трепета и, в конце концов, поклонения. Иустин говорит императору, что так заповедал Христос, однако это заявление является большим отступлением от истины Нового Завета.

Это утверждение о причинах, подтолкнувших к соблюдению воскресенья, заслуживает особого внимания. Иустин говорит императору, что они собирались в день, называемый воскресеньем(днём солнца). Это было все равно, что сказать: «Мы соблюдаем день, в который наши граждане поклоняются солнцу». В словах Иустина, обращенных к преследующему христиан императору, и высказанных в их защиту, прозвучали нотки и «патриотизма», и «целесообразности». Но, как будто осознавая, что соблюдение языческого праздника, как дня христианского богопоклонения, противоречило их статусу служителей Всевышнего, Иустин начал думать о том, какие можно выдвинуть причины, чтобы оправдать соблюдение воскресенья. Он не ссылается ни на божественное указание, ни на пример апостолов, ибо его упоминание о том, чему учил Своих учеников Христос, касалось общей системы христианской религии, а не соблюдения воскресенья. И если кто-то скажет, что Иустин мог узнать о соблюдении воскресенья из традиции, о которой ничего не было сказано в Новом Завете, и что в конце концов воскресенье может быть праздником, предписанным Богом, то на это достаточно будет сказать: 1. Что это заявление показывает, что в пользу воскресенья выступает только традиция; 2. Что Иустин Мученик - очень ненадежный советчик; его свидетельство относительно Вечери Господней отличается от записанного в Новом Завете. 3. Что Американское общество богословских трактатов в своем труде, направленном против папистов, по обсуждаемому вопросу свидетельствует о следующем:

«Иустин Мученик производит впечатление совершенно неавторитетного источника. Он печально известен своим предположением о том, что столб, воздвигнутый на острове Тибр и посвященный Семо Санчусу, древнему сабинскому божеству, в действительности является памятником, воздвигнутым римлянами в честь самозванца Симона Магуса. Если бы такая вопиющая ошибка в отношении исторического факта была допущена современным историком, то она была бы незамедлительно выявлена, а его свидетельства с этого момента вызывали бы недоверие. Несомненно, с этим же критерием в уме нужно подходить и к свидетельствам Иустина Мученика, который по словам историка Ливия совершил такую непростительную ошибку».

Иустин объясняет соблюдение воскресенья следующими причинами: «это первый день, в который Бог из темной пустоты начал творить нашу землю, и в который Иисус Христос, наш Спаситель, воскрес из мертвых». Епископу Джерими Тейлору удалось лучше всех прокомментировать эти слова:

«Первая из причин выглядит, скорее, как оправдание, нежели как причина, потому что, если попытаться найти основание для соблюдения субботы на примере процесса творения, то она является завершающим днем, а не первым, она будет свидетельствовать о покое, а не о начале творения, она будет тем, что предписал Бог, а не тем, чему человек должен следовать в качестве оправдания».

Поэтому следует обратить внимание на то, что первые упоминания о воскресенье, как о христианском празднике, относятся к Римской церкви. Мы видим, как через небольшой период времени даже «епископ» этой церкви прилагает активные усилия для подавления субботы Господней, и возвышения празднования воскресенья.

Следует отметить также тот факт, что Иустин был решительным противником древней субботы. В своем «Диалоге с евреем Трифоном», он обращается к нему такими словами:

«Этот новый закон учит вас соблюдать вечную субботу, и вы, проводя один день в праздности, думаете, что исполнили свои обязательства перед Богом…. Если кто-то виновен в грехе прелюбодеяния, он должен покаяться, и в этом проявится его истинное и сладостное соблюдение субботы Господней….Ибо, если бы мы совершали обрезание по плоти, или соблюдали субботу или другие праздники, и не понимали, для чего они были нам предписаны, а предписаны они были нам по причине ваших беззаконий….Из-за беззаконий ваших и беззаконий отцов ваших Бог повелел вам соблюдать субботу…. Оставайтесь в том виде, в каком вы были рождены, потому что до Авраама не было нужды в обрезании, а до Моисея не было ни суббот, ни праздников, ни жертвоприношений. Так и теперь в них нет никакой необходимости, потому что Иисус Христос, Сын Божий, по воле Бога, родился от девы, от семени Авраамова и без греха».

Эти размышления Иустина не заслуживают ответа, но доказывают нечестность доктора Эдвардса, который использует его слова в качестве доказательств, подтверждающих факт изменения субботы , тогда как сам Иустин считал, что Бог установил субботу по причине беззаконий евреев, и полностью упразднил ее после первого пришествия Христа. Что касается празднования воскресенья, то, как мы уже говорили ранее, оно было принято Римской церковью по причине «целесообразности», и возможно, «патриотизма». Если свидетельство Иустина является истинным, оно представляет собой особую ценность по одной причине. Потому что показывает, что не далее, чем в 140 году н. э., первый день недели не имел статуса священного дня. Это становится видно из того, как Иустин несколько раз упоминает этот день: трижды он называет его «днем, названным воскресеньем», дважды - «восьмым днем», а также используя другие термины, но никогда он не называет его священным именем .

Следующий важный свидетель, выступающий в защиту священного статуса первого дня, это доктор Эдвардс:

«Таким образом Ириней, епископ Лиона, ученик Поликарпа, который был соработником апостолов, в 167 году н. э. писал, что день Господень, был христианской субботой. Вот его слова: ‘В день Господень каждый христианин соблюдал субботу, размышляя над законом и радуясь делам рук Божьих’».

Это свидетельство находит высокое признание у писателей, отстаивающих соблюдение первого дня, и часто и авторитетно фигурирует в их публикациях. Сэр Вильям Домвилль, чей серьезный трактат о субботе мы несколько раз упоминали, указывает на следующий важный факт, относящийся к этой цитате:

«Я тщательно изучил все дошедшие до наших дней работы Иринея и могу с определенностью заявить, что в них нет ни этого отрывка, ни чего-либо похожего на него. Издание, к которому я обращался, принадлежало перу Маси (Massuet, Париж, 1729), но, чтобы окончательно убедиться, я посмотрел издания Эразма (Париж, 1563) и Грейба (Grabe, Окстфорд, 1702), но не нашел в них обсуждаемого нами отрывка».

Примечательно то, что те, кто приписывает этой цитате авторство Иринея, направляют читателя по ссылкам не к тем местам в работе Иринея, в которых они должны находиться, а к богословию Дуайта, который первым обогатил богословский мир этой бесценной цитатой. Откуда тогда он получил это свидетельство, которое так много раз приписывалось Иринею? По этому вопросу Домвилль замечает:

«По несчастью он с двадцати трех лет был поражен болезнью глаз, из-за которой (как говорит биограф) лишился возможности читать и учиться….Знания, которые он почерпнул из книг после вышеупомянутого периода времени [на основании которого издатель вычислил его возраст], были получены исключительно из вторых рук, с помощью других людей».

Домвилль сообщает нам о другом факте, который несомненно говорит о происхождении данной цитаты:

«Хотя этой цитаты нет у Иринея, однако ее можно встретить в трудах, приписываемых другому отцу Церкви, Игнатию, в интерполированном послании которого, адресованного магнезианцам, в одном из вставленных отрывков, находятся настолько похожие на цитату Дуайта выражения, что просто не оставляют места для сомнения, относительно источника, из которого он ее позаимствовал».

Так завершается история происхождения знаменитого свидетельства Иринея, который получил его от Поликарпа, а тот в свою очередь – от апостолов! Это было свидетельство, представленное миру человеком, чье зрение было ослаблено; человеком, который в последствии этого недуга принял свидетельство с чужих слов, которое было добавлено из послания, ложно приписываемого Игнатию и представленное миру как истинное свидетельство Иринея. Потеря зрения, как мы можем снисходительно полагать, привела Дуайта к совершению серьезных ошибок; опубликовав ложное свидетельство, которое, казалось, берет истоки прямо от апостолов, он показал, что огромное количество людей просто не способны правильно читать четвертую заповедь в отличие от него, который смог сделать это, читая свидетельство Иринея. Этот случай является яркой демонстрацией того, что традиция может быть религиозным проводником; это подобно тому, как один слепой ведет другого слепого, пока оба не упадут в яму.

Всего этого не скажешь о случае с Иринеем. В его работах нет ни единого примера, в котором он называет воскресенье днем Господним! И что еще более примечательно, так это то, что в дошедших до наших дней произведениях, написанных им, нет ни единого предложения, в котором он вообще говорит о первом дне недели!  При этом, на основе некоторых утверждений древних писателей, может показаться, что он все же упоминал об этом дне, однако не сохранилось ни одного предложения, написанного Иринеем, в котором бы содержалось это упоминание. Он относился к субботе, как к символическому установлению, которое указывало на седьмое тысячелетие, как на великий день покоя для церкви.  Он говорил, что Авраам «не соблюдал суббот» , однако связывал происхождение субботы с освящением седьмого дня.  При этом он открыто отстаивал вечную и непреходящую по значимости природу десяти заповедей, заявляя о том, что они тождественны закону природы, которым человечество было наделено с момента сотворения для постоянного пребывания с нами, и лишающие спасения каждого, кто не соблюдает их».

Примечательно то, что первая зафиксированная попытка епископа Рима контролировать деятельность Церкви, была совершена посредством ИЗДАНИЯ ЗАКОНА О ВОСКРЕСНОМ ДНЕ. Во всех церквях поддерживался обычай праздновать Пасху, но делали это они с той разницей, что в восточных церквях ее соблюдали на четырнадцатый день первого месяца, независимо от того, на какой день недели она выпадала, тогда как западные церкви отмечали ее по воскресеньям, следующим за этим днем, или вернее в воскресенье, следующее за Страстной пятницей. В 196 году епископ Рима Виктор  попробовал принудить  все церкви соблюдать Пасху по римскому обычаю, т. е. в воскресенье. «Эту дерзкую попытку», - говорит Бауэр, - «мы можем назвать первым опытом незаконного использования папской власти».  А Даулинг называет это «самым ранним примером притязания на власть римско-католической церковью».  Церкви Малой Азии сообщили Виктору о том, что они не могут подчиниться его распоряжению. Тогда, как пишет Бауэр:

«Получив это письмо, Виктор, отдавшись во власть своим немощным и неуправляемым страстям, обрушил горькие проклятия на все церкви Азии, перекрыв им всякий доступ к общению с ним, и разослав письма об их отлучении соответствующим епископам. Вместе с тем, для того, чтобы отрезать их от общения со всей Церковью, он написал остальным епископам увещевательные письма, в которых призывал их последовать его примеру и запретить всякое общение с непокорными братьями Малой Азии».

Историк сообщает нам о том, что «никто не последовал его примеру или совету, никто не отнесся с должным почтением к его письмам, или попытался хоть в малейшей степени оказать ему поддержку в такой безрассудной и немилосердной попытке». Далее он говорит:

«После того, как Виктор потерпел неудачу, его последователи не стали возобновлять противостояние, и верующие Малой Азии мирно продолжили свою древнюю практику соблюдения Пасхи до того момента, как собор в Никее, желая угодить императору Константину Великому, не постановил, чтобы во всех церквях праздник Пасхи должен соблюдаться в один и тот же день в соответствии с римским обычаем».

По мнению Хейлина, в этой борьбе воскресенье не одержало победы,

«Пока вселенский собор в Никее [325 год н. э.], за которым стоял сам император [Константин], не переломил ситуацию в пользу воскресенья, решению этого знаменитого синода осмеливались противиться только появляющиеся время от времени и рассеянные по местам еретики».

Константин, могущественное влияние которого заставило собор в Никеерешить этот вопрос в пользу Римского епископа, а именно, перенести празднование Пасхи на воскресенье, привел сильную причину для принятия этой меры:

«Мы не должны иметь ничего общего с этой самой враждебной еврейской чернью».

Это предложение достойно нашего внимания. Твердое решение не иметь ничего общего с евреями имело непосредственное отношение к искоренению субботы в христианской церкви. Те, кто отвергли субботу Господню, и выбрали вместо нее более популярный и более удобный языческий праздник воскресенья, были настолько увлечены идеей не иметь ничего общего с евреями, что никогда даже не подвергали сомнению уместность соблюдения праздника, имеющего много общего с языческим установлением.

Этот праздник соблюдался не еженедельно, а ежегодно, однако его перенос с четырнадцатого дня первого месяца на воскресенье, следующее за Страстной пятницей, стал первым законодательным актом, принятым в честь воскресенья, как христианского праздника, и как замысловато выразился Хейлин: «Дню Господнему было крайне непросто одержать победу».  Вскоре после собора в Никее, по законам Феодосия, те, кто соблюдали праздник Пасхи в любой день, кроме воскресенья, подвергались смертной казни.  Англичане из Уэльса в течение долгого времени могли удерживать свои позиции против этого проекта Римской церкви и до шестого века «упорно сопротивлялись имперскому указу Римского понтифика».

Через четыре года после начала этого противостояния, примерно в 200 году, было написано свидетельство Тертуллиана, самого древнего из латинских отцов церкви. Доктор Кларк повествует о том, что отцы церкви «постоянно меняли свои позиции» и Тертуллиан – яркое подтверждение этому. Он относит происхождение субботы к процессу творения, но при этом замечает, что патриархи ее не соблюдали. Он говорит, что Иисус Навин нарушил субботу в Иерихоне, а в другом месте, что он этого не делал. Он представляет восьмой день, достойным большей чести нежели седьмой, и тут же пишет обратное. Он заявляет о том, что закон был упразднен, но в других местах учит о его непреходящей значимости и вечной природе. Он провозглашает о том, что Христос отменил субботу, а после утверждает, что «Христос этого не делал», но наделил «дополнительной святостью» «саму субботу, которая с момента сотворения земли была освящена небесным Отцом», и добавляет, что Христос «обеспечил этот день божественной защитой» и так бы поступил и его противник в отношении других дней для того только, чтобы не почтить субботу Творца».

Содержание последнего предложения весьма примечательно. Спаситель обеспечил субботу Творца дополнительной защитой, но «противник» готов был сделать это с любым другим днем. Из этого становится ясно, что, во-первых, Тертуллиан не верил, что Христос освятил какой-то другой день вместо субботы, и во-вторых, что он считал, что освящение другого дня будет делом рук противника Бога! Когда он писал эти слова, он наверняка не верил в то, что Христос освятил воскресенье. Но Тертуллиан и его братья оказались среди соблюдающих день, в который поклонялись солнцу, и за эти действия были осмеяны. Тертуллиан отрицает выдвинутое против него обвинение, хотя и признает, что в нем была доля правды. Он говорит:

«Другие, вооружившись более обширными знаниями и убежденностью, думают, что наш бог – солнце. Возможно нас будут считать персами, хотя мы и не поклоняемся дневному светилу, нарисованному на куске льняного полотна, «и полностью заполнившего свой собственный диск». Вне сомнения, эта идея берет свое начало от нашего понимания того, что в молитве нужно поворачиваться на восток. Но вы, многие из вас, тоже иногда под видом поклонения небесным телам, двигаете своими губами в сторону восхода. Тем же образом, если мы проводим воскресенье в радости, и руководствуемся при этом совершенного другими мотивами, нежели те, кто поклоняются солнцу, мы в некотором смысле уподобляемся тем из вас, кто проводит день Сатурна (седьмой день, суббота, прим. изд.) в отдыхе и наслаждениях, хотя они идут далеко не теми путями, которыми идут иудеи, и о которых даже не имеют представления».

Тертуллиан для оправдания этой практики не ссылается ни на божественное повеление, ни на пример апостолов. Фактически, он не дает никаких объяснений, хотя и намекает на то, что у него есть, чем оправдаться. Но в другой своей работе он считает необходимым отказаться от обвинения в поклонении солнцу из-за соблюдения воскресенья. Во втором ответе на это обвинение он указывает на более четкие основания для зашиты, и здесь мы познакомимся с его лучшим объяснением. Вот его слова:

«Остальные, с большими претензиями на хорошие манеры, предполагают, что солнце является богом христиан по причине того, что мы молимся лицом на восток, или потому что мы сделали воскресенье праздничным днем. Ну так что же? А вы этого не делаете? Разве многие из вас не возносят молитвы лицом к восходу в своем показном поклонении небесным телам? Ведь именно вы позволили солнцу влиять на ваш недельный календарь, вы отдали предпочтение его дню (Sunday), а не предшествующему, для того, чтобы либо полностью воздержаться от бани, либо отложить ее до вечера, и для отдыха и застолий. Обращаясь к этим обычаям, вы добровольно отступаете от своих собственных религиозных ритуалов, чтобы участвовать в чужих».

В этой речи Тертуллиан обращается к народам, которые по-прежнему пребывают в идолопоклонстве. Для некоторых из них воскресенье было древним установлением, для других – сравнительно недавним. Однако некоторые из этих язычников порицали христиан за то, что они были солнцепоклонниками. А теперь, поразмышляйте над его ответом. Он не говорит: «Мы христиане получили повеление соблюдать первый день недели в честь воскресения Христа». Пожалуй, лучшего ответа нельзя было и придумать: просто резкое возражение, состоящее из двух утверждений, первое из которых заключается в том, что христиане поступали не хуже, чем язычники, и второе, что у них было такое же право сделать воскресенье праздничным днем, как и у язычников!

Эту главу мы посвятили исследованию истории происхождения соблюдения первого дня. Мы выяснили, что с античных времен воскресенье было языческим праздником солнца, и что в первых веках христианской эры этот древний праздник имел широкое распространение в языческом мире. Мы узнали, что патриотизм и целесообразность, и глубокое желание обратить в христианскую веру языческий мир, побудила руководителей церкви принять этот день в качестве христианского праздника, и оставить за ним то имя, которое ему дали язычники. Мы увидели, что самый ранний пример фактического соблюдения воскресенья в христианской церкви, датировался 140 годом н. э., и относился к Римской церкви. Первая серьезная попытка, предпринятая в пользу воскресенья, произошла в 196 году, и по случайному стечению обстоятельств, стала первым проявлением незаконного использования папской власти. Первый случай, когда титул священного установления относился к этому празднику, и самые ранние упоминания о воздержании от труда в этот день, найдены в трудах Тертуллиана в конце второго века. Теперь читатель познакомился с историей происхождения воскресного праздника, и в свое время мы расскажем о том, как ему удалось получить главенствующее значение.

Эту главу мы закончим фактом, представляющим глубокий интерес. Первой серьезной попыткой, предпринятой для того, чтобы свергнуть субботу стало постановление Римской церкви о том, чтобы сделать ее днем поста, а воскресенье – радостным празднеством. В то время как восточные церкви хранили субботу, часть западных во главе с Римской церковью, превратили ее в день поста. Нежелание другой части западных церквей покориться этому постановлению, вылилось в затяжное противостояние, о результатах которого писал Хейлин:

«На протяжении долгого времени положение вещей оставалось прежним, пока наконец Римская церковь не достигла своей цели и суббота стала днем поста практически во всех частях западного мира. Я говорю только о западном мире, потому что восточные церкви были настолько далеки от того, чтобы поменять свой древний обычай, что на шестом соборе в Константинополе в 692 году н. э., они увещевали своих братьев в Риме под страхом церковного порицания, запретить пост в этот день».

Вильям Джеймс в своей проповеди в Оксфордском университете, указывает на дату происхождения практики субботнего поста:

«Западная Церковь начала поститься по субботам в начале третьего века».

Из этих слов видно, что борьба началась в третьем веке, а именно, сразу после 200 года. Неандер пишет о мотивах, которыми руководствовалась Римская церковь:

«В западных церквях, особенно в Римской, в которых превалирующей тенденцией стало сопротивление иудаизму, противостояние в этом вопросе способствовало возникновению обычая отмечать субботу в частности, как день поста».

Под иудаизмом Неандер подразумевал соблюдение седьмого дня как субботы. Доктор Чарльз Хейз из Германии, в очень недвусмысленной формулировке указывает на цель Римской церкви:

«Римская церковь относилась к субботе, как ко дню поста, чтобы выразить свое открытое противостояние тем, кто считал этот день библейским шаббатом. Воскресенье оставалось праздником радости, в который народ избегал всякого рода постов и мирских дел настолько, насколько это было возможным, однако на тот момент времени изначальная заповедь декалога о субботе не относилась к этому дню».

Лорд Кинг подтверждает этот факт следующими словами:

«Некоторые западные церкви, чтобы не выглядеть в глазах других иудействующими, постились в субботу, как об этом пишет Викторин Петавский: «У нас был обычай поститься по седьмым дням, чтобы о нас не думали, что мы подобно иудеям соблюдаем субботу».

Вот таким образом субботу Господню превратили в день поста, для того, чтобы отвратить от нее людей, и такой была первая серьезная попытка Римской церкви подавить древнюю библейскую субботу.