Личность Карлштадта достойна внимания – Напряженность существовавшая между ним и Лютером относительно послания Иакова – Смелость, с которой он бок о бок с Лютером выступал против папы – Его деятельность во время заточения Лютера – Глубокое влияние фанатизма на его действия – Кто вместе с Карлштадтом принимал участие в уничтожении икон в церквях, запрещал проведение месс и отменял целибат – После своего возвращения Лютер восстановил мессу и устранил незамысловатое таинство причастия – Карлштадт покорился этим поправкам Лютера – Через два года он почувствовал необходимость противостать Лютеру в вопросе причастия – Основания для различий во взглядах Карлштадта и Лютера на Реформацию и – Лютер считал, что плоть и кровь Христа были буквально воплощены в хлебе и вине – Карлштадт считал, что хлеб и вино были символами тела и крови Христовой – Последующий за этим разлад – Карлштадт отправлен в изгнание – В изгнании он подвергается жестокому обращению – Он не был причастен к противозаконным действиям анабаптистов – Почему Карлштадта судили с такой строгостью – Оценка произошедшего разлада, данная Д’Обинье – Деятельность Карлштадта в Швейцарии – Лютер выступает против него – Примирение Лютера и Карлштадта – Д’Обинье оценивает академические способности и христианские качества Карлштадта – Карлштадт соблюдает субботу – В чем Лютер положительно повлиял на Карлштадта – Чему Лютер мог научиться от Карлштадта.

Примечательно то, что, по крайней мере, один из выдающихся реформаторов –  Карлштадт соблюдал библейскую субботу. Знакомство с историей реформации неизбежно убеждает нас в том, что по сравнению с Лютером, Карлштадт стремился к более серьезным преобразованиям. Чтобы не подвергать опасности реформационное движение Лютер был готов мириться с некоторыми злоупотреблениями римской церкви, в то время как Карлштадт стремился любой ценой вернуть церковь к полному подчинению Слову Божьему.

Принципы и взгляды Карлштадта на субботу, его тесные отношения с Лютером, его выдающаяся роль в ранней истории Реформации и непреходящая значимость влияния решения Лютера в отношении субботы на всю историю протестантской церкви, отводят Карлштадту почетное место в истории субботы. Мы представим вам достоверные сведения о нем словами лучших историков, ни один из которых не относился с благосклонностью к соблюдению им седьмого дня. То, как они описывают его ошибки и промахи, говорит нам об их беспристрастности к нему. Вскоре после того, как Лютер начал проповедовать против доктрины о спасении добрыми делами, его глубокое желание освободить человека от полного подчинения Риму привело к тому, что он начал подвергать сомнению божественную природу тех отрывков Писания, в которых находились слова, противоречащие его идее. Доктор Сирс писал об этом так:

«Лютер так ревностно отстаивал доктрину об оправдании верой, что был даже готов подвергнуть сомнению авторитет некоторых частей Священного Писания, которые, по его мнению, шли в разрез с его мнением. Послание Иакова, в частности, вызывало у него сильнейшее непринятие».

Перед тем, как Лютер был заточен в замке в Вартбурге, у него возникли по этому вопросу несогласия с Карлштадтом, о котором в 1520 году было написано:

«Он опубликовал трактат «О Каноне Священного Писания», который, хотя и подвергся ожесточенной дискредитации со стороны Лютера, но, тем не менее, оставался достаточно основательным трудом, представляющим великие принципы протестантизма и наивысший авторитет Священного Писания. В это же самое время он отстаивал перед Лютером авторитет послания Иакова. После выхода в свет буллы папы Льва X, направленной против реформаторов, Карлштадт вместе с Лютером смело и решительно отстаивал свои убеждения. В своем труде «Святость папства» (1520) он, на основании Библии, развенчивает идею о непогрешимости папы».

Как нам хорошо известно, Лютер, возвращаясь с сейма в Вормcе, был схвачен людьми курфюрста Саксонского и спрятан от своих врагов в Вартбургском замке. Вот что написано о деятельности Карлштадта в это время:

«В 1521 году, во время заточения Лютера в Вартбурге, Карлштадт практически единолично контролировал реформаторское движение в Виттенберге и стоял во главе университета. В своем трактате «О целибате, монашестве и вдовстве» он выступил против монашества и целибата. Следующим объектом его нападок стал обряд мессы, после чего студенты и жители города устроили беспорядки, направленные против нее. В рождество 1521 года он провёл причастие в обоих видах (хлеб и вино) для прихожан церкви и провел его на немецком языке; в январе 1522 года он женился. Его безудержное рвение привело к тому, что он слепо и необдуманно совершал то, что считал на тот момент правильным. Очень скоро он превзошел даже Лютера, совершив одну из своих серьезнейших ошибок, - приписав Ветхому Завету ту же значимость, что и Новому. Двадцать четвертого января 1522 года Карлштадт принял новую церковную конституцию в Виттенберге, которая представляет интерес только как первая протестантская организация реформационного движения».

В то время в Виттенберге были определенные фанатично настроенные учителя, прозванные в честь города, из которого они прибыли, «пророками из Цвиккау». Находясь какое-то время под их сильным влиянием, Карлштадт пришел к заключению, что получение ученых степей греховно и что присутствия Святого Духа достаточно для человека и нет необходимости изучать человеческие науки. Это привело к тому, что он посоветовал студентам университета вернуться в свои дома.  Университет оказался на грани закрытия. Так действовал Карлштадт во время отсутствия Лютера. Если исключить последние действия Карлштадта, то предпринятые им ранее шаги были, по сути, правильными.

Преобразования, имевшие место в Виттенберге в отсутствие Лютера, некоторые люди связывают с фанатичной, по их мнению, деятельностью Карлштадта, за которую ответственность несет только он. На самом деле, все происходит с точностью до наоборот. Вот как об этом пишет доктор Маклэйн:

«Прочитав комментарий Мосхайма на вышеупомянутые события, читатель может прийти к выводу, что Карлштадт совершил все эти перемены своею властью. Однако это было далеко не так. Запрет на проведение частных месс, удаление изображений святых из церквей, упразднение закона, навязывающего целибат духовенству – преобразования, которые наши историки считают поспешными и губительными, были осуществлены Карлштадтом в союзе с Бугенхагеном, Меланхтоном, Ионасом Амсдорфом и другими реформаторами, и получили поддержку со стороны курфюрста Саксонского. Поэтому у нас есть основания полагать, что главной причиной недовольства Лютера был тот факт, что все эти нововведения были осуществлены в его отсутствие, если только не предположить, что на тот момент времени он еще не сбросил с себя оковы суеверия и не осознавал абсурдности и губительных последствий иконопочитания».

Карлштадт подал простым прихожанам чашу причастия, которой они были надолго лишены по вине Рима. Он упразднил причащение мирян только хлебом. Описывая это нововведение и действия, которые Лютер предпринял относительно этого после своего возвращения, Доктор Сирс говорит:

«Он (Карлштадт) восстановил таинство причастия, подав прихожанам не только хлеб, но и вино. Лютер же, «для того, чтобы не соблазнять немощную совесть», настаивал на том, чтобы прихожане обслуживались только хлебом, и его слово было решающим. Он (Карлштадт) отвергнул практику почитания святых, Лютер напротив, позволил и снова ее учредил».

В этот период времени положение Карлштадта было очень непростым. Он не мог похвастаться тем, что «многому научился от своих новых учителей» из Цвиккау, однако публично провозглашал их фанатичные идеи о том, что присутствие Духа Божьего заменяет необходимость в обучении. Что касается его политики, направленной на прекращение идолопоклонства папистов, то в этом он был абсолютно прав. С болью в сердце он наблюдал, как эта практика снова занимала свое место в жизни церкви, однако курфюрст не позволил ему ни проповедовать, ни письменно освещать те вопросы, в которых его позиция расходилась с позицией Лютера. Вот как Д’Обинье описывает его действия:

«Тем не менее, он пожертвовал своим «я» ради сохранения мира, совладал с желанием отстаивать свою доктрину, примирился, по крайней мере, внешне со своим соратником (Лютером) и в скором времени возобновил преподавание в университете».

Поскольку Лютер проповедовал доктрины, с которыми Карлштадт не был согласен, то он почувствовал, что больше не может молчать. Доктор Сирс так пишет об этом:

«После того, как Карлштадт хранил вынужденное молчание (с 1522 по 1524 годы) и покорность превосходящему авторитету Лютера, он больше не смог сдерживаться и, покинув Виттенберг, организовал издательскую деятельность в Йене, чтобы посредством своих публикаций дать выход своим убеждениям».

При основании идей Реформации Лютер и Карлштадт руководствовались следующими принципами: Карлштадт настаивал на отвержении всего того, что не находило библейского подтверждения в католической церкви; Лютер принял решение сохранить все, что открыто не противоречило Библии. Вот как доктор Сирс описывает эти расхождения во взглядах:

«Карлштадт считал, что в вопросах о Боге мы не должны руководствоваться мнением большинства, но просто взирать на Слово Божье. «Есть те, которые считают, - добавляет он, - что ради немощной совести некоторых, мы не должны спешить соблюдать Божьи повеления, но ждать, пока эти люди станут мудрыми и сильными». Относительно обрядов, существующих в церкви, он рассуждал как швейцарские реформаторы, которые считали, что то, что не имеет библейского основания, должно быть отвергнуто. «Все, что не основано на Библии – против Библии».

«Лютер утверждал обратное: «Все, что не против Писания, за Писание и Писание за него. Хотя Христос не давал повеления почитать святых, но Он также и не запрещал это делать». «Не правда, - сказал Карлштадт, - мы должны подчиняться Библии, а не полагаться на собственный разум».

Интересно, что стало предметом разногласий между Лютером и Карлштадтом, и какой точки зрения они придерживались. Вот, как доктор Маклэйн описывает причину возникшего конфликта:

«Разные взгляды на евхаристию стали истинной причиной серьезного разлада, возникшего между этими выдающимися мужами, и принесшего мало чести Лютеру. Потому что объяснение о Вечере Господней, представленное Карлштадтом (а он считал, что вечеря был установлена в напоминание о смерти Христа, а не для празднования его телесного присутствия, как результата его соприсутствия в хлебе и вине), все же было более разумным, чем учение Лютера, загроможденное нелепейшими утверждениями о преосуществлении. И даже если предположить, что Карлштадт зашел слишком далеко в своих рассуждениях, утверждая, что Христос, произнося местоимение «сие» в словах «Сие есть тело мое», говорил о Своем теле, а не о хлебе, то что нам остается думать о бессмысленном учении Лютера о соприсутствии Христа в хлебе и в вине, которые, по его мнению, также неотделимы, как огонь и железо, доведенное до состояния каления?»

Доктор Сирс также указывает на причину этого конфликта, произошедшего в 1524 году:

«Самой главной причиной возникшего разлада между Карлштадтом и Лютером, приведшего последнего к сильному озлоблению, стала Вечеря Господня. Карлштадт отвергал не только преосуществление, но и соприсутсвие или реальное присутствие, а также вознесение людей в ранг святых и поклонение им. Лютер отвергал первое, защищал второе и третье и позволял последнее. Относительно реального присутствия Лютер говорил: «В таинствах причастия воплощены настоящие тело и кровь Христа, для того, чтобы даже недостойные и безбожники смогли приобщиться к ним, «приобщиться через материальное», а не только через духовное, как считает Карлштадт».

В настоящее время почти каждый признает, что в этом противостоянии ошибался только Лютер, и Д’Обинье не смог не отметить этого:

«Когда поднялся вопрос о вечере, Лютер отбросил правильный элемент Реформации и отстаивал исключительно свои взгляды лютеранства».

Вот как охарактеризовал эту полемику доктор Сирс:

«Последовало жесточайшее противостояние. Обе стороны перешли границы христианского приличия и скромности. Карлштадт был в опасной близости к мятежам анабаптистов, возбуждаемых Мюнцером. Он выражал поддержку некоторых взглядов анабаптистов, но не одобрял совершаемые ими беспорядки. Лютер максимально этим воспользовался».

Очевидно то, что в этом состязании Лютеру не удалось одержать решительного преимущества над Карлштадтом, о чем свидетельствуют даже его друзья. Курфюрст Саксонский вмешался и изгнал Карлштадта! Вот как это описывает Д’Обинье:

«Он издал приказ лишить Карлштадта всех его постов и изгнать его не только из Орламюнде, но и из самой страны».

«Лютер не имел отношения к принятию князем столь строго решения – это не было ему по нраву, и в последствии он доказал это».

За то, что Карлштадт поддерживал доктрину о вечере Господней в том виде, в котором ее проводят сейчас почти все протестанты мира, и за отвержение им доктрины Лютера о личном присутствии Христа в хлебе, он на долгие годы был лишен дома. Его изгнание произошло в 1524 году. А вот, что произошло после этого:

«С этого момента и по 1534 год он странствовал по Германии, преследуемый теологическими нападками лютеран и папистов, и временами был стиснут нуждой и бесславием. И, хотя он всегда находил сочувствие и гостеприимство со стороны анабаптистов, однако не был причастен к восстанию Мюнцера. Несмотря на это, ему запрещали писать и временами его жизнь подвергалась опасности. Он представлял собой жалкое зрелище великого и правильного во многих отношениях человека, совершающего необдуманные действия, исполненного амбициями и нередко притворным рвением, руководимого фанатичными убеждениями, которые и подвергли его хорошо обоснованной, но неумеренной критике как со стороны друзей, так и со стороны врагов».

Но, можно ли верить в обоснованность этих слов? Преследование Карлштадта было несправедливым. Да, какое-то время он, действительно, придерживался некоторых фанатичных идей, но позже он их оставил. Вот о чем дальше повествует этот автор:

«Невозможно не признать, что во многих отношениях он превосходил Лютера, но его ошибка заключалась в том, что он слишком поспешно разрушал и упразднял внешние формы, не совершив прежде внутренних перемен в своем сердце, а также в сердцах людей. О нем написано много биографических очерков, и без сомнения Реформация обязана ему многим хорошим, за что ему не воздали должное, поскольку это было омрачено причиненным им злом».

В этом отрывке содержится важная истина о служении Карлштадта, но к ней привязаны злые намеки, на самом деле не имеющие под собой достаточного основания. С глубокой горечью доктор Сирс писал о нем:

«Вот уже три столетия, как к моральным качествам Карлштадта относятся так, как этого скорее заслуживал бы Лютер, если бы к свидетельству католика отнеслись бы с должным вниманием. Заинтересованная сторона оказалась и свидетелем, и судьей. А что, если бы мы судили о моральных качествах Цвингли на основании слов Лютера? Правда состоит в том, что в этом противостоянии не Карлштадт, а Лютер проявил в большей степени недобрый дух и наносил оскорбления своему оппоненту. Карлштадт знал, что во многом правда была на его стороне, однако именно это многое подверглось сокрушительному натиску гражданской власти, которая поддерживала Лютера».

Вот как Д’Обинье описывает противостояние этих мужей:

«Каждый из них выступает против заблуждения, которое, на его взгляд, кажется ему наиболее опасным, и в своих нападках преступает границы истины. Однако, принимая это все во внимание, правда состоит в том, что «находясь на разных берегах реки», эти великие учителя имели общее направление мыслей и имели единый стандарт, которым был Иисус Христос, который является ИСТИНОЙ в полном смысле этого слова».

Вот что писал о них Д’Обинье после того, как Карлштадт был изгнан из страны:

«Невозможно не чувствовать боли при виде этих достойных высокой оценки мужей, бывших некогда друзьями, а теперь злобно противостоящих друг другу».

После изгнания из Саксонии Карлштадт какое-то время жил в Швейцарии. Д’Обинье пишет следующее о результатах его деятельности в этой стране, и о том, что Лютер делал против него:

«Вскоре наставления Карлштадта вызвали такой интерес, который можно было бы сравнить с реакцией, последующей за выдвинутыми против злоупотреблений церкви тезисами Лютера. Казалось, что почти вся Швейцария соглашалась с его учением. Буцер и Капитон были готовы принять его взгляды.

«После этого негодование Лютера достигло своего апогея; он выпустил одну из самых ярких, но вместе с тем возмутительных книг из своего сомнительного репертуара под названием “Против Небесных Пророков”».

Доктор Сирс тоже упоминает о трудах Карлштадта в Швейцарии и о лживой книге Лютера:

«Книгу, которую он написал против Карлштадта, он назвал «Против Небесных Пророков», и это было нечестно с его стороны, потому что полемика велась только вокруг таинств вечери. На юге Германии и в Швейцарии Карлштадт приобрел больше последователей, чем Лютер. Изгнанный как последователь анабаптистов, он был принят как последователь Цвингли».

Доктор Маклэйн рассказывает о том, что последовало далее, и в чем проявились позитивные качества этих выдающихся мужей:

«После своего изгнания из Саксонии Карлштадт написал трактат против религиозного исступления анабаптистов в целом и против их экстравагантных убеждений и агрессивных действий в частности. Этот трактат был также адресован Лютеру, после прочтения которого, тот раскаялся в своем недостойном отношении к Карлштадту, пересмотрел его дело в суде, и получил разрешение от курфюрста на его возвращение в Саксонию».

«После примирения с Лютером, Карлштадт написал трактат о евхаристии, пронизанный сдержанностью и смирением. Он внимательно прочитал труды Цвингли на эту тему, и, увидев в них отражение своих мыслей, представленных в четкой и убедительной манере, во второй раз отправился сначала в Цюрих, потом в Базель, где принял назначение пастора и преподавателя теологии, где и скончался 25 декабря 1541 года, прожив примерную и добродетельную жизнь».

Об академических способностях и жертвенности Карлштадта Д’Обинье писал:

«Он хорошо знал латинский, греческий и еврейский языки, и Лютер признавал его превосходство над собой. Будучи наделенным выдающимися умственными способностями он был готов пожертвовать славой, положением, возможностью жить у себя на родине, и даже последним куском хлеба ради своих убеждений».

О принципах Карлштадта относительно субботы свидетельствует доктор Уайт, епископ города Или:

«Со времен Лютера соблюдение седьмого дня, возрождаемое тогда Кароластадиусом, Штернебергиусом и некоторыми сектантами из анабаптистов, оценивалось как иудейское и еретическое».

А в этой цитате доктор Сирс намекает на факт соблюдения Карлштадтом седьмого дня, но, как это свойственно историкам «первого дня» в подобных случаях, преподносит его в таком виде, что массовый читатель упускает его из внимания. Вот его слова:

«В отношении необходимости соблюдения законов Ветхого Завета взгляды Карлштадта существенно отличались от взглядов Лютера. Для Карлштадта закон Моисея оставался непреложным и обязательным для соблюдения, Лютер же, напротив, испытывал сильную неприязнь к тому, что он называл законнической и иудейской религией. Карлштадт верил в божественный авторитет ветхозаветной субботы; Лютер же считал, что христиане вольны выбирать любой день покоя и поклонения, главное, чтобы они соблюдали его вместе».

У нас есть высказывание Лютера в отношении субботствующих принципов Карлштадта, взятое из его книги «Против Небесных Пророков»:

«Если бы мы позволили Карлштадту и дальше писать о субботе, то воскресенье ушло бы в небытие, а суббота Господня, точнее, седьмой день недели, стал бы почитаться святым; Карлштадт сделал бы нас иудеями во всех отношениях и нам пришлось бы принимать обрезание, ибо истинно и несомненно то, что тот, кто считает необходимым исполнять один закон Моисеев и соблюдать его как закон, должен признать все постановления обязательными и соблюдать их».

Различные историки, обсуждающие разногласия, существовавшие между Лютером и Карлштадтом, открыто высказываются о мотивах, которыми те руководствовались. Но, говоря об этом, лучше сохранять сдержанность и ждать Дня Суда, в который и откроются помышления их сердец. При всем при этом мы можем свободно говорить об их поступках и с должным приличием называть то, что могло бы содействовать их взаимному обогащению. Ошибки, которые Карлштадт совершил в Виттенберге, произошли не потому, что он отказался от помощи Лютера, но потому что он был лишен ее, вследствие заточения последнего. Заблуждения Лютера в том, где Карлштадт был прав, были продиктованы его страстным нежеланием принимать его принципы.

1) Такие ошибки Карлштадта, как уничтожение ликов святых в церквях, запрет на проведение месс, упразднение монашеских обетов или клятв целибата, решение подавать на вечере не только хлеб, но и вино, и проводить богослужения не на латинском, а на немецком языке, если и являются ошибками, то скорее ошибками временного, нежели доктринального характера. Если бы Лютер был все это время с ним, то, возможно, совершение этих преобразований растянулось бы на месяцы, а может быть и на годы.

2) Если бы Лютер был рядом с Карлштадтом, то, скорее всего, тот избежал бы влияния Цвикауских пророков. Впрочем, Карлштадт принял не все из них, а только учение о том, что присутствие Святого Духа в верующем человеке делает всякое человеческое познание тщетным и бесполезным. Впоследствии, Карлштадт прислушался к наставлениям Лютера, касающихся вышеназванных ошибок. Если бы Лютер прислушался к Карлштадту, то:

1. Отстаивая доктрину об оправдании по вере, он не отказался бы от богодухновенности послания Иакова, назвав его «соломенным или пустым посланием».

2. Вместо замены понятия преосуществление (папской доктрины, на основании которой хлеб и вино на вечере превращаются в буквальную плоть и кровь Христа) на соприсутствие (доктрину, говорящую о действительном присутствии крови и плоти Христа в хлебе и вине), которую он ввел в Лютеранскую церковь, он принял бы доктрину о том, что хлеб и вино просто символизируют тело и кровь Христа и вкушаются, как напоминание о Его жертве за наши грехи.

3. Он отверг бы все то, что в римско-католической церкви не находит открытого запрета, но и не поддерживается Библией.

4. Вместо католического празднования воскресного дня, он бы соблюдал древнюю субботу Господню, и завещал бы протестантской церкви ее хранить.

3) Карлштадт нуждался в помощи Лютера, и он принял ее. А нуждался ли Лютер в помощи Карлштадта? Не пришло ли время защитить Карлштадта от бесчестья, которое навлекла на него превалирующая сторона? И почему это не было сделано тогда, когда Карлштадт еще не был убежденным хранителем субботы?