«Ему должно расти, а мне умаляться» (Ин. 3:30)

Уильям Мэрфи был симпатичный и влиятельный мужчина, и в свои сорок лет он занимал руководящую должность в круп¬ной международной фирме. Но последние недели его внимание привлекали не договоры и сделки, но исключительно вопрос собственной жизни. Началось все с того, что во время обеда он ощутил тупую и непрекращающуюся боль в челюсти. Вскоре по¬явились волнообразные приступы тошноты, и он сказал своей жене, что плохо себя чувствует и хотел бы покинуть ресторан. Дома он потерял сознание и упал на пол.
Врачи установили опасный сбой сердечного ритма, но им уда¬лось его стабилизировать. В больнице он снова пришел в себя, и в его затуманенном сознании промелькнула последняя неделя со всевозможными медицинскими анализами и предписаниями вра¬чей. Ему поставили диагноз: обширный инфаркт сердца. Кроме того, проведенные исследования сердца показали, что и другие артерии блокированы, и была назначена операция, чтобы лик¬видировать блокаду. Это должно было уберечь его не только от дальнейшего инфаркта, но также и от дальнейших операций.
К счастью, операция прошла успешно, и он был переведен в послеоперационную палату, где его уже ожидала жена. Пришел кардиолог, со множеством снимков сердца больного «до того и после того». Он объяснил, что 95-процентную блокаду артерий удалось снизить до пяти процентов, но как бы хорошо это ни звучало, все же есть плохие новости. И врач сообщил следую¬щее: «Количество липидов — холестерин, или показатель жир¬ности крови, опасно повышено; их вдвое больше максимально¬го уровня. К тому же соотношение между вспомогательными и вредными жирами также очень плохое, поэтому вы должны принимать медикаменты, понижающие холестерин. Я разгова¬ривал с сотрудниками отдела диетологии, они свяжутся с вами, потому что вам нужно будет придерживаться строгой диеты, пока не стабилизируются анализы крови. Примерно через пол¬года будет назначена новая диета, с учетом результатов анализов крови. Когда вам станет лучше, я порекомендовал бы программу реабилитации для больных, страдающих сердцем. И не притра¬гивайтесь больше к сигаретам! Если повезет, можно будет избе¬жать новой артериальной блокады».
Когда врач закончил свое серьезное обращение, он отве¬тил еще на пару вопросов и покинул палату со словами: «До завтра».
Мэрфи подождал, когда кардиолог уйдет, и решительно про¬изнес: «Так я жить не хочу!»
Всю неделю больной находился между жизнью и смертью. Сейчас, когда из-за вмешательства современной медицины смерть медленно удалялась, этот интеллигентный и всегда ра¬циональный человек не был готов сделать необходимые шаги, ведущие к долгой жизни.
Каждый думал, что причиной его болезни стали курение, не¬правильное питание, напряженная работа и наследственность. На самом деле эти факторы риска не были настоящими его врагами, от которых надо было защищаться. Величайший враг Мэрфи уже давно завоевал и покорил его — это его своеволие. Оно не было готово стать жертвой и умереть. Желания были сильнее его рассудка. Уильям Мэрфи стал их жертвой. Он был убит своеволием и потаканием собственным желаниям.
Переехав в провинцию, я во многом был подобен Мэрфи. Моя духовная жизнь нуждалась в интенсивной терапии, ей была необ¬ходима реанимация. Я намеревался убежать в горы от нескольких моих врагов — так называемых факторов риска. Я был уверен, что влияние средств массовой информации — мой враг. Я думал, что пасторы, фальшиво проповедующие с кафедры, лжепастыри, как их называет Библия, — они мои враги. И я предполагал, что моими врагами являются также заботы и суета рабочих будней. Я искренне полагал, что все это — враги, препятствующие мне как христианину вести благочестивую христианскую жизнь.
И был прав. Это действительно наши враги, которые в истин¬ной христианской жизни мешают духовному росту и развитию. Насколько это возможно, их надо удалять из нашей жизни, со¬кращая их влияние до минимума.
Но, к несчастью, я был убежден, что моя духовная борьба со¬стоит в том, чтобы сократить влияние этих факторов. И только в провинции я увидел, что даже в лучших условиях, которые толь¬ко можно себе представить, я остаюсь все тем же человеком, ко¬торый покинул Висконсин. Переехав, я боролся с моими греха¬ми и убедился в том, что они — лишь симптомы моей настоящей проблемы. Могу вас заверить, что мне было невероятно трудно признать, что моя истинная проблема, мой настоящий враг и фактор риска, который противостоял мне, было мое «я».
Я для самого себя был проблемой! Мои личные грехи были лишь неизбежным следствием самоуправления своей жизнью. В этом вопросе многие, серьезно надеющиеся и желающие быть христианами, терпят неудачу. Бог должен владеть нашим сердцем полностью, для нас же это означает — всецелое пови¬новение Ему во всех нами принимаемых решениях. Ему недоста¬точно верности лишь в некоторых принятых мной решениях или даже в большинстве из них, Бог желает абсолютной верности. Успех жизни, наполненной Духом Божьим, состоит в том, чтобы вверить ее Иисусу Христу. «Никто не может служить двум го¬сподам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть» (Мф. 6:24).
Женившись на Салли, я был готов забыть всех моих прежних подружек. Я оставил все мои прежние интересы, и теперь я был привязан лишь к ней одной. Мое одиночество умерло. Но если бы я только попытался продолжить отношения с одной или с несколькими моими бывшими подругами, что произошло бы между Салли и мною? Предполагаю, вы знаете это. Да, наше су¬пружество продолжалось бы недолго. Допустим, в оправдание своего поведения я бы заявил: «Но я же все еще женат на ней, она все еще моя жена, и я принадлежу ей». Даже мысль об этом сама по себе нелепа и смешна.
Но подобное как раз и происходит со многими христианами. Одновременно с принятием Христа они держатся за свои преж¬ние привязанности, при этом каждого, кто ставит под сомнение серьезность их связи со Христом, с ужасом обвиняют в отсут¬ствии любви и осуждают. В конце концов, они же хорошие люди и творят много добра. Они — рожденные свыше, как им это по меньшей мере, представляется.
Не напрасно в Библии рассказана история о богатом юноше. Он был хороший человек и руководитель, многие отзывались бы о нем сегодня как о рожденном свыше. Он же хотел обручить¬ся со Христом и одновременно «флиртовать» со своим «я». Ради Иисуса он не хотел оставить свою бывшую «подружку». В этой истории многие не замечают главного урока: проблема была не в том, что этот человек обладал большим богатством, а в том, что он желал сам управлять своей жизнью и своими со¬кровищами. Семь раз Иисус говорит о необходимости распять себя и об условиях, выполняя которые человек становится Его учеником: «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Лк. 9:23). К горькому сожалению, распятие и смерть собственного «я» неправильно понимаются церковью и некоторыми христианами. Речь идет не столько об «одноразовой» смерти, сколько о ежедневном распятии и умирании для своеволия и для собствен¬ного пути. Такая смерть наступает, когда я сознательно уступаю место Божьей воле вместо своей, даже если распятие моего «я» происходит болезненно. Добровольно отказываясь от права са¬моуправления, мы в действительности начинаем принадлежать Богу. Подобное пережил Христос, когда молился: «Не Моя воля, но Твоя да будет» (Лк. 22:42).
Господь, непрестанно следуя за мной, желал, чтобы я также пережил подобное. На Востоке мужчина только тогда мог об¬ладать женщиной, если она носила его имя. Если она брала его имя, то этим она доверяла ему не только свое имущество, жиз¬ненные цели и личную жизнь, но и все самое сокровенное. Она отдавала всю себя тому, кто ее любил.
Немногие, называющие себя христианами, стремятся к тако¬го рода самоотдаче и близости в отношениях с Богом, и немно¬гие это находят. Почему? Потому что здесь необходим опреде¬ленный процесс, которому современные церкви совершенно не уделяют внимания.
Между двумя влюбленными отношения начинаются не тог¬да, когда они стоят возле алтаря. Сначала другой занимает не¬большое место в нашем сердце, мы отвечаем ему небольшой вза¬имностью. Затем этот особенный человек становится важным для нас, а наша готовность положиться на него растет, пока,
наконец, после свадьбы мы не становимся одной плотью. Точно так же поступает с нами и Бог — наши отношения с Ним похо¬жи на отношения с людьми. Процесс узнавания друг друга ведет нас к супружеству, в котором двое становятся одним целым.
Мирская версия современного христианства делает этот про¬цесс до такой степени непонятным, что всякий, проявляющий интерес к Христу, уже считается христианином. Библия часто говорит о том, что церковь «сочеталась» с Иисусом. По этой причине и я взял это традиционное сравнение для лучшего по¬нимания процесса становления истинного христианина.
До заключения брака человек живет самостоятельно, один. Назовем это первой фазой. Обычно человек готов изменить по¬добное положение, все зависит от его желания. В христианстве такую уединенную жизнь можно назвать жизнью без Бога. Жиз¬нью правит «я», и с Богом тут не считаются. Готовность чело¬века предоставить Христу возможность управлять своей жиз¬нью зависит от личности каждого и поэтому бывает различна.
Во второй фазе появляется некто и пробуждает в нас интерес своими поступками и манерой говорить, и мы уже готовы «впу¬стить» его в нашу жизнь, может быть, совсем чуть-чуть. Так же и с Богом — Он показывает нам Свою любовь и заботу, и наконец Его интерес к нам пробуждает в нас ответное желание уделить Ему небольшую часть нашей жизни. На этом этапе многие дума¬ют, что стали христианами, но это лишь начало.
Интерес, проявленный в этой второй фазе, пробуждает сим¬патию, которая ведет к помолвке — третьей фазе. Вот теперь появляется желание разделить с другим свою жизнь. Обычно помолвка объявляется официально, хотя двое продолжают жить раздельно. Они все еще сами управляют своей жизнью и в любое время могут изменить свое решение, поэтому все так непрочно.
У людей, взирающих на Христа, происходит что-то подоб¬ное. Господь старается привлечь нас к Себе, и человек учится полагаться на Него и доверять Ему. Он начинает подчинять свою волю Божьей воле, в нем крепнет желание сделать Бога своим спутником жизни. Несмотря на это, «я» контролирует жизнь и полного самопожертвования еще не произошло.
Четвертая фаза и последний шаг — заключение брака. Если оба были готовы отрешиться от всего и ставили потребности другого выше своих, тогда брак удался. Они становятся одной плотью, их желания и воля сливаются воедино. Эта ежедневная самоотдача обязательна в супружестве.
Когда человек, за которым Бог шел с любовью и завоевал его сердце, по своей воле решает полностью Ему принадлежать, вот тогда только он становится христианином, потому что сочетался с Христом. В этом браке «я» должно умереть; не должно быть ничего и никого, кто занял бы в сердце человека более значимое положение, чем Господь. Только после такого самопожертвова¬ния имеет смысл называть себя христианином.
Для новообращенных христиан бывает нелегко наладить такие отношения и развивать их, но они располагают свобо¬дой выбора. Вступив в брак, каждый может принять решение расторгнуть его. Разница между третьей и четвертой фазой состоит в том, что в третьей фазе у человека еще нет обяза¬тельств. Господь никогда не лишает нас права изменить ре¬шение. Он не принуждает нас к отношениям с Ним. Вместо этого Он постоянно пытается Своей любовью обратить нас к Себе. «Не хотите ли вы, Джим, сказать, что христианином становятся только по достижении четвертой фазы?» — може¬те спросить вы.
И я отвечу: «Да. Ни один человек не может быть христиани¬ном на основании вероисповедания или знаний. Мы только тог¬да христиане, когда полностью полагаемся на Бога».
«Но, Джим,— можете возразить вы,— весь христианский мир в этом вопросе исходит из других критериев. Все мы знаем,
что вы имеете в виду теорию, но ведь надо принимать людей та¬кими, какие они есть. В теории это, возможно, и верно, но осу¬ществимо ли это на практике?» Да, это осуществимо. Проведи¬те со мной один будничный день, и вы увидите, не есть ли это та самая жизнь, о которой вы тоскуете.
Мой день начинается в девять часов вечера. То есть если до девяти я не лег спать, то я не смогу встать утром так рано, чтобы пообщаться с Богом. А это для меня очень важно, потому что я обнаружил, что и сам я очень важен для Бога! И это самое чу¬десное время, когда я могу прийти к Нему как к лучшему Другу и буду наполнен и наделен Его благодатью на весь предстоящий день. Каждое утро два с половиной часа я провожу в молитве и тихом размышлении о Его Слове. Я молю моего Небесного Отца подготовить меня к трудностям дня, которые ожидают меня и о которых я ничего не знаю. Он же знает не только то, что ждет меня впереди, но приготовил для меня и выход из проблем. Божья верность мне всякий раз подтверждает моему бедному притупившемуся рассудку — как сильно Он любит меня!
В эти утренние часы я не пытаюсь изучать Библию темати¬чески, не расширяю мои имеющиеся знания, а вникаю в Слово Божье как грешник, остро нуждающийся в спасении. Я хочу проникнуться Тем, Кто намного святее и сильнее, чем я. Если рассматривать глубину и ширину Большого Каньона, то нор¬мальной реакцией является удивление и почтительный страх. И если наш ум не одурманен алкоголем или каким-либо другим наркотиком, то перед величием Бога мы так же отчетливо ощу¬тим наше человеческое ничтожество и слабость. Такое видение я хотел бы получать от Бога каждое утро; видение, помогающее мне понять, как я слаб и беспомощен. И если благодаря моему утреннему общению с Богом я обнаруживаю свои слабости и нужды, то это подталкивает меня провести с Ним весь день, по¬тому что я знаю, что без Него не могу ничего.
Дорогие читатели, эти утренние часы с Богом ни в коем случае не состоят лишь из чтения Библии и молитвы. Это время живого общения с Ним. Вы когда-нибудь пользовались тостером, не вот¬кнув прежде вилку в розетку? Наверное, каждый хотя бы однажды делал это. И если тостер не работал, выбрасывали ли вы его? Ко¬нечно, нет! Вы воткнули вилку в розетку, соединив его тем самым с источником энергии. Подобное происходит и в утренние часы общения с Богом — соединение с источником нашей энергии!
Многие, пытаясь утром общаться с Господом, убеждались, что похожи на невключенный тостер. Они молятся, читают Би¬блию или Утренние чтения, но не находятся в живой связи с ис¬точником силы. Пребудьте в Божьем присутствии! Ищите Его так, как будто вы утопающий, которому обязательно необхо¬димо спастись. Ищите не знания о религии и Библии, а знания о Самом Боге, ведь Он говорит: «И взыщете Меня, и найдете, если взыщете Меня всем сердцем вашим» (Иер. 29:13).
Но даже и после таких тихих часов с Богом, мое «я» все еще находит повод возвыситься. Однажды после завтрака я хотел как можно скорее справиться с домашними делами, так как за мной должен был заехать друг. Домашнюю работу мы с женой распре¬делили таким образом, чтобы она одна не несла груз хозяйствен¬ных дел. Мальчики убирали постели и помогали готовить обед и убирать комнаты.
Проходя мимо комнаты сына, я заметил, что его постель еще не убрана, и почувствовал, что ее необходимо привести в по¬рядок. Но я спешил и попытался проигнорировать это чувство. В конце концов, это было его делом, и он должен научиться быть ответственным. Но мысль привести постель в порядок повтори¬лась, на этот раз с напоминанием о том, что сегодня утром я обе¬щал Богу делать то, о чем Он станет меня просить.
Итак, я привел постель в порядок и пошел улаживать соб¬ственные домашние дела, в числе которых было приготовить дрова для печи. Живя далеко в глуши, мы готовим еду на живом огне и отапливаем дом дровами. Дрова я колю охотно и не счи¬таю это работой. А поскольку при этом думается особенно лег¬ко, то я и начал размышлять об одном друге, с которым у меня были разногласия. В своих мыслях я попытался сразу же увидеть все ошибки друга и найти оправдание своей позиции. Знакомый голос вновь зазвучал в моем сердце. Джим, ты должен молиться за твоего брата, а не оправдывать самого себя.
«Но, Господь, о чем я должен молиться?» Вот так, почти неза¬метно, мое «эго» восстало, и я медлил и не был уверен, хочу ли я подчиниться голосу совести, к которой обращался Бог, или нет.
Джим, помолись о том, чтобы ты мог что-нибудь сделать для твоего друга, который тебя не понимает. Молись о том, чтобы это дело потребовало от тебя времени, твоих способностей или денег.
После короткой внутренней борьбы там же, сидя на деревян¬ном чурбане, я решил вверить себя в руки Божьи. Я позволил моему «я» умереть, начав молиться о том, чтобы Бог мог дей¬ствовать через меня. Представьте себе, по прошествии несколь¬ких недель Он ответил на мою молитву, дав мне возможность сделать для этого человека такое дело, которое потребовало от меня и времени, и моих дарований.
Вот так, на уровне сознания, мы выигрываем битву или тер¬пим в ней поражение. В течение этого дня мне пришлось еще пару раз мысленно участвовать в таких битвах.
Закончив работу, я увидел, что мой друг как раз подъезжает к дому, и пошел ему навстречу, чтобы поприветствовать его. Но прежде я направился в сторону кухни, где висела моя куртка. И что же я увидел? Там стоял полный короб свежевыстиранного белья, которое необходимо было развесить.
Джим, Я хотел бы, чтобы не твоя жена, а ты развесил это белье.
«Но это не стоит в списке моих сегодняшних дел, и мой друг ждет меня. К тому же это все ее вещи».
Джим, Я хотел бы, чтобы ты развесил это белье. Джим, ведь это также и твое белье.
Во мне опять началась внутренняя борьба: должен ли я подчи¬ниться? Если я это сделаю, что подумает обо мне мой друг, ведь ему придется ждать меня, пока я развешу это белье?
В действительности негативные чувства назревали намного быстрее, чем длится рассказ о них, но я рад поделиться с вами, что уступил и вверил всезнающему Богу мои мысли. Я пригла¬сил друга в дом и предложил ему воды. «Сейчас приду», — ска¬зал я, выбегая из дверей с полным коробом белья.
У бельевой веревки во мне разгорелась новая борьба, так как я хотел повесить белье быстро. Готов ли я сделать все добротно, расправив складки так, как сделала бы это моя жена? Библейский принцип гласит: все, что может рука твоя делать, делай от всего сердца. Но плоть моя снова желала подняться и овладеть мной, ведь в свое самооправдание я мог бы просто сказать: «Радовать¬ся должна, что я вообще это делаю». Но в это казавшееся мало¬важным время я нуждался в Боге, и Он был со мной, побуждая повиноваться Ему, и глубоко в душе по своему горькому опыту я знал, что это был единственный путь к истинному счастью.
Я вдруг почувствовал, когда аккуратно развешивал каждую выстиранную вещь, что кто-то смотрит на меня сзади. Оглянув¬шись через плечо, я увидел своего друга, стоявшего у окна со стаканом воды в руках и с удивлением уставившегося на меня. Через пару минут я уже сидел с ним в его машине, и мы отпра¬вились в путь.
«Джим, почему ты вешаешь белье твоей жены?» — спросил он меня.
«Во-первых, это не было белье моей жены, это было наше бе¬лье, — ответил я. — Во-вторых, Бог мне сказал, что я должен это сделать». Правда, звучит смешно, ведь и сам я только что диску¬тировал на эту тему с Богом?
«Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что это Бог велел тебе развесить белье?» — снова спросил мой друг.
«Я имею в виду, что Бог обратился ко мне в моих мыслях и просил, чтобы я сделал это», — ответил я.
Итак, результатом внутренней борьбы в то утро стал разго¬вор на эту тему. А я и не подозревал, что, подчинившись воле Божьей, я в дальнейшем смогу объяснить моему другу эту ду¬ховную концепцию. Но это было так! Позже, когда мы возвра¬щались домой, он сообщил мне о том, что тоже принял решение строить подобные отношения с Богом! Да, наш Господь совер¬шенно точно знает о том, что нужно определенному человеку, чтобы достучаться до его сердца. Проблема была лишь в том, чтобы склонить меня повиноваться Ему.
Попрощавшись с другом и вернувшись в дом, я радовался, что теперь смогу вдоволь помолиться и почитать Библию. Жена за¬нималась обучением сыновей, и я заметил, что у нее трудности. А сегодня была ее очередь готовить обед, да и белье, которое я развесил, высохло, и его надо было гладить.
Помоги жене, Джим,— услышал я знакомый голос.
«Но, Господи, я же намеревался почитать Библию!» Может ли эгоизм проявиться даже тогда, когда речь идет о Слове Бо¬жьем? Конечно, и особенно если рушатся наши планы. Погла¬дить белье для меня хуже смерти, хотя я и делаю это, но исклю¬чительно из принципа.
Я начал с двух рубашек, затем наступила очередь блузки со многими складками впереди. Это была блузка Салли. Складки гладить нелегко, а сделать это так профессионально, как моя жена, — тут я нуждался в терпении от Бога. Когда я справил¬ся, пришла Салли и, посмотрев на свою блузку, не смогла ничего возразить. Я не мог в это поверить! Слава Богу!
Внутри меня все ликовало, и впервые в жизни я ощутил ра¬дость от глаженья белья. Я уже почти справился со всем, когда Салли позвала нас обедать. Это был чудесный обед! Она приго¬товила мою любимую еду: горох, кукурузу, дикий рис и домаш¬нее печенье. Но я не подозревал о том, что мне придется ввязать¬ся в еще одну битву с моим «эго».
Садясь за стол, я обнаружил на подносе маленькую баночку с консервированными помидорами. Возможно, что для вас это ниче¬го не значит, но я обожаю консервированные помидоры. Я поливаю томатным соусом блюда вроде риса или кукурузы. Но в банке была лишь одна порция, а со мной рядом сидел мой старший сын, который тоже любил такие помидоры, может быть, даже еще больше, чем я.
Я склонил голову, чтобы помолиться, но даже и во время мо¬литвы плоть моя кричала: «Быстро возьми их! Возьми, пока их не взял Мэтью. Они предназначены для тебя; в конце концов, ты за них заплатил». А ваша плоть когда-нибудь обращалась к вам таким образом?
Наверное, мне не надо рассказывать о том, что сказал мне Господь! И вновь я был вынужден принять решение и смотреть, как Мэтью поедает помидоры. И знаете что? Я смог это пере¬жить! Это ли не удивительно? Если послушать в тот момент крик моей плоти, то можно было бы подумать, что моя жизнь в тот момент зависела от этих помидоров.
После еды сыновья стали мыть посуду. Салли принялась до¬глаживать белье, а у меня было немного свободного времени, чтобы устроиться с Библией в кресле. Тут послышался шум, как будто что-то пластмассовое упало на пол. Действительно, крыш¬ка от флакона с крахмальной жидкостью для белья упала вниз.
Подними это, Джим, и подай жене — шептал знакомый голос моего постоянного Спутника.
Сначала я хотел начать дебаты с фразы: «Крышка лежит ря¬дом с ее ногами. Все, что она должна сделать, это нагнуться и поднять ее. А я так уютно расположился в кресле; почему это я должен вставать?» Хорошо, что Бог никогда не отвечает на наши сварливые возражения, а просто указывает нам верный путь, по которому надо идти без отговорок и нытья.
Отложив в сторону Библию, я направился к Салли, поднял крышку, положил ее на гладильную доску и вернулся в кресло. Садясь, я встретился глазами с любящим взглядом жены, и этот взгляд сказал мне все. Я понял, что ей было известно, сколько сил понадобилось мне, чтобы подняться с кресла. Больше любой на¬грады для меня стало осознание того, что этот небольшой знак внимания углубил ее любовь ко мне.
Вечером ко мне подошел сын. Я заметил, что он глубоко взволнован чем-то, но не знал, чем именно. Помедлив немно¬го, он сказал: «Я видел, как сегодня утром ты привел в порядок мою постель. Весь день я ждал, что ты об этом скажешь, но ты не сделал этого. Я хотел бы поговорить с тобой, что значит быть христианином? Например, сейчас я думаю, что быть христиани¬ном означает поступать так, как ты».
Вот так вы и познакомились с моим величайшим врагом — со МНОЙ. Мы все имеем врага, с которым сражаемся постоянно. Как вы собираетесь поступить со своим врагом — с самим со¬бой? Очень просто посмеяться над тем, что мы сами себе дела¬ем, но, в конце концов, это вовсе не шутка. Разрешая нашему «эго» управлять нами, мы совершаем самоубийство.
В своей жизни я много времени посвятил тому, чтобы идти МОИМ путем и сделать СЕБЯ счастливым. Поверьте — это было жалкое существование! Если мы решаемся не подчинять наше «я» Богу и не дать умереть нашей плотской природе, тогда в нас на¬чинают расти недовольство и сварливость, которые разрушают не только наше хорошее самочувствие, но и отношения с ближними.
В нас заложена способность выбирать, какой мы хотим ви¬деть свою жизнь. Самый большой подарок человечеству, сде¬ланный Богом, — это свобода выбора. Правильно использованная, она соединяет нас с Творцом Вселенной, и через Его силу и руководство мы становимся благословением для этого мира.
Когда же люди злоупотребляют этой свободой, она ведет их к поступкам, от которых содрогается весь мир. Вспомните исто¬рии жизни диктаторов. Их имена стали синонимами зла, а ведь все начиналось с того, что во внешне безобидных вещах люди желали идти своим собственным путем.
Поэт Джеймс Рассел Лоувел сказал об этом так:

Однажды в жизни каждого человека
Наступает момент принятия решения:
В пользу лжи или правды,
В пользу добра или зла.
И это решение навсегда разделяет
Тьму и свет.