Хотя ряд исследователей считает, что после знаменитой дискуссии по вопросу о спасении между Августином и Пелагием, в церкви установилось так называемое полу-пелагианство, правильнее было бы говорить о полу-августинианстве. Целый ряд богословов V-VII вв., главным образом монашеской традиции, отвергнув пелагианство, между тем не были согласны с учением Августина. Расхождение касалось следующих моментов в учении Августина:

    - абсолютное порабощение воли человека грехом;

    - неотразимость влияния Божьей благодати;

    - жестокое предопределение избранных ко спасению.

    Ко времени Реформации в понимании спасения Римско-католической церковью был сильно выражен элемент человеческого участия в спасении (продажа индульгенций, представление о двух чашах весов, церковь как банк-хранилище добрых дел и т.д.). В какой-то степени можно говорить о возврате назад к Пелагианству.

    Мартин Лютер, находясь под сильным влиянием своего духовного наставника, декана богословского факультета Виттенбергского университета, Иоганна фон Штаупитса, выступил против этой тенденции.

    Иоганн фон Штаупитс исповедовал августианское понимание спасения. Он находился под сильным влиянием учения Августина и это влияние передалось и Мартину Лютеру. Хорошо известен богословский спор между Лютером и Эразмом Роттердамским по вопросу о воле человека. Если Эразм Роттердамский отстаивал идею, что человек все-таки имеет волю сделать шаг навстречу к Богу и написал в 1524 году свой знаменитый трактат «Свобода воли», то Лютер в ответ на это пишет свой трактат, который он называет «Рабство воли» (1525). В этом трактате Лютер показывает, что человек совершенно беспомощен, что человек находится в обреченном состоянии и ничего не может сделать. Спасение Лютером понимается как оправдание, как процесс, в котором Бог, благодаря Своей милости и благодаря смерти Сына Своего Иисуса Христа, объявляет грешника праведным.

    Он представляет грешного человека, так, как будто он не грешил, хотя человек остается грешником, ничего с ним не меняется, он просто объявляется праведным в глазах Божьих и остается одновременно и оправданным и грешным. (Simul justus et peccatus, в одно и тоже время оправданный и грешник.)

    Спасение предлагается человеку, как дар; спасение вменяется человеку. Вменяется человеку праведность Божия и, благодаря совершенно незаслуженной праведности Иисуса Христа, Бог смотрит на нас, как на спасенных. Бог считает нас спасенными, хотя мы остаемся еще грешниками. Единственное, что ожидается от человека - это вера. Но если Мартин Лютер все-таки придавал вере определенное трансформирующее влияние на человека (у Лютера очень ярко выражен этот элемент внутренней трансформации человека - вера меняет человека, получение праведности Божьей меняет человека, она его возрождает, трансформирует), то последующие реформаторы, тот же самый Меланхтон, доводят это представление о спасении, как об оправдании, до понимания его как юридического акта.

Мартин Лютер, Кальвин, Мелангтон - все они из этого «августинианского лагеря».

    Несколько слов о Джоне Кальвине. Джон Кальвин идею спасения (августинианскую по своей сути) выразил в концепции двойного предопределения. Т.е. если Августин говорил о том, что все люди обречены на смерть, но Бог по Своей милости предызбрал некоторых ко спасению, то Джон Кальвин довел эту идею до логического завершения и стал учить о том, что Бог одних предопределил ко спасению, а других к вечной погибели и осуждению.

    Теодор Беза, приемник Кальвина, объясняя идею преопределения, зашел настолько далеко, что утверждал о том, будто бы Бог побуждает человека ко греху. Т.е. получается, что если человек предопределен к погибели, он предопределен грешить. Значит Бог повинен во грехах? Человек сам не способен выбирать, его воля атрофирована грехом. И если человек грешит в этой жизни - это означает, что Бог повинен в его грехах, потому, что Бог предопределил его к погибели. И Теодор Беза откровенно говорит, что Бог действительно стоит за грехом человека.

Таким образом, в позициях Кальвина и Беза определяющей является идея предопределения, одних ко спасению, других к погибели.

Вот несколько слабых сторон этой позиции.

Во -первых, получается, что Бог ответственен за моральный выбор грешника.

Во-вторых, человек совершенно пассивен, он, как запрограммированный робот.

В-третьих, деморализующий эффект, который оказывает подобное понимание спасения на человека.

Если от меня ничего не зависит, если я предопределен, то зачем мне стараться что-то делать, зачем мне подвизаться, зачем мне бороться с грехом? Это все равно ничего не изменит в моей участи. Этот деморализующий эффект не замедлил сказаться на духовном состоянии кальвинистских и лютеранских церквей. Когда от человека ничего не ожидается и он вправе вести себя как захочет, церковь перестает отличаться от этого мира. И наконец,

в-четвертых, бессмысленность евангелизации, миссионерской деятельности. Если Бог определяет, кого спасти, а кого погубить, то миссионерская деятельность теряет всякий смысл. От нашего свидетельства о Божьем спасении ничего не зависит. Все решено еще извечно.

    Часть протестантов вынуждена была реагировать на эту крайнюю сотериологическую позицию. Серьезная оппозиция Кальвину возникла в Голландии в конце 16 века в лице Джейкоба Арминия, профессора теологии Лейденского ун-та. Он попытался вернуть сотериологический маятник, который опять занял крайнее положение, к какой-то середине. Он пытался вернуться к доавгустинианскому пониманию спасения. И в целом ряде вопросов он серьезно расходился и с Лютером, и с Кальвином, и с Августином.

    Я подчеркну четыре основных момента, в которых Арминий расходился с Августином в понимании спасения.

Согласно учению Джейкоба Арминия, извечный декрет Бога заключается не в предопределении одних ко спасению, других к погибели, а в определении Сына Божия стать Спасителем всего рода человеческого. Эта позиция поддерживается Священным Писанием. Бог желает, чтобы все спаслись. (1-Тим. 2:3-4, Иез. 33:11, Деян.17:30-31 и др.)

Арминий учил так называемому условному предопределению. Он не отказывался полностью от идеи предопределения, которая присутствует на страницах Священного Писания, но эти тексты (Рим.8:25-30; Ефс.1:4-8) в посланиях апостола Павла, по словам Арминия, надо понимать во всем контексте Священного Писания. Согласно учению Арминия, понятие «уловное предопределение» означает, что те, кто раскаялся во грехах и уверовал - будут спасены. И благодать для такого покаяния предоставлена каждому. Если у Августина благодать предоставлена только избранным, то Арминий учит о том, что благодать, необходимая для покаяния, для веры предоставлена каждому человеку. Позже эта идея будет выражена у Джона Уэсли в учении о так называемой универсальной благодати, которая представлена каждому.

Искупление, совершенное на кресте. Если в кальвинизме подчеркивается идея ограниченного искупления, т.е. Христос умер только за избранных, то Арминий говорит о неограниченном искуплении. Христос умер за всех. Целый ряд текстов в Священном Писании подчеркивает именно этот взгляд (2Кор. 5:15, Тит. 2:11, 1Ион.2:2 и т.д.).

Спасающая благодать человеком может быть отвергнута. Человек свободен выбирать, если можно так сказать, свое спасение. Эта идея хорошо выражена в послании апостола Павла к Евреям в 6:4-12.

    В XVIII в. Джон Уэсли популяризовал Арминианизм, подчеркнув свободу воли и участие человека в спасении. Уэсли более сбалансировано подает две сотериологические концепции оправдание и освящение, показывая не только то, что делает Бог для человека, но и то, что ожидается от человека в плане его спасения.

    Позиция, занятая методистской церковью, действительно вернула сотериологический маятник в серединное положение. Она лишена крайностей. В этой позиции есть место и Богу и человеку как двум участникам, двум союзникам в одном союзе любви. Священное Писание действительно представляет спасение в контексте завета. В завете всегда присутствуют две стороны. В спасении значительная роль, определяющая роль, конечно же, отведена Богу, но есть место и для человека. Каково это место? Какова роль человека в спасении? Об этом более подробно мы будем говорить дальше.

    Е.Уайт (XIX век) восприняла именно эту позицию, потому, что она вышла из методистской среды. По своей сотериологической ориентации Е.Уайт была арминианкой. В ее трудах серьезное влияние уделено обоим аспектам в процессе спасения: оправданию и освящению они не противопоставляются и не разделяют друг друга. Тот же Бог, который оправдывает нас (объявляет праведным), он же и освящает, преобразует. Спасение есть не только то, что Бог делает для нас, но и то, что Он делает в нас.

    Сотериологическая позиция, которую занимает наша церковь сегодня, действительно отличается от позиции других христиан именно своей сбалансированностью. Благодаря удивительному провидению Божию, у истоков адвентиствкого движения и в процессе формирования доктринальной позиции церкви АСД стояла вестница Божия, которая сформировала сбалансированный взгляд на спасение не только в силу своего духовного прошлого (методистская среда), но и благодаря неустанному Божьему руководству.