А. ЧЛЕНСТВО СОБОРА

Согласно взглядам, членский состав Собора представлял интересную и новую структуру. В последние десятилетия среди членов католической церкви произошли значительные структурные сдвиги. Подобное движение можно заметить в миссионерских протестантских церквах, таких, как Церковь Адвентистов Седьмого Дня. Католицизм имеет большие успехи в Африке, в меньшей степени в Азии и на островах Тихого океана.

Кардинал Агаджанян, один из четырех руководителей Собора и председатель Ватиканской "Конгрегации по Делам Единства Пропаганды Вероучения", во время заседаний Собора не без гордости сказал, что в последнем столетии католическая церковь достигла значительных успехов на миссионерском поприще. В 1870 году в странах, где располагалась католическая миссия, находилось 275 католических церковных центров (из которых 68 действовало в Европе, например, в странах Скандинавии).

В настоящее время имеется около 770 таких округов, из которых только в Африке находится 270. Во время заседаний Первого Ватиканского Собора (1870) в этих странах не было ни одного епископа. В странах, где работала миссия, находилось всего-навсего лишь 10 семинарий. В настоящее время число католических семинарий пониженного типа достигло числа 285, а повышенного - 81. Во время заседаний Первого Ватиканского Собора присутствовали только белые епископы, из которых две трети участников Собора были представителями Европы. В настоящее время Европа впервые оказалась в меньшинстве, имея немногим более трети отцов Собора несмотря на то, что почти половина католиков проживает в Европе.

Около третьей части отцов Собора прибыло на заседание из Американского континента, а остальная треть представляла Африку, Азию и Океанию. В Рим прибыло около 150 епископов, представляющих "цветные" народы, в том числе четыре кардинала. Большинство читателей возможно будут удивлены, когда услышат, что больше епископов прибыло из Канады, чем из архикатолической Испании.

Католики Азии и Африки не так многочисленны, но в пропорциональном отношении они составили большую группу, чем католики Европы и Америки.

К примеру: Африка, составляющая только треть от общего числа членов католической церкви - имела на Соборе около 10% епископов - (из которых многие не являются коренными жителями Африки), а 20% епископов прибыли из Азии и Океании, где количество членов составляет 7% от общего числа католиков. Вполне очевидно, что католическая церковь связывает свои надежды с проникновением в эти относительно новые территории, создавая для них подходящие условия деятельности. Кроме всего, было чем-то анахроничным, когда замечалось, что почти половина европейских епископов происходили из Италии.

Собравшийся Собор стал лицом к лицу с проблемой самоопределения. Это был комитет, насчитывающий более двух тысяч мужчин уже старшего возраста, пред которыми стояла задача - представить многие документы, отражающие современную католическую точку зрения на различные теологические, моральные и дисциплинарные вопросы. Люди, работающие в комитетах, хорошо знают, что чем больший комитет, тем сильнее дискуссии, ибо каждый из членов его, руководимый наилучшими побуждениями, старается вставить и свое слово при рассуждениях.

Действительно, в Риме время имело другое значение и один год был очень коротким периодом для обзора такого дела, как столетиями формировавшиеся взгляды католической церкви и ее обряды. Также в течение трех часов, пять раз в неделю выслушивать пятнадцать и более выступлений на латинском языке, которого многие епископы не понимали. Скорее это был тяжелый труд. По мере того, как происходила сессия за сессией и призрачные мероприятия приводили к раздражению и беспокойству, то вместо того, чтобы содействовать общему прогрессу, многие епископы уезжали и число Собора уменьшилось. Рассказывают, что один из протестантских наблюдателей уже подготовлял сына своего друга быть его заместителем, если бы Собор продлился еще дольше. Другой пожилой кардинал перед отъездом в Бостон во время второй сессии Собора ворчал себе под нос о неотложных нуждах Собора,- чтобы епископы действовали более живо и проворно и это в свою очередь послужило бы к сокращению "жертв и даров" (и таким образом не затянулись бы заседания).

Б. ТАЙНА СОБОРА И ОТНОШЕНИЕ К ПРЕССЕ

Между первой сессией Собора и остальными сессиями была большая разница в подходе к прессе. Во время Первой сессии большинство профессиональных журналистов, прибывших в Рим на заседания Собора, переживало период огорчения, из-за плохой службы пресс-информации, не соответствующей задачам и работе Собора, из-за чрезмерно ограниченных технических средств, представленных Ватиканом. Такое первоначальное положение было результатом недостатка опыта и доверия,- в итоге - секретная атмосфера Собора. В начале заседания каждой утренней генеральной Конгрегации генеральный секретарь архиепископ Перикл Фелиуи объявил: "эксеунт омнес" (все должны выйти), что означало, что Базилику св. Петра должны оставить все, которые не имеют соответствующих полномочий. В зале заседаний Собора могли пребывать только отцы Собора, эксперты, чиновники, избранные гости, а также наблюдатели - делегаты некатолических церквей. Некоторые епископы даже возражали против присутствия наблюдателей, но один из протестантских наблюдателей, обращаясь ко мне, сказал: "На наших глазах они стирают свое грязное белье, хотя наиболее грязные вещи они стирают в комиссиях или еще где-нибудь".

Во время Первой сессии Собора епископы, заседающие в Базилике св. Петра и журналисты, находящиеся вне, находились между собой в конфликте. Первые старались говорить поменьше, а другие больше, чем было на самом деле. Неудивительно, что некоторые отчеты напоминали теологические и церковные "искусственные вымыслы", рассказы, высосанные из пальца. Журналисты больше времени проводили в собрании анекдотов и того, что один итальянский журналист назвал "общим рынком нескромностей".

Положение исправилось при начале Второй сессии. Это произошло благодаря общим усилиям Соборного бюро печати, руководимого американским архиепископом О'Коннором и неутомимым Монсигнором Валлаинсом. Центр координации сообщений Собора координировал деятельность всех информационных центров. Бюллетени и другие документы стали более точными и содержательными. Для аккредитования журналистов выделили специальные ящики, в которых регулярно и систематически доставляли заказанные материалы (сначала бесплатно, а позже за плату в 5 долларов). Для отдельных языковых групп созывались разного рода пресс-конференции и выступления экспертов, обсуждающих различные аспекты вопросов Собора. Эти краткие обсуждения освещали данные вопросы.

Во время Первой сессии Собора между наблюдателями, делегированными на Собор, и журналистами, аккредитованными при бюро Собора, наблюдалось более резкое различие, чем во время последующих сессий. В ходе заседания Второй сессии доктор Вильям Виссерт Хафт, в то время генеральный секретарь Всемирного Совета Церквей, сказал в Женеве автору этой книги, что во время Первой сессии он постоянно должен был ожидать сведений своего наблюдателя из Рима, чтобы узнать, что-то веское, достоверное о ходе Соборных дел. Но теперь он может уже в большей степени пользоваться газетами, которые содержат множество сведений об этой теме. Другими словами говоря, это было так как определил в Риме другой журналист: "Перестали быть смешными попытки показать в полнейшем свете церковные власти, когда нарушалась печать их таинственности".

Тайна относительно дел Собора принесла больше зла, чем добра (как это имело место во время Первого Ватиканского Собора - если верить английскому сотруднику газет и - хроникеру, аббату Бутлеру), возбуждая недоверие, подозрение и способствуя ухудшению атмосферы. Второй Ватиканский Собор, начиная свои заседания, предпринял анахронические попытки, направленные к соблюдению строгой тайны Собора. Такие поступки однако осуждались и все это послужило в пользу при вступлении на папский престол Павла VI. Новоизбранный папа решил устранить принцип секретности заседаний, распространявшийся теоретически на выступления в зале Собора и сохранить его только в отношении дискуссий, происходящих во время заседаний комиссий, а также дискуссий, касающихся текста схем, происходящих как на заседаниях комиссий, так и в зале Собора. Таким образом, пресса оказалась в довольно противоречивой, своеобразной ситуации. Насколько соборные прения не составляли более тайны, настолько предмет этих прений и далее был покрыт покровом таинственности. В самом деле, что могли бы мы подумать о полноправном парламентском органе, который позволил бы своим членам публиковать выступления, сказанные на сессии парламента, но пытался бы удержать в тайне ход дискуссий? Сознавая непрактичность создавшейся ситуации, некоторые из сотрудников прессы, приготовляющие экстренные сокращенные послеобеденные выпуски, издаваемые для различных языковых групп, старались действовать со здравым рассудком, чтобы устранить эти затруднения. Вероятно, наилучшие и более конкретные сообщения составлял французский сотрудник прессы, отец Хаубтман, секретарь французского епископата.

Когда какой-нибудь выступающий критиковал определенный раздел, параграф или фрагмент обсуждаемой схемы или прибавлял что-либо к нему, отец Хаубтман обыкновенно зачитывал корреспондентам часть, касающуюся этого, и давал краткое ее содержание, не считаясь с тайной Собора.

Одним из наиболее популярных вспомогательных средств, имевшихся в рабочей группе, пользующейся английским языком, были пресс-конференции американских епископов, продолжавшиеся от понедельника до пятницы (от трех до четырех часов после обеда), которые созывались чаще в здании, расположенном на выходе прекрасной улицы Виа Делла Концильярине (Мира). Это здание построил Бенито Муссолини, как символ новых отношений между папством и Итальянским государством после заключения Латеранского пакта в 1929 году.

Это улица и здание соединяют Ватиканский город с самим Римом. Большинство участников этих конференций были хорошо осведомленные люди и туда же приглашались выдающиеся лица для выступления и ответов на интересующие их вопросы или возбуждающие особый интерес участников. Можно сказать с полной уверенностью, что большинство епископов, приходивших на эти конференции, часто обсуждали те же вопросы, которые излагали "перити", т. е. эксперты и советники Собора. Но это было лишь слабым отражением соборных разногласий. Часто, когда какой-нибудь епископ только начинал отвечать на вопрос, - собравшиеся журналисты брали свои перья, но не было нужды в их применении, потому что прелат не выражал ничего нового, что звучало бы иначе, чем официальная формулировка. Иногда атмосфера становилась напряженной, но обычно эти конференции проходили под знаком ослабления напряженности и большого чувства юмора. Участникам не разрешалось выражать свои личные мнения, но они проскальзывали через эту клерикальную брешь в ограде, чтобы выразить свои надежды и опасения. На протяжении нескольких дней на пустом столике, стоящем недалеко от стола председателя, можно было даже прочитать надпись: "забронировано для папы".

В. НАБЛЮДАТЕЛИ И ГОСТИ СОБОРА

Одно из интересных явлений Второго Ватиканского Собора - присутствие некатолических наблюдателей. Более 30 церквей или религиозных организаций положительно отозвались на приглашение Ватикана и прислали на Собор, во всяком случае, хотя на какую-либо часть заседаний Собора - своих делегатов,- наблюдателей.

Число таких наблюдателей и представительских церквей с каждой сессией увеличивалось, так что в конце заседаний Собора в Ватикане находилось около 60 аккредитованных наблюдателей и почти 30 заместителей.

Некоторые католические епископы испытывали чувство, что Второй Ватиканский Собор был действительно экуменическим Собором. Их убеждение исходило между прочим из того, что некоторые наблюдатели из некатолических церквей участвовали и разделяли идею и критику, связанную с работой Собора. Но ни в коем случае это не был "экуменический Собор", а только общий римо-католический Собор, и не больше, с некоторыми экуменическими аспектами.

Никто не должен смешивать и отождествлять статус наблюдателя со статусом уполномоченных для ведения переговоров. Протестанты и другие некатолические наблюдатели не имели полномочий участвовать в переговорах об условиях объединения или даже увеличения сотрудничества для развития диалога.

Однако посылка на Собор специальных наблюдателей уже удовлетворяла желание и волю улучшения отношений с римо-католической церковью тех некатолических церквей или религиозных сообществ, которые согласились прислать таковых. Официальная функция наблюдателей заключалась в собирании информации, касающейся событий или решений Собора, основанной на личном наблюдении, а также почерпнутой из личных контактов с епископами, экспертами и другими наблюдателями. Затем они должны были изложить отчет о своем пребывании и дать информацию официальным религиозным обществам, которые послали их на Собор. Однако в связи с изменением соборных дел роль самих наблюдателей получила дополнительное свойство и они должны были в значительной мере расширить границы своих официальных обязанностей. В связи с этим цитируем высказывание одного епископа, который сказал, что на Соборе считались только с кардиналами и наблюдателями.

Уайли Джордж Линдбек, один из лютеранских наблюдателей, сделал заявление следующего содержания: "Часто наблюдатели чувствовали себя скорее сотрудниками процесса обновления всей церкви, католической и некатолической, чем людьми, пришедшими"извне" (Линдбек.

Там же, стр. 28). Наблюдатели не торговались и не ставили условий, но были очень активными и производили неоспоримое влияние на окончательную формулировку некоторых соборных декретов. Они имели еженедельные заседания с епископами и экспертами, созываемыми под покровительством Секретариата по Делам Единства Христиан.

Они созывали пресс-конференции, участвовали на многих приемах, делали публичные доклады в Риме и вне Рима и некоторые их мысли нашли отражение в текстах Собора.

Наблюдатели представляли собой людей всякого рода. Некоторые из них отличались интеллигентностью, другие - довольно умеренными дарованиями. Некоторые из них были искусными вести диалог, другие - новичками. Часть из них были уже хорошо известными богословами, другие - малоразвитыми клерикалами.

Такие наблюдатели, как Эдмунд Шлинк из Гейдельберга, Лукас Вишер из Всемирного Совета Церквей, Никос Виссиотис, такие, как Кристен Скайде Гард со Всемирного Союза Лютеран, как Вильмос Вайта и Якорди Линбек, были богословами первого класса и пользовались международной репутацией.

То же самое можно сказать о некоторых гостях из Секретариата по делам Единства, таких, как видный протестантский богослов Оскар Кульман и Д. Беркоуэр. С другой стороны, некоторые из среды приглашенных гостей показали свою "склонность" к католицизму. Возможно, это был их собственный выбор (или вообще благосклонные отношения к идее сближения с Римом).

Многие наблюдатели оказались людьми чуткими и внимательными, а некоторых можно было определить названием "экуменические профессионалы", "экуменические энтузиасты" или даже "экуменические маньяки". В общем они составляли отдельную группу, которая провела значительную часть времени в Риме, прислушиваясь к тому, что говорили старшие по возрасту духовные мертвым уже языком (Секретариат по Делам Единства подготовил однако соответствующих переводчиков).

Интересно отметить попытку - вывести какую-то "кривую оптимизма" отдельных наблюдателей. Конечно, каждый наблюдатель имел свою индивидуальную "кривую", но наряду с этим можно отметить, что средняя кривая "оптимизма" наблюдателей выглядела примерно следующим образом: "осторожный оптимизм - в начале заседаний Собора, восторженный оптимизм во время закрытия Первой сессии, умеренный оптимизм - во время закрытия Второй сессии, необыкновенное ухудшение настроения - после Третьей сессии и возвращение к умеренному оптимизму - в конце заседаний Собора.

Многое сделали журналисты и наблюдатели во время совместного богослужения, которое происходило в субботу после обеда 4 декабря 1965 года, за четыре дня до окончания закрытия заседаний Собора. Методистский наблюдатель Альберт Бутлер, старый "проэкуменист", назвал это богослужение одним из трех или четырех наиболее знаменательных моментов Второго Ватиканского Собора. Он сказал, что это был чистосердечный, взаимный акт совместной молитвы, которому сопутствовали основные благовейные элементы (такие, как пение гимнов, сознание ошибок, поклонение, молитва и т. д.). На это богослужение разрешили прибыть только отцам Собора и некатолическим наблюдателям. В связи с общественным интересом к этому богослужению журналисты подали петицию протеста против такого ограничения, но все было напрасно. Богослужение не было подготовлено совместным комитетом из католиков и некатоликов, но все же некоторые наблюдатели принимали участие в его подготовке. В ходе подготовки программы Секретариат по Делам Единства принял активное участие в нем (в богослужении). Для получения одобрения программа была послана в Конгрегацию Обрядов. Конгрегация возвратила проект обратно Секретариату, внесши только одно изменение, что папа определен как "председательствующий". Секретариат снова возвратил программу в Конгрегацию, вписывая то же самое определение для папы "участвующий", которое так и осталось без изменения. Некоторые наблюдатели высказались, однако, что это собрание не было совместным религиозным обрядом - католическим - и некатолическим, но богослужением Собора, подготовленным Секретариатом по Делам Единства без совместной подготовки (хотя некоторые наблюдатели были приглашены представить свой комментарий и одобрение). Таким образом в действительности это не была какая-то модель экуменического богослужения, как высказался доктор Оутлер, но это было просто соборное богослужение и признано таковым некоторым числом наблюдателей, поскольку оно не было совместно подготовлено и спланировано.

Для автора настоящей книги было чем-то довольно неожиданным - видеть некоторых протестантских наблюдателей, принимающих участие в католической мессе во время публичных сессий Собора. Конечно, некоторые богослужения протестантских церквей имеют общие элементы с католической мессой, а поэтому не являются чуждыми и неизвестными некоторым наблюдателям. Произнося молитву Господню, эти наблюдатели не давали повода к удивлению.Но что можно подумать о наблюдателях епископальных и методистских церквей, поющих гимн, обожествляющий папство: "Ты ес Петрус? Как может английский епископ преклонить колена для принятия папского благословения? Как могут некоторые протестантские наблюдатели принимать участие в соборной процессии, во главе которой стоит папа и переносить реликвию "истинного креста"? Некоторые епископы удивлялись этой соборной "погрузке корабля", если бы не пробел возможности сохранения тайны. Вопрос сохранения тайны не относился к наблюдателям. Кардинал Хеенан из Вестминстера сказал за неделю перед окончательным закрытием заседаний Собора, что "позиция наблюдателей была чрезвычайно достойной: никто не оказался более тактичным, как наблюдатели".

Нужно помнить, что наблюдатели были гостями римо-католической церкви. Этот факт следует принять во внимание при оглашении заявлений и анализе соборных вопросов. Они представляли собой людей большой любезности и вежливости и считались наивысшими сотрудниками римо-католической церкви, почетными гостями, т. е. вежливо и почтительно отзывались о католической церкви, особенно о Секретариате по Делам Единства. Если бы спросить гостя, был ли вкусным обед в доме хозяина, он вероятно, отозвался бы только положительным образом, хотя бы пища не была вполне соответствующей. Как гости, наблюдатели были очень осторожны и избегали критических замечаний, особенно там, где можно было бы осудить их в недостатке вежливости. Они не желали высказывать своим "дружественным хозяевам" более критических замечаний, более осуждающих заключений, не профильтровав их вином теологии или журналистики. Они не желали все это делать слишком прямо,чтобы их не обвинили в недостатке вежливости и неблагодарности. Кроме того, общество, среди которого некоторые наблюдатели, раньше совсем неизвестные люди для церкви, появились теперь благодаря своей роли на Соборе,- должно было, конечно, повлиять отрицательным образом на независимость их мнения и объективность. Быть "наблюдателем" - это одно дело, а быть "свидетелем" - который наблюдает с необходимым интересом, чтобы в состоянии предоставить отчет как доказательство своего свидетельства,- это нечто другое.

И не всегда - одно и то же.

ДОКУМЕНТЫ, ПРИНЯТЫЕ НА ВТОРОМ ВАТИКАНСКОМ СОБОРЕ

КОНСТИТУЦИИ:

1. О церкви.

2. О божественном откровении.

3. О Священной Литургии.

4. О церкви в современном мире.

ДЕКРЕТЫ:

1. О средствах социальных связей.

2. Об экуменизме.

3. О Восточных католических церквах.

4. О пастырском долге епископов.

5. Об обновлении жизни орденов.

6. О подготовке священников.

7. Об апостолате миссии (мирян).

8. О служении священников.

9. О миссионерской деятельности церкви.

ДЕКЛАРАЦИИ:

1. О христианском воспитании.

2. Об отношении церкви к нехристианским религиям.

3. О религиозной свободе.