Принятое капитаном решение не оказалось импульсивным. Он намеревался докопаться до сути волнующих его вопросов, и после, отплытия из Гонолулу ему представилась возможность вновь встретиться с г-ном Митчелом.

Судно "Пасифик Клипер" было одним из самых больших и красивых пассажирских лайнеров, бороздивших воды Тихого океана, и ответственность капитана такого судна была огромна. Не было такого часа ни днем, ни ночью, когда бы он не чувствовал на себе бремени этой ответственности. И несмотря на это, капитан Манн находил время вникать в нужды своих помощников и пассажиров, и не раз его внимательность и бескорыстная помощь приносили кому-то облегчение.

Никогда раньше капитан не был так взволнован, как теперь, после беседы с Гарольдом Вильсоном. Эта проблема непрестанно мучила его, и он стремился не упускать случая для поисков ответа на нее и молиться о ней. Вопрос о святости субботы стал причиной кризиса, происшедшего в жизни капитана.

Годами он посвящал определенное время каждого дня чтению Библии и молитве. В один из таких послеобеденных часов, направляясь в свою каюту, он встретил г-на Митчела. Решив, что момент подходящий, капитан пригласил проповедника зайти и поговорить с ним.

- Г-н Митчел, - начал капитан, - верите ли вы в необходимость повиновения десяти заповедям?

- Да, капитан, конечно, верю.

- Вы считаете, что все Писание есть авторитетное Слово Божие, данное Им через богодухновенных людей как путеводитель для нас?

- Без всякого сомнения. Иначе невозможно чувствовать себя в безопасности. Человек, недооценивающий какую-либо часть в этой благословенной книге, не может противостоять нападкам безбожников и инакомыслящих.

- Извините, отец, но в связи с этим возникает вопрос: как согласуются ваши взгляды с утверждением, что лучше оставить вопрос о субботе и спокойно продолжать святить воскресенье, сознавая, что для этого нет никакого библейского основания? Такой подход представляется мне вольным и необдуманным.

- Капитан, когда я сказал, что верю в необходимость подчинения нравственным требованиям заповедей, я не имел в виду четвертую заповедь, так как она не является нравственным требованием, подобно девяти остальным. Отделение первого дня недели точно так же отвечает четвертой заповеди, как отделение седьмого. Временное положение четвертой заповеди не является обязательным нравственным требованием.

- Митчел, - ответил капитан с враз посерьезневшим лицом, - вы считаете, что конкретные слова, такие, как "день седьмый - суббота Господу Богу твоему: не делай в оный никакого дела", не являются нравственным требованием? Разве не во власти Бога было заключить нравственный принцип в определенное слово "седьмый"?

Позвольте мне проиллюстрировать эту мысль. В моем распоряжении находится большой коллектив людей, которыми укомплектован состав экипажа. Для безопасности тех, кто находится на борту, я должен регулярно проводить пожарные учения. Я отдаю распоряжение механику ровно в 12 часов пополудни во вторник дать пожарный свисток. Сделав это, я соответствующим образом планирую свое время, чтобы успеть к этой минуте сделать все, что хочу.

Каждая минута чрезвычайно важна и для меня, и для экипажа, и для пассажиров, и для судовой компании. И судовой механик обязан выполнять мои приказы, независимо от того, насколько хорошо он понимает мои мотивы. В подобном случае нужно признать, что нравственное обязательство, в котором практически единственной ценностью является время, обязывает низшего подчиняться высшему. И вы не допустите даже мысли, что механик или кто-то другой, по своему произвольному решению, могут исполнить мое приказание в какое-то другое время.

Четвертая заповедь - такая же заповедь, как и остальные, и, по-моему, в ней нравственный принцип отражен наиболее полно и действительно, так как она содержит особый элемент - указание на время. Понимаете, люди могут расходиться во мнениях по разным вопросам, как, например, в чем заключается ложь, что охватывает собой понятие "ненависть" или "богохульство", но спорить о том, что подразумевается под словом "седьмый", просто невозможно.

Знаете, отец, я был научен этому матерью и всю жизнь находил в заповеди о субботе надежную крепость абсолютной неизменяемости. Это была праведность, выраженная в цифрах, а цифры не так часто лгут. Конечно, я всегда верил, что когда Иисус приходил. Он изменил день покоя с седьмого дня недели на первый. Это меня не беспокоило, поскольку я верил, что Тот, Кто в древности отделил седьмой день для служения и отдыха, имеет право в более позднее время освятить и благословить первый день недели, точно так же, как я имел бы право перенести свою деловую встречу со вторника на среду. Но вы первый человек, сказавший мне, что вопрос времени не имеет никакой нравственной ценности. Вы первый священнослужитель, сказавший об особом положении четвертой заповеди и о том, что она не заключает в себе нравственного смысла.

Вся Библия богодухновенна, однако вы позволяете своему человеческому суждению аннулировать часть божественного повеления, причем из тех самых слов, которые Бог непосредственно сказал человеку.

Простите меня, но я хочу спросить вас еще: если вы говорите, что Библия - это авторитетное слово Бога; если десять заповедей неизменно закреплены своими нравственными требованиями; если ни Иисус, ни Его апостолы не изменяли празднования субботы; если соблюдение воскресенья опирается только на раннюю традицию, - если все это так, то разве мы не находимся перед серьезным обязательством сохранять святость четвертой заповеди?

Митчел, я не последовал вашему совету. Встретившись вчера вечером с этим молодым человеком, я вынужден был признать свою ошибку. Нет такого человека, который, понимая, что в этой великой игре жизни на карту поставлена его душа, сознательно делал бы зло для того, чтобы получилось добро.

Я все еще надеюсь получить доказательства того, что со крестом началась новая эра, и что с того времени последователи Христа живут в новом завете и празднуют "день Господень", день Его воскресения. Но если окажется, что и здесь я ошибался и что Библия безмолвствует о перемене субботнего дня, тогда я с радостью, от всего сердца, буду святить субботу.

По-видимому, г-н Митчел не был серьезно настроен отвечать на заявление капитана и не позволил согнать с лица свою обычную улыбку. Когда капитан закончил свою речь, священник только сказал:

- Что ж, вы превзошли меня в аргументах, и я попробую не возражать вам. Однако можете быть уверены, что, стоя на такой позиции, вы скоро будете вынуждены соблюдать еврейскую субботу.

На этом г-н Митчел извинился и, приветливо распрощавшись, удалился. В действительности же он был в замешательстве и рассуждения капитана о субботе не давали ему покоя.

После ухода служителя к капитану забежал Гарольд Вильсон, чтобы сообщить о том, что за время, прошедшее после их разговора, он обнаружил "еще много нового".

- Ты разговаривал с г-ном Андерсоном? - поинтересовался капитан.

- Нет, но я читал Библию и беседовал с разными людьми. И знаете, капитан, вопрос о субботе невероятно интересен. Почти каждому хочется знать о нем. Кстати, вам известно, что на судне находятся еще три проповедника?

Капитан был в курсе дела, но произошедшее между ним и г-ном Митчелом несколько расхолодило его интерес.

- Один из них, г-н Спаулдинг, - великолепный оратор, капитан. Когда он услышал, как я разговариваю с кем-то о субботе, он набросился на меня, будто помешанный. Он стал яростно доказывать мне, что всякий, соблюдающий древнюю иудейскую субботу, - чуть ли не "убийца Христа", если вы знаете, что это означает. Я, конечно, сначала растерялся и дал ему возможность говорить, пока сам не перевел дыхание. Я спросил его, что он подразумевает под "иудейской субботой". "Вы имеете в виду субботу четвертой заповеди?" - допытывался я его.

"Да, - отвечал он, - именно! Десять заповедей были даны для иудеев, а когда пришел Христос и умер. Он пригвоздил эти заповеди ко кресту. Суббота существовала и умерла вместе с еврейской нацией, отвергнувшей Христа".

В это время мимо проходил г-н Андерсон, и я спросил его, что он об этом думает. Видите ли, я никогда не слышал об иудейской субботе, да и вообще о какой-либо еще субботе, поэтому хотел, чтобы эти знающие люди прояснили для меня этот вопрос.

Первым делом Андерсон спросил д-ра Спаулдинга, почему тот называет субботу "иудейской".

"Потому что вместе с остальными заповедями того древнего закона она была дана евреям, - последовал ответ. - Весь этот кодекс был упразднен на кресте".

- Так и я понимал это всегда, - проговорил капитан, прерывая рассказ Гарольда. - Когда вы дослушаете до конца, то, наверное, измените свои представления, - отозвался Гарольд и продолжал: - Тогда Андерсон спросил: "Значит, вы полагаете, что сегодня не нужен закон, запрещающий красть и убивать, и дети более не обязаны почитать отца и мать?"

Спаулдинг сказал на это нечто невразумительное, и стало очевидно, что он не может дать объяснения. Андерсон снова спросил: "О чем вы проповедуете людям, когда хотите, чтобы они приняли Христа? Не говорите ли вы им, что они грешники? Конечно же, говорите; но в тот момент, как вы это делаете, вы отрицаете свою теорию, потому что люди становятся грешниками только тогда, когда нарушают закон. Павел, как вы знаете, говорит: "если нет закона, то нет и греха".

Вокруг нас стали собираться люди, и д-р Спаулдинг попытался закончить разговор, но мы настаивали, чтобы он участвовал в нем до конца, и он вынужден был остаться.

- Брат мой, - говорил г-н Андерсон, - это всегда было так. Адам стал грешником только потому, что нарушил закон. На протяжении истории во все времена существовал грех, так же как и закон - нравственный закон Божий. Подобным же образом на протяжении истории всегда был Спаситель, искупляющий людей от проклятия закона. Закон, грех. Спаситель - вот три выдающиеся реальности библейской истории.

Я подал ему Библию, чтобы он зачитал из нее подтверждающие его слова тексты, и он действительно привел немало ссылок. Он читал текст на каждое свое заявление. В 1 Ин. 3:4 говорилось, что грех есть беззаконие; в Рим. 5:13 указывалось, что Адам согрешил; и в книге Откровение 13:8 сообщалось, что Христос был Спасителем грешников с момента сотворения мира.

Капитан взял свою Библию и прочел последний из указанных текстов, так как он вряд ли встречался ему раньше.

- Это говорит о том, что Христос был жертвой за грех уже тогда, когда возник наш мир? Я не совсем понимаю это.

- Г-н Андерсон объяснял это так: на протяжении времени до пришествия Христа люди имели Писания и спасались верой в грядущего Искупителя. В послании к Галатам 3:8 и в Евангелии от Иоанна 8:56 показывается, что Авраам знал о Христе, а в послании к Евреям 11:26 - что и Моисей знал о Нем.

Затем г-н Андерсон объяснил, что Христос был Тем, Кто дал субботу в начале, что Он же произнес десять заповедей и что Он вел израильский народ в его странствовании по пустыне.

Конечно, это не понравилось д-ру Спаулдингу, но он вынужден был признать, что все сказанное г-ном Андерсоном верно, поскольку взято из Библии. Я не мог сдержать улыбку, когда под конец Андерсон спросил: "Если Христос создал мир (а с этим вы согласны), и если Он установил субботу и дал ее людям (что вы также допускаете), и если дал Закон на Синае и, таким образом, снова выделил субботу, не кажется ли вам, что известная ранее суббота была Христовой субботой, а значит, и христианской?" Спаулдинг покраснел и сделал странный нервный жест, тем не менее он сказал: "Да". Иного ответа он дать не мог.

Прежде чем мы разошлись, Андерсон сказал: "Друзья, уверен, вы все видели, что выражение "иудейская, или еврейская, суббота" не должно употребляться христианами, если они не хотят говорить "иудейский закон Бога". И закон, и суббота, как часть его, были установлены в самом начале человеческой истории, за две с половиной тысячи лет до существования еврейской нации. Суббота была дана всему человечеству, или, как сказал Иисус, "суббота для человека" (Мк. 2:27)".

Когда мы расходились, д-р Спаулдинг, возбужденный, объявил: "Сегодня дискуссия была односторонней, но если вы хотите изучить вопрос глубже, давайте соберемся завтра в два часа, и я кое-что расскажу вам. Вы увидите, что вопрос о субботе очень мало стоит".