Празднование пасхи в раннехристианской церкви

Пасха, соблюдаемая как ночное бдение.

Новый Завет не представляет нам картину того, как Пасха соблюдалась апостольской Церковью. Картина проясняется, когда мы приближаемся ко второму столетию. Несколько документов информируют нас относительно значения, манеры и времени соблюдения христианской Пасхи. Согласно этим документам, христиане праздновали Пасху в то же самое время, на которое                 еврейская Пасха, с начала захода солнца 14 нисана и их бодрствование продолжалось до следующего утра. Исходя из этой причины, они назывались «Quartodecimans», латинское слово «четырнадцатые».

Христиане не ели пасхального агнца, но постились в память Иисусовой смерти и, возможно, заглаживая отвержение Иисуса евреями. Они читали и ра               пасхальную историю в Исход 12, относя ее к страданию и смерти Иисуса. Они проводили время в молитвах, пении, и проповеди до рассвета, когда они прерывали свой пост, принимая участие в Вечери Господней и Вечери любви.

Самый ранний рассказ о христианской Пасхе находится в эфиопской версии апокрифического Послания апостолов, вероятно, написанного в Средней Азии приблизительно в 150 г. после Р. Х. Глава 15 содержит следующее обращение воскресшего Христа к апостолам: «И вы поэтому празднуйте воспоминание о моей смерти, т. е. пасху; тогда будет один из вас, стоящих рядом со Мною, брошен в темницу за имя Мое, и он будет глубоко опечаленным и скорбящим, потому что в то время когда вы будете праздновать пасху, он, находящийся в заключении, не празднует ее с вами. И я пошлю силу Мою в виде ангела Моего, и дверь темницы откроется, и он выйдет и придет к вам для бодрствования с вами и покоя. А когда вы завершите Мое воспоминание и Вечерю Любви во время пения петуха, он будет снова взят и брошен в темницу за свидетельство, до тех пор пока он не выйдет для проповедования, как Я повелел вам».

Протяженность поста до раннего утра упоминается в нескольких других документах и, кажется, является чертой, которая отличала христианское соблюдение от еврейского. Причина протяженности поста кажется двоякой. С одной стороны, христиане избрали откладывать свое празднование до завершения празднования Пасхи евреями, которое оканчивалось около полуночи. С другой стороны время до рассвета, обладало эсхатологическим значением в связи с ожиданием возвращения Христа. В то время как евреи ожидали приход Мессии в ночь Пасхи, христиане ждали возвращение Христа перед рассветом. Иероним называет это апостольской традицией продлевать бодрствование на Пасху за полночь из-за «ожидания пришествия Христова» (expectantes adventum Christ).

Отрывок Послания Апостолов продолжается тем, что ученики спрашивают Христа: «О Господь, тогда Ты не завершил                пасхи? Мы должны совершать ее снова?» Иисус отвечал апостолам, говоря: «Да, до тех пор, пока я не приду от Отца с ранами Моими». Вопрос поставленный учениками отражает осознание автором полемики о необходимости для христиан соблюдать Пасху. Вероятно, некоторые христиане не чувствовали необходимость в соблюдении Пасхи, потому что они рассматривали ее как еврейский праздник. Полемика могла возникнуть, как и предполагает Thomas Talley, в результате наплыва язычников, неохотно соблюдающих праздник несомненно им неизвестный. Этот взгляд поддерживается              свидетельством Епифания, который, как мы увидим, утверждал, что полемика по поводу Пасхи «изверглась» после 135 г. по Р. Х., когда Иерусалимские иудео-христианские епископы были замещены епископами из язычников в результате эдикта Ирода, который запретил евреям и христианам из евреев входить в город.

Пасхальная проповедь.

Другой, содержащий информацию, документ о христианском соблюдении Пасхи «Проповедь о Пасхе» (датируемый около 165 г. по Р. Х.) Melito, епископа Сардиского. Высоким риторическим стилем, Melito объясняет как Пасха ветхого завета нашла свое исполнение во Христе. Значимо то, что библейским обращением все еще является повествование Книги Исход (Исх. 12:11—30), которое автор читает и                    как в еврейском пасхальном Haggadah (пересказ, ритуал). «Поэтому слушай, возлюбленный: таким образом тайна Пасхи нова и ветха, вечна и преходяща, портящаяся и неразлагающаяся, смертная и вечная. Она ветха согласно Закону (Моисееву), но новая согласно Слову; преходяща согласно миру, но вечна через милость; портящаяся, что касается пролития крови овцы, неразлагающаяся из-за Жизни Господа; смертна из-за похорон Господа, вечная из-за Воскресения из мертвых».

Эта проповедь делает неопровержимо ясным то, что христиане в Средней Азии соблюдали Пасху в то же самое время что и евреи. Разница состояла в том, что они не приносили в жертву агнца, потому что их пасхальный Агнец был уже заклан. Они праздновали не годовщину освобождения из Египта, но взамен их освобождение от рабства греха. Они не ожидали прихода Мессии в пасхальную ночь, но в эту ночь ожидали возвращение Христа. Читалось повествование о исходе, но ему придавалось новое христианское значение. «Так как веден был как агнец и заклан как овца, Он [Иисус] выкупил нас от рабства дьявола как от рук фараона и запечатлел наши души Духом Своим и члены тел наших Своей Собственной Кровью... Это Он, освободивший нас из рабства к свободе, из тьмы к свету, от смерти к жизни, от угнетения к вечному Царству и создал новое священничество и избранный народ. Он истинная Пасха, Он, от многих претерпевший много».

Пасхальная проповедь Melito ясно показывает, что первично христианская Пасха фокусировалась в основном на страдании и смерти Иисуса скорее, чем на Его воскресении. Хотя он сделал несколько беглых ссылок на воскресение, из контекста ясно, что они служили эпилогом драмы крестных страданий. Празднование в воскресение Пасхи Воскресения, повсеместно распространенное сегодня, представляется значительным отступлением от даты и значения первичной христианской Пасхи. Страдание и смерть Иисуса повторяющаяся тема в поучении Melito и то же самое определение он дает термину «Пасха»: «Что является Пасхой? В действительности ее название происходит от того события — праздновать Пасху [pascha] заимствовано от «страдать» [paschein]. Поэтому узнайте кто есть страдалец и кто он, страдающий вместе со страдальцем».

Пасхальная полемика.

Объяснение происхождения «Пасха — pascha» этимологически от «страдать — paschein» беспочвенно, хотя в еврейском языке термин «Пасха — pessh» значит «пройти мимо» («пропустить») или «          » являясь ошибочным, это определение открывает христианский взгляд на Пасху, а именно, празднование годовщины страдания и смерти Христа.

На важность Пасхи в религиозной жизни первых христиан указывает полемика, вспыхнувшая во втором столетии относительно даты празднования Пасхи. Это стало главным спором второй половины второго столетия, что угрожало расколом христианской Церкви. Наш первичный источник информации по поводу этой полемики историк Евсевий (260—340 гг. по Р. Х.) и те письма, сохраненные им в пяти книгах своей Истории Церкви (главы 23—25). Исходя из цели данного исследования, мы кратко рассмотрим только основные решения этого спора.

Два главных героя в этой полемике были Епископ Виктор Римский (189—199 гг. по Р. Х.) с одной стороны и Епископ Ефеский Поликрат с другой. Епископ Виктор боролся за соблюдение Пасхи в воскресенье, т. е. за соблюдение Пасхи в воскресение следующее за датой еврейской Пасхи. Он требовал созыва советов в различных провинциях для того, чтобы привести в систему пасхальное Воскресение. В конце концов, он отлучил непокорные христианские общины провинции Азии за отказ принять пасхальное Воскресение.

Епископ Ефеский представитель церквей Азии, Поликрат, упорно запрещал традиционную дату Пасхи 14 нисана, повсеместно известную как «Qaurbodeciman (от латинского «четырнадцатый») Пасха. «В соответствии с предписаниями Виктора, Поликрат созвал руководителей Церкви к провинции Азии для рассмотрения просьбы Виктора. Епископы Азии, однако, единодушно согласились остаться верными апостольской традиции, персидской или апостолами Филипом и Иосипом и отказались подчиниться, заставляемые угрозами Римского Епископа Виктора. Поликрат закончил свой ответ Виктору присловьем: «Я, поэтому, братья, тот, кто прожил шестьдесят пять лет в Господе и встречался с братьями по всему миру и тщательно исследовал все Священное Писание, я не боюсь угроз. Потому что тот, кто больше меня сказал: «Мы должны повиноваться Богу скорее чем человеку».

Получив письмо, Виктор разослал письма ко всем церквам, отлучая всю провинцию Азию. Такое импульсивное и неблагоразумное действие ускорило реакцию многих епископов, включая Иренея, Епископа Лиона (176 г. по Р. Х.), который вмешался в качестве примирителя в этот спор. В своем письме к Епископу Виктору, Ириней убеждал Римского Епископа быть более терпимым, потому что предшественники Soter (165 г. по Р. Х.), а именно «Anicetus, Pius, Uygimus и Telesphorus и Xystus...» хотя «они не соблюдали ее, были несмотря на это в мире с теми епархиями, в которых она соблюдалась».

К сожалению, Иреней не объясняет, что было тем, что «соблюдалось» и тем что «не соблюдалось». Было повсеместно принято, что дополнением глагола «соблюдать» является Quartodeciman Пасха, празднуемая 14 нисана, которую и предшественники Soter не соблюдали, потому что они соблюдали Пасху в Воскресенье. Это широко распространенное объяснение было подвергнуто сомнению рядом уважаемых ученых, которые обращаются к утверждению Иринея, что различие между епископами Рима и Quartodecimans было более строгим до Soter, чем оно было во время Виктора. Это утверждение, как объясняет Thomas Talley, побудило нескольких значимых авторов этого столетия к более радикальному выводу, что до Soter ежегодная Пасха совсем не праздновалась римской Церковью. Ссылки Иринея на тех, кто «соблюдает», означают, в действительности тех, кто не «соблюдали», следовательно, не соблюдали Пасху в день, традиционно установленный для Пасхи или в любое другое время.

Это объяснение вносит ясность в рассказ Иринея о встрече, которая имела место в Риме (около 154 г. по Р. Х.) между Епископом                      Поликарпом и Римским Епископом Anicetus         обсуждения            прочего вопроса о Пасхе. Ириней сообщает нам, что Anicetus не мог убедить Поликрата «не соблюдать то, что он всегда соблюдал с Иосипом, учеником Господа нашего, и другими апостолами, с которыми он общался», и Поликрат не мог убедить Anicetus соблюдать как это делал он, Римский Епископ провозглашает, что «он должен следовать традиции предшествующих ему пресвитеров».

Значение этого отрывка становится ясным, если, как объясняет Thomas Talley, «мы принимаем позицию Uoll и таким образом осознаем, что дискуссия между Поликарпом и Anicetus не должна была касаться того когда следует соблюдать пасху, но следует ли ее соблюдать. Что, как намекал Ириней Виктору, было более серьезное различие, чем вопрос о дне, в который следует посту завершиться, а всех пасторских трудностях, которые могли присутствовать. Разногласие между Anicetus и Поликарпом представляет еще одно измерение все еще решающегося различия в отношении к еврейским корням затем рассеянной Иерусалимской общины с одной стороны, и языческой миссией с другой. Это был важный вопрос о продолжении христианами соблюдать Пасху, тот же самый вопрос, который случайно автор Enistula Apostolorum 15 [Послание Апостолов] вложил в губы апостолов, и на который они получили утвердительный ответ Господа.

Происхождение пасхального Воскресения.

Предшествовавшая интерпретация письма Иринея предполагает, что пасхальное Воскресение было введено в Риме Епископом Soter около 165 г. по Р. Х. Однако, это не было временем происхождения пасхального Воскресения. Действит. Введение пасхального Воскресения. Кажется, случилось раньше, в Палестине, после императора Адриана, безжалостно                    восстание Баркохбы (132—135 гг. по Р. Х.) и построивший на руинах Иерусалима новый римский город, Aelia Capetolia. В это время Адриан обнародовал самый репрессивный закон, запрещающий практику иудаизма вообще и еврейских праздников в частности. Евреи и евреи-христиане были изгнаны из города, и им было категорически запрещено вновь входить в него.

Евсевий сообщает нам, что вследствие Адрианова эдикта евреи-христиане, как члены (Церкви) так и епископы, сменились христианами из язычников как члены (Церкви) так и руководители: «Теперь Церковь состояла из язычников, первый принявший на себя руководство ее после епископов из обрезанных, был Marcus «эта смена предполагает, что в то время проводилось четкое различие между евреями-христианами и христианами из язычников. По видимому, это различие не ограничивалось только фактором расы, но также включало новую теологическую направленность, особенно по отношению к характерным еврейским праздникам таким как Пасха.

Это предположение поддерживается Палестинским историком Epiplanius (315—403 гг. по Р. Х.), который в своем многословном сообщении о Пасхальной полемике заявляет: «Полемика возникла после массового отъезда епископов из обрезанных [135 г. по Р. Х.] и продолжалась до нашего времени» Epiphanius ясно говорит, что пятнадцать еврео-христианских епископов, руководящих Иерусалимской Церковью до 135 г. по Р. Х., соблюдали Пасху 14 нисана согласно с так называемыми Апостольскими установлениями, где дается следующее правило: «Ты не изменишь исчисление времени, но будешь праздновать ее в то же самое время как и братья твои, пришедшие из обрезанных. С ними соблюдай Пасху».

Тот факт, что пасхальная полемика возникла, когда, император Адриан принял новые репрессивные меры против еврейской религиозной практики, предполагает, что такие меры оказали влияние на новую церковную структуру у язычников к применению даты Пасха с 14 нисана на следующее Воскресенье (пасхальное Воскресение) для того, чтобы показать отделение и различие евреев и евреев-христиан. В другом месте доказал, что те же самые факторы повлияли на отказ от субботы и принятие Воскресения.

Thomas Talley предполагает, что Епископы из язычников, вызвавшие спор о Пасхе введением пасхального Воскресения, не соблюдали Пасху до этого времени (135 г. по Р. Х.). Введение ими пасхального Воскресения следует тогда рассматривать как приспособление «к следам соблюдения ежегодного праздника Иерусалимской общиной». Это могло быть хорошо известно. С другой стороны, кажется более вероятным, что приспособление Церковной структурой из язычников основывалось на их прошлом соблюдении Пасхи, традиционно датируемого 14 нисана. Трудно представить почему они могли приспособить традиционную дату Пасхи, если никогда ранее они ее не соблюдали. В любом случае, пасхальное Воскресение было принято многими христианскими Церквами из язычников, особенно Римской Церковью, которая стала поборником новой практики.

Пасхальное Воскресение и анти-иудаизм.

До тех пор, пока евреи-христиане оказывали влияние в Церкви, библейская типология и опыт Пасхи сохранялся Церковью. Но, когда христиане из язычников получили контроль над Церковью и выдвинули пасхальное Воскресение, темы библейской пасхи начали ослабевать, замещаясь языческими символами и мифами, которые, как мы увидим, стали частью пасхального празднования.

Donna и Mal Broadhurst верно заметили, что «христиане из язычников обычно происходили с тех мест, где они были лишены знания Писания. У них не было природного понимания, преданность или высокой оценки Писаний, особенно Закона и Пророков, которых они не понимали, пропускали или, от которых в действительности, отказались в усилии ранней Церкви освободиться от ошибочных узакониваний. Они нашли удобным пренебречь Пасхой и другими главными установлениями Моисеева Завета». Трудностью с христианами из язычников было не только их недостаточное знакомство с Писанием, а также чрезмерное очарование своими греко-философскими спекуляциями, которые обусловили их понимание библейских истин. В то время как евреи-христиане часто допускали ошибки по направлению к узакониванию, христиане из язычников часто ошибались по направлению к философским спекуляциям, которые разделили Христианство со своими историческими корнями. На отделение христиан из язычников от своих еврейских корней повлияли репрессивные линии поведения, принятые Римскими императорами против еврейского народа и религии так же, как клеветническая кампания, проведенная евреями против христиан. Эти факторы побудили христиан у язычников к разрабатыванию «христианской» теологии презрения евреев как народа и иудаизма как религии. Вся главная часть литературы направленная против евреев была написана выдающимися Отцами, которые опорочили евреев как народ и лишили их религиозные верования и практику всякой исторической ценности. Двумя главными потерями анти-еврейской компании были Суббота и Пасха. Суббота была изменена на Воскресенье и Пасха была перенесена на пасхальное Воскресение.

Ученые обычно осознают анти-иудейские мотивы отрицания еврейского исчисления Пасхи и принятия взамен пасхального Воскресения. Joachim Jeremias приписывает такое обстоятельство «склонность к разрыву с иудаизмом». С похожим настроением J. B. Lightfoot объясняет, что Рим и Александрия приняли пасхальное Воскресение для избежания «даже сходства с иудаизмом».

Ничего общего в евреями.

Возможно самое ясное и убедительное выражение анти-иудаизма в отрицании традиционной даты Пасхи находится в письме, которое император Константин сформулировал на Илкейском соборе в 325 г. по Р. Х. В желании установить полную религиозную свободу от еврейского влияния, император написал относительно Пасхи: «Показалось недостойным, что                       этого священнейшего праздника нам следует следовать практики евреев, которые нечестиво осквернили свои руки чудовищным грехом и, следовательно, по заслугам страдают ослеплением души... Приложи усилия и постоянно молись, чтобы непорочность твоей души могла не казаться в чем-нибудь запятнанной участием в обычае этих самых нечестивых людей. Всем следует объединиться в желании чтобы появилась любая обоснованная причина для того, чтобы требовать избегать всякого участия в                            поведении евреев.

Илкейский собор (325 г. по Р. Х.) положил конец полемике относительно даты Пасхи издав декрет, что ее следует праздновать в первое Воскресение после первого весеннего полнолуния. Чтобы гарантировать, что пасхальное Воскресение никогда не будет праздноваться в то ж самое время, что и Еврейская Пасха, собор декретировал, что если 14 нисана выпадет на Воскресенье, тогда Пасха должна была праздноваться в следующее Воскресение.

Илкея представляет кульминацию пасхальной полемике начатой двумя столетиями ранее и мотивированной сильными анти-иудейскими чувствами. К несчастью, спор был «приведен к решению» в Илкее, не библейски, но с политической точки зрения. Он был решен запрещением традиционного соблюдения Пасхи и принятием времен пасхального Воскресения как отстаиваемого Церковью в Риме.

«Что касается христианской Пасхи», — пишут Donna и Mal Broadhurst: «начало темноту Средневековью может быть положено в 325 г. по Р. Х. на Илкейском Соборе. Вместо с отворачиванием от евреев, христиане из язычников отвернулись от еврейского Писания. Они отвергли еврейский вклад в их веру, образ жизни и богослужение. Они стали гонителями евреев. Вместо пасхальной истории о Исходе, вдохновлявшей чувства справедливости и свободы для всех людей, христианская церковь из язычников нашла              и жаждавших власти лидеров, проповедовавших угнетение. Столетиями позже это восприняла главная реформация для того, чтобы начать открывать ужас и разрушение, которые Церковь принесла в мир, когда христиане из язычников в Илкее официально приняли политику «ничего общего с евреями».

Пасхальное Воскресение и языческий символизм.

Изменение с простого соблюдения Пасхи к пасхальному Воскресению не было только изменением даты с 14 нисана на следующее Воскресение, это также была смена значения и опыта. Первичная христианская Пасха, как мы увидели, следовала во многом еврейской Пасхе. Обе праздновали трагедию спасения, хотя фокусом христианской Пасхи было не освобождение народа Божьего из Египетского рабства, но их освобождение от рабства греха через жертвоприношение истинного пасхального Агнца.

Уменьшающееся влияние евреев-христиан и возрастающее влияние христиан из язычников привели не только к принятию новой даты, пасхального Воскресения, для того, чтобы не было «ничего общего с мерзкой еврейской толпой», но также к принятию языческих спекуляций и мифов плодородия, которые являются чуждыми библейскому значению Пасхи.

В своей научной книге «Библия и литургия» известный иезуитский исследователь Jean Danielou в главе 17 изучает значение «Песаха» в размышлениях Отцов (термин, использующийся для указания на руководителей Церкви первых пяти столетий). То, что бросается в глаза в его исследовании является попыткой руководителей Церкви из язычников объяснить значение Пасхи на основе философских спекуляций о космических мифах скорее, чем на основании библейской пасхальной истории. В этом исследовании мы можем цитировать только несколько примеров. В своем «Трактате о Пасхе» историк Евсевий объясняет, что Пасха празднуется весной, потому что это то время, когда «солнце начинает бежать первую часть своего пути, и луна в своей стороне, в своем полном блеске, изменяет весь ход ночи на светлый день. Завершаются неистовства бурь зимы, закончились длинные ночи, закончили приливы».

Евсевий продолжает приводить доводы в пользу того, что Пасха соблюдалась весной также потому, что это годовщина творения: «Это время было именно тем, которое возникло в момент первого создания мира, когда земля произвела ростки, и появились звезды; в это время Господь                    праздновал таинство Своего первого праздника и, как большая звезда, появился, чтобы освещать весь мир лучами религии и таким образом напоминать годовщину космоса».

Подобные философские спекуляции о космическом значении Пасхи часты в трудах Отцов. Хороший пример находится в «Пасхальной проповеди» Gadentus of Brescia (около 400 г. по Р. Х.), который говорит: «Господь Иисус провозгласил, что благословенный праздник Пасха следует праздновать в надлежащее время, после осеннего тумана, после зимней грусти, и прежде летнего зноя. Потому что, в действительности, Христос Солнце Праведности, должен был рассеять тьму иудаизма и лед язычества, прежде жара будущего суда мирным светом своего Воскресения и вернуть в мирное состояние своего происхождения все, что было покрыто                  Князем тьмы».

Несмотря на имеющую большое воображение реторику, эти аргументы чужды библейскому пониманию и происходят из языческих спекуляций о Весне и солнечном цикле. Нигде Писание не обращается к идеальному весеннему времени как к причине для того, чтобы относить Пасху к определенному времени. Время Пасхи связывается не с космическими спекуляциями, а с историческим событием, когда ночью Бог освободил Свой народ из египетского рабства.

Пасхальное Воскресение и философские спекуляции.

Кто-то мог бы желать, чтобы Отцы использовали способность своего разума для того чтобы помочь христианам понять и принять полностью трагедию спасения, представленную образно заместительным жертвоприношением пасхального агнца. К несчастью им не удалось сделать это, потому что их понимание спасения было обусловлено их философским (гностическим) образом мышления, которое рассматривало спасение скорее как метафизическое обожествление посредством специального знания, чем моральное преображение посредством искупительной жертвы Христа.

Это помогает нам понять, почему многие Отцы искали значение Пасхи в философских спекуляциях о весенней поре весеннем равноденствии, ни словом символизме, и конфликте между светом и тьмою. Для них было важным добиться спасения посредством тайного знания таинств находящихся в Библии и в космических циклах. Таким образом пять дней, которые разделили выбор агнца 10 нисана от его жертвоприношения 14 нисана обладали для отцов мистическо-аллегорическим значением, а именно, они представляли пять веков (существования) мира, так высказывается, например, в «Пасхальных проповедях» Psendo-Chrysostom: «Пятидневный промежуток времени является числом всего времени (существования) мира, разделенного на пять периодов: от Адама до Ноя, от Ноя до Авраама, от Авраама до Моисея, от Моисея до прихода Христа, и от прихода Христа до настоящего времени. На протяжении всего этого времени спасение было представлено людям святой Жертвой, однако Жертва не была еще принесена в пятую историческую эпоху. Истинная Пасха была принесена в жертву и первый человек, спасенный ею, вышел в свет вечности».

Изобиловали спекуляции даже по поводу символизма четырнадцатого дня лунного цикла, в который должна была праздноваться Пасха. Являясь днем полнолуния, это интерпретировалось некоторыми отцами как триумф света над тьмою. Эта интерпретация удивляет, так как они больше не соблюдали Пасху 14 нисана. Григорий Нисский отмахивается от этой непоследовательности в своей «Проповеди о Воскресении», попросту говоря, что духовное значение было более важным, чем буквальное соблюдение.

В мистических космических спекуляциях Отцов, мы находим, как признает сам Jean Danielou «объединение в христианском таинстве всей солнечной мифологии. Конфликт света со тьмой выражается посредством мифа о Ormuzd и Ahriman, о Apollo и Poseidon. Но Христос является Солнцем нового творения. Он воскрес во время воплощения: Его имя Orient, Заря на Востоке. Он напал на власть тьмы, и в день Своего Воскресения полностью рассеял мрак смерти и греха. Так христианство отделяет космический символизм из языческих мифов... и смешивает их как образы истинных таинств. Эта направленность                 показывает, что мы находимся в четвертом столетии, во время упадка язычества, когда христианство само начало одеваться в его одежды».

Великий пост из языческих культов.

Одним примером из предшествующих обычаев является Великий пост, который начинается за сорок дней до Пасхи. Эта практика наиболее вероятно имеет своим началом пост, практиковавшийся среди различных древних культов. Сорокадневный пост соблюдался поклоняющимися вавилонской Иштар и поклоняющимися египетскому богу-посреднику Adonis или Осирису. Похищение богини Proserpine также праздновалось среди римлян сорока ночами плача. Среди язычников этот период поста, кажется, был необходимым подготовительным этапом к ежегодным большим (обычно весенним) праздникам, отмечавшим смерть и воскресение их богов.

Пост с предшествующими шумными весельями карнавала, был абсолютно неизвестен раннему христианскому празднованию Пасхи. Христиане постились, как мы отметили, в пасхальную ночь до рассвета, когда они прекращали пост Вечерей Господней, которая служила напоминанием искупительных страданий и смерти Иисуса. Протяженность поста в сорок дней была очевидно заимствована из языческих весенних праздников.

Другим примером языческого влияния на празднование Пасхи является служение света, которое все еще остается частью католической пасхальной литургии. На протяжении этой службы, священник и его помощники подходили со свечой к костру перед Церковью. После приветствия и короткого вступления священник благословляет огонь, которым он воспользовался, чтобы зажечь свечу. Затем священник ведет процессию с зажженной пасхальной свечей к церковному алтарю для того чтобы благословить и зажечь все свечи.

Служение света, согласно некоторым проводящим литургии, «является французского происхождения и предназначался изначально как церковное таинство, которое бы заменило костры, зажигаемые весной язычниками в честь Wotan или некоторых других языческих божеств для того, чтобы гарантировать хорошие урожаи». Alan Watts зажигание пасхальной свечи происходит из (обычая) зажигать большой костер приверженцами Attis как если бы они стояли вокруг его могилы в ночь весеннего праздника, празднуя его воскресение. Хотя существует разногласие относительно того, какая языческая практика повлияла на происхождение пасхального благословения, костра и свечей, существует достаточное соглашение что касается языческого происхождения такой практики.

Пасхальный кролик и яйца.

Происхождение пасхального яйца прослеживается назад к древним цивилизациям: Египту, Финикии и Греции, где считалось, что вселенная появилась из громадного как мир яйца «Древние народы Египта, Персии, Греции, Рима и Китая обменивались яйцами во время их весенних праздников плодородия. В Вавилонии, яйца дарились богине плодородия, Астарте (Eostre)».

Uyginus, египетский историк, который был хранителем Palatine библиотеки в Риме во время Августа, писал: «Считается, что яйцо удивительных размеров упало с небес в реку Ефрат. Рыбы выкатили его на берег, где на него уселись голуби, и высидели его, появилась Venus, которую впоследствии называли Сирийской богиней [т. е. Астартой]». Яйцо стало одним из основных символов Venus, яйцо удивительного размера изображалось в большом масштабе перед ее храмом.

Христиане заимствовали яйца для своего празднования Пасхи, потому что яйцо было известным языческим символом смерти и жизни. Символом смерти, так как скорлупа подобна гробнице, заключающей внутри зачаток жизни. Символом жизни, поскольку оно содержит начало нового живого существа.

Бесчисленные европейские народные обычаи находятся в связи с пасхальными яйцами. Яйца искусно расписывались символами, часто римских крестов и свастики. Поиск яйца в садах был любимой пасхальной детской игрой. В моей стране, Италии, яйца благословлялись священником в пасхальное Воскресение святой водой, когда он ходил из дома в дом. «Благословенные» яйца затем продавались на рынке с обещанием чудодейственной силы как очень часто продавалось жертвенное мясо на рынке древнего Рима (1 Кор. 8:1—6). С наступлением эпохи индустрии, пасхальные яйца изменились на шоколадные и сахарные, завернутые в фольгу, или даже отделанные настоящим золотом и драгоценными камнями, такой обычай существовал среди богатых в царской России.

«Яйцам, положенным в Господню Пятницу, приписывается чудодейственная сила. Существует верование, что если такое яйцо сохранять на протяжении сотни лет, его желток превратится в диамотит, или, если его приготовить в пасхальное Воскресение, оно будет служить чудодейственным амулетом от внезапной смерти или волшебными чарами для плодородия деревьев и урожая.

Реформаторы и Пасха.

Обзор, сделанный выше, некоторых языческих обычаев и суеверий, ассоциированных с Пасхой, помогает нам понять почему реформаторы обычно противились соблюдению Пасхи, Пятидесятницы и Рождества. «Кальвин считал ежегодный церковный праздник Пасхи настолько языческим, что с точки зрения некоторых, он не соблюдал ее «хотя Кальвин терпимо относился к соблюдению Пасхи, Пятидесятницы и Рождества, он рассматривал их установление как суеверие, потому что только Бог может устанавливать праздник. Лютер разделял эту же самую точку зрения. В своем «Трактате о Божьих действиях» он написал: «О Боже, как бы я хотел, чтобы в христианском мире не существовало святых дней кроме Воскресения». Martin Bucer также противился многим святым дням, потому что они часто имели языческое происхождение и казались посвященными скорее дьяволу, чем Господу.

Реформаторы рассматривали множество святых дней и праздники Марии, установленные католической Церковью, как указывающие на отступление, в которое впала Церковь. Для того, чтобы освободить Церковь от всех языческих суеверий, которые стали частью общепринятой набожности, реформаторы избавились от большинства ежегодных святых дней, сохранив только Пасху, Пятидесятницу и Рождество. Даже они скорее терпелись, чем поощрялись.

Позиция Лютера основывалась не только на его реакции против соблюдаемых суеверий множества святых дней, установленных католической Церковью, но также на делаемом им радикальном различии между Ветхим и Новым Заветами. В Большом катехизисе (1529), Лютер объясняет, что святые дни «всецело внешняя форма, подобно другим обрядам Ветхого Завета, которые связывались с особенными обычаями, личностями, местами и теперь были отменены посредством Христа.

Лютер избрал сохранить Воскресение не как библейское установление, а как удобный день «предписанный Церковью для блага несовершенных светских мирян и рабочего класса», которым необходим «по меньшей мере один день в неделю... для отдыха и... посещения богослужения». Прискорбно, что в своих усилиях очистить Церковь от языческих суеверий и законнических тенденция Лютер отверг даже те установления Ветхого Завета, которые могут помочь верующим понимать и испытывать то же самое «оправдание по вере», о котором он так воодушевленно учил.

Кальвин отвергнул радикальное различие Лютера между Ветхим и Новым Заветами, взамен, делая ударение на основополагающем единстве между ими двумя. Кальвину, как объясняет Winton Solberg, «схема спасения раскрывается в одной непрерывной последовательности сквозь два Завета. Один Завет объединяет народ Божий; Он разнится только формой управления, не сущностью. Христианская Церковь скорее, чем еврейская нация является обществом принятым Господом, и оба были связаны с Ним союзом, тем же законом и доктриной. Используя тот же самый экзегетический метод, что и в Послании к Евреям, Кальвин христианизировал Ветхий и сделал иудейским Новый Завет для того, чтобы они казались одним объединенным заветом.

Ожидание Кальвина к Ветхому Завету отражается в духовных уроках, которые он находил в ежегодных праздниках Израиля. Их назначением было научить народ верить в Бога и быть признательными за Его доброму к ним. Посредством этих праздников, евреи заставлялись осознать, что их благосостояние зависит от Божьих благословений, сие от их собственных усилий. Несмотря на духовную ценность уроков, которые находил Кальвин в ветхозаветных праздниках, он отвергнул их соблюдение, потому что он рассматривал их как часть еврейского церемониального закона отмененного Христом.

Кальвин придавал большую духовную важность Пасхе, которую он видел памятником освобождения израильтян из Египта также как символом освобождения христианина от греха. Он верил, что хотя Пасха была отменена как церемония, ее следует все еще соблюдать духовно для того, чтобы постоянно вспоминать несравнимую власть и милость Божию.

Попытка Кальвина сохранить духовное соблюдение субботы, Пасхи и других ежегодных святых дней в то же время отвергая их буквальное соблюдение, рисует неразрешимое противоречие. Как могут христиане духовно обогащаться святыми днями, которые им не полагается соблюдать? Как может Пасха соблюдаться духовно, как памятник нашего освобождения от рабства греха посредством Христа, нашего пасхального Агнца, в то время как ее буквально соблюдение отвергается? Разве христиане не нуждаются также как евреи в помощи действительного соблюдения Пасхи для того, чтобы испытать духовное освобождение, празднуемое праздником?

Прискорбно, что хотя Кальвин осознал основное единство Ветхого и Нового Заветов и духовную ценность ежегодных святых дней, он не попытался восстановить их истинное значение и соблюдение для христиан. Кальвин и другие реформаторы были настолько озабочены очищением Церкви от соблюдения суеверий множества святых дней, которым недоставало оправдания Писанием и дан повод языческому разгулу, что они игнорировали необходимость восстановления тех библейских святых дней, которые могли помочь христианам понять и принять реальность спасения.

Пуритане и Пасха.

                    Отношение против соблюдения Пасхи реформаторами было радикально изменено Пуританами, которые смели все религиозные святые дни за исключением Воскресения. В Англии Парламент Пуритан вычеркнул Рождество, Пасху и Пятидесятницу из их календаря. В Америке также Пуритане не праздновали эти праздники, которые они считали частью Церкви-отступницы, которую они оставили позади в старом мире. J. P. Walsh отмечает: «Пуритане отдыхали в субботу, чтобы светить ее, они работали 25 декабря для того, чтобы лишить его святости».

Пуританам была известна история Исхода, которую часто цитировали и относили к своей собственной политической ситуации. Как и израильтяне, они верили, что были освобождены Божьей рукой от притеснения учрежденной Церковью. Они нашли значение Пасхи в своих страданиях и освобождении. Они отвергли погрязшую в язычестве Пасху, но не сделали усилия по восстановлению библейского соблюдения Пасхи. Их влияние было столь сильным, что едва ли кто-нибудь в колониальной Америке отличал Пасху или Рождество. Исключением были такие места как Lousiana и Maryland, которые были населены католиками.

Ситуация изменилась, когда новые волны эмигрантов католиков привнесли в Америке свои пасхальные обычаи, которые были вскоре приняты американским народом. Mardi Gras, период карнавала. Кульминация которого приходилась на Исповедальный Вторник перед Великим Постом, стал популярным в определенных городах. Пасхальное шествие, пасхальные дамские шляпки, шоколадные яйца, пасхальное печенье, и               пасхальные                   , это все стало частью американской пасхальной традиции. Все еще некоторые американские церкви со строгим библейским обязательством не принимают участие в пасхальных традициях происходящих из языческих культов плодородия.

Заключение.

Наше исследование трех общеизвестных аргументов, привели к отрицанию непрерывности в Новом Завете ветхозаветных святых дней, таких как Пасха, показывает, что они основываются на беспочвенных предположениях. Жертва Христа не исчерпала типологического предназначения Пасхи, потому что Сам Христос сказал, что окончательное исполнение Пасхи осуществится при заключительном установлении Царствия Божия (Лк. 22:16).

Разрыв непрерывности осуществленный приходом Христа, никогда не интерпретируется в Новом Завете в терминах отмены Моисеева Закона в общем и Святых Дней в частности. Скорее, заключение разрыва непрерывности определяется в свете важности непрерывности, которая очевидна в Новом Завете.

Наше изучение относящихся к вопросу отрывков Павла показывает, что отношение Павла к Святым Дням должно определяться не на основе его осуждения еретических и суеверных обычаев, но на основании его общего отношения к закону. Недостаточное понимание того, что Павел отвергает закон как средство спасения, но возвышает его как этический образец христианского поведения, послужило причиной, вызвавшей большое непонимание отношения Павла к Закону и к Святым Дням.

Ранние документы о Пасхе ясно показывают, что христиане соблюдали Пасху как ночь поста, начинающуюся с заходом солнца 14 нисана и продолжающуюся до следующего утра. Они праздновали свою Пасху как ежегодную годовщину страдания и смерти Христа. Они молились, пели, читали Писание и увещания до рассвета, когда они                  свой пост, принимая участие в Вечери Господней и Вечери Любви.

После того как христиане из язычников приобрели влияние в Церкви, они приняли и возвысили пасхальное Воскресение вместо традиционной пасхальной даты. На изменение оказали влияние репрессивные действия предпринятые римским императором против еврейского народа и религии, так же как клеветническая компания, проведенная евреями против христиан. В результате библейские пасхальные темы были постепенно замещены языческими символами и мифами, которые стали частью пасхального празднования. Со временем, Пасха стала ассоциироваться с бесчисленными языческими обычаями и суевериями, которые чужды спасающему значению и опыту библейской Пасхи.

В заключении, Пасха соблюдалась ранней Церковью как годовщина страдания и смерть Иисуса преданными христианами, которым было               оставаться верными учению Писания относительно даты и значения праздника. Их пример послужит основанием для размышления в следующей главе о том, как нам следует соблюдать Пасху сегодня.