За домом фермера Рут, в кленовой роще, царило большое оживление, сверкали топоры - люди валили деревья, очищая от веток высокие стволы.

На очищенной площадке, в окружении вековых кленов мужчины сооружали платформу с навесом. Другие впереди платформы мастерили сиденья; на землю рядами расставляли гладкие очищенные стволы деревьев, устанавливая их на толстые подпорки. Вскоре все было готово.

Участники лагерного собрания прибывали кто поездом, кто пароходом-через озеро Мичиган, а другие в экипажах.

Пылкие, трудолюбивые мальчики и девочки присоединились к рабочим и помогали им очищать ветки и убирать листья. Собранные ветки они сносили в одну кучу, чтобы сжечь на костре. Крестьянские телеги, нагруженные лагерными припасами, стояли недалеко от палаток, под деревьями. Лошадей поили и треножили, чтобы они паслись на траве.

Теперь на территории лагеря начали ставить палатки, мужчины прежде всего выбирали столбы, которые в верхней части имели вилкообразные окончания. Эти столбы закапывали в землю, а длинный шест ставили в развилку. Женщины скрепляли длинные широкие полосы грубой [146] материи, натягивая вверху, чтобы сделать стены палатки. Другие длинные куски образовали крышу.

Это было первое пробное лагерное собрание Адвентистов седьмого дня. Во избежание лишних расходов на фабричные палатки, они старались сделать все сами, а если в последствии они были не нужны, этот материал расходовали для других целей.

Некоторые участники делали небольшие семейные палатки, но большинство решили объединить свои средства и строить укрытия на 15-20 человек.

Если бы мы могли мысленно перенестись на место первого лагерного собрания, мы увидели бы следующее: Подъезжали повозки, нагруженные сеном, которым наполняли спальные матрацы. Несколько дней продолжались приготовления к этому большому событию. И в итоге лагерный городок принял привлекательный вид: симметрично поставленные белые палаточные домики и стройные ряды сидений для двухтысячной аудитории.

Пищу приготовляли в лагерных кухнях. В дополнение к продуктам, привезенным из дому, у соседей-фермеров можно было купить молоко, яйца, свежие овощи и фрукты.

Был объявлен распорядок времени - часы для еды и сна, а также время для служений в проповеди. Остальное время посвящалось для общественных собраний и молитв в семейных палатках.

И вот наступило время для открытия лагерного собрания. В пятницу в 5 часов вечера прозвучал звонок, призывая участников собраться в прекрасной, открытой аудитории. Со всех сторон шли люди, неся с собой подстилки для удобного сиденья. Маленькие дети свободно сидели около своих матерей и играли на траве. [147]

В начале богослужения все соединились в пении торжественного гимна. Служители приветствовали участников, в кратких словах объявляли цель и программу собраний. Затем выступила сестра Уайт. Она увещевала людей на время забыть свои фермы, поля, стада и заботы, чтобы приготовиться для получения особого Божьего благословения.

Краткое служение окончилось и участники вернулись в свои палатки. Вдыхая аппетитный аромат вкусного супа и горячих вторых блюд, они становились по обе стороны длинных дощатых столов и стоя обедали. После подкрепления пищей, доски выносили и ставили к брусьям под крышу. Вечером зажигали свечи или керосиновые лампы. С наступлением темноты в субботние часы, после пения гимнов и молитвы участники расходились по палаткам и устраивались на ночлег. Мужчины и мальчики спали за занавесью на одной стороне; женщины и девочки - на другой.

О ночном покое возвещали несколько звонких ударов лагерного звона. Проповедник Эндрюс, обходя вокруг лагеря, спрашивал у каждой палатки: "Все ли удобно устроились на ночлег?" Он требовал тишины до следующих сигналов лагерного звона - когда будет объявлено пятичасовое большое собрание в общей палатке.

Как же освещался лагерь ночью? Слабый свет, подобно луне освещал лагерь. Горящие сосновые пучки ставили в глиняные горшки, закрепленные на высоких столбах. Такие светильники были расставлены по всему лагерю. Костер горел всю ночь.

На этом первом лагерном собрании был установлен книжный стенд из многих книг и трактатов. За первые пять дней [148] собрания молодой Джон Корлисс продал литературы на 500 долларов (в последующие годы он стал великим проповедником и иностранным миссионером).

Субботние собрания хорошо посещались, а в воскресенье Адвентисты седьмого дня и городские жители снова заполнили все места.

Каждый день Джеймс Уайт собирал детей и рассказывал им интересные рассказы. В последний день лагерного собрания он дал каждому маленькую книгу под названием: "Маленький Вилли". В ней говорилось, как в канун Рождества отец вернулся рано домой и услышал, как его маленький сын в молитве просил о красиво раскрашенных саночках.

Для подростков Джеймс Уайт также сделал сюрприз. Однажды во время проповеди он открыл сверток с маленькими трактатами и сказал: "Наступает время, когда эти трактаты будут рассыпаны подобно осенним листьям", и бросил их в аудиторию.

Лагерное собрание происходило по определенной программе.

Но вдруг, совершенно неожиданно разразилась гроза. Все поспешили укрыться в двух больших непромокаемых палатках. И все же единственным сухим местом в лагере было место в семье брата Эндрюса. Они привезли с собой фабричную палатку из тяжелого брезента.

Когда участники лагерного собрания сушили свою одежду, они говорили: "Это было хорошее собрание, и мы единодушно высказываемся - устроить на будущий год такое же собрание, но только не будем делать своих палаток!" В том же году состоялось еще два собрания и семь - в следующем году.

Вскоре такие собрания стали регулярными. Служителей было мало, а те, которые могли проводить такие собрания, были очень загружены этой работой, постоянно проводя богослужения в разных местах. Иногда [150] Джеймс и Елена Уайт, Эндрюс и Лофборо сами проводили такие собрания.

Мои дедушка и бабушка часто проводили все лето в путешествиях с одного лагерного собрания на другое. Железных дорог было мало, а железнодорожные станции - были далеко. Иногда друзья встречали их на станциях и привозили на повозках за 10-20 или 40 миль на территорию лагеря.

Фермеры, жившие далеко, на десять дней оставляли свои работы на фермах, чтобы посетить эти собрания. Они везли на повозках одежду, постели и лагерные принадлежности и двигались, преодолевая большие расстояния через степи, леса, проводя ночи в пути. Ради собраний они были согласны перенести все трудности пути.

В холодные дни они ставили в палатках печи. Однажды, когда при последнем собрании в Канзасе шел снег,- Елена Уайт ходила из палатки в палатку, посещая матерей. Одна семья проехала 200 миль. Взирая на детей, собравшихся в палатках вокруг печки, чтобы согреться, сестра Уайт сказала: "Наша земная жизнь подобна христианской зиме, но настанет день, когда мы изменим свой климат и свирепые морозы - в смысле болей, печалей и разочарований,- на радостное лето в небесных обителях".

Из дневников и отчетов ее мужа в "Ревью" мы узнали, что в следующие 12 лет они посетили 106 лагерных собраний.

Собратьям Уайт в посещении этих собраний иногда препятствовали болезни, но они мало считались с этим.

Пять месяцев спустя после открытия Хелсбургского колледжа в Калифорнии состоялось лагерное собрание. Елена Уайт тогда жила в Хелсбурге. Она очень хотела принять участие в этом собрании, но заболела малярией. Домашнее лечение ей мало помогло. [151]

"Отвезите меня в санаторий <192>Святой Елены<169>",- упрашивала она.

Ее посадили в кресло и подняли в багажный вагон, а со станции Святой Елены - экипажем до санатория.

После безрезультатного лечения она попросилась домой.

Ее устроили в прицепной вагон, и она проехала 35 миль через горы в Хелсбург.

"Я должна быть на лагерном собрании,- сказала она.- У меня есть многое, что я должна сказать народу. Прежде всего, я хочу вдохновить их призывом к жертвенности на строительство дома для студентов колледжа".

"Приготовьте мне место в палатке, если будет возможность я поеду",- настаивала она.

Возле кафедры поставили ее кушетку и Елену подняли с ее постели, перенесли в палатку, откуда она могла слышать проповедь. Когда проповедник Ваггонер закончил проповедь, она сказала стоящим около нее: "Помогите мне подняться на ноги". Ее сын с одной стороны, а сестра - с другой помогли ей подойти к кафедре.

Ухватившись обеими руками за кафедру, она начала говорить слабым голосом: "Может быть в последний раз вы слышите мой голос на лагерном собрании". Ее лицо было смертельно бледным.

После нескольких фраз произошло потрясающее изменение. Сидящие перед ней увидели, как к ней возвращался естественный цвет лица, начиная с шеи и медленно развиваясь к губам, щекам и по лбу. Ее голос звучал ясно. Все собрание смотрело на нее с удивлением. "На наших глазах совершилось чудо",- говорили они.