Именно «секта фарисеев, которые уверовали», была причиной всех проблем в церквях Галатии и вынудила Павла написать послание к Галатам. Они же прежде смущали братьев в Антиохии и подняли там повсеместно споры по поводу собора в Иерусалиме. Это были именно те, кто даже после собора вынудили и Петра уклониться от истины Евангелия в Антиохии, что, в свою очередь, заставило Павла прямо противостать ему. Именно представители секты фарисеев распространяли ложное евангелие в противовес истинному и совращали души уже спасенные – как, например, в Антиохии и Галатии. Поэтому при исследовании послания к Галатам необходимо знать, чего же все-таки придерживалась секта фарисеев.

Когда Иисус хотел проиллюстрировать характер «некоторых, которые уверены в себе, что они праведны, и презирают других», он выбрал пример «фарисея». Этот фарисей даже в молитве сначала поблагодарил Бога за то, что он был не таков, как прочие люди, а затем, рассчитывая на одобрение, представил себя Господу, сославшись на дела, которые делал (Луки 18:9-12). Поэтому абсолютно ясно, что одной важной особенностью секты фарисеев было самодовольство – притязание на праведность на основании того, что они делали.

Следовательно, все, что делал фарисей, делалось, чтобы обрести праведность от дел. И если было что-то, чего ему делать не хотелось, он должен был заставить себя сделать это путем прямого обета и затем продолжать претендовать на заслуги праведности от дел.

И это была сама праведность Божия; ведь, в конечном итоге, именно на нее, ссылаясь на свои дела, притязали фарисеи как на свою собственную заслугу; потому что, делая дела, они следовали слову Божию, исполняли заповедь Господа.

Слово «фарисей» происходит от «pharas», что означает «отделенный» или «отделившийся». Фарисеями были те, кто отделился от прочих людей в силу своей исключительной праведности, которая объяснялась тем, что они делали больше дел закона, чем кто-либо; и они были отделены для Бога, потому в делах закона Божия и состояла их праведность. Все, что Бог заповедал, потребовал или повелел, должно быть точно исполнено, чтобы делами была обретена праведность. И чтобы быть совершенно уверенными, что они по праву могут претендовать на праведность, сделав какое-либо дело, было важно, чтобы каждая обязанность была выполнена настолько безукоризненно точно, что не возникало бы никаких вопросов и сомнений. А для того, чтобы все так и было, каждое требование, записанное в слове Божием, было разделено и подразделено на мельчайшие детали, вплоть до каждой конкретной буквы каждого слова; и все должно было точно и торжественно исполняться. «Сам смысл существования фарисеев заключался в том, чтобы создать вокруг закона «живую изгородь» из устной традиции (Фаррар, «Жизнь Христа», экскурс 9, параграф 1). Эти «живые изгороди», разумеется, должны были защищать закон от нарушений. Они были гарантией для их исполнителя, что, исполняя их, он защищен от нарушений закона и поэтому является исполнителем закона.

Это привело к тотальному вмешательству не только в каждую заповедь и каждое постановление Господа, но и в саму идею каждой заповеди и каждого Его постановления.

Бог дал Десять Заповедей не в качестве средства приобретения праведности через их исполнение, но (1), чтобы дать истинное знание о том, что есть грех, и чтобы люди нашли прощение и спасение по вере; и (2) чтобы свидетельствовать о праведности, обретенной по вере.

Это было показано (а) в служении, которое было заповедано, и (б) в самих терминах, используемых по отношению к скрижалям закона. (а) О заповеданном служении было ясно сказано, что, когда они сделают что-либо против заповедей Господних, чего не надлежало делать, и будут виновны, они должны принести в жертву молодого тельца и исповедовать содеянный грех, и этой кровью священник должен совершить искупление их, и им простится (см. Лев. 4:13-21). Здесь были Десять Заповедей, чтобы дать знание того, что есть грех, и понимание вины; здесь же имело место прощение и единение с Богом без делания закона, а исключительно по вере; (б) термин, используемый в отношении скрижалей Закона, звучал как «скрижали свидетельства»; ковчег, в котором содержался Закон, назывался «ковчегом завета»; а скиния, в которой находился ковчег, называлась «скинией свидетельства». Итак, свидетельство – это показания, даваемые свидетелем; а то, что слово использовано здесь именно в этом значении, не вызывает сомнений, ибо в других текстах скиния была прямо названа «скинией свидетельства» (в оригинале - – «свидетельство» во всех трех текстах – прим. перев.; Числ. 17:7, 8; 18:2; 2 Пар 24:6). Скрижали завета также являлись скрижалями свидетельства, что само по себе говорило о том, что Закон предназначен не бытьсредством праведности Божией, получаемой через его исполнение, но быть свидетельством праведности Божией, обретаемой без его исполнения.

Бог дал постановления о жертвах и приношениях, о всесожжениях и жертвах за грех, не как средство получения через них праведности, но как выражение веры, которая не ими обретает праведность Божию - вера, которая получает праведность Бога, благодаря жертве, уже принесенной Богом и обещанной прийти в назначенное время.

Бог дал обрезание не как средство обретения через него праведности, но как знак Божьей праведности, полученной по вере и удерживаемой по вере прежде обрезания.

Таким образом, фарисеи извратили и свели к делам и праведности по делам все то, что Бог дал им, дабы оно происходило от веры. Все, что Бог предназначил быть благословением и радостью, они превратили в обузу и подневольное ярмо. И когда это не принесло покоя обремененным и труждающимся, поскольку и не могло его принести, к тому множеству хитросплетенных ограничений, которое уже было наложено на ясное слово Божие, они дополнительно прибавили огромное число требований – от себя. К одной только заповеди о субботе было добавлено четыреста одно требование. Целый трактат был посвящен омовению рук (Марк 7: 1-5); еще один трактат был посвящен правильному методу умерщвления птицы. «Сравнительная простота буквы Закона, таким образом, потерялась в бескрайних усложнениях; дошло до того, что Талмуд рассказывает, как изумленный Моисей видел в видении Акибу, который, из каждого крючочка каждой буквы выводил огромное число решений» (Фаррар).

Еще одно зло заключалось вот в чем: гибкость интерпретации, выработанная при вытягивании бесконечного разнообразия ограничений из предложений, слов и даже букв, (для того, чтобы определить точную степень послушания, необходимого для достижения праведности), с легкостью использовалась для уклонения от любых обязательств по закону Божию, от каких только алчные сердца могли пожелать уклониться (Марка 7:9-13;Мф. 23:14-28). «Мы знаем, как в расписанной по минутам и усердной скрупулезности соблюдения Субботы сама Суббота терялась во всех этих Абхотах и Толдотах, - первостепенных и производных правилах и запретах; в выводах из правил и запретов, а также в комбинациях выводов из правил и запретов, случаях сочетаний казуистики и совести, возникающих из бесконечности возможного разнообразия обстоятельств, к которым могут применяться эти комбинации выводов. Все это низвело Субботу с положения «радостной святыни Господней, чествуемой» частью - до беспокойного и безжалостного бремени, а частью - до сети ухищрений лицемерно предназначенных, как это и было в духе самого низкого язычества, обмануть Божество не более чем подобием точного соблюдения Его предписаний...

«Учителя, шедшие прямиком к казуистике, способные конструировать «правила» из каждого служебного слова, нашли, как изобретательностью можно легко заработать добрую репутацию, разрабатывая предписания, которые Моисей слушал бы в немом изумлении. Если в законе было что-то одно, более определенно выделенное, чем все остальное, то это нечистота пресмыкающихся. И все же Талмуд заверяет, что «никто не назначается членом синедриона, если он не обладает достаточной изворотливостью ума, чтобы доказать на основании письменного закона, что пресмыкающиеся церемониально чисты», и что в Jabne есть непревзойденный ученик, который может привести сто пятьдесят аргументов в пользу церемониальной чистоты пресмыкающихся. Софистика, подобная этой, была в ходу уже в те дни, когда молодой ученик из Тарса сидел у ног Гамалиила» (Там же, «Жизнь и труды Павла», глава 4, параграфы 2-6).

Так фарисеи с их требованиями и обрядностью отточили до совершенства себялюбие и самоправедность, поставив себе в заслугу свои дела. Прекрасную иллюстрацию тому находим в словах, сказанных раввином Симеоном, сыном Иохаи: «Если бы в мире было всего тридцать праведников, я и мой сын были бы из их числа; и если бы праведников было только двадцать, я и мой сын были бы в том числе; и если было бы их только десять, то и я, и мой сын были бы среди них; и если было бы их пять, то и я, и мой сын были бы в числе пяти; и если было только двое, я и мой сын были бы теми двумя; и если в мире был бы один праведник, этим одним был бы Я» («EmphaticDiaglott» на Евангелие от Луки 18:11).

Они приняли неосвященные и запутанные трактовки закона, данного им Моисеем; они добавили традицию на традицию; они ограничили свободу мысли и действий до такой степени, что Заповеди, повеления и служение Богу потерялись в непрерывном круге бессмысленных порядков и церемоний. Их религия была рабским игом. «Взгляды людей были настолько узкими, что они стали рабами своих собственных бесполезных правил». «Эта уверенность в себе и своих правилах, сопровождаемая предрассудками против всех других наций, явилась причиной их противления Духу Божьему, Который исправил бы их ошибки». «Таким образом, всвоей бездуховности, будучи отделенными от Бога в духе, однако заявляя, что служат Ему, они исполняли именно ту работу, в которую сатана и хотел втянуть их - извращали характер Бога и тем заставляли людей посмотреть на Него как на тирана. Принося свои жертвы в храме, они были как бы актерами в спектакле. Раввины, священники и правители перестали смотреть на то, что стояло за символами истины, на то, что именно означали их внешние обряды». Они рассчитывали заполучить праведность, приемлемую для Бога, одним лишь исполнением церемоний приношения символа, который был для них бессмысленным, далеким от какой-либо другой цели, кроме как быть средством обретения праведности через обряды. Началом и концом, «всем во всём» фарисейской религии, шла ли речь о нравственном законе, о данном Богом церемониальном закона, или об их собственных традициях, - была обрядность и только обрядность. Павел же был одним из фарисеев, из «самой строгой секты».

Именно это «некоторые из фарисеев, которые уверовали», думали перетащить в христианство и закрепить в нем. Они хотели даже божественную веру Христову силой втиснуть в свою низкую и узкую человеческую приверженность обрядам. О, да! Верить в Иисуса – дело достаточно хорошее, но этого недостаточно: «если не будете обрезываться и соблюдать закон [всю их бесхребетную систему толкования закона, нравственного и церемониального, всю их непомерную обрядность], «не можете спастись». А тот факт, что даже создав всю эту гибкую фарисейскую систему требований, они не могли спастись, признавался в отчаянном возгласе раввинов: «Если бы хоть один человек мог хотя бы в течение одного дня держаться всего закона и не нарушить ни одного пункта - нет, если бы хоть один человек мог держаться хотя бы одного пункта закона, надлежаще соблюдая Субботу, - тогда беды Израиля закончились бы, и, наконец, пришел бы Мессия». (Там же, параграф 3). И потому из каждого по-настоящему честного сердца вырывался другой отчаянный крик: «Бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти?» (Рим. 7:24).

Но в Своей великой милости и божественной благости, не налагая на людей никаких тягот и трудностей фарисейской обрядности, и в ответ на полный тоски крик всякого обремененного сердца, Мессия пришел и принес всем людям безвозмездный дар праведности Божией и полного спасения. Эту праведность и это полное спасение нашел фарисей Савл, что сделало его навсегда христианином Павлом, и никогда больше он не желал «праведности, которая от закона, но той, которая через веру во Христа, праведности от Бога по вере». А затем, имея во Христе совершенную праведность, полное спасение и возможность бесконечной жизни; найдя во Христе живое Евангелие вместо мертвой формы закона, он подвергся преследованиям за то, что никогда более не признал многочисленных принуждений, тщетных усилий, пустой самоправедности и ложного евангелия фарисеев. Его работе ради Евангелия Христа до самого дня его смерти противодействовали те самые «фарисеи, которые уверовали», а также - все иудеи, которые не уверовали, лже-братия и открытые враги.

Именно это и привело к написанию Послания Галатам.

[“AdventRenewandSabbathHerald” за 12 сентября 1899 г.]