Спорные вопросы

Сессия Генеральной Конференции 1888 года была единственной, проведенной нашей Церковью в Миннеаполисе (шт. Миннесота). Созывы большинства сессий Генеральной Конференции, проводимых в каком-то конкретном городе только однажды, вскоре забываются. Почему же тогда Миннеаполисская сессия стала почти жаргонным выражением для многих адвентистов седьмого дня? Что же в действительности случилось на Миннеаполисской сессии, сделав ее столь значимой?

Как уже говорилось выше, встреча служителей, начавшаяся 10 октября, предшествовала сессии Генеральной Конференции. По плану руководителей Генеральной Конференции во время этих двух мероприятий должны были быть полностью обсуждены и утверждены два вопроса, которые Ваггонер и Джоунс обсуждали на Западном побережье: (1) - рога из Дан. 7; (2) - Христос как наша праведность во взаимосвязи с законом из послания Галатам. По окончании встречи служителей, на которой Джоунс выступал относительно Дан. 7, большинство делегатов заняли разные позиции относительно того, гуннов или алеманов представлял один из десяти рогов. Делегаты называли себя "гунны" или "алеманы", в зависимости от того, были они на стороне Урии Смита и исторического адвентизма или на стороне Джоунса. Джоунс рассуждал убедительно, и никто не мог опровергнуть его аргументы и доказательства. Но на многих отталкивающе действовала его порывистая неучтивость по отношению к уважаемому Урии Смиту. Джоунс обвинил его в безграмотности, когда тот скромно согласился, что просто следовал другим библейским комментаторам в своей интерпретации десяти рогов.

На то время Елена Уайт еще не заняла определенной позиции относительно рогов в Дан. 7 и относительно закона в послании Галатам. Тем не менее, она упрекнула Джоунса за его грубое замечание.¹ Относительно вопроса, гунны или алеманы представляли один из десяти рогов, популярный адвентистский историк А. В. Спалдинг писал: "Обсуждать этот незначительный исторический вопрос перед лицом необъятных тем искупления и Закона Божьего было все равно, что сосредотачивать несколько батальонов для захвата небольшой хижины в то время, как исход сражения решался на поле боя. Но для Смита овладеть хижиной казалось важным. Это была его хижина. Если бы он отступил от этой позиции, то тогда его могли бы разбить на голову и во всем остальном."² Несогласие относительно рогов было прелюдией раскола относительно доктрины о Христе как нашей праведности. Во время конференции это стало настоящим яблоком раздора. К тому же, эта тема включала в себя закон из послания Галатам. Стихи о законе, например, как о "нашем детоводителе" в Гал. 3: 24, Ваггонер относил к нравственному закону. Это объяснение расходилось с традиционным толкованием адвентистов седьмого дня и получило сопротивление со стороны Батлера, Смита и других признанных лидеров.

Два эпизода

Эта краткая глава не является попыткой выявить мотивы и отношения всех участников конференции к вести 1888 года. Лучше ограничиться утверждениями Елены Уайт относительно реакции делегатов во время конференции. Но сперва несколько фрагментов из случившегося на конференции. Это объяснит некоторые из обращений Елены Уайт к конкретным руководителям.

В одном случае, когда старшие служители стали все больше противиться тому, что представлял Ваггонер, Р. М. Килгор, администратор с Юга и член комитета Генеральной Конференции, предложил отложить темы Ваггонера о праведности по вере до приезда Батлера, который в то время был болен. Елена Уайт, сидевшая на этом собрании на сцене, тотчас встала и возразила, говоря: "Желает ли Господь, чтобы Его дело ожидало пресвитера Батлера? Господь хочет, чтобы Его дело продвигалось вперед и не ждало кого-либо из людей."³ Поскольку никто не возразил на замечание Елены Уайт, Ваггонер продолжал выступать.

Другим случаем была ответная реакция Дж. X. Моррисона на выступление Ваггонера. Оппоненты Ваггонера избрали Моррисона представить официальный ответ Ваггонеру. Моррисон, президент Конференции штата Айова, утверждал, что адвентисты седьмого дня всегда верили и учили оправданию по вере. Формально это, конечно же, было правильно, но он не смог признать, что эта основополагающая доктрина, ведущая к более глубокой жизни во Христе, была затемнена заслоняющим все акцентом на законе. Говоря искренне и ревностно, он, тем не менее, не смог убедить многих своих слушателей в том, ЧТО учение Ваггонера не было истиной Божьего Слова. Ответ Джоунса и Ваггонера на сказанное Моррисоном был прост и скромен. Они решили не высказывать личных суждений, а ограничиться прочтением шестнадцати стихов из Писания. Неожиданная тишина воцарилась в аудитории, когда эти двое стояли и по очереди читали вслух места из Библии. После этого они заняли свои места. Была произнесена молитва, и собрание закончилось. Такой особенный ответ на выпад Моррисона оказал глубокое и незабываемое впечатление на делегатов.⁴

Не тот дух

Во время проведения встречи служителей и конференции Елена Уайт выступала около двадцати раз. В своей первой речи на конференции утром 18 октября она вскользь обратила внимание на необходимости иметь живой опыт праведности по вере, указав своим слушателям на слова Иисуса: "Без Меня не можете делать ничего" (Ин. 15:5). Она сказала: "В эти последние дни нам поручена великая и важная истина. Но просто соглашение с ней и убежденность в ней нас не спасут. Принципы истины должны быть вплетены в наш характер и нашу жизнь." Для этого, указала она, "мы в это время крайне нуждаемся в смирении перед Богом, чтобы Святой Дух мог сойти на нас." Она говорила, что многие обладают только поверхностным знанием истины и им необходимо исследовать Писания для самих себя, чтобы "увидеть, соответствуют ли их взгляды Слову Божьему".⁵

В своей речи к служителям 21 октября Елена Уайт с сожалением говорила о "злых речах и мыслях", имевших место "на этой конференции". Она продолжала: "Мне было больно слышать столько насмешек среди пожилых и молодых, когда они сидели за обеденным столом." Она призывала молодых служителей, которые только приступали к служению, "смотреть, как они слушают" и "быть осторожными в противлении драгоценным истинам [вести о праведности по вере], о которых вы сейчас так мало знаете."⁶

Ровно неделю спустя после начала конференции, 24 октября, на встрече со служителями Елена Уайт выразила сожаление о том, что конференция "приближается к концу, а еще не сделано ни одного исповедания; не было дано ни одного шанса для присутствия Святого Духа." Она продолжала: "Какая польза от того, что мы собрались вместе, что здесь присутствуют наши братья-проповедники, если они здесь только для того, чтобы не допустить Духу Божьему прийти к людям? Мы надеялись, что здесь произойдет обращение к Господу. Возможно, вам кажется, что вы достигли всего, чего желали... Если служители не примут свет, я хочу дать шанс людям; может быть, они примут его."⁷ Относительно побуждения Килгора отложить выступление Ваггонера, пока не прибудет Батлер, она сказала: "Здесь присутствует пресвитер Смит и пресвитер Ван Хорн, которые держатся истины уже многие годы, и все же мы не должны касаться этого вопроса до прибытия Батлера. Пресвитер Килгор, я не могу до конца выразить вам свое огорчение, которое охватило меня, когда вы сделали то замечание, потому что я разочаровалась в вас... Обратимся же за истиной к Господу вместо того, чтобы проявлять воинственный дух." Она также выразила надежду, что Моррисон, представлявший официальный ответ на выступление Ваггонера, "обратится и примет Слово Божье с кротостью и Духом Божьим." Елена Уайт с глубоким сожалением отметила, что Дух Божий не присутствовал на их собрании. Позже она с печалью признала, что ее "собратья по служению пришли на ту конференцию с духом, который не был Духом Божьим."⁸ Отсутствие Духа лишило истину силы. Она утверждала: "Я видела, что драгоценные души, которые должны были постичь истину, были отвращены от нее из-за того, как с ней обращались, потому что там не было Иисуса. И вот к чему я призывала вас все это время - мы нуждаемся в Иисусе. В чем причина того, что Дух Божий не посещает наши собрания?"⁹

Печальная глава истории

Перед окончанием конференции Елена Уайт сделала ясное заявление в адрес "братьев, собравшихся на Генеральной Конференции". В своей речи она призывала к более глубокому исследованию Слова. Она начала речь, умоляя их "воспитывать в себе христианский дух", не поддаваться "сильному чувству предубеждения", но "быть подготовленными исследовать Писания беспристрастно, с благоговением и искренностью... Нельзя позволять своим чувствам влиять на наши слова или суждения... Как христиане, вы не имеете права вынашивать чувство вражды, злобы и предубеждения по отношению к доктору Ваггонеру, представившему свои взгляды ясно и откровенно, как и подобает христианину."¹⁰ В заключение своей речи она сказала: "Те, кому несвойственно самим думать и исследовать, верят в определенные доктрины только потому, что в них верят их соработники. Они противятся истине, не обращаясь к Писанию, чтобы самим выяснить, что есть истина. Так как те, кому они доверяют, сопротивляются свету, они также встают в оппозицию, не зная, что они отвергают совет Бога, обращенный именно к ним... Ни для одного из этих молодых людей неразумно посвящать себя решению на этом собрании, где на повестке дня стоит скорее противостояние, чем исследование. Предметом вашего изучения должно стать Писание, и тогда вы узнаете, что обладаете истиной. Откройте свои сердца, чтобы Бог мог написать истину на его скрижалях."

Она закончила эту речь, вновь отметив, что на этой конференции одержала победу оппозиция по отношению к Духу. "Когда приходит Дух Божий, место разногласий занимает любовь, потому что Иисус есть любовь. Если бы здесь Его Дух был принят с нежной заботой, то наше собрание уподобилось бы потоку в пустыне."¹¹ С глубоким сожалением Елена Уайт осознавала, что на этой конференции Духу Божьему не было позволено быть невидимым Руководителем. Его руководство устранило бы разногласия и наполнило бы всех Божественной любовью. Впоследствии она всегда вспоминала эту конференцию с печалью. Она писала: "Мне было сообщено, что ужасный опыт Миннеаполисской конференции является одной из самых печальных глав истории верующих в истину для настоящего времени."¹²