«Бог есть положительное добро, положительная правда, положительная истина, положительная красота, - все противоречащее добру, истине, красоте, правде, есть отрицание Бога. Основание всякого добра, всякой правды, истины и красоты в душе человека есть вера в Бога. Из веры в Бога исходит всякое добро, всякая правда, всякая истина и красота. Сия вера, выражаемая словом: Бог существует, есть основная аксиома, главное передовое положение, первая точка отбытия, с которой должен начинаться всякий путь наших умствований, дабы мы могли достигнуть до верного результата. Этот существующий Бог не есть создание нашего умствования; Он есть Бог откровения, Бог тройственный, Бог Отец, Сын и Дух Святый, Бог личный, содействующий вне своего всеобъемлющего, всемирного действия, особенно душе человеческой, созданной Им для Себя, по Своему образу и подобию, свободною, и в следствие сей свободы разрознившейся с Ним падением, но вновь соединившейся с Ним силою искупления. На сем отношении Бога к душе человеческой и души человеческой к Богу, основан весь земной порядок».

«Ты говоришь еще, что должно в молчании благоговеть перед премудростью Божиею. Не могу не сказать тебе, мой друг, что и это также не что иное, как обветшалый оборот прошлого столетия. Благоговеть перед премудростью Божиею, конечно, должно, но зачем в молчании? Нет, должно чтить ее не с безгласным, а с полным разумением, то есть с глубокою мыслью в душе и с живым словом на устах. Премудрость Божия никогда не имела в виду соделывать из нас бессловесных животных и лишать нас того преимущества, которое отличает нас от прочих тварей. Откровение не для того излилось в мире, чтобы погрузить его в таинственную мглу, а для того, чтоб озарить его светом вечным. Оно само есть слово: слово же вызывает слово, а не безмолвие. Скажи, где написано, что властитель миров требует себе слепого или немого поклонения? Нет, он отвергает ту глупую веру, которая превращает существо разумное в бессмысленную тварь; он требует веры преисполненной зрения, гласа и жизни. «Се же есть живот вечный, говорит апостол, да знают тебе единого Бога». Если же вера есть ничто иное, как познание Божества, то сам посуди, не сущее ли богохулие именем веры проповедовать бессмыслие?».

«Если же Бог приказывает что-нибудь делать вопреки чьим бы то ни было нравам или установлениям, то это должно быть сделано, хотя бы там никогда так на делали. Если эту заповедь забыли, она должна быть возобновлена; если она не установлена, ее следует установить. Если царю в своем царстве дозволено отдавать приказания, которых ни до него никто, ни сам он раньше не отдавал, то повиновение ему не является действием против государства и общества - наоборот, именно неповиновение будет поступком противообщественным (ибо во всех людских обществах условленно повиноваться своему царю); то тем более надлежит, не ведая сомнения, подчиняться приказаниям Бога, царствующего над всем творением Своим. Бог стоит над всем; ведь и в человеческом обществе большая власть поставляется над меньшей, и эта последняя ей повинуется».

«Ответ на вопрос «о Боге» должен содержать в себе ответ о последнем смысле существования человека и мира. Он должен открывать нам путь к встрече с не умершим, живым Богом, возможность общения с Ним - «несообщаемый» Бог не нужен никому, кроме философов. Этот ответ должен быть ответом о Церкви как реальности общения: каждого - со всеми; моего общения - с другим, который давно стал для меня адом. Причем речь идет об общении ином, нежели то, что мы практикуем обычно, чтобы выжить в мире распада и предельного одиночества.

Однако событие общения - с другим человеком и с Другим - Богом - может быть подлинной «коммуникацией» только в одном случае: если оно не упраздняет той страшной свободы, которую мы несем в себе, которую мы открыли в себе как источник всего доброго и худого, что только можно помыслить, и от которой мы уже не можем отказаться, не проявив малодушия».

«Два рода людей знают Бога: люди со смиренным сердцем, - все равно, умные они или глупые, - и люди истинно разумные. Только люди гордые и среднего разума не знают Бога».

«Я рассуждал, я сомневался, я полагал, что достаточно силы человеческого ума для решения задач, представляемых Вселенною и человеком. Но после долгих лет, многих трудов и продолжительных размышлений я пришел к убеждению, в котором и остаюсь до сих пор, что ни человека, ни Вселенной не достаточно для того, чтобы постигнуть это. Я глубоко верую, что Бог, сотворивший человека и Вселенную, правит ими. Я снова прочувствовал, что я ребенок в руках Господа. Верую в Бога и поклоняюсь Ему, не пытаясь постигнуть Его. Я преклоняюсь пред тайнами Библии и Евангелия».

«Бояться Бога хорошо, но еще лучше любить Его. Лучше же всего воскресить Его в себе».

«В горнем плане все реально по-прежнему. Свят и дивен Господь - и в небесах, и в Сыне Своем, и в веянии Своего Духа, и в таинствах благодати и в тайнах созданного мира. По-прежнему все сущее насыщено священной значительностью. По-прежнему славит Творца - и величие гор, и взволнованное море; и мертвый кристалл, и тайна живого организма; и безошибочность здорового инстинкта, и благоговейно вопрошающая мысль, и пение птиц, и закатные лучи, и ночная тишина, и звездные хоры. По-прежнему нам дается гораздо более, чем мы умеем взять, и прощается гораздо более, чем мы этого стоим».

«Душа моя озарена неземной радостью, как эти чудесные весенние утра, которыми я наслаждаюсь от всего сердца. Я совсем один и блаженствую в здешнем краю, словно созданном для таких, как я. Я так счастлив, мой друг, так упоен ощущением покоя, что искусство мое страдает от этого. Ни одного штриха не мог бы сделать, а никогда не был таким большим художником, как в эти минуты. Когда от милой моей долины поднимается пар и полдневное солнце стоит над непроницаемой чащей темного леса и лишь редкий луч проскальзывает в его святая святых, а я лежу в высокой траве у быстрого ручья и, прильнув к земле, вижу тысячи все возможных былинок и чувствую, как близок моему сердцу крошечный мирок, что снует между стебельками, наблюдаю эти неисчислимые, непостижимые разновидности червяков и мошек и чувствую близость Всемогущего, создавшего нас по своему подобию, веяние Вселюбящего, судившего нам парить в вечном блаженстве, когда взор мой туманится и все вокруг меня и небо надо мной запечатлены в моей душе... «Ах! Как бы выразить, как бы вдохнуть в рисунок то, что так полно, так трепетно живет во мне. Запечатлеть отражение моей души, как душа моя - отражение предвечного Бога!» Друг мой... Но нет! мне не под силу это, меня подавляет величие этих явлений».

«Господи Боже мой, внемли молитве моей; по милости Твоей услышь желание мое; оно кипит во мне не только ради меня: я хочу от него пользы любимым братьям; и Ты видишь в сердце моем, что это так. Да послужу Тебе мыслью и словом, да принесу их в жертву Тебе: дай, что предложить Тебе, ибо «нищ я и беден, но Ты богат для всех, призывающих Тебя»; свободный от забот. Ты заботишься о нас. Отсеки всякое неразумие и всякую ложь во мне и вне меня, на устах моих. Да пребудет Писание Твое чистой усладой моей, да не впаду в заблуждение через него, да не введу им в заблуждение. Внемли, Господи, и сжалься. Господи Боже мой, свет слепых и сила немощных, и всегда свет зрячих и сила сильных! Внемли душе моей, услышь «взывающего из бездны» ". Если нет в бездне ушей Твоих, куда нам идти? К кому взывать? «Твой день и Твоя ночь», по мановению Твоему пролетают минуты. Одари меня щедро временем для размышлений над тем, что сокрыто в законе Твоем; перед стучащимися не закрывай его. Не напрасно же заставил Ты написать столько страниц, повитых глубокой тайной. Разве в лесах этих нет своих оленей, которые приходят туда укрываться, отдохнуть, походить, попастись, полежать и пожевать жвачку. О, Господи, доведи меня до разумения и открой мне эти страницы. Голос Твой - радость моя; голос Твой дороже всех наслаждений. Дай. что я люблю: ведь я люблю. И любить Ты дал мне. Не оставляй даров Твоих, не презри жаждущую былинку Твою. Да исповедую Тебе вс¨, что найду в книгах Твоих, да «услышу глас хвалы», буду впивать Тебя и созерцать «чудеса закона Твоего» от начала, когда создал Ты землю и небо, и до вечного царства, с Тобой во святом граде Твоем.

Умилосердись, Господи, услышь желание мое. Мне не надо ничего земного: ни золота, ни серебра, ни драгоценных камней, ни изукрашенных одежд, ни почестей, ни высоких званий, ни плотских наслаждений, и даже того, что нужно телу в этом нашем житейском странствии, - вс¨ это «приложится нам, ищущим Царства Божия и правды его»¹⁵. Взгляни, Господи, откуда у меня это желание. «Рассказывали мне беззаконные о наслаждениях своих; они не таковы, как от закона Твоего, Господи». Вот откуда желание мое. Взгляни, Отец, посмотри и одобри: да обрету милость у Тебя перед лицом милосердия Твоего, да откроется на мой стук сокровенное в словах Твоих. Молю Тебя во имя Господа нашего Иисуса Христа, Сына Твоего, сидящего одесную Тебя, Сына Человеческого, Которого Ты поставил посредником между Тобой и нами, через Которого Ты искал нас, не искавших Тебя, чтобы мы искали Тебя; во имя Слова Твоего, через которое Ты создал вс¨, в том числе и меня; во имя Единственного Твоего, через Которого Ты усыновил верующих, в том числе и меня; умоляю Тебя во имя Его, сидящего одесную. Тебя, нашего Ходатая, «в Котором сокрыты "'все сокровища премудрости и ведения», которых ищу я в книгах Твоих. Моисей писал о нем; он сам это говорит; истина это говорит».

Августин А. Исповедь. М., 1991. С.283,284.

Надо не забывать о том, чтобы жить одной с Богом и хорошенько слушаться Его. Тогда и не страшно остаться одинокой, без привязанностей.

Т.Л. Сухомата-Толстая. Дневник. М.,1987.С.282.