Свобода во Христе - христианский проект

Четверг, 28 марта 2024
ОТ АВТОРА PDF Печать Email

 

Настоящая книга не претендует на исследовательский характер. Это прежде всего курс лекций, читанных в Библейско-богослов-ском институте святого апостола Андрея в 1997 г. Цель его - дать слушателям самое элементарное представление о библейской археологии, о целенаправленном изучении памятников, связанных со Священным Писанием, прежде всего с Ветхим Заветом, начиная с корней его мифологии и вплоть до исторического, событийного, культурного его контекста. При этом необходимо иметь в виду ряд специфических обстоятельств, касающихся этой отрасли археологической науки и осведомленности русскоязычного читателя о ее развитии и достижениях.

Само понятие библейской археологии возникло полтораста лет назад, когда появились первые научные исследования древностей Святой земли и первые опыты корреляции их с текстами Священного Писания. Уже в этот период ее формирования самую активную и плодотворную роль играли русские церковные и научные деятели - подлинные подвижники изучения палестинских древностей. Первым из них должен быть назван возглавивший в 1865 г. Русскую духовную миссию в Палестине архимандрит Антонин. Наряду с активнейшей церковной, просветительской, гуманитарной деятельностью этот замечательный человек провел хорошо продуманные археологические исследования в Иерусалиме, сделав ряд серьезных и правильно идентифицированных открытий (вторая обводная стена, построенная Неемией в 445 г. до Р. X., Судные врата со знаменитым порогом на Крестном пути, руины базилики Константина и пр.). Раскопки архимандрита Антонина не только не уступали по научному уровню первым исследованиям Иерусалима западными - прежде всего английскими - археологами, но и превосходили их. Начиная с 1875 г. появляются и обобщающие монографии профессора Киевской духовной академии А. А. Олесницкого, посвященные палестинским древностям различных периодов - от мегалитов до ветхозаветного храма. Далее - в последние годы XIX и первое десятилетие XX в. - в разработку проблем библейской археологии включились такие колоссы русской исторической науки, как академики М. В. Никольский, Б. А. Тураев, Н. П. Кондаков, П. К. Коковцов, наконец, крупнейший историк уходящего века академик М. И. Ростовцев. Труды их оперативно публиковались в "Православном Палестинском сборнике", "Сообщениях Императорского Православного Палестинского общества" и других изданиях. Перед первой мировой войной увидели свет превосходная обобщающая статья Б. А. Тураева "Библейская археология" (переизданная в 1991 г. в первом томе сборника "Христианство") и книга под тем же названием профессора И. Г. Троицкого (СПб., 1913). Быстро и успешно складывалась русская школа данной отрасли как библиистики, так и археологической науки. Но этот плодотворный процесс был пресечен последующими трагическими событиями. После 1917 г. по понятным причинам участие отечественных специалистов в развитии библейской археологии было исключено (естественно, я не принимаю во внимание тенденциозные атеистические сочинения типа книги И. А. Крывеле-ва "Раскопки в библейских странах").

Между тем раскопочная и теоретическая деятельность западных, а позднее и израильских археологов привела к ряду крупнейших открытий, многократно обогативших основной фонд источников библейской археологии и обусловивших как пересмотр многих прежних ее заключений, так и разработку новых весьма значимых проблем. К сожалению, регулярной информации об этих открытиях русскоязычные читатели, в том числе и учащиеся богословских учебных заведений, не получали: в лучшем случае публиковались разрозненные сведения об отдельных библейских городах, причем в основном в переводных популярных изданиях (типа книги Э. Церена "Библейские холмы"). Сводные работы по библейской археологии не переводились, не было и подробных их русскоязычных рефератов. Для массового читателя они фактически оставались недоступными, тогда как за рубежом, особенно во второй половине XX в., появилось значительное число соответствующих работ, достаточно полно и объективно отражающих современное состояние библейской археологии. Среди них выделю монографии Райта (G. E. Wright; 1957), Олбрайта (W. F. Albright; 1960), Кеньон (К. М. Kenyon; 1979), Мури (P. R. S. Morrey; 1981, 1991), Мазара (A. Mazar; 1990). Материалы этих авторов, как и ряд их интерпретаций, оценок и исторических заключений использованы мной при подготовке данного учебного пособия. В наибольшей мере это касается последнего из названных авторов: мной приняты, в частности, его общая схема подачи материала, периодизация и хронология, основанные на исторических датах и данных радиокарбонного анализа в их некалиброванном значении. В этом плане определенные разделы настоящей книги носят компилятивный характер, что представляется мне совершенно естественным. В этой же связи отмечу, что сам я никогда не вел раскопки в Палестине. Но более четверти века участия в полевых археологических исследованиях в смежных регионах Ближнего Востока - Сирии, Месопотамии, Египте - позволили мне взять на себя смелость предпринять опыт подготовки этого учебного пособия.

ВВЕДЕНИЕ

Постижение истории и его основные источники

Постижение истории, раскрытие и осмысление многотрудного пути рода человеческого с его взлетами и падениями, великими свершениями и беспощадным разрушительством, высокими прозрениями и глубочайшими заблуждениями - неотъемлемая часть и важнейшее условие культурного, и прежде всего духовного, развития. Абсолютно необходимо оно и при изучении богословия, требующего истинного проникновения во все дела человеческие, оценки их позитивных и трагических уроков, а главное - проникновения в духовную сферу человеческого существования - самую сложную и тонкую и все эти дела определяющую. Естественно, особое внимание должно быть здесь уделено истории тех стран и народов, с которыми непосредственно связаны Священное Писание, его сложение и события, им отраженные, а также его восприятие и воздействие на судьбы мира и человечества.

Источники познания истории многообразны. Но основных их видов два. Первый - письменные свидетельства - от мельчайших заметок, долговых расписок, торговых подсчетов и частных писем до государственных актов, хроник, деклараций, эпитафий, философских, религиозных, литературных и специально исторических сочинений самых разных эпох. Значение этого вида источников огромно и комментариев не требует. Для нескольких тысячелетий истории он является основным. Но нельзя забывать, что письменность появилась, согласно полученным наукой до сего времени данным, не более 5-5 с половиной тысяч лет назад и то первоначально лишь на очень ограниченных территориях. А существование человеческого рода на земле, как показывают открытия последних десятилетий, исчисляются уже миллионами лет. Подчеркну в этой связи, что наше понятие о времени и масштабах его единиц несопоставимо с соответствующими дефинициями Библии, касающимися космогенеза и антропогенеза. И говорить здесь о каких-либо противоречиях абсолютно неправомерно. Миллионы лет человеческого бытия до появления древнейшей письменности - доказанная реальность. Изучение этой бесконечно долгой и насыщенной важнейшими событиями (многие из которых отражены в Библии) эпохи возможно лишь при использовании второго вида исторических источников - непосредственных свидетельств жизнедеятельности человека. Целый ряд основных направлений последней: взаимоотношения с природой, расселение и адаптация в различных ландшафтно-климатических зонах, жизнеобеспечение и самые различные формы производства, мировосприятие и верования, формирование социальных структур, появление и развитие искусства, образование этнокультурных общностей, контакты и взаимодействие между последними и многие другие оставляют следы на земле и в ее недрах, а иногда и на дне морей и рек. Следы эти носят самый разнообразный характер. Но в целом они составляют как бы гигантскую историческую книгу - книгу Земли. Поиски этих следов, расшифровка и истолкование их, превращение в подлинный исторический источник - задача археологии. Ее развитие - основной путь расширения географических, хронологических, проблемных границ исторического познания в аспекте дописьменного периода. Но в значительной мере археологические источники сохраняют свое значение и после возникновения письменности. Хорошо известно, что письменные источники отражали лишь весьма ограниченный круг исторических событий и далеко не всегда отличались объективностью. Сочетание же их с археологическими свидетельствами, их взаимная корреляция решительно способствуют расширению спектра изучения конкретных эпох и его объективизации. Весьма значительны возможности и перспективы подобного сочетания и в изучении наиболее сложных и глубинных явлений духовной культуры, определяющих (наряду с факторами материальными и экологическими) весь ход развития человечества.

Археология библейских стран и ее хронологические рамки

Все изложенное относится и к археологии библейских стран, основную задачу и специфику которой составляет воссоздание и анализ исторических реалий, нашедших отражение в Библии и, что наиболее важно, сохранивших определенную роль в самом ее сложении, в мировосприятии, духовных свершениях и исторических судьбах ее творцов. Географические рамки библейской археологии включают все территории, охваченные библейскими текстами - то есть фактически всю ближневосточную ойкумену: Восточное Средиземноморье в полном его объеме - от Северной Сирии до Синая - и всю Месопотамию вплоть до Ура на Нижнем Евфрате. При этом совершенно естественно особое внимание к Палестине, где фокусируются главные библейские события. Хронологически археология библейских стран охватывает как время самих этих событий и отражения их в Библии, так и ряд предшествующих периодов развития Ближнего Востока, и прежде всего Палестины. Именно в эти периоды, начиная с глубочайшей древности, уходят корни библейской мифологии, библейского мировоззрения, библейских исторических оценок, библейской духовности. Только широкая историческая перспектива позволяет приблизиться к пониманию судеб народов библейских стран, специфики их культуры, их взаимодействия, их роли в духовном и материальном развитии человечества в его долгом и трудном пути к прозрению, единобожию, наконец к свету христианства.

Поэтому нижняя хронологическая граница археологии библейских стран уходит в глубочайшую древность, когда более миллиарда лет до наших дней на Ближнем Востоке появились далекие предки человека, а далее - свыше 100 тыс. лет до наших дней - и сам Homo sapiens - человек разумный. И здесь неизбежно перед нами встает вопрос о происхождении самого рода человеческого. Хорошо известно, сколь он сложен и противоречив. В полной мере касается это и эволюционной его версии. Но можно ли говорить о принципиальной ее несовместимости с библейским учением, а далее и христианским осмыслением начала нашего рода?

Вопрос этот мудро и взвешенно рассмотрен протоиереем Александром Менем. Им четко и убедительно прослежено, как от яростного отрицания христианские мыслители, в том числе и богословы, стали переходить к обсуждению возможности естественного происхождения человеческого существа. "Некоторые защитники буквального понимания Библии, - пишет о. Александр, - хотели во что бы то ни стало считать "прах земной" Книги Бытия обязательно глиной. Но более разумные признали, что, говоря словами А. Н.Толстого, "штамп на глине не знатнее орангутанга" (Мень, 1991, т. I., с. 201).

Постепенно стали понимать, что произошло недоразумение. "Убеждение, что человек имеет такое же естественное происхождение, как и остальные существа, так же не может быть во вред религии, как учение о вращении Земли" (Клаач Г. Происхождение человеческого рода, 1922, с. 364). Приводя эту цитату, о. Александр подкрепляет ее данными исследований ряда других крупных биологов (Э. Васмана, А. Вейсмана, Ф. Вуд Джонса, Г. Осборна, Ф. Вайденрайха, Р. Брума), предложивших различные гипотезы решения проблемы биологического предка человека, но согласных в главном - в том, что "библейское учение не исключает эволюционного происхождения человеческого тела". И далее пишет: "В результате проблемой антропологии стали заниматься многие христианские ученые. Среди них первое место занимают Анри Брейль, Гуго Обермайер и Пьер Тейяр де Шарден. Церковная точка зрения на этот вопрос нашла отражение в энциклике папы Пия XII "Human! generis" - "О роде человеческом", в которой говорится, что Церковь рекомендует изучать эволюционную теорию "в той мере, в какой исследования говорят о происхождении человеческого тела (разрядка А. Меня) из уже существующей живой материи, но придерживаться того, что души непосредственно созданы Богом" (Там же).

Весьма интересны приводимые о. Александром данные, согласно которым уже с начала XIX в. в русской христианской мысли известно подобное понимание библейского сказания. Он ссылается на недвусмысленные высказывания митрополита Филарета (1816), св. Серафима Саровского, во второй половине века епископа Феофана, и прямым продолжением такого понимания библейского текста звучат собственные слова о. Александра: "...по своему физическому строению человек - дитя земли, сын природы. Начиная со своего эмбриогенеза он несет в себе явные следы животного происхождения... Однако самый решающий момент в превращении животного в человека лежит за пределами антропологии и биологии... "Прах земной" (как называет Библия психофизическое естество человека) сделался носителем "души живой" (Быт 2:7) (см. Там же, с. 101-102).

При таком соотношении христианской и научной мысли предельное внимание к становлению физиологического, природного феномена человека, к развитию особенностей его деятельности и образа жизни совершенно естественно и необходимо.

Непрестанно возрастающие археологические свидетельства Палестины и Сирии, а также смежных с ними территорий чрезвычайно значительны для разработки этой проблемы. С документированными ими этапами развития древнейшего человека и его культуры неразрывно связаны как специфика дальнейших судеб Сиро-Палестинского региона, так и корни библейской мифологии, библейских представлений о древности, создании мира, начале человеческой истории.

Следующий принципиально важный рубеж в развитии региона определяется появлением здесь в X тыс. до Р. X. древнейших на Ближнем Востоке оседлых долговременных поселений с зачатками регулярного сбора и использования злаков и наиболее ранними попытками приручения животных. Это позволяет говорить о первых предпосылках сложения производящих форм экономики, и прежде всего земледелия и скотоводства. Последние же обусловили все основные дальнейшие свершения: возникновение культа плодородия, формирование земледельческих и скотоводческих групп, их взаимодействие и противостояние, становление городов, первых государственных образований, цивилизации, древних этнических общностей. Поэтапный обзор этого развития и документации его археологическими источниками охватывает не менее 10 тыс. лет.

Верхняя же хронологическая граница обзора определена серединой I тыс. до Р. X. - Вавилонским пленением и последовавшими за ним резкими сдвигами в исторических судьбах Палестины, ознаменовавшими фактический конец ветхозаветной истории.

Историческая и географическая специфика Палестины

При всей своей исторической, культурной и религиозной специфике Палестина всегда оставалась неотъемлемой частью ближневосточной ойкумены - одного из древнейших и наиболее ярких культурных очагов Старого Света. Формирование и функционирование этого очага происходили при постоянных связях и многообразном взаимодействии основных его регионов - Месопотамии, Восточного Средиземноморья, Анатолии, Египта. В этом сложном процессе Палестине принадлежала особая роль. Она располагалась на перекрещении основных путей, связующих все указанные регионы, тысячелетиями являлась ареной борьбы за контроль над этими путями. В то же время она подвергалась как позитивным, так и негативным воздействиям со стороны древнейших племенных групп, а далее и государственных образований Нильской долины, междуречья Тигра и Евфрата и Анатолии, особенно южных и юго-восточных ее регионов, то воспринимая и используя их культурные достижения, то оказываясь объектом их экспансии. За пределами же этих регионов, непосредственно к востоку от Палестины, располагалось плато Аравийской пустыни - гигантского резервуара кочевых скотоводов, опустошительные вторжения которых охватывали и Палестину. Но прибрежное положение последней определяло еще одно направление связей, также не всегда мирных и позитивных, но еще более усиливавших многообразие и контрастность процесса исторического и культурного развития рассматриваемого региона. Это уже не континентальные, а морские связи с различными, иногда достаточно далекими областями Средиземноморья, повлиявшие на взаимодействие населения Палестины не только с азиатскими, но и с европейскими этнокультурными группами.

Все это в значительной мере способствовало преданию связанным с Палестиной культурным феноменам и событиям характера определенной "всеобщности", обусловливая их воздействие на исторические, духовные, политические, культурные судьбы гигантских территорий, огромных многоликих человеческих масс и даже всего человечества. Конечно, отмеченный выше узел многообразных и предельно активных, контрастных и динамичных связей не может претендовать на объяснение этого феномена, лежащего, скорее всего, за пределами возможностей человеческого постижения. Но созданию среды, в которой этот феномен был претворен, он, несомненно, способствовал.

Многообразием и контрастностью отличаются и естественные характеристики Палестины. Составляя единый географический регион с Сирией, она делится на четыре последовательные пояса:

1) прибрежная долина - основной путь север - юг;

2) центральная зона, проходящая меридианально от Ливана через Галилею и горы Самарии и Иудеи, спускаясь далее к плоскогорью Негева;

3) долина Иордана, идущая от Тивериадского озера к Мертвому морю и далее к югу продолжающаяся по Вади Араба вплоть до Акабского залива Красного моря;

4) восточная зона, спускающаяся через горные области Гилид и Моав к Эдомской пустыне, тогда как с востока к ней непосредственно подступает Аравийская пустыня.

Ландшафт разнообразен - от всхолмлений и горных массивов, вершины которых подолгу сохраняют снежный покров, до долин, расположенных иногда заметно ниже уровня моря (долина Иордана у Мертвого моря - на 43 м), от живописных и плодородных речных долин (подобных замечательной долине Эздраэлона) до пустыни.

Контрастны и климат, и растительный покров, и природные богатства различных районов этой совсем небольшой страны. Это с предельной выразительностью отражено в Библии, где наряду с землей, "текущей медом и млеком", упоминаются странствия "по пустыне, по земле пустой и необитаемой, по земле сухой, по земле тени смертной, по которой никто не ходил и где не обитал человек" (Иер 2:6). Эти контрасты, как и природные катаклизмы - засухи, штормы, суховеи (Ос 13:15; Ин 4:8), резко нарушавшие благоприятные в целом условия человеческого существования в Палестине, не могли не воздействовать на мировосприятие ее населения, на формирование его верований, традиций, мифологии, что, в свою очередь, не могло не отразиться как на создании, так и на восприятии библейских текстов.

О характере археологических памятников Палестины001

Отмеченные выше многообразие и контрастность естественных и исторических характеристик Палестины предопределили и такой же характер сформировавшихся на ее территории культурных феноменов, нашедших отражение в археологических памятниках. Последние столь же многообразны и во времени и в пространстве. Уже в раннем каменном веке в одних случаях их отличает длительное гомогенное развитие, в других - заметная изменчивость, взаимодействие различных индустриальных традиций, сосуществование поселков в пещерах, гротах, на открытых участках. В последующие эпохи контрастность различий сочетается с выработкой ряда достаточно прочных стереотипов. Наиболее специфично здесь формирование теллей - многослойных и чрезвычайно долговременных поселений, базировавшихся прежде всего на сложившейся земледельческой экономике. При наличии достаточно плодородных и быстро восстанавливающихся от истощения почв, постоянных источников их увлажнения, удобного для обороны расположения и разветвленных путей связей с местонахождениями необходимых ресурсов такие многослойные поселения могли существовать на одном месте тысячелетиями. Остатки поселков наслаивались один на другой иногда последовательно, что отражало гомогенность развития, иногда с краткими или длительными разрывами, знаменовавшими природные или исторические катаклизмы: сейсмические и климатические сдвиги, войны, миграции, перегруппировку или значительную смену населения. Остатки каждого поселка составляли слой, группа отмеченных гомогенным развитием слоев - исторический период, сумма таких групп отражала уже эпоху и в определенных случаях позволяла судить о ключевых моментах истории памятника. Поэтому информативность теллей исключительно велика: они являются решающими эталонами и для установления относительной хронологии памятников и для исторической интерпретации их материалов.

Но лишь немногие области ойкумены обладают указанной выше суммой условий образования теллей. Прежде всего здесь должен быть назван Ближний Восток. А внутри него одни из наиболее значительных их концентраций локализуются в прибрежных, межгорных и речных долинах Палестины. Именно на теллях найдено большинство доэллинистических городов, начиная с древнейших из них, возникших в раннем бронзовом веке. Высота теллей в отдельных случаях превышает 20 м, площадь колеблется в среднем от 2,8 до 8 га, хотя известны как совсем небольшие холмы (0,8 га), так и телли-гиганты, подобные Телль Асору (80 га). Они включают до 20 слоев. Средние хронологические рамки существования теллей определены А. Мазаром от 1 тыс. до 2 тыс. лет (Mazar, 1990, р. 9), но есть среди них и подлинные "долгожители": так Телль эс-Султан, увенчанный по сей день существующим Иерихоном, был впервые заселен более 11 тыс. лет назад.

Подчеркну также, что наряду с огромной своей информативностью телли являются особо сложными объектами исследования ввиду неизбежных в ходе их существования деформации поверхностей, заполнения депрессий, сооружения подпорных стен, фундаментов массивных конструкций, водопроводов и дренажных каналов, колодцев и ям-хранилищ, а также ввиду специфики застройки отдельных районов поселений, несовпадения длительности периодов функционирования конкретных построек, расположения синхронных строений на разных уровнях, а иногда и на разных искусственных террасах, неравного числа слоев на конкретных участках поселений и т.д. Более того, иногда характер слоев и даже самый их порядок деформируются в результате механических процессов, обусловленных огромной тяжестью теллей. Поэтому археологу приходится решать здесь подлинные ребусы, развязывать сложнейшие стратиграфические узлы. Но при успешном совершении этих акций он оказывается вознагражден сторицей: перед ним раскрывается подлинная огромная книга Земли, в должной последовательности отражающая события, нередко задолго предшествующие появлению письменности.

Но помимо теллей в земле Палестины сохраняются многие тысячи прочих поселений, не столь долговременных, отличающихся по размерам, характеру построек, функциональной направленности, хозяйству, культурным традициям. Они крайне важны для определения специфики заселения региона в конкретные исторические периоды и в различных экологических условиях, отмеченных выше, - от земледельческих поселков, прибрежной и речных долин с сырцовыми наземными домами до карстовых пещер и базальтовых домов горных областей, наконец, подземных жилищ и шахт древних рудокопов. Если телли крайне важны для разработки проблемы формирования городов, появившихся в Палестине во второй половине III тыс. до Р. X., то однослойные поселки, часто в сочетании с теллями, позволяют исследовать общую структуру заселения региона с определением поселенческих систем и иерархии поселений, что крайне важно для социально-экономических характеристик конкретных периодов истории Палестины.

Особую группу памятников составляют медные рудники - одни из древнейших в Старом Свете и документирующие особую роль Святой земли в возникновении металлургии - еще одном важнейшем феномене человеческого развития. В этом аспекте Палестина обладает уникальными памятниками, характеризующими как последовательные этапы добычи и обработки руды, так и быт самих рудокопов.

Следующим важнейшим видом археологических источников, особенно для суждения об идеологии, мировосприятии и духовной культуре, являются погребальные памятники. Они также известны ныне во все периоды древнейшей истории Палестины начиная со среднего каменного века и отличаются поразительным многообразием и чрезвычайно высокой информативностью. В последующие же периоды фиксируются самые различные формы и обряда и ритуала - от обычных трупоположений в вытянутых ямах до резко скорченных скелетов или вторичных захоронений расчлененных костей в наземных (дольмены, каменные ящики и кольца (кромлехи), купольные гробницы) и подземных (катакомбы) сооружениях или же в глиняных вместилищах - оссуариях в виде домов или кувшинов, гладких или покрытых росписью. Часть погребений безынвентарна, другая же сопровождается заупокойными дарами, иногда достаточно богатыми и информативными.

Наряду с отмеченными основными видами археологических памятников в отдельных районах Палестины встречены и памятники глубоко специфические. Примером их могут служить найденные в пустынных районах, где основной отраслью хозяйства долгое время оставалась охота, специальные устройства для ее загонной формы. Они представляют собой воронкообразные ловушки с каменными стенами. Узкий участок "воронки" был предназначен для отстрела загнанных в ловушки животных, прежде всего газелей.

К числу экстраординарных объектов должны быть причислены и отдельно стоящие святилища и единичные каменные зооморфные изображения - своеобразные свидетельства пустынного искусства.

Наконец, важнейшим, но, к сожалению, предельно редким видом находок в неиссякаемой археологической целине Святой земли являются древнейшие надписи по камню и глине, начиная со знаменитого Гезерского календаря (X в. до Р. X.) и стелы Меши (IX в. до Р. X.). Но этот вид в равной мере может быть отнесен как к археологическим, так и к письменным свидетельствам.