"О, Элла, почему ты убрала все со стола?" "Я не убирала, мама.

Когда я пришла, все так и было".

"Мейбел, это ты сделала? Скажи мне, ты пошутила? Куда вы девали скатерть?" "Нет, мама, я ничего не трогала".

"Но я застелила скатерть и разложила столовые серебряные приборы. Где серебряные приборы и где булка хлеба, которую я положила на стол до того, как постучали в дверь? Кто был на кухне, Мейбел? Кто-либо приходил к нам?" "Нет, но я видела, как выходила высокая женщина, и мне показалось, что она что-то несла под своим фартуком".

"Вот что происходило, когда наша соседка разговаривала со мной у парадной двери! Все ясно! - Две женщины орудовали в нашем доме. Когда одна из них любезно рассказывала мне, где я могу купить лучшую клубнику, другая вошла через черный вход и взяла все, что только могла унести. Это напоминало мне слова, которые продавец сказал твоему отцу: "Не забывайте при выходе из своего дома закрывать дверь на ключ, так как люди здесь не боятся что-нибудь унести".

После этого мы уже закрыли за собой двери на ключ. Как-то соседи стирали белье, и мы увидели на проволоке свою скатерть. Мы старались не оставлять во дворе ценных вещей, [186] но, несмотря на все предосторожности, все же иногда кое-что пропадало. Тогда мы жили в доме, арендованном в Куранбонге, ожидая, когда закончится строительство нашего дома - рядом с бабушкой. Однажды, когда мы вернулись домой из собрания, мама послала меня в погреб за рисовым пудингом, но пудинг исчез вместе с посудой и с кувшином молока.

Когда мы рассказали об этом бабушке, она сказала: "Только никому об этом не говорите ни слова!" С дружеским посещением она обошла вокруг всех соседей, даже тех, кто был у нас на подозрении. Она сказала им: "Мы приехали жить среди вас, и надеюсь, что мы будем для вас добрыми соседями. Здесь рядом с вами мы построили колледж, куда вы сможете посылать учиться своих детей. Может быть, в чем-нибудь мы сможем вам помочь".

Вскоре желание бабушки послужить соседям - исполнилось. Несмотря на то, что люди жили далеко друг от друга, но без телефона все быстро узнали, что в семье бабушки жила медсестра - Сара Макэнтерфер из знаменитого Батл-Крикского санатория. Это была приятная новость, так как ближайший госпиталь был в Нью-Кастле, а к врачу надо было ехать поездом 23 мили. Первый вызов в оказании срочной помощи последовал из одного дома, где маленький мальчик опрокинул чайник с кипятком и обжег себе ножку.

Когда "знаменитая медсестра, тетя Сара из Батл-Крика" вошла в дом, она увидела страдающего от боли шестилетнего мальчика.

Началось заражение, и мальчик кричал день и ночь. Каждое утро, почти две недели "тетя Сара", как вскоре ее стали называть во всей этой местности,- приезжала к дому [187] на бабушкином экипаже и лечила больную ногу, пока мальчик совершенно выздоровел. После этого вызовы участились все больше и больше.

Несмотря на то, что строительство еще не было вполне окончено, состоялось открытие Авондейльского колледжа. Бабушка со всеми своими помощниками обосновалась в Санисайде и принялась за литературную работу. Четыре машинистки едва успевали переписывать, дублировать и распространять готовые части для отправления писем, статей и книг. Наша семья уже перебралась в новый коттедж через дорогу от бабушки.

Однажды к нам в Санисайд прискакал на лошади один мужчина. С трудом переводя дух, он сказал: "У нас заболел мальчик, и мы не знаем, что ему делать. Нам сказали, что здесь живет медсестра, не смогла бы она помочь нам?" Когда тетя Сара пришла к ним, она увидела в кровати больного 9-тилетнего мальчика. У него была высокая температура. От слез опухли глаза. Его мать лежала в постели с новорожденным ребенком, а его тетя ухаживала за ними.

"Теперь расскажите, что случилось?" - спросила медсестра.

"Неделю тому назад, бегая за двором по канаве, мальчик наступил на разбитое стекло и порезал щиколотку до до самой кости. Его мать смазала рану топленым свиным жиром и завязала ее. Но с каждым днем нога все больше болела. Мальчик почувствовал себя настолько плохо, что отцу пришлось вести его в город к врачу. Доктор почистил и забинтовал рану, дал лекарство и сказал, чтобы прикладывали к ране хлеб, смоченный в молоке, через каждые несколько часов.

Затем родился ребенок, и мать слегла в [188] постель. Я должна была заботиться о Вилли, но не знаю, что с ним делать. Я даже не знаю, как делать эти компрессы. Отец не спросил об этом доктора". Тетя Сара поняла, что нужно хорошо смочить хлеб в молоке и класть на холодную рану. Доктор сказал: "Если мальчику будет хуже, придется ампутировать ему ногу". Мы услышали, что у вас живет медсестра из Батл-Крика, поэтому послали за вами. Мы очень рады, что вы пришли к нам на помощь!" Тетя Сара осмотрела больного: "Это дело серьезное - заражение крови,- сказала она.- Поставьте чайник и быстро грейте воду. Будем делать все возможное, чтобы спасти ногу.

Она достала специальную фланель для припарок, которую всегда брала с собой на вызов. В течение двух часов она беспрерывно прикладывала к ране смоченную то горячую, то холодную фланель, затем перевязала рану. Не успела она закончить эту процедуру, как мальчик уснул. Объяснив женщине, как продолжать лечение, медсестра ушла домой, обещая на следующий день прийти.

На следующее утро, когда она вернулась к больному, она столкнулась с новым горем.

Тетя мальчика, неся чайник с кипятком, поскользнулась и обварила себе ногу до колена. У нее поднялась такая боль, что она не могла ходить. Так у тети Сары вместо одного больного уже было двое, и она решила перевезти их к себе, на Санисайд, где могла бы ухаживать за обоими больными. Отец отнес мальчика в экипаж, а затем помог подняться и тете. Всю дорогу тетя Сара думала, как устроить в доме двух больных. На втором этаже четыре спальни служили рабочими комнатами; сестра, повар и девочки, которые ходили в школу, занимали комнаты на чердаке амбара. Гости, прибывшие накануне, находились в гостиной. Но тетя Сара [189] умудрилась найти свободный уголок, где поставила кровать для тети, пока разъедутся гости, а мальчика - переместила к нам через дорогу.

Как только я приходила с занятий, моя обязанность была - затопить на кухне печь и нагреть много воды для лечения Вилли. Несколько раз в день чередуя холодную и горячую воду, мы делали ему ножные ванны. Каждый вечер тетя Сара приходила и делала мальчику припарки из древесного угля. Однажды, сняв припарку, она обнаружила в ране кусочек стекла величиной с пшеничное зерно. Как только начала заживать рана, лечебные процедуры стали делать реже.

Через десять дней пациентов забрали домой, и Вилли приводил в изумление соседей, рассказывая, что он получил чудесное исцеление благодаря лечению простыми средствами - горячей и холодной водой, а также древесным углем.

После этого к тете Саре часто стали обращаться больные за помощью и советами. Все это она делала безвозмездно, несмотря на то, что ей приходилось далеко ездить.

Вызовы настолько участились, что она не справлялась со своей миссией. И вот здесь на помощь пришла ей госпожа Род, адвентистская сестра, бывшая здесь на практике. Она добровольно включилась в эту работу и в течение двух лет с помощью своего мужа вылечила 240 человек. Часто им приходилось ездить в экипаже на далекие расстояния через лес в дома, расположенные далеко друг от друга.

Эти две сестры успешно лечили больных, но не всех. Однажды, когда тетя Сара пришла на срочный вызов к молодому человеку, она застала его в тяжелом состоянии, с высокой температурой. Он лежал в маленькой комнате, где не было окон, а только дверь. Вся семья стояла у его кровати, в ожидании его смерти. Тетя Сара сказала: "Не допуская к нему свежего воздуха, вы ускоряете его кончину". [190]

Она отстранила от постели плачущих родственников и дала ему жаропонижающие лекарства. Затем перевела его в комнату, где было больше воздуха. Несколько часов она не отходила от него, делая холодные и горячие ванны, обтирая все его тело мокрой губкой до тех пор, пока спала температура. Наконец он почувствовал себя лучше. Вечером, дав соответствующие указания, она ушла домой.

Семья еще раньше приезда Сары вызвала врача из Нью-Кастле. Прибыв вечером, врач осмотрел больного и одобрил уже проведенное лечение. Перед уходом один из членов семьи спросил: "А нельзя ли для поддержания сил больного дать ему спиртной напиток?" "Немного можно, если вы находите нужным",- был ответ врача.

В это время все члены семьи как раз распивали спиртное. Опьяненные напитком, они стали угощать и его. В ту ночь, находясь в пьяном состоянии, молодой человек скончался.

Когда бабушка Уайт увидела великую назревшую нужду в правильном лечении больных, она сказала: "Мы должны иметь лечебное учреждение, где все люди этой местности получали бы надлежащее лечение и где наши студенты могли бы воспринимать практический опыт ухода за больными. Ухаживая за страдающими людьми, мы будем иметь самую красноречивую проповедь. Она написала письма друзьям, излагая великую нужду в необходимости иметь санаторий при Авондейльском колледже. Вблизи новопостроенной церкви отвели участок, лишь в десяти минутах ходьбы от здания колледжа. В свободное от занятий время студенты корчевали эвкалиптовые деревья и распиливали их в необходимые стройматериалы.

Для проведения подготовительных работ была объявлена всеобщая чистка участка и одновременно - пикник. На один день в колледже были прекращены занятия с тем, чтобы учителя и студенты также могли принять участие в очистке участка для здания санатория.

Живущие в этой окрестности семейства оставили свою обычную работу и [191] пришли на помощь с различными инструментами.

Мужчины собирали в кучу ветви и сучья - для вечернего костра. Дети сгребали листья и убирали мелкие камни.

В полдень все расположились на траве для обеда. Каждая хозяйка прихватила излишек пищи, чтобы поделиться с другими.

Почти с каждой почтой близкие и дальние друзья присылали свои добровольные пожертвования и дары.