Свобода во Христе - христианский проект

Вторник, 19 марта 2024
РЕКВИЕМ ДЛЯ МЕССИИ PDF Печать Email

 

1. Мессия семидесятилетия

Только что прозвучали последние слова восьмой главы, полные замешательства и тревоги. Даниил не понял видения (см. 8:27). Он как бы был оставлен в темноте, и пришлось ждать целых тринадцать лет, прежде чем свет рассеял тьму. Мы теперь находимся в первом году Дария, то есть в 538 году до Р. Хр. Это — переломный год, время надежды. Для Даниила это год, когда он оказался в львином рву, год, когда явился ангел Господень и избавил его от смерти [гл. 6). Для Даниила это также и год начала исполнения его пророчеств (гл. 2 и 7). Вавилон переходит под власть нового царства — Мидо-Персии. Наконец (что самое главное) -- это год прихода к власти Кира, соправителем которого в Вавилоне является Дарий и о котором задолго до описываемых событий пророк Исаия говорил как о помазаннике Божьем и избавителе Израиля:

«Который [Господь] говорит о Кире: пастырь Мой,

И он исполнит всю волю Мою

И скажет Иерусалиму: "ты будешь построен!"

И храму: "ты будешь основан!"

Так говорит Господь помазаннику Своему Киру:

Я держу тебя за правую руку...

Я пойду пред тобою, и горы уравняю...

Дабы ты познал, что Я Господь, называющий тебя по имени, Бог Израилев.

Ради Иакова, раба Моего,

И Израиля, избранного Моего,

Я назвал тебя по имени,

Почтил тебя, хотя ты не знал Меня»

(Ис. 44:28-45:4).

Даниил видит, что пророчество исполняется прямо у него на глазах; он начинает его понимать, и его интерес к пророчеству становится более сильным. Он стремится понять его во всей полноте. И непониманию, которым заканчивается восьмая глава, противопоставлено понимание в начале девятой главы: «Я, Даниил, сообразил по книгам число лет, о котором было слово Господне к Иеремии пророку, что семьдесят лет исполнятся над опустошением Иерусалима» (Дан. 9:2).

Предыдущее видение оставило Даниила в тревоге и смущении. Может быть, какое-то время Даниил верил, что опустошение Иерусалима будет длиться 2300 лет. Но изучение Книги Иеремии, пророка, которого он знал еще будучи мальчиком, устранило недоразумение и ободрило Даниила. Продолжительность плена будет не более семидесяти лет:

«Ибо так говорит Господь: когда исполнится вам в Вавилоне семьдесят лет, тогда Я посещу вас и исполню доброе слово Мое о вас, чтобы возвратить вас на место сие... И воззовете ко Мне и пойдете и помолитесь Мне, и Я услышу вас» (Иер. 29:10-12; ср. 25:11, 12).

В самом конце еврейской Библии, в Книге Паралипоменон, прямо говорится об исполнении этого пророчества о Кире. Что касается периода в семьдесят лет, то в нем угадывается принцип субботних лет (семь умножить на десять).

«И все сосуды дома Божия, большие и малые, и сокровища дома Господня... все принес он [Навуходоносор] в Вавилон... И переселил он оставшихся от меча в Вавилон; и были они рабами его и сыновей его, до воцарения царя Персидского, доколе, во исполнение слова Господня, сказанного устами Иеремии, земля не отпраздновала суббот своих. Во все дни запустения она субботствовала до исполнения семидесяти лет. А в первый год Кира, царя Персидского, во исполнение слова Господня, сказанного устами Иеремии, возбудил Господь дух Кира, царя Персидского, и он велел объявить по всему царству своему, словесно и письменно, и сказать: так говорит Кир, царь Персидский... Господь, Бог небесный... повелел мне построить Ему дом в Иерусалиме, что в Иудее. Кто есть из вас — из всего народа Его, да будет Господь, Бог его, с ним, и пусть он туда идет» (2 Пар. 36:18-23).

Из семидесяти лет, которые начались в605 году до Р. Хр., когда Навуходоносор разрушил Иерусалим (гл. 1), прошло уже шестьдесят восемь; но ничто не предвещало конца изгнания. Народ по-прежнему жил в плену, а Иерусалим по-прежнему был в развалинах. Размышляя о своих собственных опытах и об исполнении пророчеств, Даниил обращает внимание на это обетование и углубляется в исследование текста, так как вера, подтверждаемая конкретными событиями прошлого и настоящего, побуждает к исследованию пророческого слова. Если пророчество оказывается верным, то человек относится к нему более серьезно и исследует его с большим вниманием. Даниил понимает теперь, что семидесятилетний период, предсказанный Иеремией, приближается к концу. У Даниила появляется надежда. И хотя нет никаких предзнаменований ее осуществления, эта надежда побуждает Даниила к усиленной молитве.

2. Усиленная молитва

Пророк испытывает тяжелые чувства. Он молится «в посте и вретище и пепле» (9:3). Эти три условия совершения молитвы — три составляющие смерти, и такой обряд, часто сопровождавший молитву в библейские времена, символизировал смерть. Подобно мертвецу, верующий не ест, жизнь в него больше не поступает. Подобно мертвецу, он покрыт грубой тканью (мешковиной из козьей шкуры или верблюжьей шерсти); внешний вид его уже не волнует. И наконец, подобно мертвецу, он превращается в прах и пепел. Это символ небытия, который израильтянин использует во время молитвы. Перед Богом нельзя лукавить. Человек становится самим собой, то есть ничем, потенциальным покойником. Верующий, возносящий молитвы к Богу, осознает непрочность своего бытия. Будучи прахом, он призывает на помощь Бога-Творца, от Которого он находится в полной зависимости. В эту молитву Даниил вкладывает всего себя. Для него больше ничего не существует, кроме этой сильной мольбы. В Книге Даниила — это самая длинная и самая важная молитва, седьмая и последняя.

Впервые молитва становится всеобъемлющей. Она охватывает весь народ, живущий здесь и там, вчера и сегодня. Сама форма молитвы, ее хиастическая структура (А Б В Б1 А1) подчеркивает ее всеобъемлющий характер. Слова о народе находятся на ее вершине, в ее геометрическом центре:

А. 9:4 — обращение к Господу Богу.

Б. 9:5, 6 — согрешили мы.

В. 9:7, 8 — весь Израиль.

Б1. 9:10, 11 —не слушали.

А1. 9:15-19 — обращение к Господу Богу.

Последствия грехов Израиля не ограничиваются его географической территорией: «Иерусалим и народ Твой в поругании у всех, окружающих нас» {9:16). Так же и бедствие, пришедшее на народ и на Иерусалим, имеет вселенский масштаб:

«великое бедствие, какого не бывало под небесами, и какое совершилось над Иерусалимом» (9:12).

Впервые Даниил молится, употребляя первое лицо множественного числа: «Согрешили мы, поступали беззаконно» (9:5); «и не слушали рабов Твоих, пророков» (9:6); «мы согрешили перед Ним» (9:11); «за грехи наши и беззакония отцов наших» (9:16). Однако «мы» — не единственное личное местоимение в структуре текста, оно чередуется с «Ты», относящимся к Богу.

В первой части «мы», употребленное в связи с восстанием народа (9:5, 6: Б), противопоставлено местоимению «Ты», употребленному в связи с верностью Бога (9:4: А). Так же и в последней части «мы» связано с восстанием народа (9:10-14: Б1), в то время как «Ты» связано с Божьим милосердием (9:15-19: А1). Обе части взаимоотражаются в соответствии с хиастической структурой: А Б // Б1 А1.

Возвратно-поступательное движение достигает своей наивысшей точки как раз между двумя частями, в самом центре молитвы, следуя той же самой хиастической структуре а б в 61 а1:

а «у Тебя» (9:7)

б «у нас» (9:7)

в «у всего Израиля» (9:7)

61 «у нас» (9:8)

а1 «у Господа» (9:9)

Такая чередующаяся структура напоминает зеркальную динамику литургического пения. Стиль молитвы из Дан. 9 сходен со стилем псалмов (45, 46, 59, 74, 94, 105, 114, 136 и др.) и молитв Ездры (9:6-75) и Неемии (1:5-11; 9:5-38), с которыми она имеет некоторые общие мотивы. Легко представить, как ее поет в унисон религиозная община на своем священном собрании. Это не такая молитва, звучание которой не проникает за стены горницы (гл. 6); но это молитва, тесно связанная с судьбой всего народа. Таков один из уроков литургического пения: напомнить нам, что религия не существует сама по себе, но включает в себя общественное и космическое измерение, которое выходит за рамки' отдельного человека и включает его в судьбу всего мира. Случается, к сожалению, что святой, удаляющийся от мира, чтобы защитить свою святость и обличать грех извне, кончает тем, что создает иную религию по своему образу и подобию, которая быстро перерождается в идолопоклонство. Такое искушение неизбежно появляется у всякого, у кого открыты глаза на беззакония собственного народа. Человек спешит взобраться на гору, чтобы с высоты смотреть и критиковать мир, погрязший во грехе. Даниил далек от такого пустого триумфализма лжепророков (Иер. 28), в его словах светится надежда. Он ясно видит грех своего народа. Но вместо того, чтобы извергать хулу и обличения, Даниил рассматривает себя как часть народа и, более того, он молится Богу за свой народ. Это — горячее ходатайство, включающее и судьбу самого пророка. И действительно, Даниил разделяет участь изгнанного народа и испытывает на себе последствия греха отцов (9:12, 13). Литургическое «мы» располагается главным образом в исторической перспективе между прошлым и будущим. Бог Даниила — это Бог, выведший Израиля из Египта (9;?5). Имя Иегова (в нашем переводе — Господь) — имя Бога, контролирующего историю, Бога Авраама, Исаака и Иакова, Бога завета — больше нигде не встречается в Книге Даниила, здесь же употребляется семь раз (9:4, 8, 10, 13, 14, 20). Таким образом, Иегова — это также Бог, Который спасет Израиля из плена. В молитве Даниила местоимение «мы» звучит, когда речь идет о будущем избавлении, которое совершит Бог.

Конечно, литургическая форма несет в себе эстетический и эмоциональный элемент настоящего момента. Эта молитва красива, и ее слова заставляют звучать чувствительные струны души. Эта молитва вполне подходит для гармоничного хорового пения. Ее звучание и содержание заставляют биться сердца и усиливают радость верующих, пришедших на богослужение. Но это «настоящее» является верным лишь в той мере, в какой оно вписывается в ход истории. Таков смысл библейской литургии, отличающий ее от всех прочих литургий. Она одновременно и воспоминание о прошедшем событии, и ожидание будущего события.

Даниил молится о народе, находящемся в изгнании, и об Иерусалиме, лежащем в развалинах (9:19). Как и в шестой главе, молитва Даниила обращена к Иерусалиму и разрушенному храму. Даниил об этом ясно говорит в стихе, следующем непосредственно за текстом молитвы: «я... повергал мольбу мою пред Господом Богом моим о святой горе Бога моего» (9:20).

Время молитвы тесно связано с ее направленностью: «около времени вечерней жертвы» (9:21). Благочестие Даниила проявляется и в соответствии его молитвенной жизни ритму храмового служения, хотя храма уже не существует. Но благочестие находит свое выражение в надежде на восстановление храма. Время это — момент окончания поста (Езд. 9:5), благоприятный момент, в который на смену мольбе приходит событие, об исполнении которого человек молился весь день в сокрушении сердца (Пс. 140:2; 3 Цар. 18:36).

Хотя это и литургия, молитва не может ограничиваться литургией, она должна быть связана с историей, в противном случае она будет лишь пустым обрядом, преходящим чувством, поверхностной религией, иллюзией встречи с Духом, в то время как на самом деле ничего нет, кроме ветра и эмоций.

Этим переходом от человеческой мольбы к истории и завершается молитва. Поворотный пункт, с которого начинается этот переход и который вводит прошение к Богу услышать и действовать, стилистически отмечен выражением «и ныне» (9:15, 17). Теперь снова появляется первое лицо множественного числа, которое было в начале молитвы (9:3, 4). Но переход от человеческой мольбы к Божественному слушанию обусловлен отнюдь не исполнением земного обряда. Переход от молитвы к истории возможен только через Божью благодать. Этот механизм уже угадывается в пронизывающем текст молитвы чередовании местоимений «мы», относящихся к народу, и «Ты», относящегося к Богу. Но особенно явно он чувствуется в заключении, в конце этого чередования. Божьего внимания достойно только то, что делается по изволению Самого Бога: «по всей правде Твоей» (9:16), «Твое великое милосердие» (9:18), «ради Тебя» (9:17, 19).

Впрочем, Бог отвечает на молитву еще до ее окончания. Даниил еще продолжает говорить, как к нему вдруг является Божий посланник (9:20, 21). Молитва не имеет ценности сама по себе. Сами слова, какими бы красивыми и правильными они ни были, не имеют в себе магической силы, заставляющей Бога действовать. Инициатива принадлежит Богу. Он Сам принимает решение. Все зависит от Него.

Вот почему Даниил в заключение просит Бога не медлить в Своих действиях. Это завершающая нота молитвы, к которой вся она устремлена. Всякая искренняя молитва проникнута таким же нетерпением: «не умедли» (9:19), так как молитва направлена не только на общение с Богом в данный момент, но она устремляется за пределы настоящего, призывая Бога скорее завершить историю, ставшую невыносимой.

3. Мессия семидесяти седмин

Ответ Бога на молитву Даниила и на его вопрос относительно видения о 2300 вечерах и утрах — это обетование Мессии.

«Итак знай и разумей: с того времени, как выйдет повеление о восстановлении Иерусалима, до Христа Владыки семь седмин и шестьдесят две седмины» (Дан. 9:25).

В библейской традиции Мессия — это тот, на кого возложена особая миссия спасения народа. Еврейское слово «машиах» (мессия) — это страдательная форма глагола «машах» (помазать). Машиах (мессия) означает «тот, кто помазан». Над мессией совершается обряд, в течение которого ему на голову возливается елей, что символизирует наделение силой и духом, а также веру в совершение своей миссим.

Обряд помазания совершался над священниками, пророками, военачальниками и царями, которые таким образом становились мессиями. В истории Израиля было много таких мессий. Мессиями были названы священник Аарон (Исх. 28:41; Лев. 16:32), пророк Исаия (Ис. 61:1), цари Саул (2 Цар. 1:14) и Давид (16:6, 13) и даже, как мы видели раньше, иноземный царь Кир. Надежда Израиля жила, таким образом, в ожидании спасения — от одного мессии к другому.

Но пророчество о семидесяти седминах, которое приходит в ответ на молитву о семидесяти годах, говорит об ином Мессии, о Мессии мессий, приносящем спасение спасений. Читая пророчество Иеремии о семидесяти годах, Даниил ожидает лишь одного из земных мессий, который придет освободить Израиля в определенный исторический момент. Пророчество о семидесяти седминах охватывает более широкий горизонт, оно имеет вселенское и абсолютное значение. Использованные здесь языковые средства очень хорошо передают взлет надежды и переход от относительного к абсолютному. Семьдесят лет (7х10) приводят нас к мессии субботнего года (Кир), а семьдесят седмин (7х7х10) приводят к Мессии юбилея (см. ниже). Кроме того, слова молитвы Даниила имеют узкий смысл и выражают частный и относительный подход; но когда они проявляются в контексте семидесяти седмин, они приобретают широкий смысл и передают вселенскую и абсолютную перспективу. Например, слово «грех» (хт) имеет в Дан. 9:24-27 широкое вселенское значение (9/24), тогда как раньше, в стихах с 1 по 23, оно употребляется лишь в узком и относительном смысле: «Согрешили мы» (9:5, 8, 11, 15), «грехи наши» (9/76), «грехи мои и грехи народа моего» (9:20). Точно так обстоит дело и со словами «беззаконие», «правда», «опустошение» и др. Поэтому неудивительно, что в контексте семидесяти седмин слово «Мессия» (Христос) использовано в глобальном смысле. Мессия, о Котором здесь идет речь, — это высший Мессия, заключающий в Себе всех мессий, Мессия всей вселенной.

Далее из текста мы узнаем, что предназначение этого Мессии выходит за рамки конкретного времени и конкретного народа и касается «многих» (9:27). В библейской традиции еврейское слово «раббим» (многие) имеет еще и важное дополнительное значение всеобщности (см. Ис. 53:12; Дан. 12:2). Это слово часто употребляли пророки для обозначения племен и народов, участвующих во всеобщем поклонении Богу (Мих. 4:2). Этот Мессия — Мессия всех народов, Мессия, Который спасет мир.

Вот почему пришествие этого последнего Мессии приводит нас к юбилею, священному празднику, символизирующему воссоздание мира: Субботе суббот, которая наступала после семижды семи лет. Этот год считался временем освобождения и милости (Ис. 61:1, 2), когда человек и природа возвращались к своему первоначальному состоянию (Лев. 25:8-17).

Вот почему пророчество о семидесяти седминах является составной частью пророчества о 2300 вечерах и утрах. Даниил был обеспокоен периодом в 2300 вечеров и утр «и не понимал его». Чтобы понять его, он обращается к пророчеству Иеремии о семидесяти годах. Ключевое слово «понимать» употребляется здесь по отношению к этому пророчеству и снова появляется после долгой молитвы на этот раз в связи с пророчеством о семидесяти седминах. Путеводная нить, которая прослеживается по глаголу «понимать», говорит о намерении автора подчеркнуть, что пророчество о семидесяти седминах даст сведения, необходимые и для понимания видения о 2300 вечерах и утрах, которое до этого момента оставалось непонятным. Об этом ясно сказано в стихе, с которого начинается пророчество о семидесяти седминах. Тот же самый небесный посланник Гавриил, который объяснял пророчество о 2300 вечерах и утрах в восьмой главе, теперь снова спешит, чтобы помочь понять видение (см. 9:23). Видение, о котором здесь идет речь, — это видение о 2300 вечерах и утрах (ср. Дан. 8:16).

Бесспорно, пророчество о семидесяти седминах, возвещающее пришествие Мессии, предназначено для того, чтобы объяснить видение о 2300 вечерах и утрах. Пришествие этого Мессии не является мифическим и находящимся где-то за пределами истории. Это убедительное пророчество; но его нужно объяснить, то есть необходима работа ума. Для этого главный, определяющий довод выражен в цифрах. Историческая истинность Мессии обусловлена точным указанием времени. Прежде чем идти дальше, нам нужно предупредить читателя, чтобы он перевел дух и затем сосредоточился. Напряженное внимание теперь необходимо для усвоения.

Для хронологической расшифровки этого пророческого периода обязательно необходимо знать, когда он начался, сколько времени он продолжался и когда он закончился, после чего можно будет понять и связь этого периода с 2300 вечерами и утрами, и для чего он был дан.

1. Начало

Пришествие Мессии связано во времени с земным словом («дабар», 9:25), возвещающим восстановление Иерусалима и звучащим как эхо небесного слова («дабар», 9:23), которым отмечено исполнение молитвы Даниила. Одно и то же слово «дабар» используется для обозначения земной речи и небесной. Другими словами, земное слово, возвещающее восстановление Иерусалима, — это не что иное, как исполнение небесного слова, вдохновляющего слово земное. Это слово и является начальной точкой пророческого периода в семьдесят седмин:

«С того времени, как выйдет повеление о восстановлении Иерусалима, до Христа Владыки семь седмин и шестьдесят две седмины» (Дан. 9:25).

Из Книги Ездры мы узнаем, что город Иерусалим был построен заново в соответствии с указами, которые издавали друг за другом Кир, Дарий и Артаксеркс (Езд. 6:14).

Первый указ, разрешающий изгнанникам вернуться на родину, был издан в 538 году Киром. В течение года примерно пятьдесят тысяч иудеев вернулись в свою страну. Но этот указ касался прежде всего восстановления храма. Ездра сообщает, что было возвращено пять тысяч четыреста храмовых сосудов.

Второй указ, изданный Дарием I Гистапом (не путать с Дарием Мидянином), лишь подтвердил указ Кира.

Третий указ был издан Артаксерксом, прозванным Долгоруким. Следующие факты позволяют нам заключить, что именно об этом указе говорится в пророчестве:

1. Это — последний указ и, следовательно, единственный, который был полностью осуществлен. Впрочем, в Книге Ездры слово «повеление» (то есть царский указ) употреблено в единственном числе и таким образом относится к совокупности трех документов, подчеркивая единство всех трех указов.

2. Только этот указ был полным, поскольку он касался как восстановления храма, так и восстановления политической и административной структуры Иерусалима (Езд. 7:25). 3. Только за этим указом следует прославление Бога,    и только по поводу этого указа ясно говорится о Божьем вмешательстве:

«Благословен Господь, Бог отцов наших, вложивший в сердце царя — украсить дом Господень, который в Иерусалиме, и склонивший на меня милость царя... И я ободрился, ибо рука Господа, Бога моего, была надо мною, и собрал я глав Израиля, чтоб они пошли со мною» (Езд. 7:27, 28).

Знаменателен и тот факт, что начиная с этого восхваления, которым Ездра откликается на действия Бога, в тексте происходит переход с арамейского языка — языка плена — на еврейский язык — язык Израиля. Этот переход является следствием указа Артаксеркса, знаменующего начало национального возрождения. Согласно Книге Ездры, Артаксеркс издал этот указ в пятом месяце седьмого года своего правления (Езд. 7:8), т. е. в начале осени 457 года до Р. Хр.149: с этой даты и начинается наш пророческий период.

2. Продолжительность

Седмины годов. Эти седмины (недели) являются пророческими, то есть каждая из них обозначает семь лет, а не семь дней.

1. На это есть указание и в самом тексте. Семидесятилетний период Иеремии во вступлении и семьдесят седмин Даниила в заключении взаимоотражаются, образуя хиастическую структуру: в первой фразе обычный порядок слов: «семьдесят лет» (А Б), а во второй фразе порядок слов обратный: «седмин семьдесят» (Б1 А1):

Таким образом, хиазм проясняет природу седмин. Как «семьдесят» являются параллелью «семидесяти», так и «годы» являются параллелью «седминам». В самом начале девятой главы содержится указание на подход, который необходимо использовать: эти седмины следует понимать как седмины лет. Кроме того, сразу же вслед за девятой главой, т. е. в первых стихах десятой главы, косвенно подтверждается, что седмины из девятой главы — это семилетия. Когда речь идет о посте, продолжавшемся три недели, автор чувствует необходимость уточнить: «три седмицы дней» {10:2). Это единственное место в Библии, где употреблено такое выражение, несомненно, с намерением указать на различие между двумя типами недель. Три недели поста — это, очевидно, три седмицы дней; а семьдесят пророческих недель, углубляющихся во время, — это семьдесят семилетий.

2. Помимо Книги Даниила, этот принцип «день за год» часто встречается в других местах Библии. В повествовании слово «дни» (ямим) может употребляться в значении «годы», и именно так оно передается в большинстве переводов (см. Исх. 13:10; ср. Суд. 11:40; 1 Цар. 1:21; 2:19; 27:7; Чис. 9:22; 3 Цар. 11:42; Быт. 47:9 и т. д.). Поэтические тексты изобилуют параллелизмами, в которых «дни» соответствуют «годам»:

«Разве дни Твои, как дни человека, Или лета Твои, как дни мужа» (Иов 10:5).

«Размышляю о днях древних, О летах веков минувших» (Пс. 76:6).

«Проповедыватьлето Господне благоприятное И день мщения Бога нашего» (Ис. 61:2).

Этот принцип можно найти и в текстах священного законодательства. В течение шести лет израильский земледелец сеял и обрабатывал землю, но в седьмой год он должен был оставить ее, чтобы она сама собой производила плоды, которые принадлежали всем: как пришельцу, так и рабу; как бедняку, так и собственнику. Этот седьмой год отдыха применительно к земле назывался субботой, как и седьмой день недели (Лев. 25:1-7). Под субботой в этом случае подразумевался год, а не день. Такие же выражения используются и в постановлении о юбилее: «И насчитай себе семь субботних лет, семь раз по семи лет» (Лев. 25:8).

Этот принцип применяется и в пророчествах, относящихся к будущему. Сорок дней странствования разведчиков в ханаанской земле проецируются как сорок лет странствования народа в пустыне. «По числу сорока дней, в которые вы осматривали землю, вы понесете наказание за грехи ваши сорок лет» (Чис. 14:34). Пророку Иезекиилю Бог повелевает лежать на левом боку число дней, соответствующее числу будущих лет: «Я определил тебе годы беззакония их числом дней» (Иез. 4:5).

3. Сами иудеи в древности понимали седмины Даниила как семилетия. Эту точку зрения у них переняли и христиане. Из многочисленных иудейских документов мы назовем лишь некоторые. Среди эллинистической литературы есть такие тексты, как «Книга юбилеев» (III век до Р. Хр.), «Завет Левия» (I век до Р. Хр.), «Первая книга Еноха» (II век до Р. Хр.); среди кумранской литературы (II век до Р. Хр.) такие тексты, как II Q «Мелхиседек», 4 Q 384-390 «Псевдо-Иезекииль», «Дамасский кодекс»; в раввинистической литературе такие тексты, как «Седер Олам» (II век от Р. Хр.), Талмуд, Мидраш Рабба. А вслед за ними такие классические толкователи средневековья, как Саадия, Раши, Ибн Эзра в труде «Микраот Гдолот»150, подтверждают истинность такого понимания. Принцип «день за год» является одним из самых древних и хорошо обоснованных принципов толкования пророчеств.

Неделимые седмины. Эти семилетия приводят нас к пришествию Мессии, как об этом и сказано в тексте:

«До Христа Владыки семь седмин и шестьдесят две седмины... по истечении шестидесяти двух седмин предан будет смерти Христос, и никто за Него» (9:25, 26 — буквальный перевод).

Пришествие Мессии предсказано в конце шестидесяти двух седмин, а не в конце семи седмин, отделенных от шестидесяти двух седмин, как это можно было бы предположить на основании некоторых переводов. Конечно, масоретский текст, то есть текст, в котором масореты Х века расставили знаки препинания и знаки, обозначающие гласные звуки (современный еврейский текст), имеет разделительный знак (атнах), который, как кажется, указывает на купюру после «семи седмин». Но на самом деле это не так.

1. Прежде всего, мы имеем основание логического и контекстуального порядка. С самого начала указано, что число лет следует понимать как сумму (7+62). «Семьдесят седмин определены для народа твоего и святого города твоего» (9:24). С другой стороны, поскольку седмины следует понимать как семилетия, то невозможно разорвать срок после семи седмин, так как это означало бы, что Мессия должен умереть через 434 года после Своего пришествия (62х7), а это противоречит логике.

2. Другое основание — стилистического порядка151. В структуре текста перекрещиваются две темы (тема Мессии и тема Иерусалима), каждая из которых имеет ключевое слово, по которому можно судить о предмете темы. Каждый раз, когда текст относится к Мессии (А1, А2, A3), в нем присутствует слово «седмины» (т. е. недели — «шабуим»), а когда текст относится к Иерусалиму (Б1, Б2, БЗ), в нем присутствует слово «предопределенный» (хрт).

Литературная структурами. 9:25-27 (дословный перевод):

А1 Пришествие Мессии, 9:25а

(со времени выхода слова о восстановлении и построении Иерусалима) до Христа Владыки 7 недель и 62 недели.

Б1 Построение города, 9:256

будут восстановлены и построены улицы и стены в предопределенные трудные времена.

А2 Смерть Мессии, 9:26а

после 62 недель. Но Он будет сокрушен без чьей-либо помощи.

Б2 Разрушение города, 9:26б

Захватчик разрушит город и святилище, конец его будет от страшного бедствия и до конца предопределенной войны будет опустошение. A3 Завет Мессии, 9:27а

Он заключит союз со многими в течение одной недели, а в середине недели он прекратит жертву и приношение.

БЗ Разрушение города, 9:276

на крыле мерзость, запустение до самого конца, до того как с опустошением произойдет то, что предопределено.

Можно заметить, что каждое ключевое слово («недели», когда речь идет о Мессии, и «предопределенный», когда речь идет об Иерусалиме) встречается регулярно (три раза). Такая литературная деталь явно говорит о том, что шестьдесят две недели относятся к Мессии, а не к Иерусалиму (как «предопределенный» относится к Иерусалиму, а не .к Мессии). Значит, купюру следует делать после шестидесяти двух седмин (а не после семи седмин), как это и сделано в таких древних переводах, как Септуагинта и Пешита, и даже в одном из кумранских текстов152.

3. Третье основание — синтаксического порядка. Оно касается употребления атнаха. При перечислении единиц измерения (таланты, сикли, недели, дни и т. д.) или при больших числах атнах часто имеет соединительное значение (а не разделительное), то есть он указывает не на деление, а на добавление:

«Серебра же от исчисленныхлиц общества сто талантов (атнах) и тысяча семьсот семьдесят пять сиклей, сиклей священных» (Исх. 38:25; ср. 9:29).

«И было всех вошедших в исчисление шестьсот три тысячи (атнах) пятьсот пятьдесят» (Чис. 1:46).

Так же и седмины из Дан. 9 представляют собой единую и неделимую сумму. Шестьдесят две седмины следует понимать как добавленные к семи седминам.а не как отделенные от них.

На основании этих данных, а именно: точки отсчета пророческого периода (457 год до Р. Хр.) и продолжительности периода (семьдесят семилетий) — мы теперь можем установить время окончания периода и событие, которым он должен завершиться.

3. Конец

Его пришествие. Пришествия Мессии следовало ожидать через шестьдесят девять седмин, или через 483 года (69х7), после 457 года до Р. Хр. Семидесятая седмина начинается в 27 году нашей эры. И действительно, 27 год отмечен в истории Израиля и всего мира пришествием Того, Кто был назван Христом (греческий перевод слова «мессия» — помазанник). Именно в этом году Иисус был крещен и «помазан» Духом (Лк. 3:21, 22). В Евангелии от Луки это событие датировано пятнадцатым годом правления императора Тиберия {3:1У53. С этого года Иисус начал Свое служение как Мессия (помазанник) чтением пророчества из Книги Исаии, которое возвещает приход Мессии в словах, характерных для описания юбилея:

«Дух Господень на Мне;

Ибо Он помазал Меня благовествовать нищим И послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, Проповедывать пленным освобождение, Слепым прозрение, Отпустить измученных на свободу, Проповедывать лето Господне благоприятное» (Лк.4:18,19).

Упоминая здесь о принципе юбилея, Иисус прямо указывал на связь Своего пришествия с пророчеством о семидесяти седминах, а это пророчество, как мы уже видели, описывало пришествие Мессии словами, характерными для юбилея. Иисус говорит о Себе как об исполнителе пророчества:

«И Он начал говорить им: ныне исполнилось писание сие, слышанное вами» (Лк. 4:21).

Его смерть. Далее в Книге Даниила говорится о смерти Мессии:

«После шестидесяти двух недель Мессия будет сокрушен... в середине недели Он прекратит жертву и приношение» (9:26, 27 —дословный перевод). Насильственный характер смерти Мессии передан здесь глаголом «сокрушен» (крт). Этот глагол, употребленный, как и здесь, в страдательной форме, характерен для языка Пятикнижия, где он часто используется применительно к виновному, приговоренному к смерти. К тому же глагол здесь употреблен во времени, которое выражает резкие и решительные действия (еврейский имперфект). Кроме того, смерть Мессии описана в словах, характерных для священнического служения. Глагол «крт» относится к завету, который связан с приношением жертв. В еврейском языке глагол «крт» образует устойчивое сочетание со словом «завет» (Быт. 15:18; Иер. 34:13), евреи не заключают, а «разрубают» (крт) завет (берит). Эти выражения вызывают в памяти обряд заключения завета, при котором убивается и рассекается жертвенный агнец (Быт. 15:10;'Иер. 34:18).

Другими словами, Даниил возвещает смерть Мессии словами, напоминающими о завете, выражавшемся в системе священного служения смертью агнца. На это указывает и вступление к пророчеству о семидесяти седминах. Здесь имеется в виду искупление греха (9:24).

Таким образом Мессия отождествляется с жертвой завета. Подобно агнцу, Он Своей смертью скрепил завет и гарантировал прощение свыше. Израильтянам, чья жизнь была тесно связана с жертвоприношениями Богу, такой язык был вполне понятен. Такой же язык использовал и пророк Исаия для описания страдающего служителя. Ни Израиль, ни сам пророк154 не могли быть этим служителем, который умирает как агнец и тем самым обеспечивает прощение грехов и спасение:

«Господь возложил на Него грехи всех нас. Он истязуем был, но страдал добровольно, И не открывал уст Своих;

Как овца, веден был Он на заклание,

И, как агнец пред стригущими его безгласен»

(Ис. 53:6. 7).

Поэтому неудивительно, что некоторые иудеи времен Иисуса узнали в Мессии того, кто «Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира» (Ин. 1:29), и разглядели в ежедневных жертвах прообраз этого Мессии Спасителя, «тень будущих благ» (Евр. 10:1).

Неудивительно и то, что на основании этого был сделан вывод об отмене жертвоприношений. Когда Мессия умер, жертвы, служившие прообразом этой смерти, утратили свою силу (Евр. 10:9).

Об этом говорится и в пророчестве Даниила: умирая, Мессия прекратит «жертву и приношение» (Дан. 9:27).

Как видим, речь идет не о новом понимании текстов или древних установлении, возникшем впоследствии под влиянием пришествия Иисуса Христа, как учат богословы бультмановского направления. Такого рода толкование встречается уже в Ветхом Завете. Это подтверждается и иудейским преданием, которое в данном вопросе совершенно расходится с преданием христианским155.

Время этой смерти, имеющей столь важное значение, Даниил относит к середине семидесятой седмины. Слово «середина» более точно выражает смысл еврейского слова «хаци», чем слово «половина», встречающееся в некоторых переводах. Это слово в другом контексте может означать «половина», но когда речь идет о периоде времени, оно всегда значит «середина» (см. Исх. 12:29; И. Нав. 10:13; Суд. 16:3; Руф. 3:8; Пс. 101:25; Иер. 17:11). А середина этой седмины, то есть три с половиной года после 27 года, приходится на 31 год, в котором и был распят Христос.

Время и значение пришествия и смерти Иисуса из Назарета полностью соответствуют данным пророчества. Это дает нам более глубокое основание доверять не только слову пророчества, которое исполнилось, но и словам Иисуса из Назарета, о пришествии Которого оно предвозвестило. Это — веский аргумент в пользу христианской истины. Многие иудеи были обращены. В Новом Завете говорится даже «весь народ» (Мк. 11:18). К сожалению, история полна парадоксов. Вместо того чтобы превратить христиан в людей, несущих убедительное слово, истина сделала их нетерпимыми. Мессия стал предлогом для убийства иудеев. Мессия-иудей стал «Мессией христиан». Среди иудеев отношение к семидесяти седминам стало весьма осторожным. Такое же отношение и у христиан, если только они вообще помнят об этих седминах, так как сегодня уже мало кто признает существование абсолютной истины. Человек является христианином или иудеем по традиции, по привычке или вследствие лени. Поэтому человек не нуждается в доказательствах. Абсолютной истины для него не существует. Каждому — своя религия; и в конце концов люди говорят лишь о культуре, традициях или даже о национальности. Во имя так называемого плюрализма люди не рискуют говорить с другими о своих взглядах, чтобы не шокировать их и не слышать, в свою очередь, об их взглядах. Люди избегают конфронтации, избегают изменений. Люди предпочитают обтекаемые истины и довольствуются тем, что, не задумываясь, повторяют старые слова и живут, как жили раньше. Истина теперь звучит лишь на мелодию «я думаю, что» или «я чувствую, что». Каждый находит наслаждение в самодовольстве: никто не стремится к исследованию, потому что их «истина» не задает вопросов.

Вот почему пророчество из Дан. 9 остается незамеченным. Внимание людей сосредоточено на другом: на стремлении к неизведанным чувствам или к сиюминутному счастью. Дальше этого люди идти не желают.

Между тем, значение этого пророчества не ограничивается лишь простым теоретическим признанием того, что пророчество является верным и говорит об истинном Мессии. Оно беспокоит и обязывает. Как мы видели, Даниилу видение о семидесяти седминах дано прежде всего для того, чтобы помочь понять видение о 2300 вечерах и утрах.

4. Связь между двумя пророчествами

Оба пророчества расположены в одной перспективе и взаимосвязаны. 1. Прежде всего они связаны хронологически. Пророчество о семидесяти седминах дает нам ту единственную деталь, которой недоставало в пророчестве о 2300 вечерах и утрах, чтобы установить его место во времени: точку отсчета. Две пророческие линии начинаются одним и тем же событием — указом Артаксеркса от 457 года до Р. Хр. Но если линия семидесяти седмин останавливается в 27 году, а затем в 31, то линия 2300 вечеров и утр продолжается дальше и достигает середины XIX века. Выражение «вечер и утро», заимствованное из языка, которым описывается творение (Быт. 1, см. выше), обозначает сутки. 2300 вечеров и утр имеют пророческую природу и поэтому подчиняются правилу, которое нам уже встречалось в Книге Даниила и которое вполне обосновано в контексте семидесяти седмин. Это — «дни — годы». Отсчитав 2300 лет от 457 года до Р. Хр., мы оказываемся в середине XIX столетия, а именно в 1844 году. Ничто так не беспокоит, как конкретная дата, тем более в вопросах веры. Пока религиозная истина ограничивается областью «духовного» и абстрактного, она безобидна и даже может казаться интересной и привлекательной. Но как только она занимает свое четкое место в ткани истории и связывается с конкретной датой, ее стремятся избегать и относятся к ней настороженно.

Ее избегают прежде всего потому, что она по форме и языку очень сильно напоминает утверждения тех, кто на основе своих умозрительных рассуждений строил фантазии и проповедовал лжемессий. Однако мы не должны отказываться от поиска истины только потому, что кто-то впадал в заблуждение. Напротив, уроки прошлого способствуют продвижению вперед. Во всяком случае, библейское пророчество нас к этому призывает. Числа, которые оно нам дает, оправдывают наши действия. Конкретная дата исторического события — это знак того, что Бог не шутит, что Его пророк не шарлатан. К тому же еврейское мышление воспринимает Бога не иначе как в истории и во времени. Библейская истина находится не в философском плане. Это прежде всего историческая истина. Поэтому следует ожидать, что при ней будут приведены и конкретные числа. Истины избегают еще и потому, что она затрагивает жизнь человека и ко многому обязывает. В крайнем случае человек соглашается принять пророчество о семидесяти седминах, поскольку обе даты (27 и 31 год) довольно далеки от нас. Но взаимосвязь между двумя пророчествами, идущими в одном направлении, указывает на то, что 2300 вечеров и утр следует понимать в том же самом историческом и хронологическом плане, что и семьдесят седмин. Если мы верим, что пришествие Мессии в 27 и 31 годах —это исполнение пророчества о семидесяти седминах, то следует ожидать и исполнения пророчества о 2300 вечерах и утрах — с такой же исторической и хронологической точностью.

2. Связь между пророчествами имеет и теологическую сторону, так как она указывает на то, что спасение не заканчивается распятием на кресте (семьдесят седмин); чтобы обрести силу, спасение обязательно должно пройти через великое космическое прощение (2300 вечеров и утр). Эту схему можно было увидеть и в священническом служении: ежедневной жертвы было недостаточно. Необходимым событием был Киппур, который в конце года завершал процесс спасения и придавал ему окончательный и абсолютный характер. Пророк Даниил показывает, что эти два события, имеющие священную природу, дополняют друг друга. Это проявляется и в ключевых глаголах, которыми отмечены эти два события. Они все употреблены в страдательной форме, характерной для языка священнического служения156. В Дан. 9 для описания действия в пророчестве использованы шесть глаголов: «определены» (9:24), «обстроятся» (9:25), «предан будет смерти» {9:26), «будут» (9:26), «предопределенная» (9:27), «постигнет» (9:27). В Дан. 8 использован только один глагол: «очистится» (8:14}. Отношение взаимодополняемости прослеживается и в числовых значениях. Глагол из восьмой главы дополняет шесть других из девятой главы, и таким образом получается священное число семь.

Кроме того, оба пророчества объединены общей темой первосвященника. Дан. 9:24 и Исх. 29:36, 37 — это единственные места в Библии, где соединяются три особых мотива, а именно: искупление, помазание и Святое святых. Оказывается, эти два текста соединены между собой особым мостом. Когда Даниил писал текст 9:24, у него в голове, несомненно, были слова из Исх. 29:42-44. А контекст Исх. 29:36, 37 касается посвящения Аарона, первого первосвященника Израиля, и относится к установлению постоянного жертвоприношения (Исх. 29:42-44). Таким образом, пророчество из Дан. 9 связывает искупительную жертву Мессии с посвящением первосвященника и с постоянной жертвой. С другой стороны, пророчество о 2300 вечерах и утрах предполагает участие первосвященника, так как оно подразумевает день Искупления. На личность первосвященника указывает и неоднократное употребление слова «Владыка» («cap» — слово, которым обычно обозначался первосвященник Израиля; см. 1 Пар. 15:22; Дан. 10:5; см. выше).

Тем не менее эти два события расположены во времени не одинаковым образом. Первое пророчество указывает точное время пришествия (помазания) Мессии и его смерти. Второе же пророчество указывает прежде всего на конец периода в ответ на вопрос одного из небесных существ: «На сколько времени?» (8:73). Пророчество о семидесяти седминах дает дату события, а пророчество о 2300 вечерах и утрах сообщает о продолжительности периода, в конце которого произойдет событие: «и тогда святилище очистится» (8:14). Первая датировка — точная и не допускающая сомнений, в то время как вторая является открытой. Сами формы глаголов, с помощью которых описываются эти события, выражают различия во временном плане, характерные для этих событий. Смерть Мессии передается имперфектом еврейского глагола («инкарет» — «предан будет смерти», 9:26). Эта форма подчеркивает быстроту действия. А очищение святилища передается, наоборот, перфектом («ницдак» — «очистится», 8:14), выражающим длительность действия. Если смерть Мессии произошла в 31 году и ограничивается этой датой (быстрое и завершенное действие), то очищение святилища выходит за рамки 1844 года и охватывает весь период, который Даниил называет «концом времени» (см. 8:77, 26).

Это последнее время, начавшееся в 1844 году, должно заключать в себе событие, которое дополняло бы собой событие 31 года. Многие христиане в своем понимании спасения упустили из виду или забыли эту сторону Божьего плана. Они остановились на кресте. И христианство стало главным образом религией креста, то есть религией прошлого или по крайней мере религией субъективного и экзистенциального опыта. Акцентирование креста часто приводило к подчеркиванию значения спасения через дела святости и жертвенности. Или, наоборот, подчеркивалось спасение через веру в Иисуса Христа, и крест становился символом теперешнего спасения человека. При любом из этих толкований спасение совершается здесь, на земле. Было также забыто и то, что в Библии спасение понимается как событие, относящееся к иному миру. Было забыто, что спасение — это прежде всего надежда. Это Царство Божье, где другой порядок и другое устройство, — Царство, где больше не будет ни зла, ни смерти.

Вот почему крест связан с космическим судом, который «технически» готовит Небесное Царство. Крест без суда, ведущего к Царствию, не имеет смысла. С другой стороны, чтобы быть оправданным на суде, надо пройти через крест. Чтобы человек был спасен от этого прожившего мира и от своей смертоносной плоти, необходимо было, чтобы Бог сошел с небес и Своей смертью, наподобие прежних жертвоприношений, заплатил цену человеческого греха. Это понимают все христиане. Они напоминают себе об этом через таинство евхаристии (причащения). Иудеи тоже это понимают, исполняя пасхальный обряд. Однако они упускают из виду, что этот удивительный поступок, в котором выразилась любовь Божья, служил определенной цели, а именно вхождению в Царство Божье. Спасение Божье не останавливается на кресте. Богу не достаточно лишь показать Свою любовь. Поскольку Он любит по-настоящему, Его поступок — это гораздо большее, чем подвиг героя, который жертвует своей жизнью, чтобы вызвать к себе любовь и восхищение. Такая любовь в сущности эгоцентрична. Поскольку Бог любит по-настоящему, Он заботится о реальном спасении человека, о полном его прощении, об удалении его вины, о том, чтобы все началось сначала.

Человек не смог бы обрести спасение, если бы его теперешнее положение осталось без изменений. Чтобы человек выжил и чтобы больше не было ни зла, ни смерти, нужно все начать с нуля. Спасение человека совершается через серьезную «перетасовку». В этом и заключается смысл суда на исходе мировой истории.

3. И наконец, мы рассмотрим связь этих пророчеств в плане экзистенциального их понимания. На уровне верующего вера в Иисуса Христа и надежда на Царствие зависят друг от друга. Действительно, чем горячее вера, тем напряженнее ожидание. Существование человека принципиально меняется в зависимости от того, живет ли он настоящим или будущим. Если у меня есть вера, то я могу ждать, и моя жизнь наполняется новым смыслом, которого прежде она была лишена. Она неожиданно обогащается гарантированным будущим. Это — добрая весть: несмотря на смерть и надвигающуюся катастрофу, мы можем надеяться на будущее.

Однако это ожидание иного Царства не является пассивным. Оно динамично и по своему духу сходно с нетерпением Даниила. Оно побуждает к действию. Все ежедневные дела подчинены Царству будущего. Нравственное решение, возмущение против зла и борьба против несправедливости и страданий, все, устремленное в будущее и не связанное с надеждой на успех в настоящем, — во всем этом глубоко выражается это ожидание. Когда человек ожидает будущего Царства, у него обостряется совесть, он не лжет, не идет на компромиссы, потому что он смотрит в вечность, а не на сиюминутные нужды. Когда человек ждет Небесного Царства, его сердце становится более чувствительным, он сопереживает страданиям других, так как его взгляд устремлен в вечность, а не прикован к теперешнему благополучию.

Дело здесь не просто в состоянии ума. Согласно Книге Даниила, начиная с 1844 года на небесах совершается событие, отражением которого был древний Киппур Израиля. И земная история свидетельствует об этом небесном событии.

1844 год — это начало движения, которое возникло на мировой арене, чтобы провозгласить надежду и возвестить о суде и творении (см. Откр. 14:7). Это — земная сторона небесного Киппура. Снова истина передается через людей, живущих во плоти. Именно так и должно было произойти. «Богу нужны люди», — говорил Авраам Гешель. Сегодня труднее, чем когда бы то ни было, понять и принять эту необходимость Божьего откровения. Люди так обесславили имя Божье, что их и не хотят больше слушать. И никто больше не осмеливается свидетельствовать об абсолютном.

Однако избежать этого невозможно. Слово Божье — Библия — остается абсолютным словом, даже если оно звучит в недостойных устах. Как и в библейские времена, истина великого Бога открывается через людей. Таков последний и, наверно, самый трудный урок этого пророчества. Он указывает нам на взаимодействие слова и людей. Он обязывает нас к конкретному ответу и к участию в исторических событиях, которые потрясают наше благополучие и выводят нас из неизвестности и спокойного нейтралитета. Он побуждает нас к обращению и изменению.

Смущение из-за непонимания и ожидание Мессии, Который медлил приходить, побудили Даниила к молитве. На смятение Даниила, вызванное этими двумя причинами, Бог отвечает погибающим Мессией. В Дан. 7 Мессия имел царское достоинство: «Сын Человеческий», принимающий владычество над миром. В Дан. 9 Мессия был Священником, служившим во время Киппура, в течение суда последнего времени. В Дан. 9 Мессия — это Искупительная Жертва. Здесь сделан шаг назад, если исходить из причинно-следственных отношений, свойственных еврейскому мышлению. Осуществление плана спасения начинается со смерти Мессии (гл. 9). Затем, уже имея эту ценную жертву, Он защищает дело в небесном суде и выигрывает процесс для Себя и для нас (гл. 8), И наконец, провозглашается Царство (гл. 7).

Таким образом, погребальная песнь, звучащая сначала как реквием, приобретает затем радостный тон и звучит как «аллилуйя», возвещающее победу.

1. Какие уроки всеобщего и литургического характера заключены в молитве Даниила?

2. Какая связь существует между пророчеством Иеремии о семидесяти годах и пророчеством о семидесяти седминах?

3. С какого момента начинаются семьдесят седмин?

4. Почему семьдесят седмин следует понимать как семилетия, а не как недели?

5. Что говорит о том, что шестьдесят две седмины, приводящие к Мессии, следует прибавить к предшествующим семи седминам, с которыми они составляют неделимое целое?

6. Какая связь существует между пророчеством о семидесяти седминах и пророчеством о 2300 вечерах и утрах? Какие уроки мы можем извлечь из этих пророчеств?

Литературная структура главы 9

I. Мессия семидесятилетия (9:1, 2) Год, когда Кир пришел к власти

Пророчество Иеремии

II. Усиленная молитва (9.3-79)

А. Обращение к Господу Богу (9:4) Б. «Согрешили мы» (9:5, 6)

        В. Весь Израиль (9.7-9)

а. «У Тебя» (9:7)

б. «у нас» (9:7)

в. «у всего Израиля» (9:7)

б1. «у нас» (9:8)

а1. «у Господа» (9:9)

Б1. «Не слушали» (9:10-14)

А1. Обращение к Господу Богу (9:15-19)

III. Мессия семидесяти седмин (9:20-27) Семьдесят седмин определены для народа твоего и для Иерусалима (9:24)

А1. Пришествие Мессии: в конце 7 и 62 седмин (9:25а) Б1. Построение города: предопределенные (9:25б)

А2. Смерть Мессии: после 62 седмин (9:26а)

Б2. Разрушение разрушителем: предопределенная (9:26б)

A3. Завет: середина недели (9:27а)

БЗ. Разрушение разрушителя: предопределено (9:27б)