Когда мы, соблюдающие воскресенье, говорим, что Декалог был упразднен на кресте, адвентисты пытаются сбить нас с толку и спрашивают, неужели мы на самом деле верим, что в эпоху христианства можно красть, убивать и совершать другие гнусные дела, запрещенные Декалогом. Нет, мы так не считаем. Мы верим, что Бог повелел людям соблюдать великие нравственные принципы, которые даны человечеству изначально и навеки. Декалог просто служил их частичным отражением. Эти принципы остаются, а Декалог упраздняется. Поэтому упразднена и суббота.

Откуда наш критик знает, что Бог изначально предусмотрел эти великие нравственные принципы? Быть может, Небеса ему сказали то, чего мы не знаем? Нет! Христианство - это религия откровения. Оно зиждется не на философских размышлениях мудрецов, а на Божьем откровении, которое содержится в записях, называемых Библией. Все, к чему мы можем прийти, рассматривая Божье творение или размышляя, всегда должно быть сверено с книгой. Такова историческая позиция протестантизма.

У нашего критика нет никаких авторитетных источников информации, которыми бы мы ни располагали, и поэтому он ничего не может сказать о том, каковы эти нравственные принципы. Он старательно ничего о них не говорит и никак их не определяет. Он совершенно прав, заявляя, что Божьи нравственные принципы существуют

вечно. Разум и здравый смысл заверяют нас в том, что Вселенной, управляемой святым Богом, должны руководить нравственные принципы или, точнее, нравственные законы, так как христианская теология всегда говорит о том, что Вселенной управляют нравственные законы. Однако ни разум, ни здравый смысл не могут определить конкретное содержание этих законов. Повторяем еще раз - только исследуя явленную в Слове Божью волю, мы можем точно узнать, каковы эти законы.

Из Библии мы знаем, что Бог, впервые призвав народ во имя Свое, Своей рукой начертал для него Декалог, которым надлежало стать нравственной основой жизни этого народа. А теперь спросим у нашего критика, считает ли он, что какая-нибудь из этих Десяти Заповедей является частью вечных нравственных законов? Нам думается, он быстро согласится и скажет, что таковы по меньшей мере девять из них: против лжебогов, идолов, богохульства, убийства, прелюбодеяния, воровства, лжи, алчности, а также заповедь, призывающая почитать родителей. Таким образом, он сам допускает, что Бог, решив дать людям Свои вечные нравственные законы, дал им Десятисловие, девять заповедей которого состоят из вечных нравственных законов.

Говоря с Синая, Бог просто сделал так, чтобы люди услышали эти вечные нравственные законы, а написал их для того, чтобы они стали для них очевидными. Таким образом, люди могли слышать, видеть и, следовательно, наверняка знать вечные нравственные законы, которые должны управлять их жизнью. Говоря о том, что Декалог - всего лишь отражение этих законов, что это как бы тень, а не непреложная реальность, мы смешиваем простую истину с тонкими измышлениями. Следуя такой логике, мы могли бы сказать, что, когда Бог возвещал и писал Декалог, Его голос и рука были просто смутным отражением Его Самого. На самом деле заповеди были такой же истинной проекцией вечных нравственных законов на жизнь смертного человека, какой явились Его рука и голос. Упразднять Декалог, сохраняя вечные нравственные законы, так же неразумно, как отрицать Божий голос и руку, утверждая Его Самого.

Поэтому, когда кто-то заявляет, что Десятисловие было упразднено на Голгофе, он в строгом смысле слова утверждает, что там были упразднены вечные нравственные законы или по меньшей мере девять из них. Иными словами, получается, что после того как Бог сверхъестественным образом явил девять Своих вечных законов человеку, после того как Он постоянно устами пророков призывал людей к послушанию, Он внезапно упразднил эти законы на Голгофе. По сути дела, именно это и утверждает наш критик, и тем не менее ему кажется, что мы заходим слишком далеко, когда говорим, что, следуя своей логике, он может лгать, красть, убивать и т. д.

Мы не считаем, что люди, заявляющие, будто Декалог был упразднен, на самом деле думают, что могут убивать и красть. Мы просто утверждаем, что предпосылки, из которых они исходят, логически приводят именно к такому выводу, и не соглашаясь с ним, они все равно не могут привести веских аргументов. Мы хотим показать, что плохи не их нравственные нормы, а логика их рассуждений, и это совершенно очевидно, так как эта логика основывается на плохой предпосылке и ведет к такому же выводу.

Каким образом сторонники доктрины упразднения пытаются избежать столь очевидного вывода? Они пытаются делать это, используя разнообразные аргументы, и некоторые мы уже рассмотрели. Они, например, заявляют, что в христианскую эпоху мы исполняем закон, если любим Бога и человека, и что эта любовь не позволит нам поклоняться идолам, лгать, красть и т. д. Но разве любовь, которая существовала всегда, упраздняет вечные нравственные законы, которые, как допускает наш критик, тоже всегда существовали? Нет, она просто дает нам духовную проницательность, чтобы видеть эти законы, и чуткое сердце, чтобы подчиняться им. Более того, первостепенное значение любви к Богу и человеку явлено в Ветхом Завете, и тем не менее в ветхозаветные времена потребность в Десяти Заповедях сохранялась. Почему же ей не сохраняться и в наши дни?

Пытаясь доказать, что упразднение Декалога позволяет нарушить четвертую заповедь, но в то же время не позволяет преступить остальные девять, возражающий прежде всего использует следующие доводы.

1. Из всех Десяти Заповедей только четвертая является церемониальной, и вместе со всеми прочими церемониальными обрядами она была упразднена на Голгофе. Следовательно, нам не надо ее соблюдать.

2. Остальные девять, имея нравственный смысл, были подтверждены апостолами и, следовательно, остаются для нас обязательными.

Несмотря на то, что оба тезиса представляют собой часть приведенного возражения и, прежде чем дать полный ответ, надо сначала обсудить каждый из них, они тем не менее вводят нас в новую область рассуждений, и, следовательно, мы рассмотрим их отдельно в дальнейшем.