Часть третья. Духовный путь Печать


 

Обращение и борьба зa обретение уверенности

Ранний религиозный опыт Елены Уайт не отличался чем-то особым от опыта большинства из нас, разве что был более глубоким. Подобно нам, она пережила взлеты, падения и сомнения. В 1909 году, когда г-же Уайт было предложено заполнить бланк биографических данных для Генеральной конференции, на вопрос относительно даты своего обращения она ответила: "Приблизительно в марте 1840 года". Вестницу Божью не слишком заботило точное время ее обращения, так как, по ее словам, это был процесс, а не моментальное событие.

Первые опыты с Богом

Первый духовный кризис в жизни Елены имел место в 1836 году, когда в возрасте девяти лет она перенесла тяжелую травму и оказалась на краю преждевременной смерти. По словам самой Елены Уайт, из-за обезображенной внешности ей "не хотелось жить", но и "смерть страшила ее, потому что она не считала себя приготовленной". Мысли о предстоящей смерти пленили ее разум после того, как друзья, посетившие семью, спросили мать о том, сказала ли она Елене о смерти. Нечаянно подслушав этот разговор, Елена стала сознавать необходимость духовного опыта. "Я хотела быть христианкой, поэтому как могла молилась о прощении моих грехов, в итоге мое сердце наполнилось миром". Этот мир сопровождался любовью к ближним (Духовные дары, т. 2, с. 9).

Однако одно дело умереть христианином и совсем другое - жить по-христиански. С течением времени Елена стала понимать, что ее образование закончилось и перед ней открывается перспектива остаться инвалидом на всю жизнь. В душевном смятении она писала: "Я роптала против провидения Божьего, поразившего меня таким ударом". Испытывая противоречивые чувства по отношению к Богу, она стала осуждать себя за свои греховные мысли. Находясь почти при смерти, Елена Уайт потеряла сладостный мир. "Иногда, - писала она, - мое чувство вины и ответственности перед Богом было настолько тяжелым, что я не могла заснуть, думая о своем плачевном состоянии и о том, что я могу сделать" (Очерки жизни Джеймса и Елены Уайт, 1888, с. 135).

Депрессия усугубилась еще и тем, что в марте 1840 года в город приехал Уильям Миллер и начал проповедовать о близости Христова пришествия и необходимости приготовиться к встрече с Ним. Елена откликнулась на призыв Миллера, но не обрела мира в сердце. "В моем сердце, - писала она, - жило такое чувство, будто я никогда не стану достойной называться дочерью Божьей... Ужасная печаль наполнила мое сердце... Мне казалось, я не заслуживаю того, чтобы попасть на небо" (Очерки жизни Елены Уайт, с. 21). Ее бремя было настолько тяжелым, что она "желала себе смерти" (Очерки жизни Джеймса и Елены Уайт, 1888, с. 138).

Поворотный момент наступил летом 1841 года, когда тринадцатилетняя Елена вместе с родителями посетила методистское лагерное собрание в Бакстоне, штат Мэн. Там она услышала проповедь о том, что всякая надежда на себя и на свои усилия не имеет никакой ценности для обретения благоволения у Бога. Елена поняла, что "только соединившись с Иисусом посредством веры, грешник может иметь надежду, и стать чадом Божьим". В дальнейшем она искренне искала прощения своих грехов и стремилась полностью посвятить себя Господу. Она писала так: "Сердце мое твердило одно: "Помоги, Иисус; спаси меня или я погибну!"" "Внезапно, - продолжает она, - мое бремя оставило меня, и на сердце стало легко" (Очерки жизни Елены Уайт, с. 23).

Но вновь обретенная вера все же не радовала Елену в полной мере. Ей все это показалось слишком простым, чтобы быть правдой, и она полагала, что "не имеет права чувствовать себя радостной и счастливой". Более того, ее еще терзали сомнения, потому что она не всегда переживала состояние духовного подъема, которое, по ее мнению, служило доказательством истинного принятия Богом и подлинного обращения (там же, с. 23, 24).

Через несколько месяцев после лагерного собрания в Бакстоне Елена была крещена посредством погружения и присоединилась к Методистской церкви. Но ее духовные поиски уверенности в Боге были далеки от завершения.

Уверенность во Христе

После крещения Елена Уайт испытывала "постоянное недовольство" по поводу своего христианского возрастания. В то же время она часто ощущала себя лишенной Божьей любви и милости. Хотя Елена знала, что в ее христианском опыте что-то неладно, она не совсем понимала, в чем тут дело. Она думала, что ее проблема заключалась в недостатке освящения, которое, по мнению многих ее единоверцев (методистов), сопровождалось радостными чувствами. Если именно в этом состояло освящение, значит она не имела его. Более того, многие представляли освящение в таком свете, что Елена считала свое сердце недостаточно чистым, чтобы принять его. "Мой разум был постоянно сосредоточен на теме освящения сердца. Я более всего жаждала получить это великое благословение и почувствовать, что я полностью принята Богом" (Очерки жизни Джеймса и Елены Уайт, 1888, с. 148; Очерки жизни Елены Уайт, с. 27, 28).

Уже в зрелом возрасте, оглядываясь на прошлое, конкретно на 1842 год, г-жа Уайт писала, что ее "представления относительно оправдания и освящения были ошибочными". "Эти два понятия представлялись мне как отдельные и отличные друг от друга, однако я не понимала различия между ними". Для нее освящение было ощущением счастья, которое "пронизывает все существо человека" (Очерки жизни Елены Уайт, с. 28).

Понимая оправдание и освящение с методистской точки зрения как два разных опыта (или как первое и второе благословение), Елена считала, что может претендовать только на то, что методисты называют оправданием, поскольку она не испытала восторженных чувств второго благословения. Таким образом она пришла к следующему выводу: "Прежде нем я приобрету уверенность в жизни венной, я должна добиться более высоких достижений". Иными словами, она верила, что уверенность в спасении связана с методистским понятием о втором благословении, или освящении. Елена правильно связывала освящение со святостью, но у нее было смутное представление о том, что такое святость. В результате, по ее словам, слова осуждения звучали в ее сознании день и ночь. Все чаще она обращалась к Богу с одним и тем же вопросом: "Что мне делать, чтобы спастись?" (там же, с. 29; курсив мой. - Дж. Н.).

Чувство собственной греховности и неприготовленности ко Второму пришествию усугублялось верой Елены в вечно горящий ад. Служители того времени "учили, что Бог никогда не будет спасать никого, кроме освященных. Око Божье над нами всегда; Он отмечает каждый грех, за который грешник понесет справедливое наказание. Бог Сам ведет книги с точностью, присущей безграничной мудрости, и каждый совершенный нами грех будет в точности записан как аргумент против нас" (Очерки жизни Джеймса и Елены Уайт, 1888, с. 151).

Поэтому Елена верила, что всезнающий Бог не только ведет точный счет, но и сберегает для нечестивых адское пламя. "Наш Небесный Отец был представлен мне как тиран, которому доставляют удовольствие страдания осужденных, а не как нежный и милостивый Друг грешников, любящий Свое творение несравненной любовью и желающий, чтобы все оказались в числе спасенных". Размышления о таком Боге наполняли страхом душу Елены, считающей, что ей суждено "вечно гореть в адском пламени" (Очерки жизни Елены Уайт, с. 30, 31).

В это время, когда Елена Уайт находилась в столь тяжелом душевном состоянии, мать предложила ей посоветоваться с Левием Стокманом, молодым методистским служителем, принявшим миллеризм. Стокман успокоил Елену, убедив ее, что "в любви Христа она может обрести надежду". По его словам, душевные страдания Елены указывали на то, что Божий Дух работал над ней. Позднее она писала, что служитель продолжал говорить ей "о любви Божьей к Его заблудшим детям, о том, что Он не желает их гибели, но жаждет привлечь всех к Себе посредством простой веры и доверия. Стокман рассказывал Елене о великой любви Христа и о плане спасения" (там же, с. 36).

"Не бойся, - говорил Стокман. - Возвращайся домой, доверяя Иисусу, ибо Он не откажет в Своей любви тому, кто искренно ищет ее". "За несколько минут разговора с пастором Стокманом, - сделала вывод Елена, - я получила больше познания о Божьей любви, Его заботе и нежности, чем в результате всех проповедей и увещеваний, когда-либо мною слышанных" (там же, с. 37, курсив мой. - Дж. Н.). Вскоре после разговора со Стокманом вера Елены укрепилась на опыте во время молитвенной недели в доме ее дяди (там же, с. 38). Хотя опыт был важен для нее, именно слова Стокмана о природе Божьей любви, вере и уверенности открыли ей новый путь, так как благодаря им многие представления Елены изменились (Очерки жизни Елены Уайт, с. 39). Около того же времени Елена получила также более полное представление об аде.

Она поняла, что бессмертие присуще только Богу, а не грешникам, которые умрут навеки (см. там же, с. 48-50).

Ее беседа со Стокманом и правильное понимание ада слились вместе в новое представление о Боге. "Мое суждение об Отце, - писала она, - сильно изменилось. Теперь я смотрю на Него как на доброго и нежного Отца, а не как на сурового тирана, вынуждающего людей к слепому послушанию. Мое сердце устремилось к Нему в глубокой и горячей любви. Послушание Его воле казалось мне радостью, а служение Ему - удовольствием" (там же, с. 39; курсив мой, - Дж. Н.). С этого времени жизнь Елены была сосредоточена на преданном служении, а не на страхе потерять спасение. Другими словами, она уже не была поглощена собой и своим духовным состоянием, а посвятила все свои силы служению Богу и другим людям.

Всю оставшуюся жизнь Елена Уайт твердо верила в Божью любовь. Как и все мы, она испытывала эмоциональные взлеты, падения и разочарования, но с момента истинного обращения ее взаимоотношения с Богом основывались на вере, а не на чувствах. Ее христианский опыт совершенно изменился.

Возвращаясь к Стокману, стоит отметить, что его крайне важные наставления многое сделали для Елены. Он не только указал ей на любящего Бога и сосредоточил ее внимание на вере, а не на чувствах, но и помог ей со временем освободиться от методистского представления о втором благословении как условии спасения. Елена поверила в то, что Бог принял ее и наделил даром вечной жизни сразу же после того, как она приняла Иисуса, не ожидая от нее каких-либо "высших достижений" (там же, с. 29). Эта мысль вывела ее из "ужасного рабства сомнения и страха" в вопросе спасения, в котором она так долго находилась (там же, с. 37). Возможно, именно Стокман помог ей увидеть правильное соотношение веры и дел. Она больше не чувствовала себя обязанной "в слепом послушании" служить жестокому Богу. Теперь, зная, что "ее грехи прощены" и имея более зрелую веру, Елена находила радость и "удовольствие в служении Богу". Следовательно, ее дела стали результатом ее взаимоотношений с Отцом, основанных на вере. Именно в Боге она обрела свою уверенность в спасении (там же, с. 39). Сознавая важность дел, но не делая их самоцелью, Елена Уайт испытала внутренний мир и начала жить, по словам Павла, "верой, действующей любовью" (Гал. 5:6).

Уверенность в Божьей любви и Его спасающей милости стала основанием жизни и служения Елены Уайт. Хотя она упрекала тех, кто легкомысленно заявлял о себе: "Я спасен", но не посвятил себя полностью Богу, она не сомневалась в том, что христиане могут быть уверены не только в Божьей любви и доброте, но также в своем спасении. Например, она сказала делегатам сессии Генеральной конференции следующие слова: "Каждый из вас может на опыте убедиться в том, что имеет живого Спасителя... Вам нет необходимости говорить: "Я не знаю, спасен ли я". Верите ли вы во Христа как своего личного Спасителя? Если да, то возрадуйтесь. Мы и вполовину не радуемся так, как должны бы радоваться" (Бюллетень Генеральной конференции, 1901, с. 183). Вновьв 1892 году в "3намениях времени" она писала: "Никто не может сделать себя лучше, но мы должны приходить к Иисусу такими, как есть, ревностно стремясь очиститься от всякого пятна и порока греха и получить дар Святого Духа. Мы не вправе сомневаться в Его милости и говорить: "Я не знаю, буду я спасен, или нет". Но нам необходимо живою верою положиться на Его обетования, ибо Он сказал: "Если будут грехи ваши, как багряное - как снег убелю; если будут красны, как пурпур, - как волну убелю" (Ис. 1:18)" (Знамения времени, 1892, 4 апреля).

Такие высказывания отражают уверенность, обретенную Еленой еще в подростковом возрасте. Однако эта уверенность не была равнозначна представлению "однажды спасен - навечно спасен". Из ее произведений явствует, что человек может отказаться от веры в искупительную жертву Христа и потерять спасение. С другой стороны, христиане, которые продолжают общаться с Богом посредством веры, могут иметь полную уверенность в спасении.