Глава 18. Печать

 

АЛКОГОЛИЗМ, АЗАРТНЫЕ ИГРЫ, НАРКОМАНИЯ

Нет сомнения в том, что наркомания и другие пагубные привычки представляют собой болезнь, навязанную самому себе, хотя крайне трудно одновременно уразуметь слагаемые такого определения. С одной стороны, для тех, кто долгое время всячески избегал этих грубых соблазнов или спасся от этого зла своим духовным обращением, мысль о том, что такие болезни спровоцированы самим человеком, очень важна. Патологическое пристрастие представляет собой заслуженный удел; страдающий от нее является «жертвой» лишь своих пагубных привычек; в данном случае говорить о «болезни» - значит впадать в сентиментальное лицемерие, ибо алкоголизм, например, возникает не от инфекции, а только от неумеренного пития. Общество, которое легкомысленно говорит об алкоголизме как о «болезни», которое тратит миллионы долларов в год на борьбу с раком, а биллионы - на рекламу алкоголя, - такое общество просто избегает ответственности; каждый нормальный гражданин знает, что в значительной степени за возникновение алкоголизма следует винить социальные условия, людей, наживающихся на человеческой слабости, и того, кто не смог преодолеть возникшее искушение. Единственная надежда для таковых заключается в том, чтобы самообладанием преодолеть пагубную привычку или избавиться от нее посредством истинного обращения, которое сразу положит конец пагубному пристрастию. Чем труднее наша борьба, тем резче наша оценка происходящего и тем непосредственнее наше отвращение к соблазну, даже если эта критика и отвращение смягчаются скорбью. С другой стороны, для тех, кому приходится иметь дело с людьми, подверженными пагубным привычкам, важное значение приобретает слово «болезнь». Они знают, сколь беспомощным может стать алкоголик или закоренелый картежник, как бесполезно ждать от них «самообладания» или даже необходимой сообразительности для того, чтобы «уловить благовестие», пусть даже в самой простой его форме. Измотанная нервная система жадно просит нужного ей наркотика, ослабленный ум требует иллюзорного возбуждения. Не всем, исповедующим искреннюю веру во Христа и страстно ждущим спасения, удается сразу победить преследующий их грех. Некоторым, подобно блудному сыну, приходится проделать долгий и мучительный путь, прежде чем отведать упитанного тельца; процесс уподобляется для них истории с Петром: преткновение, упрек, отречение и обновление. Быть может, евангелист будет отстаивать свои представления относительно мгновенного избавления, однако пастор обычно лучше знает человеческую природу. Нравственная болезнь может быть частью суда, постигшего грешника, но это все-таки болезнь, и те, кто отстаивает именно такую точку зрения, могут напомнить своим оппонентам яркую притчу о фарисее и мытаре, а также бесподобные слова: «И Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши». Те, кто верит в Иисуса, Друга грешников, и в Евангелие как силу Божию ко спасению, знают, что ничего не достичь грешнику отрицанием нравственной ответственности. Они помнят также, что спасительная вера может быть лишена интеллектуального осмысления, может быть лишена даже слов, представляя собой простое простирание рук ко Христу, чтобы прикоснуться к Нему в толпе, в отчаянии воскликнув: «Господи, вспомни обо мне!» Она может выражаться в том, что человек с сокрушенным сердцем после повторных падений вновь ищет христианской дружбы с определенным кругом уже исцелившихся, чье сочувствие придает смысл евангельскому благовестию. В довершение всего христиане не должны забывать, что именно Иисус впервые заговорил о грехе как о болезни, а о Себе как об Исцелителе. Допуская, что эта аналогия оправдана только частично, что такая болезнь нередко представляет собой недостаток терпения, Учитель знал об этом так же хорошо, как знаем мы, но тем не менее обосновывал Свое служение, пользуясь медицинской терминологией и «понес наши болезни». Здесь нет противоречия высшей установке. Пастор должен научиться думать о грешниках в контексте, определенном Христом, и, воздерживаясь от торопливого осуждения или отказа, идти вместе с ними, предоставляя им возможность спасительной дружбы.

АЛКОГОЛИЗМ

В строгом смысле слова алкоголь представляет собой наркотик, который, подавляя высшие способности мышления, нравственную чувствительность и застенчивость, в одних производит анестезирующее воздействие, в других рождает кратковременное показное благодушие, в третьих - ненормальное состояние озлобленности. Не говоря уже о нравственной, социальной стороне дела, о проблемах, возникающих в семейной жизни, в экономике и юриспруденции, надо сказать, что основная опасность алкоголизма состоит в том, что у человека возникает патологическая тяга к данному наркотику, от которой никто не застрахован и воздействие которой имеет нарастающую силу. Алкоголизм представляет собой состояние патологической зависимости, когда, несмотря на все возможные последствия, контроль над винопитием утрачивается, тяга к спиртному приобретает довлеющий характер, а воздержание от желанного наркотика приводит к острому физическому и психическому страданию. Клайнебелл считает, что алкоголизм встречается в двадцать раз чаще всех остальных пагубных пристрастий, взятых вместе, в западной Европе, Англии и Соединенных Штатах; другие говорят, что его воздействие в пять с половиной раз превышает заболеваемость раком; Всемирная Организация Здравоохранения ставит его на четвертое место среди самых острых мировых проблем, связанных со здоровьем. До сих пор ведутся споры относительно того, почему этой безрассудной, рассчитанной на явный самообман, экстравагантной и социально опасной привычке для столь многих людей суждено превратиться в «замкнутый порочный круг», навязчивый по своему характеру, неразмыкаемый, в высшей степени разрушительно влияющий на физическое здоровье, умственные способности и нравственный потенциал личности, на семейную жизнь, карьеру и душевное равновесие. Нет сомнения в том, что алкоголь снижает контроль за деятельностью интеллектуальной, оценочной и волевой сфер, и это дает основание предположить, что в основе данного влечения лежат психологические причины, - некий подсознательный механизм, посредством которого возбужденные и неуравновешенные люди ищут психического облегчения. Напрашивающаяся параллель с азартными играми, где речь не идет о физическом воздействии на организм, подтверждает данное предположение. По свидетельству сильно пьющих преступников тяга к алкоголю прекращается в тюрьме, ибо там нет такой возможности, но опять возникает на свободе. Для бродяг, умственно неразвитых и «отбросов» общества алкоголь, без сомнения, имеет анестезирующее воздействие, будучи источником «отключения». С другой стороны, очевидно, что алкоголь чисто физически воздействует на сферу чувств, нервные центры, печень и другие органы на здоровье в целом. Доказано, что в организме алкоголика происходят необратимые процессы; «в этом смысле алкоголизм неизлечим», хотя некоторый эффект все-таки бывает: в контролируемой стадии алкоголик может воздерживаться от пития. Проводится аналогия с диабетом: в той и в другой ситуации возникает определенное биохимическое состояние, когда сахар или алкоголь становятся слишком опасными, причем в последнем случае возникает очень сильная тяга к спиртному и принятие алкоголя приводит к временному умопомешательству, известному под названием вудшкшгь екуьуты, а воздержание от него вызывает не менее сильное страдание, потерю контроля над собой и жалкую беспомощность. В некоторых случаях так называемое «унаследованное пьянство» отчасти является причиной алкоголизма, причем принятие определенных лекарств вызывает рвотный эффект, выводящий алкоголь из организма; это лишний раз доказывает, что в основе заболевания лежат и физиологические причины, однако независимо от физической предрасположенности организм может остаться здоровым, если человек никогда не принимал алкоголя. Если человек потакает привычке, столь пагубно себя проявляющей, если он не способен противостоять социальному давлению и продолжает пить даже тогда, когда появляются первые зловещие признаки ухудшения состояния, то все это доказывает некоторую моральную слабость, печальное отсутствие нравственного ориентира в жизни, лежащее в основе всего остального. Маловероятно, чтобы сильный характером и счастливый в своей жизни христианин попал в эти сети. Пастор не должен забывать, что отчасти алкоголизм можно объяснить недостатком нравственного и религиозного воспитания и что выработка нравственной и религиозной ориентаций должна стать частью излечения. Если алкоголик ищет помощи пастора, первый большой шаг к излечению уже сделан. Если сигналы поступают из обеспокоенной семьи, служитель имеет право поговорить с больным ради благополучия его родственников, однако делать это надо с сочувствием и доверием к самому больному, ибо ничего нельзя добиться наставлениями или неприязненным отношением. Быть может, придется посоветовать семье, чтобы она прекратила защищать больного или даже удерживать его: предоставление ему полной свободы поможет скорее осознать себя, что очень важно для его освобождения. от пагубного пристрастия. В качестве тактического шага пастор может допустить даже временное расставание мужа с женой, чтобы тем самым стало ясно, насколько плачевна сложившаяся ситуация. Однако делать это надо с большой осторожностью и учетом возможных последствий, а также при наличии доверия к здоровому супругу. Конечно, если прежде алкоголик состоял в церковной общине, то подход пастора упрощается. Физические последствия алкоголизма требуют непосредственной консультации доверенных специалистов-медиков, которые могут назначить больничное лечение или прием лекарств, отрицательно влияющих на спиртное. Желание получить такую консультацию является проверкой на серьезность намерений и перспективу успеха. В то же время важно, чтобы больной не воображал, что вся проблема сводится к недугу, лечение которого возможно за счет одних только лекарств. Он должен ясно осознать, что его проблема, его первейший враг - это алкоголь, и только он может противостоять его влиянию; алкоголику невозможно помочь, если он сам не проявляет инициативу и не содействует своему освобождению любой ценой. Вот почему пастор будет стремиться скорее подвести больного к вопросам религиозной веры: в конце концов, только обновление его совести и нравственной силы смогут спасти его. Важным шагом в этом направлении должна стать ясная убежденность в том, что зависимость от алкоголя порочна и что потворство этой разрушительной привычке является своевольным безрассудством, равнозначным греху. Если такая убежденность отсутствует, освобождение религиозными средствами маловероятно: человек не может исповедоваться перед Богом, просить прощения и благодати для одержания победы, если он считает, что все это не столь серьезно или греховно, как кажется другим. Если больной отвергает религиозное убеждение, исповедь и не желает через веру и общение предаться спасительной силе Божьей, тогда пастор в своем стремлении помочь должен опираться на общечеловеческие нравственные ценности. Оставить больного только потому, что он не симпатизирует религии, значит поступить не по-христиански, хотя, конечно, задача безмерно усложняется, если он отвергает единственно реальную помощь. Благоразумные и тактичные доводы относительно того, сколь вреден алкоголь для него самого и его семьи, этические аргументы насчет нравственного долга по отношению к себе и другим, сопряженные с твердым сознанием того, что он нуждается в посторонней помощи, - все это явится лишь минимальным движением в направлении духовного обновления. Алкоголик должен твердо уяснить, что алкоголь не для него: ни при каких обстоятельствах, независимо от времени и ни в каком количестве. Он должен усвоить, что каждый акт сопротивления искушению является более твердым шагом к исцелению, а любое послабление может привести его к еще худшим бедам, усугубляемым реакцией на временное воздержание. В любом случае надо представить на суд совести всю историю больного, оправдательные моменты, скрытые мотивы, располагавшие к этому причины и тщетные попытки воздержания (причем сделать это надо сочувственно, но довольно прямо), чтобы он смог ясно увидеть себя самого, а также для того, чтобы пастор смог яснее осознать обстоятельства, способствовавшие этой трагедии. Не имеет смысла концентрировать все внимание на достижении конечного результата, если по-прежнему сохраняется предрасположенность к этому пристрастию, а также напряжение, тревога или страх. Оказываемая помощь может увести пастора и его пациента за рамки изначальной проблемы: речь может зайти о создании новых отношений в семье, о смене работы или окружения, причем ничто не следует рассматривать как слишком радикальный шаг для решения данной проблемы. Кроме того, в любом случае может возникнуть потребность в изменении всего жизненного уклада. Периоды наиболее сильных искушений необходимо заполнить другими интересами и общением с друзьями; бесполезные знакомства надо заменить на те, которые дают моральную поддержку; необходимо найти занятия, вытесняющие дела, связанные с мыслью о выпивке; любая эмоциональная, интеллектуальная или бытовая связь с алкоголем должна быть прервана. Любая группа людей, относящаяся с пониманием к происходящему, могла бы способствовать процессу исправления, однако живое церковное братство могло бы быть идеальным социальным окружением, в котором нуждающийся в помощи человек вместе с дружбой смог бы обрести пример и подтверждение сверхъестественной силы Евангелия, увидеть со стороны окружающих доверительное ожидание перемен, которые должны в нем произойти (что само по себе явилось бы властной побудительной причиной к таковым переменам), а также сочувственное понимание его покаяния и сожаления. Если внутри общины он найдет кого-то, кто уже прошел подобным путем, для него это будет истинным благословением; кроме того, пастор может познакомить его с кем-нибудь из другой общины, имеющим сходную судьбу. В любом случае не стоит возлагать ответственность за реабилитацию на всю группу - нужно выбрать человека или двух и сделать это их личной обязанностью, рассматривая ее как очень ответственный и сознательный акт служения Христу. «Общество анонимных алкоголиков» представляет собой не относящийся к какой-либо конфессии вариант той же групповой терапии. Его программа (знаменитые «Двенадцать ступеней») включает в себя признание собственной беспомощности, бесстрашное исследование себя как такового, исповедь, веру в Бога и преданность Ему (как мы Его понимаем), с подчинением и молитвой, возмещение вреда, причиненного другим, размышление над тем, какова воля Божия и как ее выполнять, а также возвещение этой вести другим алкоголикам. Кроме того, программа общества предусматривает регулярное общение, социальную активность, взаимную поддержку, специальное лечение и обсуждение результатов. Даже тем, кому помогло участие в жизни христианской общины, такая программа дает дополнительную поддержку в опасные моменты. Забота пастора распространяется не только на пациента, но и на его семью, которая могла бы содействовать решению проблемы и которая, несомненно, разделит тяжесть сложившейся ситуации; забота о родственниках представляет собой составную часть всего пасторского служения и в то же время является существенным фактором, усиливающим веру и решимость алкоголика. Помочь мужу или жене понять всю проблему в целом, заручиться поддержкой и надеждой на выздоровление - значит создать существенные основания для успеха; многое в переориентации жизненного уклада будет требовать совместных усилий. Нередко пастор может облегчить решение некоторых домашних проблем, спровоцированных алкоголизмом, а также он может столкнуться с необходимостью принимать меры по защите семьи пациента. Если попытки восстановления отношений терпят неудачу, если дело затягивается, пастор во многом может помочь жене или мужу устроить их личную жизнь, не впадая в полное отчаяние из-за несдержанности партнера. Таким образом, пасторское служение в деле излечения от алкоголизма включает в себя советы и помощь в сфере нормализации супружеских отношений, объяснения основ Евангелия и пасторского попечительства, необходимого всем, кто так или иначе связан с пациентом, поскольку каждый нуждается в помощи по-своему. Для семьи в целом нравственная поддержка, симпатия и дружба, оказываемые пастором и его общиной, представляют собой существенную помощь в деле поддержания единства семьи и сохранения достоинства и надежды. Широк круг тех усилий, которые требуются для спасения алкоголика, однако достигнутая цель оправдывает все труды, молитвы и терпение.

АЗАРТНЫЕ ИГРЫ

Как и по отношению ко многим другим проблемам, пастор в отношении азартных игр должен решить, насколько и по каким причинам он считает их нехристианским занятием. Даже те, кто считают, что небольшое возбуждение, получаемое от случайной «партии», вполне допустимо, должны признать, что неуправляемое стремление к игре представляет собой психическое расстройство, духовную трагедию и неизбывное зло. У некоторых людей (как мужчин, так и женщин) обнаруживается особая склонность опьяняться азартными увлечениями. Эта слабость превращается в манию, или «помешательство», представляющее патологическое состояние, при котором игра превращается в настоятельную необходимость. Пока еще не было предложено никаких доказательств того, что в основе этой тяги лежат какие-то физические или биохимические причины, и тем не менее некоторые врачи, служащие тюрем и работники соцобеспечения убеждены, что стремление к игре может достигать степени умственной одержимости. Всякий контроль и какое-либо ощущение реальности утрачиваются: игрок продолжает играть и тогда, когда наверняка знает, что у него больше нет денег, что удача изменила ему и что выбраться из ситуации нет никакой надежды. Он не может остановиться, но живет в мечтах, что однажды наконец сорвет куш, и ради этой цели занимает деньги у знакомых, ворует, делает растраты, разоряет дом и семью. О том, до какой степени отчаяния можно дойти, свидетельствует сообщение одного уважаемого психиатра, работавшего в «Обществе анонимных игроков». По его словам, каждый пятый член этого общества хотя бы однажды покушался на самоубийство. Когда игра приобретает характер неуправляемой страсти, вполне возможно, что к пастору обратятся те, кому небезразличны эта деградация и падение. В данной ситуации подходит многое из того, что было сказано применительно к работе с алкоголиками: разнообразие подходов; возможность обретения религиозного опыта, благодаря которому человек мог бы быстрее освободиться от пагубной привычки, если осознается ее греховность; необходимость обращения к другим аргументам, если христианские предпосылки не принимаются (хотя эффект этих аргументов гораздо слабее); потребность в ободряющем совете. В неразберихе, связанной с этой проблемой, порой трудно достичь ясной убежденности в том, что азартная игра по сути своей порочна. Пастор не должен каждого игрока считать нечестным, жадным, страдающим психическим расстройством или готовым покончить с собой. И тем не менее, было бы хорошо показать, что азартная игра безрассудна, опасна и представляет зло для каждого, у кого она превратилась в непреодолимую «одержимость». Предаваться любому неуправляемому влечению или «простой привычке», которая отнимает у христианина его время, средства и поглощает его интересы, значит не признавать верховную власть Христа; кроме того, поскольку игра позволяет нажиться за счет разорения других, речь идет о недостатке любви к ближнему, о «краже с согласия того, у кого крадут», что само по себе напоминает выманивание карманных денег у ребенка взамен на всякие пустяки. Если же игрой движет алчность, то в таком случае она есть не что иное, как вынесение приговора самому себе. Надеясь на удачу, счастливый случай, «фортуну», игрок своим поведением противоречит вере в божественное провидение и водительство, ориентируясь на которые и должен жить христианин. Подавать дурной пример тем, кто духовно незрел и неспособен к сопротивлению, давать активную финансовую поддержку тем, кто живет за их счет, значит пренебрегать заботой о слабом. Сюда же можно причислить и социально-экономический аргумент: бессмысленная циркуляция общественного богатства безотносительно к производственной сфере, заслугам или общественному благу должна претить каждому христианину, хоть сколько-нибудь знающему о неравенстве и нищете во всем мире. Связь азартных игр с преступлениями, бедностью и отчаянием должна служить дополнительным основанием для того, чтобы христиане вообще избегали их. Все сказанное можно резюмировать в одном сформулированном для себя вопросе: стал бы Иисус делать это? Если эти аргументы не убеждают, пастору остается только воззвать к самосохранению погибающего человека, который теперь уже имеет какой-то опыт или может видеть красноречивые свидетельства того, что произошло с другими. Конечно, разумные доводы немного значат для человека, привыкшего полагаться на случай; перспектива окончательного крушения кажется неоправданным пессимизмом тому, кто все время надеется, что ближайшая ставка принесет ему богатство; и действительно, чем очевиднее опасность, тем сильнее возбуждение! Если этические и религиозные аргументы не убеждают, если опасность, нависшая над семьей игрока и его работой, не кажется ему достаточным предостережением, тогда, возможно, только общий сговор всех окружающих относительно того, чтобы предоставить ему самому в одиночку переносить сполна потерю всего, что он имеет, а также перспектива публичного позора могут образумить его. Если же имеет место стремление к исправлению, пастор должен заново внимательно выслушать историю падения, анализируя причины и побудительные мотивы, а также ограждая подопечного от тех моментов, которые могут способствовать повторному искушению. Так же, как и в ситуации с алкоголизмом, излечение должно включать в себя коренные перемены в образе жизни игрока. Жена игрока ( в обратной ситуации - муж) может взять на себя полный контроль над доходами и имуществом семьи, мотивируя это не недоверием к партнеру, а желанием оградить его от возможного искушения. Работодатель, правильно понявший ситуацию (быть может, с помощью пастора), согласится переводить жалованье работника на его банковский счет, причем доступ к этому счету (по обоюдному согласию) будет иметь только жена (муж). Если выявляются какие-либо специфические причины пагубной привычки (скука, одиночество, чувство собственной несостоятельности, зависть по отношению к авторитету других, неблагополучная семья, праздники, тяготящие долги или плата за аренду и так далее), необходимо прежде всего разобраться с ними, дабы окончательно исключить возможность искушения. Быть может, придется поменять место жительства, работу, знакомства, дабы разорвать старые связи, и, кроме того, всегда необходимо придумать и реализовать какую-либо компенсирующую, отвлекающую форму деятельности, особенно в периоды наиболее сильных стрессов. В такой ситуации благодаря церковному общению могут возникнуть какие-то новые интересы, появятся новые занятия, новые обязанности, в общине можно найти друзей, которые всегда готовы поддержать и помочь в деле исправления; в то же время «Общество анонимных игроков», там, где оно существует, может во многих отношениях поддержать пасторское и церковное служение. Отсутствие физиологического влечения, а также более низкий уровень социальной терпимости по отношению к этому пороку делают его в какой-то степени более поддающимся излечению, нежели в случае с алкоголизмом, и тем не менее путь к избавлению от пагубного пристрастия и ответственности может быть долгим и трудным, причем в какие-то моменты может потребоваться помощь психиатра. Даже друзья-христиане не слишком доверяют бывшему игроку, и к мудрой рекомендации необходимо присовокупить немалое сочувствие, дружбу и терпение, чтобы человек наконец смог вновь обрести избавление, безопасность и уверенность в себе.

НАРКОМАНИЯ

О новой жертве наркомании пастор узнает тогда, когда обезумевшие от горя родители сообщают ему, что их сын или дочь «балуется» наркотиками; когда сам наркоман, в состоянии, близком к отчаянию, ищет у него помощи и сочувствия, которых в такой степени ему никто не сможет дать; когда сам пастор понимает, что молодые люди должны иметь четкое представление об этой опасности и о христианском отношении к ней. Молодой человек, хвастающий о своих экспериментах или о «кайфе», который он «ловит», может совратить и других, более впечатлительных, прибегнуть к этому опасному занятию. В таком случае искренняя и полная информация является единственным надежным профилактическим средством. В данном контексте наркотик можно определить как любое вещество, обычно не требуемое организму и вводимое в него для изменения каких-либо его функций, будь то с лечебными целями или с целью получения наслаждения, успокоения или возбуждения. Наркоманию можно определить как принудительное потребление наркотиков, от которых потребитель впал в зависимость либо в целях социальной адаптации (дабы не выделяться из своей среды), либо по психологическим мотивам (чувствуя постоянную потребность в переживании иллюзорного ощущения благополучия или покоя, которое дают наркотики), или по чисто физиологическим причинам (когда внезапное лишение наркотиков приводит к страданию и боли, нередко очень сильным). Иногда психологическая зависимость от наркотика (лекарства) является следствием злоупотребления им: применение наркотика в защитных, лечебных целях неоправданно затягивается или увеличивается доза приема; в таком случае слово зависимость употребляется для того, чтобы обозначить одну только физическую зависимость, - состояние, требующее опытного медицинского освидетельствования и лечения. Число так называемых «наркоманов вследствие лечения» невелико: в настоящее время это обычно люди средних лет или пожилого возраста, у которых наркомания развилась в результате исполнения врачебных предписаний и до того, как были полностью осознаны опасные наркотические свойства некоторых веществ; контролируемая доза приема (иногда по соответствующему предписанию или непосредственно в лечебных центрах) не слишком отрицательно сказывается на их поведении. Сегодня ужасающие психические и физические последствия наркомании ясны каждому, кто хоть сколько-нибудь интересовался этим вопросом, однако это не помогло помешать возникновению чрезвычайно выгодного черного рынка, дельцы которого наживаются на молодежи, ищущей острых ощущений. Он поддерживается угрозами шантажа и страданиями тех, кто боится лишиться привычного зелья. Для того, чтобы оградить от опасности свою паству и дать понять наркоману, ищущему помощи, что он знает, о чем идет речь, пастору необходимо усвоить по меньшей мере некоторые элементарные знания относительно наиболее известных наркотических средств. Амфитамины представляют собой «веселящие» пилюли, которые принимаются для того, чтобы повысить энергию; легально доступ к ним открывается через врачебные предписания, хотя многие врачи считают, что они не имеют строго медицинского употребления за исключением немногочисленных редко встречающихся расстройств. Обычно физической зависимости не возникает, однако для достижения желанного результата доза постепенно увеличивается, стимулируя возрастание психологической зависимости. Амфитамины могут нанести серьезный вред характеру структуры личности и поведению человека, вызывая сильные вспышки агрессивности. Доктор Н.В. Имлах вспоминает, что из пяти тысяч «амфитаминовых» наркоманов, лечившихся в психиатрических больницах Японии в 1955 году, двадцать шесть процентов оставались там и десять лет спустя. Барбитураты - это снотворные пилюли, физическая или психологическая зависимость от которых возникает в том случае, если терапевтическая доза превышается. Дремота, вызываемая барбитуратами, представляет явную опасность для водителей автомашин, а в сочетании с алкоголем их воздействие может быть весьма серьезным. Поскольку барбитураты не способствуют излечению, а только загоняют внутрь причины беспокойства и напряжения, возникает необходимость в постоянном повышении дозы приема, и слишком большая доза (часто принимаемая в отчаянном желании добиться «нужного эффекта») может стать роковой. Легкая доступность и распространенность барбитуратов способствует совершению импульсивных попыток самоубийства. Конопля (или канабис) содержащая одно из древнейших наркотических производных - опиум, известна под многими наименованиями: гашиш, травка, индийская конопля, банг, дагга, марихуана. Она добывается из соцветий конопли и ею набивают сигареты («косяки»). В медицинских целях канабис не используется и поэтому в некоторых странах даже его хранение является преступлением. Его воздействие похоже на веселое опьянение, возбуждение, постоянно сопровождающееся повышенной сексуальной ориентацией. В силу наибольшей распространенности этого наркотика многие считают, что его разрушительное воздействие минимально, некоторые говорят, что он менее вреден, чем алкоголь. По данным Всемирной Организации Здравоохранения, «канабис оказывает острое и хроническое воздействие и на потребителей, и на общество; он формирует наркотическую зависимость, создавая проблемы в области здравоохранения и социальной сфере, и поэтому контроль за его использованием необходимо продолжать. Потребители канабиса нередко становятся неспособными ни к какому труду... Канабис искажает восприятие и чувство времени...» Некоторые опытные врачи утверждают, что многие «героиновые» наркоманы начинали с «мягких» наркотиков наподобие канабиса: он создает особый род веселья, в котором предрасположенность к другим наркотикам сильно возрастает. Героин (диацетиловый морфин, производный морфия) представляет собой «наиболее широко практикуемый и оказывающий наиболее быстрое и совершенно разрушительное воздействие из всех известных наркотиков» (д-р Имлах). Макнотэн отмечал его негативное воздействие на поведение человека, однако наибольшая опасность героина состоит в том, что он быстро формирует физическую зависимость; последствия его потребления «ужасны», а воздержание от него еще хуже. Ранняя смерть - нередкий результат потребления героина, и вообще, большинство производных морфия отрицательно влияют на репродуктивные процессы организма. Кокаин поначалу вселяет веселье и бодрость, однако зависимость от него порождает депрессию, психическое расстройство, утрату нравственных ценностей, заметную расслабленность движений, дрожь, путаную речь, серьезный общий упадок состояния здоровья и (при принятии больших доз) судорожные припадки. Мания преследования, галлюцинации и такое ощущение, будто «насекомые ползают под кожей», - это обычные последствия употребления кокаина. Галлюциногены порождают расстройства восприятия и потерю контакта с окружающей действительностью. К наиболее известным «психоделическим» наркотикам относятся ЛСД-25 (диэтил-амидная кислота), «галлюцинарный наркотик», СТП, мескалин и псилоцибин. Все они порождают иллюзии и галлюцинации, вызывая переживания, близкие к шизофреническим. Они обладают очень сильным эффектом, уже незначительные дозы оказывают воздействие и вызывают совершенно непредсказуемую реакцию. «Находясь под воздействием этого наркотика, - пишет доктор Имлах об ЛСД, - человек бросается на фары приближающегося автомобиля, думая, что ловит гигантскую желтую бабочку; другие переживают острую тягу к самоубийству». Другие авторитетные ученые считают, что ЛСД оказывает отрицательное влияние на хромосомы. После своего известного эксперимента с мескалином Олдос Хаксли писал, что интеллект оставался неизмененным, воля же была ослаблена, а зрение резко обострилось (впрочем, разве мог человек, делающий такое сообщение, заявить, что интеллект его был в тот момент выведен из строя ?). Алкоголь, никотин тоже необходимо включить в перечень наркотиков справедливости ради из-за молодых людей, защищающих их, поскольку и тот и другой формируют патологическую зависимость и оказывают явно вредное воздействие. Алкоголь приводит к физическим, личностным и социальным последствиям, не менее распространенным и не менее вредным, чем и другие наркотики. Бьюли («Записки Медицинского Королевского Общества», Лондон, 1968) пишет, что «самой крупной проблемой наркомании в Соединенном Королевстве представляется...проблема алкоголизма». Никотин оказывает канцерогенное воздействие, особенно (но не только) способствуя возникновению рака легких, а также формируя психологический и физиологический абстинентный синдром. Аргументы против наркомании оказываются в значительной мере ослабленными, если наркоманы чувствуют, что их порицают не за использование вредного зелья в качестве психологических костылей, а всего лишь за странное предпочтение, отдаваемое какому-либо наиболее оригинальному из них. Опасность, присущая наркомании, предполагает много форм и степеней. Зависимость от регулярно принимаемого стимулирующего, успокоительного или опьяняющего средства сама по себе является признанием собственной несостоятельности; постоянная потребность в увеличении дозы, страх перед возможностью лишиться желанного вещества или просто неспособность положить конец пагубной привычке свидетельствуют об отсутствии свободы и самообладания. Обычно принято считать, что употребление наркотиков не приводит к психическому заболеванию (за исключением редких случаев), однако непременно приводит к ухудшению психического, нравственного и физического состояния. Наркомания и распад личности тесно взаимосвязаны, одно способствует другому, и масштаб поражения нельзя предусмотреть. Лихтенштейн и Смолл красочно описывают снижение ответственности, иллюзорные страхи и ревность, приступы агрессивности, депрессии, психический и нравственный распад личности, возникающие вследствие наркомании; обычно наркоман готов на любую ложь, преступление, любое насилие ради того, чтобы достать желанного зелья. Д. Вер, анализируя масштаб наркомании в одном из районов Англии, говорит о стремительном и глубоком распаде личности и употребляет фразу «эпидемия погубленных жизней». Будучи преподавателем на отделении терапии Лондонского университета, он авторитетно добавляет: «Известно, что перспективы на излечение лиц, страдающих наркоманией, невелики. Результаты, достигнутые в Соединенном Королевстве, схожи с теми, что можно видеть в США в общественном центре народного здравоохранения в госпитале Лексингтона, где только шестнадцать процентов больных в течение семи лет воздерживались от таких наркотиков, как диаморфин, а восемьдесят четыре процента - это те, кто либо опять принимался за прежнее, либо умер, либо выпал из поля зрения». Не менее серьезны и сопутствующие опасности. Наркомания неизбежно влечет молодого человека на контакт с преступным сообществом, которое может легко втянуть его в дальнейшие противозаконные поступки и приучить к другим, более сильным наркотикам, нежели те, с которыми он поначалу собирался экспериментировать. Воздействие большинства наркотиков таково, что вовлекает его (быть может, по его желанию) в выполнение абсолютно несвойственных для него действий, характеризующихся насилием, сексуальными или иными преступлениями, совершенными человеком «не в себе». Кроме того, зависимость от наркотического зелья делает его легкой добычей в руках тех преступных элементов, которые оказывают на него давление, снабжая наркотиками в том случае, если он сотрудничает с ними, и лишая наркотического зелья в случае отказа. Он может дойти до того, что будет готов любым путем достать деньги для уплаты необходимой цены; торговец наркотиками не даст ему более мягкого и дешевого зелья, чтобы приучить к более сильному и дорогому, превратив тем самым в сущего раба. Однако хуже всего, если молодой наркоман, понуждаемый своей жалкой зависимостью от привычного зелья, начинает совращать других, получая для себя то, без чего он уже не может обойтись, только в случае, если ему удается соблазнить новые жертвы ступить на этот гибельный путь. Познакомившись с полным перечнем опасностей, связанных с употреблением наркотиков, никто из здравомыслящих и следящих за своим здоровьем молодых людей добровольно не ступит на эту тропу абсолютной деградации и неоправданных злоупотреблений. Нередко только любопытство и романтическое стремление пережить неизведанное (в сочетании с незнанием истинной природы предстоящего опыта) склоняет молодых людей вкусить запретный плод. Пастор, по крайней мере, даст им понять, что они не могут возлагать на него ответственность за свое мнимое незнание последствий. Часто говорят, что мы не знаем истинных причин обращения к наркотикам; среди наркоманов можно встретить людей с хорошим домашним воспитанием и уровнем развития выше среднего (как, например, в студенческих группах), и среди них же нередко встречаются люди из плохих семей и с низким интеллектом. Любопытство в «исследовании внутреннего пространства» и переживание «крутых ощущений», тотальный бунт против принятых норм и ограничений, рабское следование любому течению, которое средствами массовой информации рекламируется как модное, большая выгода от продажи наркотических средств, получаемая изготовителями, поставщиками и уличными торговцами, тонкие намеки на изысканные ощущения, делаемые популярными артистами, - все это можно причислить к перечню возможных причин наркомании. Одно из ложных положений, обсуждаемое защитниками наркомании, состоит в том, что эта привычка «современна и характерна для двадцатого века», но такое утверждение неверно. По словам Д. Вера, «тысячелетия назад у американских индейцев был свой мескалин, у сибирских племен свой псилоцибин, а человек Среднего Востока располагал своим алкоголем». Таким образом, можно сказать, что наркотики принадлежали культуре, которая в любом смысле пока еще не изжила себя! Однако причины наркомании лежат глубже; как говорится, «дело не в наркотиках». Напряжение предрасполагает к любой форме самоудовлетворения, дающей облегчение; причинами могут быть трудная экзаменационная программа, неудачная любовь, невезение в подыскании интересной работы или разочарование в ней, чувство собственной несостоятельности в спорте, занятиях, социальном статусе и т.п. Стремление к возбуждению ярко свидетельствует о скуке, порождаемой тусклым, однообразным, безотрадным существованием, лишенным цели, смысла и значения. Разделяя лишь немногие идеалы и стремления секуляризованной, материалистической и меркантильной современной культуры, молодежь не находит для себя других компенсирующих моментов, кроме тех, которые сулит новый опыт в «ином мире», привлекательность которого естественным образом возрастает по мере того, как общество, презираемое молодежью, осуждает его! Поэтому, как красноречиво доказывает Д.Вер, основная причина наркомании - духовная, религиозный вакуум. «Пустота», эмоциональное оскудение и утрата нравственных ориентиров - вот самые существенные причины, и именно на преодоление этих проблем и должна быть направлена вся пасторская деятельность. Самым серьезным обвинением нашей цивилизации является не то, что молодежь потребляет наркотики, а то, что она вообще испытывает потребность в них. Мы должны спасти молодежь не просто от того зла, на которое ее толкают другие ради собственной выгоды, мы должны спасти молодых людей для бесконечно лучшего, более надежного и дающего большее удовлетворение - для полнокровной жизни. Реабилитация тех, кто оступился, представляет собой продолжительную по затратам времени, трудную и нередко обескураживающую задачу. Конечно, для тех, кто страдает физической зависимостью от наркотиков, медицинское лечение просто необходимо. Отказ от наркотика, вероятно, будет медленным, постепенным. Обычно даются рекомендации о госпитализации или прикреплении к известным лечебным центрам, и в таком случае пастор должен поддерживать это предложение, объективно информируя больного о том, что лечение, протекающее под соответствующим контролем, будет вовсе не так неприятно, как, быть может, ему об этом рассказывали. Могут понадобиться психологические тесты и терапия для того, чтобы выявить причины, предрасполагающие к наркомании: это может быть отягощенная наследственность, чувство собственной неполноценности, конфликтная ситуация, зацикленность на самом себе, некоторые глубоко скрытые переживания детства, сопряженные с травлей ребенка, страхом или отчаянием; собственная несостоятельность применительно к каким-либо желанным и лелеемым стремлениям, бунт, вызванный дурным обращением. Только искусный анализ и объяснение всей собранной информации может выявить и смягчить те ситуации, при которых обращение к наркотику кажется приемлемым способом бегства от действительности. И как всегда, совет обратиться к психиатру надо давать с большой осторожностью. Перспектива умопомешательства, быть может, уже мерещится пациенту, и от нее надо уходить любой ценой. Врач может лучше знать, когда следует перейти к медицинскому лечению, однако в любом случае необходимо отложить это до тех пор, пока между наркоманом и пастором не возникнет такое доверие и взаимопонимание, при которых предложение о лечении будет воспринято без подозрения, возмущения или шока. Та религиозная помощь, которую может предложить пастор, во многом зависит от сотрудничества с ним самого больного, а также от поддержки христианской общины и семьи. Вообще, участие пастора может быть многообещающим, однако, кроме того, потребуется еще очень многое, чего ни крик отчаяния, ни ожидание чуда в ответ на вознесенную молитву не смогут дать. Разумная беседа об опасности и порочных слабостях, связанных с потреблением наркотиков, может убедить человека, у которого преобладает логическое мышление, однако лишь немногие руководствуются в своих поступках соображениями только логического порядка. По свидетельству врача, специализировавшегося в этой области, воображение ужасных картин и эмоциональная реакция неосведомленного человека не представляют собой действенной помощи, но при всем том врач не предлагает ничего такого, что в общении с нелогично мыслящим пациентом могло дать хоть какую-то надежду на успех. Мощным мотивом в изменении сложившейся установки является страх, и в крайнем случае его вполне можно было бы использовать для того, чтобы изменить мотивацию и поведение тех больных, которые не очень сильно поддаются доводам рассудка; в таком случае вполне уместно обстоятельно и твердо показать наркоману тот путь, по которому он движется. Предостережения религиозного характера (рассказы о суде или аде) вряд ли окажут какое-либо воздействие на тех, кто в своем поведении давно уже перестал руководствоваться совестью; они, скорее, наоборот подорвут всякое доверие. Многое надо сделать в социальном плане и в практическом изменении образа жизни наркомана; необходимо возобновить поддержку, которую оказывали родственники, найти новую работу, несмотря на все очевидные трудности. Не помешало бы в какой-то степени изменить окружение, не прерывая обычных контактов; новые увлечения, знакомства и обязанности должны по возможности вытеснить прежние радости и восторги, поскольку они были ложными. В такой ситуации надо привлечь истинно религиозных людей, которые в христианской любви и сострадании помогут исцелению и возрождению человека, людей понимающих, терпеливых, постоянно открытых и готовых прийти на помощь; считается, что именно последующее охлаждение к бывшему больному является основной причиной многих рецидивов наркомании. И действительно, требования достаточно высоки, терпение испытывается самым серьезным образом, бывший наркоман отнимает у новых друзей очень много времени, ограничивая их собственные интересы. И тем не менее, если в своей депрессии, одиночестве, тревоге или скуке больной не ощущает постоянной дружеской поддержки, он очень легко почувствует себя отвергнутым и вернется к своим старым друзьям и привычкам. Вот почему единственным и окончательным ответом на проблему наркомании является живая вера в «Друга, который ближе брата», в постоянно присутствующего, никогда не отвергающего, всегда поддерживающего Бога, Который всегда «для нас». Для наркомана единственным решением его проблемы является преобразующий религиозный опыт. Как говорит Макнотэн, ему надо показать, что «вера в Бога поддерживает лучше, чем наркотики». «Так же, как пустой желудок просит хлеба, - говорит Д.Вер, - пустая жизнь просит Христа... Его глубокое воздействие делает наркомана способным противостоять своему единственному, извращенному источнику наслаждения. Этот опыт должен оказывать замещающее воздействие, наделяя полнотой переживания». Далее он говорит о том, что из пяти известных ему наркоманов, избавившихся от своей пагубной привычки, трое достигли этого посредством определенной формы религиозного опыта, а другие благодаря заключению брака с более сильным по характеру партнером. Источник духовной силы пастора - в силе Божией и в поддержке христианской общины. Иисус и теперь приходит для того, чтобы находить и спасать заблудших.