Иван Андреевич КРЫЛОВ Печать
 
1769 - 1844


Подражание псалму 17-му

Возлюблю тя, Господи, крепосте моя.
К Тебе, мой Бог великий, вечный,
Желанья все мои парят,
Сквозь тьму и бездну бесконечны,
Где миллионы звёзд горят
И где, крутясь, миры в пучинах
Твоё величество гласят:
Велик Господь, велик и свят
Вещей в началах и кончинах!
Велик величества Творец,
В бедах мне щит, в суде Отец.
Болезни взор мой помрачали;
Земля разверзлась подо мной;
Как сонм стеснённых туч печали
Носились над моей главой.
Переставало сердце биться,
Потёк по жилам смерти хлад,
Уже ногой ступил я в ад, -
Но вспомнил к Богу обратиться. -
Сквозь небеса проник мой вздох -
И мой меня услышал Бог.
И двигнулась - и встрепетала
Земля, поверженная в страх.
От гнева Бога тьма восстала,
Содрогнулись сердца в горах.
Взглянул Он - море возмутилось,
И вихри пламенны взвились,
И страшны громы раздались;
Ступил - и небо преклонилось.
Сошёл - и крепкою пятой
Сгустил Он тучи под Собой.
И се, воссед на вихри скоры,
Несётся облечённый в тьму.
Пред Ним кремнисты тают горы;
Курятся бездны вслед Ему.
Как молния, Его блистанье.
Он рёк - и, грозный глас внемля,
Расселась в трепете земля,
Вселенной вскрылись основанья;
И воды, в страхе, без препон,
Смутясь, из бездны рвутся вон.
Подвигнувшись толь страшной бранью,
Врагов моих карая злом,
Мой Бог Своею сильной дланью,
Как крепким медяным щитом,
Покрыл меня - и мне их стрелы,
Как ломкий и гнилой тростник;
Сколь Бог мой страшен и велик,
Столь тесны вражьих сил пределы!
Едва я возопил стеня,
Он двигнул громы за меня.
Пари, мой дух, за круги звездны,
Любовью к Богу вознесён;
Храни пути Его небесны -
И будешь в гибелях спасён.
Беги мужей коварных, льстивых:
Беседа их для сердца яд:
С святым ты будешь купно свят;
Познаешь правду средь нелживых.
С правдивым будешь ты правдив;
И с нечестивым нечестив.
Смиренных щит! Смиритель гордых!
Блесни зарями в грудь мою;
И на столпах надежды твёрдых
Твою я славу воспою;
Чрез горы препинаний ада
Переступлю, как исполин;
Перелечу, как сын орлин,
Чрез бездны, страшные для взгляда, -
И, верой воспалён к Царю,
Как солнце юно возгорю.
С Тобой кого мне устрашиться,
Кого бы я не превозмог? -
Кто славою с Тобой сравнится?
И где Тебя сильнейший бог? -
Где небо, где есть круги звездны,
Для сил и для богов иных?
И где для молний есть Твоих
Недосягаемые бездны? -
Твоим лишь Духом всё живёт -
Ты всё - иного бога нет.
Не Ты ль, вдохнув мне силы многи,
Дал крепость льва моим рукам,
Оленью скорость дал мне в ноги
И орлю быстроту глазам?
Не Ты ль на брань меня наставил,
Дал мышцы мне, как медян лук?
Не Ты ль различны силы вдруг,
Чем в тысящах Себя прославил,
В одном во мне соединя,
Венчал царём земли меня?
Не силою ль Твоей взлетает
Мой быстрый дух на небеса,
Где солнцев тысяча блистает,
Твои вещая чудеса?
Не силою ль Твоей великой
Причину мира мерит он
И постигает тот закон,
Чем обуздал хаос Ты дикой,
Пространства разделил мирам,
Дал стройный вид и бег телам?
Но где есть слово человека
Тебя обильно превознесть? -
В ком долгота найдётся века
Твои все чудеса исчесть? -
Пади, мой дух, в смиреньи многом
И свой не устремляй полёт
В пучины, коим меры нет. -
Чтоб Бога знать, быть должно Богом;
Но чтоб любить и чтить Его,
Довольно сердца одного.

1795


Подражание псалму 37-му

Смягчи, о Боже! гнев Твой ярый,
Вины души моей забудь;
И молний уклони удары,
В мою направленные грудь!
Престани в тучах, в облистаньях
И в бурных пламенных дыханьях
Являть, колико суд Твой строг;
Пролей надежду в грудь унылу,
Яви Свою во благе силу
И буди в милостях мне Бог!
Стрелами острыми Твоими
Мне сердце всё изъязвлено
И, раздираемое ими,
Горит, как в пламени,оно;
Свои счисляя преступленья!,
В стыде, в болезни, в изумленьи,
Смыкаю я смущённый взор.
Нет предо мною света дневна -
На мне Твоя десница гневна,
Хладнее льдов, тягчее гор.
Все скорби на меня зияют
И плоть мою себе делят.
Как воск, во мне так кости тают,
И кровь моя, как острый яд;
Как трость ломка во время зною,
Как ломок лёд в реках весною,
Так ломки ноги подо мной.
Всё множит мне печалей бремя;
Остановилось само время,
Чтобы продлить мой жребий злой.
В сём зле, как в треволненном море,
Собрав остаток слабый сил, -
В отчаяньи, в надежде, в горе,
К Творцу миров я возопил,
Воззвал и сердцем встрепетался;
То луч надежды мне являлся,
То, вспомянув мои вины,
Терял я из очей свет красный:
Меч видел мщения ужасный
И видел ада глубины.
Вкруг моего собравшись ложа,
С унылой жалостью друзья,
Моей кончины ужас множа,
Казалось, взорами меня
Во гроб холодный провождали;
Притворным плачем мне стужали
Враги сокрыты дней моих;
А я, как мёртв, среди смятенья
Лежал без слуха, без движенья
И уст не отверзал своих.
Но в страшную сию минуту,
В сей час, ужасный бытию,
Зря под ногами бездну люту,
А пред очами смерть мою, -
Надеждой на Тебя отрадной,
Как в жар поля росой прохладной,
Мой слабый дух себя питал.
Хоть телом упадал я в бездны,
Но духом за пространства звездны
К Тебе с молитвой возлетал.
Нет! - рёк я в глубине сердечной,
Нет, не погибну я, стеня;
Исторгнет Бог мой сильный, вечный
Из смертных челюстей меня
И дух мой не отдаст Он аду
Неправедным врагам в отраду;
Их не свершится торжество;
Не посмеётся мне их злоба,
Что у дверей ужасных гроба
Помочь бессильно Божество.
Творец! Внемли моё моленье
И гласу сердца Ты внемли:
Хотя ничтожное творенье,
Я прах, не видный на земли;
Но что есть мало, что презренно,
Тобою, Боже, сотворенно?
Прекрасен звёздный Твой чертог;
Ты в солнцах, Ты во громах чуден, -
Но где Ты чудесами скуден? -
Ты и в пылинке Тот же Бог!
И я к Тебе, надежды полный,
Свой простираю томный глас:
Смири страстей свирепых волны,
В которых духом я погряз!
Мои велики преступленья:
Их сердцу страшно исчисленье, -
Но в судие я зрю Отца.
Мой страшен грех, но он конечен, -
А Ты, мой Бог, Ты силен, вечен;
Твоим щедротам нет конца.

"1796"

Примечание. Стужали - досаждали, тревожили.


Ода, выбранная из псалма 14-го

Господи, кто обитает в жилищи Твоём?
Кто, Боже, в высотах эфирных
Святый Твой населяет двор?
Кто слышит, как, при звуках лирных,
Поёт Тебя пресветлый хор?
И кто в святилищах небесного чертога
Вкушает сладость зреть величье, славу Бога?
Кто сердцем чистым, нелукавым
Стремится Твой закон блюсти;
Кто не скользит во след неправым;
Чей ввек язык не знает льсти,
И чья душа, в словах и взорах беспорочных,
Как полная луна, видна в водах полночных;
Кто на друга сетей не ставит,
Не соплетает злых клевет;
Боящихся кто Бога славит,
За благо злом не воздает,
Кто в гнусных рубищах невинность чтить умеет,
Злодеев презирать на самых тронах смеет;
Кто клятву сохраняет свято,
Страшится слабых поражать,
И лихвою презренной злато
Своё не тщится умножать;
Кто на суде своём едину правду любит
И за принос даров убогого не губит;
Кто с сих путей не совратится
И сердце право соблюдет,
Тот, Боже, в Твой чертог вселится,
Твоей увидит славы свет -
И там, земных сует оставя скоротечность,
В чистейших радостях он вкусит сладку вечность.

1790-е годы


Ода, выбранная из псалма 51-го

Что хвалишься во злобе, сильне?

Чем хвалишься во злобе, сильный,
Что мочен наносить ты вред?
Глагол твой, лестию обильный,
Как ядом растворённый мед;
Язык твой - бритва изощренна;
В груди кипит всех злоб геенна.
Ты лживость паче правды любишь
И злобу - паче доброты;
Скорбя, щадишь, - ликуя, губишь;
Блаженством ближних мучим ты;
И правды обличенья смелы
Тебе суть громоносны стрелы.
Но се Господь судом, как громом,
Твоё величие сотрёт;
С твоим тебя расторгнет домом,
От сердца кровных оторвёт;
Твоих богатств иссушит реки
И род погасит твой навеки.
В посмешище ты будешь правым;
Рекут, твою погибель зря:
Се муж, что сердцем столь лукавым
Мнил превозмочь судеб Царя;
Богатством лишь своим гордился,
И только зло сплетать стремился.
А я, как маслина богата,
Средь дому Божия цвету;
И блеск честей и горы злата
Считая за одну мечту,
Лишь в Боге всё блаженство ставлю,
И славен тем, что Бога славлю.

1790-е годы


Ода, выбранная из псалма 71-го

Боже, суд Твой цареви даждь
и правду Твою сыну царёву.

Подай царю Твой, Боже, суд,
И правду дай царёву сыну;
Да к пользе царства примет труд,
Да истину хранит едину -
И кротко, как зарёй зефир,
Ко всем странам прольётся мир.
Он не предаст сирот и вдов;
На трон в лице восседши Бога,
Сомкнёт уста клеветников,
Спасёт и нища и убога.
Как солнце вешнее с высот,
Прольёт на всех он луч щедрот.
Как напояет землю дождь
И проникает мягку волну,
Так сей ко счастью кроткий вождь
Прольёт в сердца отраду полну, -
И не затмит его лучей
Вся толща туч, весь мрак ночей.
К нему народы потекут,
Как в океан пространны реки;
Цари различны дань дадут;
Он возродит златые веки, -
И где конец земле, морям,
Предел его державе там.
Как неисчерплем океан,
Его сокровища у зрятся;
Среди его цветущих стран
Довольство с миром водворятся,
И дом его, ко славе скор,
Превысит верх Ливанских гор.
Его благословит народ;
Рабы, как чада, будут верны.
Предупредят зарёй восход
От всех ему хвалы усердны, -
И, мудрости его внемля,
Ему восплещет вся земля.

"1796 - 1797"

Примечание. Волну - овечью шерсть.


Ода, выбранная из псалма 87-го

Господи Боже спасения моего.

О Боже! Царь щедрот, спасений,
Внемли! - К Тебе моих молений
Свидетель - нощи все и дни.
Я в нощь свой одр мочу слезами,
И в день иссякшими глазами
Встречаю мраки лишь одни.
Да пройдёт вопль мой пред Тобою
Шумящей, пламенной рекою:
Воззри - и слух ко мне склони.
В груди моей все скорби люты;
Нет дня отрадна; нет минуты;
Теснится в сердце мук собор.
Уже, к веселью не способен,
Я бледен, мертвецам подобен;
Уже ко гробу шаг мой скор;
Уже в моих я равен силах
С забвенными давно в могилах,
От коих отвратил Ты взор.
Все гнева Твоего удары,
Как моря гневна волны яры,
Навёл Ты на мою главу.
Тесним от ближних, обесславлен,
Друзьями презрен и оставлен,
Средь кровных чуждым я живу.
В одре, как в гробе, истлеваю;
Но руки к небу воздеваю:
К Тебе и день и ночь зову.
Увы! иль стон живых беспрочен?
Или для мёртвых столь Ты мочен?
Они ль певцы Твоих чудес?
Но кто воспел Тебя во гробе?
Кто возгласил в земной утробе
Твой суд иль блеск Твоих небес?
Кто имя Божье славословил
И кто в стране забвенья пролил
Хоть каплю благодарных слёз?
А я, едва заря настанет,
Едва светило дня проглянет,
Огнём живым к Тебе дышу -
И вместе с хором оперенным
Под сводом неба озаренным
Твоё величие глашу.
Куда ни двигнуся ногою,
Как сердце я своё, с собою
Хвалу чудес Твоих ношу,
Почто же. Бог мой, презираешь,
Не внемлешь Ты и отреваешь
Вопль страждущей души моей?
Средь нужды, нищеты и горя,
Как средь бунтующего моря,
Я взрос от самых юных дней -
И днесь от бедства не избавлен,
Как лист иссохший, я оставлен
Среди ярящихся огней.

1790-е годы

Примечание. Отреваешь - отвергаешь.


Ода, выбранная из псалма 93-го

Бог, отмщении Господь.

Снесись на вихрях, мщений Царь!
Воссядь на громах - тучах чёрных,
Судить строптивых и упорных;
Ступи на выи непокорных
И в гордых молнией ударь.
Доколь вздымать им грудь надменну
И подпирать пороков трон,
Правдивых гнать из света вон?
Доколь Твой презирать закон
И осквернять собой вселенну?
Куда ни обращусь, внемля,
Везде их меч, везде угрозы.
Там на невинности железы,
Там льются сирых кровь и слёзы;
Злодейством их грузна земля.
Так, проливая крови реки,
Заграбя мир себе в удел,
Твердят они на грудах тел:
Господь не видит наших дел
И не познает их вовеки.
Безумец! где твой ум и слух?
Стряхни невежество глубоко;
Скажи, хоть раз взнесясь высоко:
Ужели слеп Создавший око,
И Сотворивший ухо - глух?
Скажи, оставя мудрость лживу,
Без света ли - Творец светил?
Бессилен ли - Создатель сил?
Безумен ли - Кто ум в нас влил?
И мёртв ли - Давший душу живу?
Блажен, о Боже, в ком Твой свет:
Он соблюдётся цел Тобою,
Тогда как, окружённый мглою,
В изрытый ров своей рукою
Злодей со скрежетом падёт.
Кто? Кто с мечом? Со мною рядом
Кто мне поборник на убийц?
Кто на гонителей вдовиц?
Никто - всех взоры пали ниц -
И всех сердца страх облил хладом.
Никто - но Бог, Сам Бог со мной;
Сам Бог приемлет грозны стрелы,
Вселенной двигнет Он пределы,
Разрушит замыслы их смелы
И с широты сметёт земной.

1790-е годы


Ода, выбранная из псалма 96-го

Господь воцарися, да радуется земля.

Взыграй, вся дышущая плоть!
Днесь воцарился твой Господь.
Промчите слух сей, ветры скоры,
В дальнейшие земли концы,
Да скачут холмы, как тельцы,
Как овны, да взыграют горы
Средь кликов празднующих стран,
И да восплещет океан!
Предыдет огнь и вихрь пред Ним
И гром, ревущий в кару злым;
Окрест несётся мрак стеснённый,
Вьют вихри, дождь и снег, и град,
И молнии Его блестят
От края до края вселенной;
Немеет гром; Ему внемля,
Как море, зыблется земля.
На истинах Его престол;
Судьба миров - Его глагол;
Врагов палящий пламень - взоры;
Речёт - и огнь их жрёт вокруг;
Воззрит - и тьмы падут их вдруг.
Как воск пред Ним, так тают горы;
Земля - певец Его чудес;
Вещатель славы - твердь небес.
О вы, певцы богов иных,
Сравните с мёртвой силой их
Живаго Бога силу живу -
И усрамитесь падать ниц
Пред изваяньем хрупким лиц,
Кладя на них надежду лживу!
Они, как вы, лишь персть и прах;
Ограда их - обман и страх.
Но Ты, мой Бог, Творец миров,
Един превыше всех богов
И вышний надо всей землёю!
Воспой Его, правдивых лик;
Единый Царь судеб велик:
Он силой всё хранит Своею;
В Нём правым жизнь; в Нём чистым свет
И вне Его спасенья нет.

1790-е годы


Безбожники

Был в древности народ, к стыду земных племён,
Который до того в сердцах ожесточился,
Что противу богов вооружился.
Мятежные толпы, за тысячью знамён,
Кто с луком, кто с пращой, шумя, несутся в поле.
Зачинщики, из удалых голов,
Чтобы поджечь в народе буйства боле,
Кричат, что суд небес и строг, и бестолков;
Что боги или спят, иль правят безрассудно;
Что проучить пора их без чинов;
Что, впрочем, с ближних гор каменьями нетрудно
На небо дошвырнуть в богов
И заметать Олимп стрелами.
Смутяся дерзостью безумцев и хулами,
К Зевесу весь Олимп с мольбою приступил,
Чтобы беду он отвратил;
И даже весь совет богов тех мыслей был,
Что, к убеждению бунтующих, не худо
Явить хоть небольшое чудо:
Или потоп, иль с трусом гром,
Или хоть каменным ударить в них дождём.
"Пойдём, -
Юпитер рёк, - а если не смирятся
И в буйстве прекоснят, бессмертных не боясь, -
Они от дел своих казнятся".
Тут с шумом в воздухе взвилась
Тьма камней, туча стрел от войск богомятежных,
Но с тысячью смертей, и злых, и неизбежных,
На собственные их обрушились главы.
Плоды неверия ужасны таковы;
И ведайте, народы, вы,
Что мнимых мудрецов кощунства толки смелы,
Чем против Божества вооружают вас,
Погибельный ваш приближают час,
И обратятся все в громовые вам стрелы.

1813 - 1814

Примечания. Трус - землетрясение. Прекоснеть - упорствовать.


Сочинитель и Разбойник

В жилище мрачное теней
На суд предстали пред судей
В один и тот же час: Грабитель
(Он по большим дорогам разбивал,
И в петлю, наконец, попал);
Другой был славою покрытый Сочинитель:
Он тонкий разливал в своих твореньях яд,
Вселял безверие, укоренял разврат,
Был, как Сирена, сладкогласен
И, как Сирена, был опасен.
В аду обряд судебный скор;
Нет проволочек бесполезных:
В минуту сделан приговор.
На страшных двух цепях железных
Повешены больших чугунных два котла:
В них виноватых рассадили,
Дров под Разбойника большой костёр взвалили;
Сама Мегера их зажгла
И развела такой ужасный пламень,
Что трескаться стал в сводах адских камень.
Суд к Сочинителю, казалось, был не строг;
Под ним сперва чуть тлелся огонёк;
Но там, чем далее, тем боле разгорался.
Вот веки протекли, огонь не унимался.
Уж под Разбойником давно костёр погас:
Под Сочинителем он злей с часу на час.
Не видя облегченья,
Писатель, наконец, кричит среди мученья,
Что справедливости в богах нимало нет;
Что славой он наполнил свет
И ежели писал немножко вольно,
То слишком уж за то наказан больно;
Что он не думал быть Разбойника грешней.
Тут перед ним, во всей красе своей,
С шипящими между волос змеями,
С кровавыми в руках бичами,
Из адских трёх сестёр явилася одна.
"Несчастный! - говорит она, -
Ты ль Провидению пеняешь?
И ты ль с Разбойником себя равняешь?
Перед твоей ничто его вина.
По лютости своей и злости,
Он вреден был,
Пока лишь жил;
А ты... уже твои давно истлели кости,
А солнце разу не взойдет,
Чтоб новых от тебя не осветило бед.
Твоих творений яд не только не слабеет,
Но, разливаяся, век от веку лютеет.
Смотри (тут свет узреть она ему дала),
Смотри на злые все дела
И на несчастия, которых ты виною!
Вот дети, стыд своих семей, -
Отчаянье отцов и матерей:
Кем ум и сердце в них отравлены? - тобою.
Кто, осмеяв, как детские мечты,
Супружество, начальства, власти,
Им причитал в вину людские все напасти
И связи общества рвался расторгнуть? - ты.
Не ты ли величал безверье просвещеньем?
Не ты ль в приманчивый, в прелестный вид облёк
И страсти и порок?
И вон, опоена твоим ученьем,
Там целая страна
Полна
Убийствами и грабежами,
Раздорами и мятежами
И до погибели доведена тобой!
В ней каждой капли слёз и крови - ты виной.
И смел ты на богов хулой вооружиться?
А сколько впредь ещё родится
От книг твоих на свете зол!
Терпи ж; здесь по делам тебе и казни мера!" -
Сказала гневная Мегера
И крышкою захлопнула котёл.

1816


Крестьянин и Лошадь

Крестьянин засевал овёс;
То видя, Лошадь молодая
Так про себя ворчала, рассуждая:
"За делом столько он овса сюда принёс!
Вот, говорят, что люди нас умнее:
Что может быть безумней и смешнее,
Как поле целое изрыть,
Чтоб после рассорить
На нём овёс свой по-пустому?
Стравил бы он его иль мне, или гнедому;
Хоть курам бы его он вздумал разбросать,
Всё было б более похоже то на стать;
Хоть спрятал бы его: я видела б в том скупость;
А попусту бросать! Нет, это просто глупость".
Вот к осени, меж тем, овёс тот убран был,
И наш Крестьянин им того ж Коня кормил.
Читатель! Верно, нет сомненья,
Что не одобришь ты конёва рассужденья;
Но с самой древности, в наш даже век,
Не так ли дерзко человек
О воле судит Провиденья,
В безумной слепоте своей,
Не ведая его ни цели, ни путей?

"1830"