Главная Поэзия "Поэзия небес" Алексей Степанович ХОМЯКОВ

Алексей Степанович ХОМЯКОВ

1804 - 1860 Поэт Все звёзды в новый путь стремились, Рассеяв вековую мглу, Все звёзды жизнью веселились И пели Божию хвалу. Одна, печально измеряя Никем не знанные лета, Земля катилася немая, Небес весёлых сирота. Она без песен путь свершала. Без песен в путь текла опять, И на устах её лежала Молчанья строгого печать. Кто даст ей голос? - Луч небесный На перси смертного упал, И смертного покров телесный Жильца бессмертного приял. Он к небу взор возвёл спокойный, И Богу гимн в душе возник; И дал земле он голос стройный, Творенью мёртвому язык. "1827" Горе Не там, где вечными слезами Туманится печальный взор, Где часто вторится устами Судьбе неправедный укор; Где слышны жалобные звуки, Бессилья праздного плоды, - Не там, не там душевной муки Найдёшь ты тяжкие следы. Иди туда, где взор бесслёзный Исполнен молчаливых дум; Где гордо власть судьбины грозной Встречает непреклонный ум; Где по челу, как будто сталью, Заботы врезана черта, Но над смертельною печалью Хохочут дерзкие уста. Тут вечно горе, тут глубоко Страданье в сердце залегло; И под десницей тяжкой рока Всё сердце кровью изошло. "1831" На сон грядущий Давно уж за полночь, я лягу отдохнуть. Пора мне мирным сном сомкнуть Глаза, усталые от бденья, И от житейского волненья На время успокоить грудь. Ложуся спать... Какою негой чудной Всё дышит здесь!.. Как сладко думать мне, Что кончен день, заботливый и трудный, Что я могу в беспечной тишине Лелеять до утра весёлые виденья, И вольною мечтой свой новый мир творить, И средь роскошного творенья Другою, дивной жизнью жить. Пусть завтра вновь привычные волненья!.. Пусть завтра вновь!.. Да кто ж порукой в том, Что встанет для меня денница золотая? Кто скажет мне, что, засыпая, Не засыпаю вечным сном? Быть может, что Восток туманный в утренней заре, А на немом моём одре Найдут лишь труп мой бездыханный. Подумать страшно. Сон лукав! Что, если жизненные силы Коварной цепию связав, Он передаст их в плен могилы? Что, если чувство бытия, И страсти бурное волненье, И мыслей гордое паренье В единый миг утрачу я? Я в море был, в кровавой битве, На крае пропастей и скал И никогда в своей молитве Об жизни к Богу не взывал. Но в тихий час успокоенья Удар нежданный получить, На ложе тёмного забвенья Украденным из мира быть... Противно мне... Творец вселенной! Услышь мольбы полнощный глас! Когда, Тобой определенный, Настанет мой последний час, Пошли мне в сердце предвещанье! Тогда покорною главой, Без малодушного роптанья, Склонюсь пред волею святой. В мою смиренную обитель Да придёт ангел-разрушитель Как гость, издавна жданный мной! Мой взор измерит великана, Боязнью грудь не задрожит, И дух из дольнего тумана Полётом смелым воспарит. "1831" Разговор Он К чему поёшь ты? Человек Страдает язвою холодной, И эгоизм, как червь голодный, Съедает наш печальный век. Угасло пламя вдохновенья, Увял поэзии венец Пред хладным утром размышленья, Пред строгой сухостью сердец. Ответ Нет, нет! Два знака примиренья Издревле миру дал Творец: Прощения символ заветный Один на тверди голубой Блестит дугою семицветной Над успокоенной землёй; Другой гремит во всей вселенной, Для всех племён, для всех веков: То звуки лиры вдохновенной И глас восторженный певцов. Он Мечта, мечта! Для звучных песен Где чувства, страсти, где предмет? Круг истин скучен нам и тесен, А для обманов веры нет. Науки верные расчёты; Глупцами движимый народ; Властолюбивцев тёмный ход; Купцов смышлёные заботы; На них любуйся, их воспой! И побежит твой стих обильный Струёю мелкой и бессильной, Как люди в век наш роковой. Ответ К чему хулой ожесточенной Поэта душу возмущать? Взойдёт, я верю, для вселенной Другого века благодать. И песнь гремит, блестит, играет, Предчувствий радостных полна; И звонкий стих в себе вмещает Времён грядущих семена. "1831" Думы Там были шум и разговоры, И блеск ума, и смех живой; И юных дев сияли взоры Светлей, чем зёезды в тьме ночной; И сладки речи слух ласкали, И был приветен блеск очей, - Но думы бурные роптали Во глубине души моей. "Проснись! проснись! Мы призываем Тебя от снов, от грёз пустых. Проснись! Мы гаснем, увядаем, Любимцы лучших дней твоих. Проснися! радость изменяет; И жизнь кратка, и хладен свет, И ненадолго утешает Его обманчивый привет. А мы бессмертными венцами Могли б главу твою венчать, Могли бы яркими цветами Меж лавров Руси расцветать. Мы крыльями тебя обнимем И в край Поэзии святой Твой дух восторженный поднимем Мечтами, песнью и мольбой. Проснись! проснись! Мы призываем Тебя от снов, от грёз пустых. Проснись! Мы гаснем, увядаем, Любимцы лучших дней твоих". Молчите, пламенные думы! Засните вновь на краткий срок! Твердит напрасный мне упрёк Ваш голос строгий и угрюмый. Меня не свяжет свет холодный; Настанет вдохновенный час: И к жизни звучной и свободной, Могучий, вызову я вас. "1831" Вдохновение Лови минуту вдохновенья, Восторгов чашу жадно пей И сном ленивого забвенья Не убивай души своей! Лови минуту! пролетает, Как молньи яркая струя; Но годы многие вмещает Она земного бытия. Но если раз душой холодной Отринешь ты небесный дар И в суете земли бесплодной Потушишь вдохновенья жар; И если раз, в беспечной лени, Ничтожность мира полюбив, Ты свяжешь цепью наслаждений Души бунтующий порыв, - К тебе поэзии священной Не снидет чистая роса, И -пред зеницей ослепленной Не распахнутся небеса. Но сердце бедное иссохнет, И нива прежних дум твоих, Как степь безводная, заглохнет Под тёрном помыслов земных. "1831" России "Гордись! - тебе льстецы сказали. - Земля с увенчанным челом, Земля несокрушимой стали, Полмира взявшая мечом! Пределов нет твоим владеньям, И, прихотей твоих раба, Внимает гордым повеленьям Тебе покорная судьба. Красны степей твоих уборы, И горы в небо уперлись, И как моря твои озёры..." Не верь, не слушай, не гордись! Пусть рек твоих глубоки волны, Как волны синие морей, И недра гор алмазов полны, И хлебом пышен тук степей; Пусть пред твоим державным блеском Народы робко клонят взор И семь морей немолчным плеском Тебе поют хвалебный хор; Пусть далеко грозой кровавой Твои перуны пронеслись - Всей этой силой, этой славой, Всем этим прахом не гордись! Грозней тебя был Рим великой, Царь семихолмного хребта, Железных сил и воли дикой Осуществлённая мечта; И нестерпим был огнь булата В руках алтайских дикарей; И вся зарылась в груды злата Царица западных морей. И что же Рим? и где монголы? И, скрыв в груди предсмертный стон, Куёт бессильные крамолы, Дрожа над бездной, Альбион! Бесплоден всякой дух гордыни, Неверно злато, сталь хрупка, Но крепок ясный мир святыни, Сильна молящихся рука! И вот за то, что ты смиренна, Что в чувстве детской простоты, В молчаньи сердца сокровенна, Глагол Творца прияла ты, - Тебе Он дал Своё призванье, Тебе Он светлый дал удел: Хранить для мира достоянье Высоких жертв и чистых дел; Хранить племён святое братство, Любви живительной сосуд, И веры пламенной богатство, И правду, и бескровный суд. Твоё всё то, чем дух святится, В чём сердцу слышен глас небес, В чём жизнь грядущих дней таится, Начало славы и чудес!.. О, вспомни свой удел высокой! Былое в сердце воскреси И в нём сокрытого глубоко Ты Духа жизни допроси! Внимай Ему - и, все народы Обняв любовию своей, Скажи им таинство свободы, Сиянье веры им пролей! И станешь в славе ты чудесной Превыше всех земных сынов, Как этот синий свод небесный - Прозрачный Вышнего покров! Осень 1839 Примечания. Ту к - чернозем, перегной. Семь морей - Чёрное, Азовское, Балтийское, Белое, Каспийское; Северный Ледовитый и Тихий океаны. Куёт бессильные крамолы и т.д. Возможно, имеются в виду внутренняя "крамола" (чартистское демократическое движение 1837 - 1839 гг.) и напряжённое международное положение Англии (Альбиона) в конце 1830-х годов (конфликты с Канадой, Китаем, Афганистаном, Ямайкой). Давид Певец-пастух на подвиг ратный Не брал ни тяжкого меча, Ни шлема, ни брони булатной, Ни лат с Саулова плеча; Но, Духом Божьим осененный, Он в поле брал кремень простой И падал враг иноплеменный, Сверкая и гремя бронёй. И ты - когда на битву с ложью Восстанет правда дум святых - Не налагай на правду Божью Гнилую тягость лат земных. Доспех Саула ей окова, Саулов тягостен шелом: Её оружье - Божье Слово, А Божье Слово - Божий гром! "1844" * * * Не говорите: "То былое, То старина, то грех отцов, А наше племя молодое Не знает старых тех грехов". Нет! этот грех - он вечно с вами, Он в вас, он в жилах и крови, Он сросся с вашими сердцами - Сердцами, мёртвыми к любви. Молитесь, кайтесь, к небу длани! За все грехи былых времён, За ваши каинские брани Ещё с младенческих пелён; За слёзы страшной той годины, Когда, враждой упоены, Вы звали чуждые дружины На гибель русской стороны; За рабство вековому плену, За робость пред мечом Литвы, За Новград и его измену, За двоедушие Москвы; За стыд и скорбь святой царицы, За узаконенный разврат, За грех царя-святоубийцы, За разорённый Новоград; За клевету на Годунова, За смерть и стыд его детей, За Тушино, за Ляпунова, За пьянство бешеных страстей; За слепоту, за злодеянья, За сон умов, за хлад сердец, За гордость тёмного незнанья, За плен народа; наконец, За то, что, полные томленья, В слепой терзания тоске, Пошли просить вы исцеленья Не у Того, в Его ж руке И блеск побед, и счастье мира, И огнь любви, и свет умов, Но у бездушного кумира, У мёртвых и слепых богов, И, обуяв в чаду гордыни, Хмельные мудростью земной, Вы отреклись от всей святыни, От сердца стороны родной; За всё, за всякие страданья, За всякий попранный закон, За тёмные отцов деянья, За тёмный грех своих времён, За все беды родного края, - Пред Богом благости и сил Молитесь, плача и рыдая, Чтоб Он простил, чтоб Он простил! 1844 Примечания. Рабство вековому плену - монголо-татарское иго. За робость пред мечом Литвы. Очевидно, имеется в виду робость Иоанна Васильевича перед лицом объединившихся Польши и Литвы. За Новград и его измену. Новгород в 1470-х годах неоднократно заключал союзы с Литвой против Москвы. За двоедушие Москвы. Иоанн Васильевич покорил Новгород (1478) с помощью коварных диплома- тических уловок и военных хитростей. За стыд и скорбь святой царицы. Великий князь Василий Иоаннович развелся в 1525 году с Соломонией Сабуровой и женился второй раз. За грех царя-святоубий- цы. По приказу Иоанна Грозного неугодный ему митрополит Филипп был задушен (1569). За разорённый Новоград. Имеется в виду новго- родский погром, учинённый Иоанном Грозным и его опричниками в 1570 году. За клевету на Годунова. В своих статьях "Царь Фёдор Иоаннович" (1844) и "Мнение русских об иностранцах" (1845) Хомя- ков высоко оценивал талант и заслуги Годунова, а также отвергал обвинение в убийстве царевича Димитрия, осуждая, впрочем, захват престола. За смерть и стыд его детей. После смерти Бориса Годунова и вступления в Москву Лжедмитрия (1605) сын Бориса Феодор был умерщвлён, а дочь Ксения вынуждена была находиться при дворе самозванца. Тушино - подмосковное село, резиденция "тушинского вора" Лжедмитрия П (1608 - 1610). Ляпунов - Прокофий и Захарий Ляпуновы - рязанские дворяне, энергичные деятели Смутного време- ни, менявшие убеждения и властителей в зависимости от ситуации. Навуходоносор Пойте, други, песнь победы! Пойте! снова потекут Наши вольные беседы, Закипит свободный труд! Вавилона царь суровый Был богат и был силён; В неразрывные оковы Заковал он наш Сион. Он губил ожесточенно Наши вечные права: Слово - Божий дар священный, Разум - луч от Божества. Милость Бога забывая, Говорил он: всё творят Мой булат, моя десная, Царский ум мой, царский взгляд! Над равнинами Деира Он создал себе кумир, И у ног сего кумира Пировал безбожный пир. Но отмстил ему Иегова! Казнью жизнь ему сама: Бродит нём губитель слова, Траву щиплет враг ума! Как работник подъяремный, Бессловесный, глупый вол, Не глядя на мир надземный, Он обходит злачный дол!.. Ты скажи нам, царь надменный, Жив ли Мстящий за Сион?.. Но покайся, но смиренно Полюби Его закон, Дух свободы, святость слова, Святость мысленных даров, - И простит тебя Иегова От невидимых оков. Снова на престол великий Возведёт тебя царём И земной венец владыки Освятит Своим венцом!.. Пойте, други, песнь победы! Пойте! снова потекут Наши вольные беседы, Закипит свободный труд! 1849 Кремлёвская заутреня на Пасху В безмолвии, под ризою ночною, Москва ждала; и час святой настал: И мощный звон промчался над землёю, И воздух весь, гудя, затрепетал Певучие, серебряные громы Сказали весть святого торжества; И, слыша глас, её душе знакомый, Подвиглася великая Москва. Всё тот же он: ни нашего волненья, Ни мелочно-торжественных забот Не знает он, и, вестник искупленья, Он с высоты нам песнь одну поёт, - Победы песнь, песнь конченного плена. Мы слушаем; но как внимаем мы? Сгибаются ль упрямые колена? Смиряются ль кичливые умы? Откроем ли радушные объятья Для страждущих, для меньшей братьи всей? Хоть вспомним ли, что это слово - братья - Всех слов земных дороже и святей? "1850" * * * "Мы род избранный, - говорили Сиона дети в старину. - Нам Божьи громы осушили Морей волнистых глубину. Для нас Синай оделся в пламя, Дрожала гор кремнистых грудь, И дым и огнь, как Божье знамя, В пустынях нам казали путь. Нам камень лил воды потоки, Дождили манной небеса, Для нас закон, у нас пророки, В нас Божьей силы чудеса". Не терпит Бог людской гордыни, Не с теми Он, кто говорит: "Мы соль земли, мы столб святыни, Мы Божий меч, мы Божий щит!" Не с теми Он, кто звуки Слова Лепечет рабским языком И, мертвенный сосуд живого, Душою мёртв и спит умом. Но с теми Бог, в ком Божья сила, Животворящая струя, Живую душу пробудила Во всех изгибах бытия; Он с тем, кто гордости лукавой В слова смиренья не рядил, Людскою не хвалился славой, Себя кумиром не творил; Он с тем, кто духа и свободы Ему возносит фимиам; Он с тем, кто все зовёт народы В духовный мир, в Господень храм! "1851" Воскресение Лазаря О Царь и Бог мой! Слово силы Во время оно Ты сказал, И сокрушён был плен могилы, И Лазарь ожил и восстал. Молю, да слово силы грянет, Да скажешь "встань!" душе моей, И мёртвая из гроба встанет И выйдет в свет Твоих лучей! И оживёт, и величавый Её хвалы раздастся глас Тебе - сиянью Отчей славы, Тебе - умершему за нас! Октябрь 1852 Вечерняя песнь Солнце сокрылось; дымятся долины; Медленно сходят к ночлегу стада; Чуть шевелятся лесные вершины, Чуть шевелится вода. Ветер приносит прохладу ночную; Тихою славой горят небеса... Братья, оставим работу денную, В песни сольем голоса... Ночь на востоке с вечерней звездою; Тихо сияет струёй золотою Западный край. Господи, путь наш меж камней и терний, Путь наш во мраке... Ты, Свет невечерний, Нас осияй! В мгле полунощной, в полуденном зное, В скорби и радости, в сладком покое, В тяжкой борьбе - Всюду сияние солнца святого, Божия мудрость и сила и слово, Слава Тебе! Середина января 1853 Суд Божий Глас Божий: "Сбирайтесь на праведный суд, Сбирайтесь к Востоку, народы!" И, слепо свершая назначенный труд, Народы земными путями текут, Спешат через бурные воды. Спешат, и, кровавый предчувствуя спор, Смятенья, волнения полны, Сбираются, грозный, гремящий собор, На Чёрное море, на синий Босфор: И ропщут, и пенятся волны. Чреваты громами, крылаты огнём, Несутся суда - и над ними: Двуглавый орёл с одноглавым орлом, И скачущий лев с однорогим конём, И флаг под звездами ночными. Глас Божий: "Сбирайтесь из дальних сторон! Великое время приспело Для тризны кровавой, больших похорон: Мой суд совершится, Мой час положён, В сраженье бросайтеся смело. За веру безверную, лесть и разврат, За гордость Царьграда слепую Отману Я дал сокрушительный млат, Громовые стрелы и острый булат, И силу коварную, злую. Грозою для мира был страшный боец, Был карой Восточному краю: Но слышу Я стоны смиренных сердец, И ломаю престол, и срываю венец, И бич вековой сокрушаю". Народы собрались из дальних сторон: Волнуются берег и море; Безумной борьбою весь мир потрясён, И стон над землёю, и на море стон, И плач, и кровавое горе. Твой суд совершится в огне и крови: Свершат его слепо народы... О Боже, прости их! и всех призови! Исполни их веры и братской любви, Согрей их дыханьем свободы! 22 марта 1854. Примечания. Двуглавый орёл - герб России. Одноглавый орёл - герб Франции. Скачущий лев с однорогим конём - герб Англии. Флаг под звёздами ночными - флаг США. Царъград - Константинополь, столица и символ Византийской империи, павший под натиском турецких войск в 1453 году. Хомяков считал, что омертвение и растление бюрократизирующейся империи вызвало историческую (Божью) кару - турецкое завоевание. Отман - оттоман, турок. Страшный боец - вероятно. Наполеон I. Ночь Спала ночь с померкшей вышины. В небе сумрак, над землёю тени, И под кровом тёмной тишины Ходит сонм обманчивых видений. Ты вставай во мраке, спящий брат! Освяти молитвой час полночи! Божьи духи землю сторожат; Звёзды светят, словно Божьи очи. Ты вставай во мраке, спящий брат! Разорви ночных обманов сети! В городах к заутрене звонят: В Божью церковь идут Божьи дети. Помолися о себе, о всех, Для кого тяжка земная битва, О рабах бессмысленных утех! Верь, для всех нужна твоя молитва. Ты вставай во мраке, спящий брат! Пусть зажжётся дух твой пробуждённый Так, как звёзды на небе горят, Как горит лампада пред иконой. 22 марта 1854 Звёзды В час полночный, близ потока Ты взгляни на небеса: Совершаются далёко В горнем мире чудеса. Ночи вечные лампады, Невидимы в блеске дня, Стройно ходят там громады Негасимого огня. Но впивайся в них очами - И увидишь, что вдали За ближайшими звёздами Тьмами звёзды в ночь ушли. Вновь вглядись - и тьмы за тьмами Утомят твой робкий взгляд: Все звездами, все огнями Бездны синие горят. В час полночного молчанья, Отогнав обманы снов, Ты вглядись душой в Писанья Галилейских рыбаков, - И в объёме книги тесной Развернётся пред тобой Бесконечный свод небесный С лучезарною красой. Узришь - звёзды мысли водят Тайный хор свой вкруг земли. Вновь вглядись - другие всходят; Вновь вглядись - и там вдали Звёзды мысли, тьмы за тьмами, Всходят, всходят без числа, - И зажжётся их огнями Сердца дремлющая мгла. "1856" По прочтении псалма Земля трепещет: по эфиру Катится гром из края в край. То Божий глас; Он судит миру: "Израиль, Мой народ, внимай! Израиль, ты Мне строишь храмы, И храмы золотом блестят, И в них курятся фимиамы, И день и ночь огни горят. К чему Мне ваших храмов своды, Бездушный камень, прах земной? Я создал землю, создал воды, Я небо очертил рукой; Хочу, и словом расширяю Предел безвестных вам чудес; И бесконечность созидаю За бесконечностью небес. К чему Мне злато? В глубь земную, В утробу вековечных скал, Я влил, как воду дождевую, Огнём расплавленный металл. Он там кипит и рвётся, сжатый В оковах тёмной глубины; А ваши серебро и злато Лишь всплеск той пламенной волны. К чему куренья? Предо Мною Земля со всех своих концов Кадит дыханьем под росою Благоухающих цветов. К чему огни? Не Я ль светила Зажёг над вашей головой? Не Я ль, как искры из горнила, Бросаю звёзды в мрак ночной? Твой скуден дар. - Есть дар бесценный, Дар, нужный Богу твоему: Ты с ним явись, и, примиренный, Я все дары твои приму. Мне нужно сердце чище злата, И воля крепкая в труде, Мне нужен брат, любящий брата, Нужна Мне правда на суде". "1856" * * * Как часто во мне пробуждалась Душа от ленивого сна, Просилася людям и братьям Сказаться словами она! Как часто, о Боже! рвалася Вещать Твою волю земле, Да свет осияет разумный Безумцев, бродящих во мгле! Как часто, бессильем томимый, С глубокой и тяжкой тоской Молил Тебя дать им пророка С горячей и крепкой душой! Молил Тебя, в час полуночи, Пророку дать силу речей, - Чтоб мир оглашал он далёко Глаголами правды Твоей! Молил Тебя с плачем и стоном, Во прахе простёрт пред Тобой, Дать миру и уши, и сердце Для слушанья речи святой! 20 января 1856 * * * Широка, необозрима, Чудной радости полна, Из ворот Ерусалима Шла народная волна. Галилейская дорога Оглашалась торжеством: "Ты идёшь во имя Бога, Ты идёшь в Свой царский дом. Честь Тебе, наш Царь смиренный, Честь Тебе, Давыдов Сын!" Так, внезапно вдохновенный, Пел народ; но там один, Недвижим в толпе подвижной, Школ воспитанник седой, Гордый мудростию книжной, Говорил с насмешкой злой: "Это ль Царь ваш? слабый, бледный, Рыбаками окружён? Для чего Он в ризе бедной? И зачем не мчится Он, Силу Божью обличая, Весь одеян чёрной мглой, Пламенея и сверкая, Над трепещущей землёй?" И века пошли чредою, И Давыдов Сын с тех пор, Тайно правя их судьбою, Усмиряя буйный спор, Налагая на волненье Цепь любовной тишины, Мир живит, как дуновенье Наступающей весны. И в трудах борьбы великой Им согретые сердца Узнают шаги Владыки, Слышат сладкий зов Отца. Но в своём неверьи твёрдый, Неисцельно ослеплён. Всё, как прежде, книжник гордый Говорит: "Да где же Он? И зачем в борьбе смятенной Исторического дня Он проходит так смиренно, Так незримо для меня, А нейдёт как буря злая, Весь одеян чёрной мглой, Пламенея и сверкая Над трепещущей землёй?" "1858" Труженик По жёстким глыбам сорной нивы С утра, до истощенья сил, Довольно, пахарь терпеливый, Я плуг тяжёлый свой водил. Довольно, дикою враждою И злым безумьем окружён, Боролся крепкой я борьбою... Я утомлён, я утомлён. Пора на отдых. О дубравы! О тишина полей и вод И над оврагами кудрявый Ветвей сплетающихся свод! Хоть раз один в тени отрадной, Склонившись к звонкому ручью, Хочу всей грудью, грудью жадной, Вдохнуть вечернюю струю. Стереть бы пот дневного зноя! Стряхнуть бы груз дневных забот!.. "Безумец, нет тебе покоя, Нет отдыха: вперёд, вперёд! Взгляни на ниву; пашни много, А дня не много впереди. Вставай же, раб ленивый Бога! Господь велит: иди, иди! Ты куплен дорогой ценою; Крестом и кровью куплен ты; Сгибайся ж, пахарь, над браздою: Борись, борец, до поздней тьмы!" Пред словом грозного призванья Склоняюсь трепетным челом; А Ты безумного роптанья Не помяни в суде Твоём! Иду свершать в труде и поте Удел, назначенный Тобой; И не сомкну очей в дремоте, И не ослабну пред борьбой. Не брошу плуга, раб ленивый, Не отойду я от него, Покуда не прорежу нивы, Господь, для сева Твоего. 26 марта 1858 < Назад   Дальше >