Главная Поэзия "Поэзия небес" Иван Петрович КРЕШЕВ

Иван Петрович КРЕШЕВ

1824 - 1859 Разлука с жизнью Из Гервега Отрадно умереть подобно блеску дня В багряном зеркале залива; Как бледная звезда, к земле лучи склоня, Угаснуть тихо, молчаливо. Отрадно умереть, как светлая роса От жара сохнет над листами; Исчезнуть, как певиц крылатых голоса, Как звуки арфы под перстами. Отрадно умереть, как в воздухе полей Цветов уносится куренье, Когда летит оно из венчиков лилей, Как фимиам благодаренья. Но нет! Не будет смерть избранников легка, Тиха, как запада мерцанье; Нет! не исчезнешь ты, как аромат цветка И струн минутное бряцанье... Нет! ты пройдёшь над миром без следа, Но прежде скорбь твою разрушит силу И сердце разобьёт на части, и тогда Сойдёшь ты, мученик, в могилу. "1847" Алексей Константинович ТОЛСТОЙ 1817 - 1875 * * * Меня, во мраке и в пыли Досель влачившего оковы, Любови крылья вознесли В отчизну пламени и Слова. И просветлел мой тёмный взор, И стал мне виден мир незримый, И слышит ухо с этих пор, Что для других неуловимо. И с горней выси я сошёл, Проникнут весь её лучами, И на волнующийся дол Взираю новыми очами. И слышу я, как разговор Везде немолчный раздаётся, Как сердце каменное гор С любовью в тёмных недрах бьётся, С любовью в тверди голубой Клубятся медленные тучи, И под древесною корой, Весною свежей и пахучей, С любовью в листья сок живой Струёй подъемлется певучей. И вещим сердцем понял я, Что всё рождённое от Слова, Лучи любви кругом лия, К Нему вернуться жаждет снова; И жизни каждая струя, Любви покорная закону, Стремится силой бытия Неудержимо к Божью лону; И всюду звук, и всюду свет, И всем мирам одно начало, И ничего в природе нет, Что бы любовью не дышало. 1851 или 1852(?) * * * Господь, меня готовя к бою, Любовь и гнев вложил мне в грудь, И мне десницею святою Он указал правдивый путь; Одушевил могучим словом, Вдохнул мне в сердце много сил, Но непреклонным и суровым Меня Господь не сотворил. И гнев я свой истратил даром, Любовь не выдержал свою, Удар напрасно за ударом Я отбивая устаю. Навстречу их враждебной вьюги Я вышел в поле без кольчуги И гибну раненный в бою. "1857" * * * Бывают дни, когда злой дух меня тревожит И шепчет на ухо неясные слова, И к небу вознестись душа моя не может, И отягчённая склоняется глава. И он, не ведая ни радости, ни веры, В меня вдыхает злость - к кому, не знаю сам И лживым зеркалом могучие размеры Лукаво придаёт ничтожным мелочам. В кругу моих друзей со мной сидит он рядом, Весёлость им у нас надолго отнята, И сердце он моё напитывает ядом И речи горькие влагает мне в уста. И всё, что есть во мне порочного и злого, Клубится и растёт всё гуще и мрачней И застилает тьмой сиянье дня родного, И неба синеву, и золото полей, В пустыню грустную и в ночь преобразуя Всё то, что я люблю, чем верю и живу я. "1858" * * * О, не спеши туда, где жизнь светлей и чище Среди миров иных; Помедли здесь со мной, на этом пепелище Твоих надежд земных! От праха отрешась, не удержать полёта В неведомую даль! Кто будет в той стране, о друг, твоя забота И кто твоя печаль? В тревоге бытия, в безбрежном колыханье Без цели и следа, Кто в жизни будет мне и радость, и дыханье, И яркая звезда? Слиясь в одну любовь, мы цепи бесконечной Единое звено, И выше восходить в сиянье правды вечной Нам врозь не суждено! "1858" * * * Слеза дрожит в твоём ревнивом взоре, О, не грусти, ты всё мне дорога, Но я любить могу лишь на просторе, Мою любовь, широкую как море, Вместить не могут жизни берега. Когда Глагола творческая сила Толпы миров воззвала из ночи, Любовь их всё, как солнце, озарила, И лишь на землю к нам её светила Нисходят порознь редкие лучи, И порознь их отыскивая жадно, Мы ловим отблеск вечной красоты; Нам вестью лес о ней шумит отрадной, О ней поток гремит струёю хладной И говорят, качаяся, цветы. И любим мы любовью раздробленной И тихий шёпот вербы над ручьём, И милой девы взор, на нас склоненный, И звёздный блеск, и все красы вселенной, И ничего мы вместе не сольём. Отречение К костру подсел он, руки грея. Лицо зажёг багровый свет. "И ты - сопутник Назорея? И ты - из галилеян?" - "Нет". Ночь холодна, и месяц светел. Первосвященнический двор Вдруг огласил рассветный петел. Прислуга спит. Сгорел костёр. Где Иоанн и где Иаков? Где все? Он вышел. Даль пуста. И вспомнил, горестно заплакав, О предсказании Христа. Сестре В рассветный час пошли мы двое, Росу стряхая с сонных трав, Неся из смирны и алоя Благоухающий состав. Мы шли, не думая о чуде, В холодном, розовом луче. Ты миро в глиняном сосуде, Склонясь, держала на плече. И так нам страшно вспомнить было Его позор и смерть и боль... Как раны знойные омыла Твоих волос ночная смоль. Как из Его ладоней гвозди Ты, тихо плача, извлекла, Смотря на кровь, что, как из гроздей, Густыми каплями текла, Мария Мать и ты - вы обе - Его приняли от солдат И положили в новом гробе, Возлив на тело аромат. Смотри: минула ночь субботы, И новый день сменяет мрак. Сестра, скажи мне, отчего ты Нежданно ускоряешь шаг? Уж близок сад. Вот лилий чаши Сверкнули из рассветной мглы. Сестра, зачем одежды наши Так неестественно белы? Как ветви здесь нависли густо. Давай сосуд. Пришли. Пора. Вот и пещера. Где Он? Пусто! Кто взял Его? О, кто, сестра? Кем вход в пещеру отгорожен? Что совершилося в ночи? Пустой покров белеет, сложен. В пещере - белые лучи. Где труп? Где стража? Где ограда? Всё - только белые цветы. Бегу навстречу! Нет... не надо. Ты возлюбила - встретишь ты! Сестре В рассветный час пошли мы двое, Росу стряхая с сонных трав, Неся из смирны и алоя Благоухающий состав. Мы шли, не думая о чуде, В холодном, розовом луче. Ты миро в глиняном сосуде, Склонясь, держала на плече. И так нам страшно вспомнить было Его позор и смерть и боль... Как раны знойные омыла Твоих волос ночная смоль. Афанасий Афанасьевич ФЕТ 1820 - 1892 * * * Когда кичливый ум, измученный борьбою С наукой вечною, забывшись, тихо спит, И сердце бедное одно с самим собою, Когда извне его ничто не тяготит, Когда, безумное, но чувствами всесильно, Оно проведает свой собственный позор, Бестрепетностию проникнется могильной И глухо изречёт свой страшный приговор: Страдать, весь век страдать бесцельно, безвозмездно, Стараться пустоту наполнить - и взирать, Как с каждой новою попыткой глубже бездна, Опять безумствовать, стремиться и страдать, - О, как мне хочется склонить тогда колени, Как сына блудного влечёт опять к Отцу! - Я верю вновь во всё, - и с шёпотом моленья Слеза горячая струится по лицу. "1842" * ^ * Ночь тиха. По тверди зыбкой Звёзды южные дрожат; Очи Матери с улыбкой В ясли тихие глядят. Ни ушей, ни взоров лишних. Вот пропели петухи, И за ангелами в вышних Славят Бога пастухи. Ясли тихо светят взору, Озарён Марии лик... Звёздный хор к иному хору Слухом трепетным приник. И над Ним горит высоко Та звезда далёких стран: С ней несут цари востока Злато, смирну и ливан. 1842 или 1843 * * * Как ангел неба безмятежный, В сияньи тихого огня Ты помолись душою нежной И за себя и за меня. Ты от меня любви словами Сомненья духа отжени И сердце тихими крылами Твоей молитвы осени. "1843" * * * Мой друг, я верую, надеюсь и люблю И убежденья полон силы, Что всё, чем опытность снабдила грудь мою, Дойдёт со мною до могилы, Что знамя истины, которому служу, Вокруг меня овеет рати, Что с тайной гордостью его я покажу Толпе неверующих братий. И что же? Новый день нисходит от Творца. И убежденья величавы Бледнеют видимо, как за спиной косца Грядами скошенные травы. 1848 * * * Когда у райских врат изгнанник Стоял унижен, наг и нем, Предстал с мечом небес посланник И путь закрыл ему в Эдем. Но, падших душ услыша стоны, Творец мольбе скитальца внял: Крылатых стражей легионы Адама внукам он послал. Когда мы бьёмся из-за хлеба, В кровавом поте чуть дыша, Чтоб хоть одна с родного неба Нам улыбнулася душа. Но и в кругах духов небесных Земные стоны сочтены, И силой крыльев бестелесных Еговы дети не равны. Твой ангел - перьев лебединых Не распускает за спиной: Он на крылах летит орлиных, Поникнув грустно головой. В руке пророческая лира, В другой - горящий Божий гром; Так на твоём в пустыне мира Он камне станет гробовом. 1856(?) В альбом В первый день Пасхи Победа! Безоружна злоба. Весна! Христос встаёт из гроба, - Чело огнём озарено. Всё, что манило, обмануло И в сердце стихнувшем уснуло, Лобзаньем вновь пробуждено. Забыв зимы душевный холод, Хотя на миг горяч и молод, Навстречу сердцем к вам лечу. Почуя неги дуновенье, Ни в смерть, ни в грустное забвенье Сегодня верить не хочу. 8 апреля 1857 * * * Как нежишь ты, серебряная ночь, В душе расцвет немой и тайной силы! О, окрыли - и дай мне превозмочь Весь этот тлен бездушный и унылый! Какая ночь! Алмазная роса Живым огнём с огнями неба в споре, Как океан, разверзлись небеса, И спит земля - и теплится, как море. Мой дух, о ночь, как падший серафим, Признал родство с нетленной жизнью звёздной И, окрылён дыханием твоим, Готов лететь над этой тайной бездной. 1865(?) * * * Целый мир от красоты, От велика и до мала, И напрасно ищешь ты Отыскать её начало. Что такое день иль век Перед тем, что бесконечно? Хоть не вечен человек, То, что вечно, - человечно. Между 1874 и 188^ * * * Чем доле я живу, чем больше пережил, Чем повелительней стесняю сердца пыл, - Тем для меня ясней, что не было от века Слов, озаряющих светлее человека: Всеобщий наш Отец, Который в небесах, Да свято имя мы Твоё блюдём в сердцах, Да прийдет Царствие Твоё, да будет воля Твоя как в небесах, так и в земной юдоли. Пошли и ныне хлеб обычный от трудов, Прости нам долг, - и мы прощаем должников, И не введи Ты нас, бессильных, в искушенье, И от лукавого избави самомненья. Между 1874 и 1886 * * * Когда Божественный бежал людских речей И празднословной их гордыни, И голод забывал и жажду многих дней, Внимая голосу пустыни, Его, взалкавшего, на темя серых скал Князь мира вынес величавый. "Вот здесь, у ног Твоих, все царства, - он сказал, С их обаянием и славой. Признай лишь явное, пади к моим ногам, Сдержи на миг порыв духовный - И эту всю красу, всю власть Тебе отдам И покорюсь в борьбе неровной". Но Он ответствовал: "Писанию внемли: Пред Богом Господом лишь преклоняй колени!" И сатана исчез - и ангелы пришли В пустыне ждать Его велений. 1876 Н.П.Боткину "Христос воскресе!" - клик весенний. Кому ж послать его в стихах, Как не тому, кто в дождь осенний И в январе - с цветком в руках? Твои букеты - вести мая, Дань поклоненья красоте. Ты их несёшь, не забывая О тяжком жизненном кресте. Но ныне праздник искупленья, Дни обновительных чудес, - Так будь здоров для поздравленья, Твердя: "Воистину воскрес!" 31 марта 1879 * * * Не тем. Господь, могуч, непостижим Ты пред моим мятущимся сознаньем, Что в звёздный день Твой светлый серафим Громадный шар зажёг над мирозданьем И мертвецу с пылающим лицом Он повелел блюсти Твои законы, Всё пробуждать живительным лучом, Храня свой пыл столетий миллионы. Нет. Ты могуч и мне непостижим Тем, что я сам, бессильный и мгновенный, Ношу в груди, как оный серафим, Огонь сильней и ярче всей вселенной. Меж тем как я - добыча суеты, Игралище её непостоянства, - Во мне он вечен, вездесущ, как Ты, Ни времени не знает, ни пространства. 1879 Смерти Я в жизни обмирал и чувство это знаю, Где мукам всем конец и сладок томный хмель; Вот почему я вас без страха ожидаю, Ночь безрассветная и вечная постель! Пусть головы моей рука твоя коснётся И ты сотрёшь меня со списка бытия, Но пред моим судом, покуда сердце бьётся, Мы силы равные, и торжествую я. Ещё ты каждый миг моей покорна воле, Ты тень у ног моих, безличный призрак ты; Покуда я дышу - ты мысль моя, не боле, Игрушка шаткая тоскующей мечты. "1884" < Назад   Дальше >