ГЛАВА 2. «Мы получили печальные вести»

18 февраля 1902 года в холодные предрассветные часы раздались тревожные звуки гонга под сложенными из камня и кирпича арками Бэтл Крикской пожарной команды. Там и тут зажигался в окнах свет, пожарные возились с медными пуговицами на своей неуклюжей с двойными нагрудниками одежде, в то время как внизу запрягали лошадей в пожарную машину. Возница взлетел на козлы впереди поршневого насоса, сгреб в обе руки кучу вожжей, натянул их, и громоздкая, тяжелая пожарная машина нарушила тишину темного зимнего утра, стуча колесами по каменной мостовой. Это был вторник. Бэтл Крикский санаторий сгорел дотла.

Ночная дежурная смена вывела в безопасное место четыреста пациентов санатория до того, как основное здание превратилось в столб огня.

Позднее пожарные говорили, насколько были тщетными их попытки: вода, поливаемая на огонь, казалось, добавляла ему ярость. К рассвету большая часть огромного комплекса сгорела, оставив дымящиеся руины под зимним небом.

Доктор Кэллог, возвратившийся с Тихоокеанского побережья узнал о трагедии на вокзале в Чикаго от газетного репортера. Он тут же приступил к немедленным действиям. Сев на поезд, отправлявшийся в Бэтл Крик, Кэллог заставил своего секретаря внести в купе стол, и остальную часть пути он составлял чертежи нового здания санатория.

«Сегодня мы получили печальные вести о пожаре в Бэтл Крикском санатории» - писала Е. Вайт спустя два дня после пожара, не выразив при этом никакого удивления, так как за много дней до этого она чрезвычайно беспокоилась о событиях, происходивших в Бэтл Крике. Ночи сделались для нее «очень беспокойными» от предчувствия грядущего бедствия, и теперь у нее иссякли слова.

«Мне хотелось бы в это время произносить слова, наполненные мудростью, но что я могу сказать? Мы переживаем с теми, чьи жизненные интересы связаны с этим учреждением... Единственное, чего мы не можем, это «плакать с плачущими».

Но между тем она дала некоторые советы, которые привели к прямому столкновению с доктором Кэллогом - ни при каких обстоятельствах не возобновлять строительство в Бэтл Крике. Вместо этого построить несколько небольших санаториев в других местах. «Священная ответственность лежит на тех, кто возглавляет Бэтл Крикский санаторий. Будут ли они строить в Бэтл Крике громадное здание или выполнят намерение Божие, построив санаторий во многих местах».

Это был вопрос, на который в очень скором времени будет получен ответ. 17 марта 1902 года большая группа руководителей церкви встретилась в Бэтл Крике чтобы решить, что делать дальше. Кэллог также присутствовал, горя энтузиазмом и рисуя словесные картины величественного здания. Но, не смотря на то, что предупреждения Е. Вайт прозвучали менее чем за месяц, был разработан план, в котором некоторые братья видели некоторый род компромисса. Вместо того, чтобы восстанавливать оба главных здания, будет воздвигнуто только одно, ограниченное до пяти этажей в высоту, и не превышающее ста пятидесяти метров в длину. И только позднее, при проверке заложенный фундамент было обнаружено, как свободно Кэллог намеревался объяснить свои ограничения.

Это открытие еще оставалось для будущего, а между тем должен был быть разработан план сбора средств на строительство. А.Г. Даниэльс, президент Генеральной Конференции вспомнил, что Е. Вайт недавно посвятила свою книгу «Наглядные уроки Христа» для сбора денег на Адвентисткие школы. Это было проведено довольно успешно. Даниэльс заинтересовался, не смог бы Кэллог, знаменитый и известный на всю страну лектор о здоровье и преподаватель, написать популярную медицинскую книгу, чтобы собрать деньги на фонд для постройки санатория. Кэллог с рвением взялся за работу. Он был плодовитым писателем, непрестанно диктовавший своему секретарю в поезде, с велосипеда и даже в то время, когда принимал ванну. Секретарь верно исполнял обязанности, несмотря на разочаровывающие обстоятельства. С энтузиазмом он провел работу и завершил рукопись новой книги в рекордно короткий срок, а затем отправился на продолжительный летний отдых в Европу.

Итак, жребий был брошен. Бэтл Крикский санаторий будет восстановлен, не взирая на советы Е. Вайт, и братья вскоре узнают, что играют игру с высокими ставками и таинственными правилами. Осматривая в начале лета заложенный фундамент под новый санаторий некто обнаружил любопытный факт: фундамент оказался на 30 метров длиннее, чем обещал Кэллог и оказалось, что к зданию будут примыкать несколько больший крыльев, расположенных полукругом позади здания. В 1904 году слова Е. Вайт с мучительной печатью подводили итог сложившейся ситуации: «Когда Господь стер с лица земли большой госпиталь в Бэтл Крике, Он не предназначал, чтобы санаторий когда-либо был восстановлен здесь вновь... Если бы прислушались к этому совету, то тяжелых последствий, связанных с Бэтл Крикским санаторием не существовало бы сейчас. Эти последствия являются ужасным бременем».

«Ужасное бремя», которое она имела ввиду, было конечно же финансовое. Кэллог перестраивал с большим размахом, намного превышавшим все то, что могли себе вообразить братья, и это начало показывыало, что перестройка будет дорогостоящей. Здание на Вашингтон Стрит приобретало форму величественного строения эпохи Возрождения, способного разместить более тысячи пациентов - что в десять раз превышало то число, которое сестра Вайт советовала как идеальное.

Площадь сияющего мраморной мозаикой пола превышала два гектара, и он выкладывался теми же искуснейшими итальянскими мастерами, которые создали величественные мозаичные картины, украшавшие библиотеку Конгресса. Было явно видно, что средства на отделку санатория экономиться не будут, лишь бы сделать это здание «самым совершенным, тщательно укомплектованным оборудованием, чтобы оно представляло самое совершеннейшее учреждение такого рода в мире». Финансовые расходы, вызванные такими планами, возрастали ошеломляюще.

Но истинный кризис для церкви был настолько ужасен, что Е. Вайт открыто сомневалась, сможет ли она перенести его. Он заключал в себе нечто более значительное, чем деньги. Мало кто это видел, но он уже наступил. В новой книге доктора Кэллога были сокрыты все элементы не имевшего себе равного теологического кризиса.

В течение нескольких лет Кэллог делал некоторые, довольно странные заявления о природе Бога. «Бог во мне - заявлял он на недавнем собрании Генеральной Конференции, - и все, что я делаю - это Божия сила. Любое действие является творческим актом Бога». Это было любопытная идея, которая, казалось, приближала Божество к человеку, и она быстро завоевала интересы некоторых хорошо известных мыслителей церкви. В этих предположениях Кэллога таилось своеобразное очарование, например о том, что воздух, которым мы дышим, является посредником, через который Бог физически посылает святой Дух в наши жизни, и что солнечный свет является Его видимой «Шекиной». Даже хорошо наставленные умы реагировали на новое понятие, зажигаясь от «евангельского» энтузиазма Кэллога. Теперь эти мнения появились в еще более убедительной форме в гранках новой книги, которой было выбрано название «Живой Храм». В теле человека, как утверждал Кэллог, была «Сила, которая созидает, которая творит - это есть Сам Бог, божественное присутствие в храме».

Лишь несколько лиц сознавали, что эта идея может вывести человека из христианства в область религиозного мистицизма, где нет места для Божественного Существа, ни для места, называемого небом. Одним из тех, кто первым заметил опасность, был Вильям Спайсер, недавно вернувшийся из Индии миссионер, и теперь работавший в Генеральной Конференции. Он тут же распознал в новой теологии Кэллога ту же самую идею, которую видел в Индуизме. Встревоженный Спайсер отправился к Кэллогу, чтобы выяснить все в личной беседе. Двое мужчин сели на веранде обширного 27 комнатного дома, который Кэллог называл резиденцией, и Спайсер к своему удивлению «оказался в центре дискуссии по самым в те дни спорным вопросам».

- Где Бог? - спросил Кэллог.

- На небе - ответил Спайсер. - Библия дает описание престола на небесах и всех небесных существ под управлением Божиим.

Кэллогу в то время было пятьдесят лет. Спайсер был 17-ю годами моложе. Кэллог распростер руки в направлении лужайки, воскликнув:

- Бог в траве, в деревьях, в растениях, во всем, что находится вокруг нас.

- А где небо? - спросил Кэллог.

- В центре Вселенной, - ответил Спайсер. - Никто точно не может сказать, где оно.

- Небо там, где Бог, а Бог везде, - парировал Кэллог.

Спайсер покинул Кэллога пораженный, сознавая, что лишь мельком увидел нечто большее, чем кто-либо представляет, нечто такое, что может потрясти церковь. «В этой системе вещей не было места для ангелов, восходящих и нисходящих между небом и землей... Не было места очищению святилища... Не было того, что находится в далеких небесах». Сущностью же всего было «святилище должно быть очищено».

Вильям Спайсер ощущал первые порывы шторма и аккуратно прочитал его ужасные последствия. Летом 1902 года, когда мир был готов к принятию трехангельской вести и исчезали последние мирные дни планеты, внезапно подвергся нападкам один из основных столбов Адвентисткой веры. Тем путем, который он и сам полностью не понимал, Кэллог подверг сомнению саму основу Адвентизма. Поначалу он, возможно, бессознательно начал наступление на доктрину о небесном святилище.

В самом центре учения АСД находится понятие, что в 1844 году произошло великое событие на небе. Адвентисты основывают свою веру на понятии пророчеств, записанных в 8 и 9 главах книги пророка Даниила, в которой 2300 лет пророческого времени начались с выхода декрета Персидского царя и окончились осенью 1844 года. В ту трудную осень 1844 года они исследовали пророчества, стремясь постигнуть, почему Христос не пришел, как предсказывали проповедники Миллера. Их изучения привели к новому пониманию книги Даниила и тех вопросов, которые ранее никогда не понимались в христианском мире. Тщательное изучение и ревностные молитвы привели к принятию той истины, что в октябре 1844 года Христос вошел во Святое Святых Великой Небесной Скинии, которой древняя Иудейская скиния одно время была лишь образом. Там Христос совершает кульминационную фазу искупления жителей Земли. Христос начал обзор жизни всех личностей, какие когда-либо взывали к Нему о спасении.

Когда человек думал о суде над теми, кто умер, то для него это была священная идея, но Адвентисты затронули еще более волнующий вопрос, бросавший вызов поколению, жившему в 1844 году. Следственный суд Христа перейдет от разбора дел умерших к тем, кто находится среди живых. Когда эта работа будет завершена, то произойдет событие, имеющее первостепенную важность для человеческого рода.

Христос опустит кадильницу, символизирующую Его ходатайственное служение за род человеческий и произнесет слова, записанные в Откр.22:11: «Неправедный пусть еще делает неправду... святой да освящается еще». Испытание людей, понимаемое обычно как заканчивающееся со смертью, будет проходить в течение поколения и закончится при их жизни. Все в Адвентизме направлялось к этому событию, предупреждая о нем, умоляя людей приготовиться к нему. Весть пришествия 1844 года была в высшей степени вдохновляющим призывом, рассчитанным потрясти земную беспечность и приготовить народ встречать Господа. И если человек не готов совершить все и пожертвовать всем, что инстинктивно считает важным, то эта истина ставила его в чрезвычайно тревожное состояние.

Почти с момента своего рождения подвергалось нападкам Адвентисткое учение о Святилище. Теологи насмехались над этим учением как над ничем не прикрытыми попытками объяснить тот факт, что Христос не пришел в 1844 году. Другие, возможно неумышленно, нападали едва уловимыми путями. Было чрезвычайно сомнительно представить, что жизнь человека вскоре могла оказаться под окончательным Божьим рассмотрением. Нападения были со всех сторон и такие настойчивые и постоянные, что Е. Вайт однажды сказала: «За последние пятьдесят лет нас окружала каждая фаза ереси, чтобы затуманить наше сознание учением мира сего, а особенно подвергалось нападкам служение Христа в Небесном Святилище и весть неба для этих последних дней, данная ангелом 14 главы Откровения». И она воскликнула: «Бог да запретит, чтобы злословие слов, исходящих из уст человека, ослабило веру в то, что есть Святилище на небе, по образу которого было построено святилище на земле».

Одно самое громкое «злословие», как Е. Вайт предпочла называть эти действия, исходило от известного адвентисткого служителя по имени Д.М. Конрайт, заигрывавшего в течении многих лет с сомнительными вопросами, и в конце концов принявшего анти-адвентисткую доктрину. В результате этого он покинул церковь, посвятив оставшуюся жизнь нападкам на свои прежние убеждения.

В 1889 году Д.М. Конрайт опубликовал книгу под названием «Адвентизм седьмого дня отвергнут», в которой делал выпады, заявляя, что «Адвентисты седьмого дня сделали все, чтобы все обратить на их точку зрения в отношении святилища... Если они ошибаются в этом, то вся их теория рушится». Высказав эту точку зрения, он затем начал обрушиваться с нападками на Е. Вайт, субботу, Закон и состояние умерших. Заканчивая свою книгу, состоявшую из 418 страниц, Конрайт сделал заключение: «Система учения Адвентистов Седьмого дня покоится на ничем неподдерживаемых теориях необразованного старого фермера, которые возникли у него на закате дней, и фантазиях полностью необразованной, неграмотной, больной возбужденной девушки». Но краткие дни пребывания Конрайта под солнцем окончились, и он оказался ни с чем, за исключением лишь воспоминаний того, что могло бы быть.

В 1919 году Конрайт, окруженный сгустившимися вокруг него тенями последней болезни был озарен последним лучом света, и написал в последнем отчаянном призыве своему брату: «Джаспер, не оставляй этой вести. Я покинул ее, и теперь знаю, что я потерянный человек».

Конрайт открыто подвергал нападкам истину о святилище, обвиняя адвентистов в том, что они неправильно объясняют Дан.8:14, и ошибочно связывают это место Писания с 16 главой книги Левит, описывающей Иудейский Судный день. Христос пришел прямо во Святое Святых после Своего вознесения, заявлял Конрайт, и поэтому утверждения адвентистов, касающиеся очищения Святилища в 1844 году неверное. Это было, повторяем, прямое нападение на основное учение церкви. Не нужно было обладать особым даром, чтобы увидеть, читая его книгу, что он не согласен с Адвентизмом.

Но новейшие нападки на учение о святилище, исходящее от Джона Харви Кэллога в 1902 году в любом случае также были явными. Эти теории как оказалось, вели человека через серию логических шагов, каждый из которых некоторым образом скрывался от другого так, что можно было обнаружить человека далеко от Адвентизма до того момента, как тот осознает, что что-то неправильно. Для многих людей, жаждавших узнать лучше Бога, было большим ободрением увидеть Его в воздухе, которым дышали, и верить, что Он был в каждом поступке их жизни. И если человек задумывался над этим, то все это поднимало некоторые вопросы, на которые трудно было ответить, находясь в традиционных рамках адвентизма - вопросы, с которыми столкнулсы Вильям Спайсер на веранде дома Кэллога. Если Бог везде, и если небо там, где Бог, то тогда небо должно быть везде. Если это так, то тогда где же Святилище? У Кэллога на этот вопрос был готов ответ, и ответ находился в заглавии его новой книги «Живой Храм». Божье Святилище было в человеческом теле - это был новый логический шаг, который теперь заставлял человека отвергнуть события 1844 года, как несоответствующие новому свету. В лучшем случае 1844 год мог быть объяснен лишь как факт истории, отправная станция на адвентисткой дороге, ведущей в возмужанию в вопросах истины.

Это было хитро сплетенное, полностью не понимаемое даже самим Кэллогом заблуждение и, несмотря на это, некоторые руководители церкви увидели его. И в Бэтл Крике возникла неразрешимая проблема: следует ли вообще печатать новую книгу Кэллога? Это была не простая проблема. Уходящий 1902 год оставил дорогостоящее возведение санатория, угрожавшее финансовым кризисом. В виду отсутствия средств книгу доктора Кэллога во что бы то ни стало нужно было напечатать и продать. Да и к тому же в Бэтл Крике обнаружилось слишком ного людей, которые совсем ничего плохого в книге не видели и с энтузиазмом одобряли теологию доктора. В бурной атмосфере собрался осенью 1902 года Комитет Генеральной Конфиренции, чтобы вынести решение: дать разрешение управляющему издательством Ревью энд Геральд на печатание книги или же нет.

В виду отчета Комитета, которому было поручено прочитать рукопись и дать рекомендацию для печати или не давать, решение не было принято легко, так как большинство членов этого Комитета не видели «причин, почему эту книгу нельзя рекомендовать печати».

Отчет был подписан такими людьми, как А.Т. Джоунс, который путешествовал и проповедовал после 1888 года с Е. Вайт. Только двое из пяти членов Комитета проголосовали против издания книги.

И затем произошло одно из тех редчайших событий, которые навсегда изменяют ход истории, меняя взаимоотношения между людьми и учреждениями. Осенний Совет 1902 года принял решение меньшинства: книга издана не будет и церковь доверит Господу свои финансовые проблемы в отношении строительства санатория.

По всем нормам и правилам церкви такое решение должно было означать конец всей этой истории. Но в 1902 году доктор Джон Кэллог приблизился к той точке, от которой поворота не было. В течение многих лет он отвергал именно те вести, посылаемые Е. Вайт, которые не поддерживали его планов, объясняя это тем фактом, что она действует на основании ложной информации, представленной его врагами. Поэтому ее Свидетельства для него были ошибочными. Теперь он встречался с прямым вызовом организованной церкви, и было необходимо принимать решение. Кэллог быстро нашел альтернативу: Не примет ли издательство Ревью энд Геральд его частный заказ? В центральном адвентистком издательстве на Вашингтон Стрит был принят заказ на печатание пяти тысяч экземпляров книги «Живой Храм», расходы которого записали на имя Д.Х. Кэллога.

Заказ был принят и отлит шрифт для печатания книги. Печатные формы приготовлены для пресса. В печатном цеху аккуратными стопками приготовлена бумага для работы на паровом станке. В тихой Калифорнийской долине Е. Вайт легла спать обеспокоенная недобрым предчувствием, которое она понимала слишком хорошо: «В ночном видении я видела ангела, держащего в руке огненный меч над Бэтл Криком».