Свобода во Христе - христианский проект

Пятница, 29 марта 2024
Глава 16. PDF Печать Email

 

Среди широкого круга семейных отношений и социальных проблем, в решении которых христианский пастор старается оказывать помощь, есть проблемы менее драматичные и гораздо более интимные по своему характеру - ПРОБЛЕМЫ ВНУТРЕННЕЙ НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТИ, разного рода затруднения и неудачи, возникающие в христианской жизни. Цель, которую в данном случае надо преследовать, определена авторитетно: «к совершению святых, на дело служения, для созидания тела Христова, доколе все придем в единство веры и познания Сына Божия, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова». Очевидной целью пасторского служения является содействие в обретении духовно насыщенной, полезной, счастливой христианской жизни, стойкой в испытаниях, по своему характеру уподобляющейся Христу, оказывающей большую помощь другим; однако в своей общине пастору нередко приходится сталкиваться с тем, что многие из членов этой общины не достигают таких высот. Сочувствие и проницательность, приобретенные на основании своего личного и профессионального опыта, а также помощь Святого Духа должны помочь определить характер болезни; Св. Писание, озаренное духом, более, чем собственный опыт, покажет ему, как исправить положение. Важно, чтобы духовное здоровье других людей зиждилось не на человеческой мудрости или примере, а на Слове и силе Божией. Перечень нравственных нужд бесконечен, однако рассмотрение некоторых часто встречающихся духовных болезней поможет нам нарисовать примерную картину пасторской заботы о несчастном христианине.

Духовная незрелость

Иногда миссионерский акцент на чуде обращения отвлекает внимание от необходимости постоянного возрастания и прогресса в том, что касается христианского опыта и характера. Писание осуждает бесполезность духовно незрелых христиан, которые (судя по времени их пребывания христианами) уже должны были бы учить других, однако до сих пор нуждаются в усвоении первооснов Евангелия, оставаясь младенцами, которым необходимо молоко, а не твердая пища, ибо они еще не овладели словом праведности. Кроме того, предметом заботы пастора является эмоциональная уязвимость духовно незрелых христиан. «Не будьте более младенцами, колеблющимися и увлекающимися всяким ветром учения, по лукавству человеков», - говорит апостол. В то же время недобрая ревность и самоуверенность, приведшие в свое время к разногласию в Коринфской церкви, свидетельствуют о том, что эти члены церкви остаются еще «младенцами во Христе». Ступени духовного продвижения прекрасно описаны во Втором Послании апостола Петра (2 Петр.1,5 - 7): к духовному видению идеала необходимо присовокупить решимость следовать ему, возрастая в познании самого себя и мира как вместилища возможных препятствий. Перед лицом соблазнов, идущих изнутри, христианин должен воспитывать в себе самодисциплину; перед лицом же внешнего противостояния ему необходимо обладать стойкостью. Претерпевание такого рода конфликтов научает по достоинству оценивать те ежедневные навыки молитвы и богослужения, которые в Новом Завете зовутся благочестием, способствующие лучшей оценке той борьбы, которую ведут другие христиане, пробуждая тем самым братскую любовь. Благодаря постоянно возрастающему пониманию и сочувствию становится достижимым и венец христианского характера, то есть сама Любовь. Молодой новообращенный может остановиться на любой ступени этой лестницы христианского продвижения, и задача пастора состоит в том, чтобы выявить, где и почему он остановился; вышеприведенное место Писания полезно в деле выявления такой задержки, поскольку помогает определить, чего же именно недоставало: проницательности, решимости, знания самого себя?.. Убедить молодых христиан в необходимости возрастания во Христе, в понимании того, что есть христианская зрелость, а также в необходимости все более глубокого постижения Господа с течением лет - такова первейшая обязанность пастора, требующая такта, твердости, а иногда и мужества. Более всего это необходимо в двух взаимосвязанных сферах христианского опыта: в жизни по вере и в ожидании ответа на молитвы. Иногда первоначальный опыт веры дает такой эффект божественной близости и мощи, что молодой обращенный ожидает чудес каждый день и усматривает в молитве надежное средство для достижения того, чего он хочет, и именно тогда, когда ему это нужно. Вскоре, однако, он убеждается в обратном, проходя мучительный путь познания. Болезнь не излечивается, желанный результат на экзамене не достигнут, друг не обращается в веру, молитва остается без ответа и вера «поколебалась». Пастор, конечно, не станет ставить под сомнение возможность поразительных ответов на вознесенную молитву и чудес, ниспосланных провидением (или же вызванных стечением обстоятельств), - ведь это так много значит для молодого христианина! Он знает, что с детьми Бог всегда общается сообразно их детскому мировосприятию. В то же время он знает, что дети Божии должны возрастать духовно, и поэтому стремится подготовить их к разочарованию и к задержкам в исполнении молитв, к тяжелым урокам жизни и божественному отказу, который необходимо принять и внести в свою веру, постоянно расширяя понимание путей Божиих. Прежде всего необходимо понять ту простую вещь, что Бог для осуществления Своей воли использует не только чудеса, но и иные средства. Иисус не сотворил воду в Самарии, хлеба и рыб в пустыне, осла или монету, когда нуждался в них. Он принимал то, что есть, заимствовал из того, что Его окружало, посылал за тем, что было под рукой. Павел советовал принимать вино из-за болезни желудка, организовывал сбор припасов для борьбы с голодом, радушно принимал для своих нужд помощь людей, пользовался вниманием Луки, который следил за его здоровьем, не думая о том, что вся эта помощь со стороны людей посягает на его веру в Божию заботу о нем. Те, для кого вся земля полна славы Божией, не видят противоречия между материальной, человеческой деятельностью и божественным верховенством и любовью, создавшей все на пользу человеку. Духовно незрелого христианина надо отучить от стремления опираться на «необъяснимые божественные совпадения» и привести его к более рациональной и твердой вере в то, что Бог проявляет Себя по-разному и что «у Всемогущего слуги повсюду». Конечно, верующий человек вправе ожидать от Бога великих свершений, рассчитывая на Его вмешательство в повседневную жизнь. Если он искренне убежден в том, что во всем сокрыта воля Божия, он может с верою идти вперед, позволяя Богу прокладывать путь и доставлять необходимые средства. Однако второй урок, который необходимо усвоить, состоит в том, чтобы всегда предоставлять право Богу действовать по Своей воле, когда Он дает и когда отказывает, и потому не раздражаться, если лелеемые планы не осуществляются. Самая великолепная глава из Библии, посвященная вере, - Послание к Евреям, гл. 11 - рассматривает не тот ее тип, который предполагает доверие Богу и получение желаемого; напротив, в ней речь идет о более зрелой вере, когда человек верит, не получая желаемого или обещанного. О великих подвижниках сказано: «Все сии умерли в вере, не получив обещанного», «вера есть уверенность в невидимом». Молодого христианина нелегко убедить в том, что вера, которая «видит руку Божию» и имеет бесконечные захватывающие свидетельства того, что Бог отвечает на молитвы, - не столько «вера», сколько «видение», и поэтому ему необходимо учиться верить, что Бог рядом и тогда, когда нельзя усмотреть для этого никаких признаков, что Он неизменно верен нам, даже если мы лишены желанных утешений. Человек, обладающий зрелой верой, продолжает молиться и тогда, когда ожидаемый результат не приходит. Для тех, кто знаком с Новым Заветом, молитва, не получившая видимого ответа, конечно, представляет определенное разочарование, но никогда не превращается в проблему. Молитва, призывающая огонь мщения на самаритянскую деревню, молитва фарисея, упоенного собственной праведностью, показная молитва, рассчитанная на восхищение других людей, молитва человека, не простившего другому его прегрешения, - на такие молитвы нет и не может быть ответа. Молитва Павла, просившего об облегчении страданий, подобно гефсиманской молитве Христа предупреждает нас о том, что молитва как таковая не предъявляет Богу никаких требований и не понуждает Его даровать нам то, что в ином случае Он, может быть, и не дал бы; она не заставляет Его вмешиваться в жизнь других людей помимо их воли или же изменять Свои благие устремления применительно к нам и миру. Молитва всецело основывается на радостном признании того, что Бог лучше всех знает, что нам надо: «Твоя да будет воля». Незрелая молитва обращается к Богу через пропасть, прося о том, что желанно для молящегося; молитва же духовно зрелого человека пребывает рядом с Богом, Которому мы верим безоговорочно, прося только о том, чтобы все совершилось так, как Ему угодно. Если пастору удастся довести младенческую веру до такого уровня зрелости, он тем самым заложит основание для последующей жизни, неколебимо укорененной в той мысли, что Бог никогда не оставляет нас и что Его воля всегда остается благой и совершенной.

Депрессия

Резкие колебания настроения, заставляющие глубоко страдать молодых христиан, также являются симптомом духовной незрелости. Облегчение, полученное от прощения, радость от осознания того, что тебя любят, что ты спасен и что отныне ты свободен, волнения, связанные с обретением новых друзей и новых идеалов, нередко сопровождаемые суетливостью и вниманием окружающих, - все это, кажется, подтверждает, что «благословение» Божие - в высшей степени эмоциональный опыт и что жизнь христианина - бесконечный восторг. Пастор поймет и разделит это счастье, однако он знает и о необходимости быть независимым от такого состояния. Он недвусмысленно предупредит, что (хотя бы по одним только психологическим соображениям) обратная реакция неизбежна: ни один нормальный человек не сможет постоянно пребывать на вершине возбуждения. Кроме того, он заблаговременно объяснит, что чувства в значительной степени помогают вере, однако сама вера чувством не является и не зависит от него: нередко она является наиболее сильной тогда, когда радость и возбуждение удалены и человек хладнокровно, сознательно, без излишних эмоций послушно идет вместе с Богом через духовную пустыню. Об одном из своих наиболее сильных и плодотворных периодов евангельской деятельности апостол Павел писал следующее: «Мы отягчены были чрезмерно и сверх силы, так что не надеялись остаться в живых». Бог оставался верным, хотя иногда казалось, что это не так. «Мы отовсюду притесняемы, но не стеснены, мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся, мы гонимы, но не оставлены, низлагаемы, но не погибаем». Признак духовной зрелости заключается в том, чтобы увидеть обе стороны духовного опыта и принять их. Истина состоит в том, что в каждый момент жизни наши чувства зависят от множества факторов, почти не имеющих никакого отношения к духовной реальности: они зависят от состояния здоровья, определяются усталостью, темпераментом, физическим комфортом, какими-то предполагаемыми обязательствами и несчастьями. Когда духовно зрелому христианину дарованы радость и возвышенные чувства, он благодарит за них Бога, когда же он лишен их, он и без них вверяет себя Ему. Эмоционально неуравновешенным людям пастор будет частенько советовать выучить наизусть 41 и 42 псалмы: «Жаждет душа моя к Богу крепкому, живому... изливаю душу мою... Унывает во мне душа моя... Скажи Богу, заступнику моему: для чего Ты забыл меня?.. Для чего я сетуя хожу?..» «Что унываешь ты, душа моя, и что смущаешься? Уповай на Бога, ибо я буду еще славить Его, Спасителя моего и Бога моего». Пастор также будет стараться воспитывать в людях умение относиться к самим себе с чувством юмора.

Сомнение

Сомнение может возникнуть из ложного отождествления веры с чувством или из-за непослушания, приводящего к утрате уверенности: «отвергнув совесть, иные потерпели кораблекрушение в вере». Это может быть не просто скептический склад ума, который не хочет мириться с экстравагантными притязаниями, поверхностным легковерием, принимаемым за веру; это может быть серьезное интеллектуальное затруднение, возникающее при попытках примирить христианское учение с твердыми убеждениями в отношении окружающего мира. Оценивая природу возникшего сомнения, признавая его ценность в деле очищения религиозной веры от суеверных и непроверенных предположений, стремясь привести неокрепший ум к более твердым убеждениям, пастору придется использовать все свое умение богослова, весь свой опыт общения с другими людьми и интеллектуальную честность. Во-первых, он попытается успокоить и ободрить. Сомнение - не грех, если на нем своевольно не настаивают вопреки внутренней очевидности, пытаясь тем самым оправдать свое непослушание. Честный человек, искренне пытающийся разрешить проблемы веры, может быть уверен, что свет придет к нему, если он действительно этого хочет. Возможно допустить, что христианское благовестие, столь много претерпевшее и столь много совершившее, разрешившее множество дилемм, связанных с существованием человека и не разрешимых никак иначе, покоится на слишком великом авторитете Иисуса, проистекающем из Его жизни и характера, и не способно выдержать беспристрастное исследование. И нужно радоваться тому, что в самом центре Евангелий мы видим два образа, двух людей, духовный опыт которых способен ободрить любого сомневающегося: это человек, который у подножия горы Преображения сказал: «Верую, Господи, помоги моему неверию», а также ученик Фома, заявивший, что не может (или не хочет) поверить воскресению, пока не убедится в нем, а потом в присутствии живого Христа сказавший Ему: «Господь мой и Бог мой!» Иногда человек, честно пытающийся разобраться, многому может научиться, прочтя девятикратно повторенный упрек «маловерам» (Евангелие от Матфея), которые не отвергаются за их неверие, но словами Христа ободряются идти от малой веры к большой. Кроме того, противоядием сомнению может быть постоянная искренность пастора и его рассудительность. Человек, переживший радость и силу, исходящую от молитвы, может (независимо от своих сомнений и вопрошаний) продолжать искренне молиться, зная хотя бы то, что молитва помогает ему самому и другим. Человек, узревший истинную доброту, явленную Иисусом Христом, может искренне следовать своему Учителю, хотя бы потому, что во всей истории человечества нет лучшего примера праведно прожитой жизни. Если после этого познания наилучшего человек расстается с молитвой и верностью нравственным нормам, то это значит, что он расстается с поиском истины; сохраняя же и то и другое, можно быть уверенным в том, что в конце концов он выйдет из тьмы, обретя Его чудный свет. Однако это не означает, что все, во что он однажды уверовал, будет всегда оставаться таким же ясным и определенным. Существенным признаком зрелой веры является умение проводить различие между истинами, которые известны и засвидетельствованы духовным опытом, и просто мнениями, которые формируются, пересматриваются, упорядочиваются или отвергаются по мере того, как христианское образование дает лучшую информацию и ориентиры для более ясных суждений. Применительно ко многим религиозным вопросам, касающимся происхождения Писания и его значения, пророчеств и их исполнения, богословских и церковных проблем, а также многого другого, человек может иметь мнения (и сомнения) сообразно своим исследованиям и опыту, постоянно сознавая, что в одних вопросах требуется смирение и готовность внимать, в других - личное решение, которое, однако, не следует навязывать другим. В сфере религиозных мнений свобода исследования и согласуемого со всемирным братством их пересмотра является необходимым условием христианской честности и верности. Но в том, что возможно проверить верою, совестью и послушанием, человек может иметь неоспоримую и непоколебимую убежденность. Павел, например, был убежден в том, что ничто не сможет отделить нас от любви Божией во Христе. Он утверждал, что все содействует ко благу тем, кто любит Бога. «Знаю, в Кого уверовал, - торжественно заявлял он, - и знаю, что сохранит залог мой на день оный». Такова очевидность, вытекающая для Павла из его духовного опыта, и кто, оставаясь в здравом уме, может усомниться в своем опыте. Исходя из этого, Павел приходит к заключению не на основании пережитого опыта, а на основании уверенности, проистекающей из самой логики веры: «Мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворенный, вечный». Вера в то, что любовь Божия никогда не покидает нас, что провидение формирует наш духовный опыт, уподобляя нас Христу, что необходимо всецело предаться Ему до окончания времен, а также, как следствие, твердая надежда на личное спасение, - все это весьма немаловажно для наших убеждений. Здесь можно вспомнить и Иоанна, сказавшего, что «в Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков», а также его слова о надежности нашей молитвы: «Когда просим чего по воле Его, Он слушает нас». Такова реальность христианской жизни, однако постигается это жизнью с Богом, а не рассуждениями о Нем. Пастор довольно часто будет сталкиваться с ситуацией, когда мучительное сомнение будет следствием неумения различать духовные убеждения и религиозные взгляды. Христианин может глубоко страдать от того, что его прежние взгляды относительно авторства какой-нибудь библейской книги или какого-либо «евангельского» учения изменились под воздействием новых знаний или образования. Он чувствует, что основания его веры потрясены и почва уходит из-под ног. Просто провести различие между тем, что он знает (поскольку Бог показал ему это именно таким), и тем, во что он верит (поскольку первоначально именно так он был научен), значит доставить его душе безмерное облегчение. Кроме того, это является началом формирования твердых убеждений относительно того, что спасает человека и чего следует держаться, сохраняя при этом готовность учиться тому, что требует бесконечного исследования.

Нравственное отступничество

Не желая больше предавать себя Христу, отвергая послушание, предавая забвению средства, содействующие получению благодати, а также формы служения, в которых он принимал участие в свое время, христианин нередко в свое оправдание приводит многочисленные скороспелые «объяснения», которые не вскрывают истинных причин. Никто не покидает живое Христово братство и не оставляет радость христианской дружбы и труда только потому, что он с кем-то поссорился, что богослужение «показалось скучным», а духовный руководитель в чем-то разочаровал. За всем этим скрывается более глубокая неверность, выражающаяся в забвении молитвы, в поддержании сомнительных связей, в сокрытии более пагубных увлечений, нежели те, в которых признаются. Быть может все, что требуется в таких случаях, это выяснение истинной причины и напоминание о той верности по отношению ко Христу, которая всегда ожидается от христианина. Есть ободряющая сила в словах Христа о тех, кто, возложив руку на плуг, озирался назад и тем самым оказался недостоин стать учеником, или же о тех, кто, не посчитавшись с издержками, начал строить или сражаться и в результате оказался неспособным довести дело до конца. Такие слова властно тревожат спящую совесть. Если причиной отступничества является духовное недомогание, чувство, что все идет не так, как надо, что ожидаемое благословение как будто не приходит, а нежданное противостояние лишает мужества, пастору надо обратиться к Посланию к Евреям. Имея в виду именно это состояние, автор Послания убеждает читателей:

а) не покидать собрания - стремление избежать общения с братьями может выглядеть как желание избежать лицемерия, однако в действительности это желание избежать самоупреков, видя сколь ревностны в вере и сколь радостны другие; кроме того, это стремление приводит к одиночеству, которое нас ослабляет;

б) твердо держаться исповедания своего упования - ибо бывают времена, когда человек чувствует потребность собрать воедино всю свою решимость и ухватиться за надежду на вечную жизнь, энергично утверждая все, что он знает и что пережил во Христе;

в) приблизиться к Богу - ибо человек, потерявший ориентиры, очень часто бежит от Бога, надеясь вернуться, когда все опять пойдет хорошо; но разве может он достичь духовного равновесия без Бога, единственная цель которого - наше благополучие и спасение?

Этот отрывок и все послание в целом являются чудесным утешением для изнемогающих душ. В процессе восстановления заблудшего христианина на путь истины могут возникнуть обстоятельства, требующие поначалу упорядочения меньших обязанностей. Если, например, была разорвана помолвка или совершен какой-нибудь публичный проступок, если сильная ссора положила конец многолетней дружбе, если какое-либо другое препятствие постоянно мешает полноте братского общения, напоминая о прошлой неудаче, пастор может посоветовать перейти в другую общину, где все можно начать заново. Никакую ссору нельзя оставлять неразрешенной, никакой проступок не надо замалчивать, любую конкретную обязанность надо исполнять, однако бывают ситуации, когда раскаивающемуся и опечаленному христианину лучше всего отыскать себе убежище и духовное жилище где-нибудь в другом месте, нежели вообще утратить возможность христианского общения. Если за драматически совершившимся обращением следует отступничество, то такая ситуация может причинять молодому христианину мучительные страдания: иногда ему кажется, что теперь очень трудно вновь обрести былую уверенность и радость. В таком случае надо объяснить ему, что отступничество не является чем-то фатальным для христианской веры, подчеркнув при этом всю серьезность происшедшего для него самого и поучительный характер этого события для других. Многие были благодарны Богу за историю с Петром, за то, что Спаситель решительно и в то же время нежно вновь привлек к Себе низко павшего апостола (несмотря на его троекратное отречение), а также за то, что он принял от Петра троекратно обновленное заверение в любви. Пастор убедит мятущегося человека в том, что Бог всегда в большей степени заинтересован его будущим, чем его прошлым; что Тот, кто возлюбил нас вначале не по причине того, что мы были хороши и впоследствии будет постоянно любить нас несмотря на то, что мы из себя представляем; что евангелие прощения столь же верно для отступников, как и для прочих грешников. Если мы исповедуем наши грехи, Бог остается верен в Своем прощении; несмотря на нашу неверность Он остается верен, ибо не может отречься от Себя Самого. Иногда упрямство и гордость мешают покаянию, и в таком случае пастор, основываясь на Писании, может напомнить такому христианину, что «страшно впасть в руки Бога живого». Та же верность Божия, не покидающая нас, когда мы добры в помышлениях, но слабы в испытаниях, не покидает нас и тогда, когда мы бунтуем и не желаем раскаиваться. Бог не оставляет нас, и если любовь вновь не может завоевать наши сердца, тогда, может быть, этого можно достигнуть посредством судов Божиих. Шестая глава Послания к Евреям несколько необычна, однако в своей торжественности, перекликающейся с десятой главой, она представляет собой часть слова Божия: «Ибо невозможно - однажды просвещенных, и вкусивших дара небесного, и соделавшихся причастниками Духа Святого, и вкусивших благого глагола Божия и сил будущего века, и отпадших, опять обновлять покаянием, когда они снова распинают в себе Сына Божия и ругаются Ему... Впрочем о вас, возлюбленные, мы надеемся, что вы в лучшем состоянии и держитесь спасения, хотя и говорим так». «Праведный верою жив будет, а если кто поколеблется, не благоволит к тому душа Моя. Мы же не из колеблющихся на погибель, но стоим в вере ко спасению души». Можно ли смеяться над Богом? Здоровый страх перед Его наказанием является необходимым элементом христианской веры.

Непростительный грех

Иногда пастор сталкивается с ситуацией, когда христианин испытывает непреходящее страдание, обусловленное тем, что он якобы «совершил непростительный грех». Надо отметить, что лишь в редких случаях произносящий эту евангельскую фразу имеет действительную причину для тревоги; обычно за ней скрывается примитивный страх перед Богом или адом, а также нежелание верить в искупительную любовь Божию. Возможно, что основной причиной в таком случае является странное, противоречащее Евангелию желание привлечь к себе внимание. Там, где обстоятельное разъяснение такой ситуации может принести какую-то пользу, служитель подчеркнет, что всякий, совершивший такой грех, просто не сможет испытывать беспокойство о нем! Пастор основательно познакомит встревоженную душу с тем местом Писания, где сказано, что называть Христа Вельзевулом, а Его дела - делами сатаны, зло - добром, а добро - злом значит со всей очевидностью противопоставить себя истине и благодати, способной затронуть человека и изменить его; если мы упорно стоим на том, что истина есть ложь, а ложь есть истина, то в таком случае сама истина не в силах спасти нас. До тех пор, пока мы держимся такой установки, у нас нет осознания нашей греховности, нет покаяния и, стало быть, нам нет прощения. Однако нам не следует оставаться в таком положении, даже если мы уже привыкли к нему; надо помнить, что истинное раскаяние обязательно даст нам прощение. Помочь несчастному выйти из такого положения может прямой вопрос пастора к нему: действительно ли он говорит в данный момент об Иисусе, что, мол, Иисус - это сатана и дела Его - дела злые? Если это не так, то вышеупомянутое очень важное место в Библии не относится к нему и ему не надо «извращать Писание себе на погибель». Однако основная причина такого рода страхов может крыться в чем-то другом, например, в инфантильном, языческом или каком-либо ином, нехристианском представлении о Боге; в более глубоком психологическом переживании человека. В таком случае реальная помощь должна начинаться как можно раньше.

Неизбывное сожаление

Еще одним возможным следствием отступничества может быть непрекращающееся сожаление по поводу упущенных возможностей и непослушания, помешавшего исполнению божественного предназначения в жизни. Лучше всего раз и навсегда открыто признаться, что все это могло произойти и теперь уже не может быть изменено, нежели запутывать или преуменьшать важность того, что подсказывает честному христианину его собственное сердце. В сложившейся ситуации пастору очень важно определить, как к ней относиться и как себя вести. Здесь он может подчеркнуть два важных момента. Во-первых, любовь Божия остается неизменной; Он не перестает дарить нам Свою благодать и благословение из-за совершенных нами ошибок, в которых мы теперь раскаялись; Его прощение абсолютно и не содержит в себе никакого упрека. Во-вторых, вполне уместно напомнить о том, что многие из знаменитых слуг Божиих нашли дело своей жизни не на той тропе, которая поначалу казалась им их предназначением и была ими избрана; они нашли себя позднее, в какой-то мере пересмотрев начатое. Сразу припоминаются Элизабет Фрай, Джон Весли, Джон Ньютон, Вильям Бут, доктор Барнардо и многие другие. Не все, конечно, сошли со своего первоначального пути из-за непослушания, однако каждый открыл для себя тот наилучший способ служения, которым когда-то все они пренебрегали. Повествование об Иоанне, называвшемся также Марком, который поначалу ревностно взялся за проповедь Евангелия, потом отступил от задуманного, был отвергнут Павлом, но ободрен Варнавой и затем вновь ступил на путь благовествования, пастырского служения и написания Евангелия, - это повествование написано для ободрения всех, кому приходится начинать заново. Кто, памятуя о Марке, усомнится в возможности совершения полезной работы во имя Божие несмотря на все совершенные ошибки?

Смущения относительно божественного руководства

Чем ревностнее молодой христианин стремится быть послушным своему Господу, тем больше может возрастать его тревога по отношению к тому, как же определить волю Божию. Он с нетерпением слушает разговоры пастора об «обстоятельствах», однако вряд ли можно с уверенностью предположить, что, допустим, Бог считает его солистом концерта, если Он не дал ему голоса; вряд ли Ему угодно, чтобы кто-то оставил больную жену и родителей, чтобы идти на какой-то далекий ослепляющий отсвет, забывая об исполнении своих семейных обязанностей. Молодой христианин много говорит о знамениях и испытываемых им побуждениях, однако овечья шерсть Гедеона и жребий, бросаемый апостолами, не должны, судя по контексту Писания, быть чем-то таким, что следовало бы рекомендовать духовно зрелым христианам, какое бы место эти рассказы ни занимали у тех, кто переживает период духовного детства. Когда такой человек ссылается на свои «духовные побуждения», то пастор может посоветовать ему разобраться в них, молясь долго и смиренно; если же они и после не оставляют молящегося, то в таком случае надо обстоятельно исследовать их подлинный смысл и обсудить его с другими христианами. Любое предпринимаемое действие не должно основываться на одном только эмоциональном порыве; его необходимо также проверить посредством молитвы и подкрепить беспристрастным советом: в таком случае обретенная решимость сохранится и тогда, когда эмоции покинут нас, а путь станет каменистым. Если молодой христианин не прислушивается к такому совету, пастор может предостеречь его, сказав, что такая позиция может указывать на желание идти вперед независимо от воли Божией. Нередко тревога по поводу духовного водительства неоправдана. Иногда человек постоянно просит духовного руководства в чем-то настолько явно правильном, что уже никакие дальнейшие «указания» не смогут более прояснить картины. Нам не надо дожидаться небесного откровения, чтобы узнать, что нам следует делать добро, чем-то жертвовать, тратя время и силы на что-либо достойное, свидетельствовать о своей вере. Некоторые, стремясь точно определить, что им надо делать, «борются с Богом» до тех пор, пока их сильная тревога и страх совершить что-то неверно не сделают их неспособными слышать божественный голос, говорящий: «Вот путь твой, иди по нему». Таким людям надо советовать идти по тому пути, который с любовью предлагает нам Бог, и если мы хотим знать Его замысел, Он обязательно откроет его нам в угодное для Него время. Если мы истинно желаем, чтобы исполнилась Его воля, Он в конечном счете исполнит ее несмотря на все наши безрассудства: нам не надо впадать в духовную горячку, беспокоясь о том, сможет ли всемогущий Бог исполнить все, что Он задумал. Если же нам и надо беспокоиться, то в первую очередь о нашей готовности подчиниться Ему; ведь нередко, думая, что «боремся с Богом», мы в действительности боремся с собой. Два отрывка из Писания могут сделать особенно ясным совет пастора. Псалмопевец внимает Богу, Который обещает ему следующее: «Наставлю тебя и научу тебя пути твоему, И око Мое пребудет над тобою. Не будьте как конь, как лошак несмысленный, Которых челюсти нужно обуздывать уздою и удилами, Чтобы они покорялись тебе».

С этими строками созвучны слова апостола Павла: «Не будьте нерассудительны, но постигайте волю Божию», и это же можно услышать в словах Иисуса: «Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его, но Я назвал вас друзьями...» Таким образом, очевидно, что идеал духовной жизни заключается в том, чтобы понимать волю Бога, распознавать Его цели и видеть, как наши собственные дарования, совокупность окружающих обстоятельств и опыт могут служить этим целям. Все это должно сопрягаться с переживанием столь тесной ежедневной связи с Богом, при котором «око Его могло бы вести нас». Один древний святой выразил это так: «Сердце, живущее в общении с Богом, по изменению выражения лица Его, улыбающегося или хмурящегося, знает, когда оно ошибается!» Богу не нужны грубые вьючные животные или бессмысленные рабы; Ему нужны усердные соработники, ум которых преобразован для того, чтобы постигать благую и совершенную волю Божию. Поучительным является и отрывок из 21 главы Деяний апостолов, где доверенные друзья Павла убеждают его не идти в Иерусалим, послушав пророка, Святым Духом предостерегшего Павла о том, что с ним случится. Однако он идет вперед, и его советчики отступают, сказав: «Да будет воля Господня!» Тщательный анализ этого отрывка позволяет выявить, как Павел понимал слагаемые божественного руководства. Предпринимаемое им путешествие основывалось на давнем убеждении в том, что миссионерская работа на востоке выполнена и что теперь ему надо посетить Иерусалим, прежде чем отправиться на запад; кроме того, оно основывалось на давно задуманном стремлении объединить язычников с христианами-евреями, совершив с ними братскую трапезу. Такие решения принимаются не сразу и не сразу отменяются. Тот, кто говорит, что он следует водительству Божию, должен постоянно держаться этого курса. Во-вторых, Павел прислушался к совету своих друзей и взвесил его, однако он знал, что решение должен принимать он сам. В-третьих, он слышал голос Духа в своем собственном сердце и свидетельствовал об этом еще до путешествия. В-четвертых, те немногие «противоречивые показания», которые могли оспорить даже его друзья, по сути дела являлись предостережениями о грядущих бедах, и Павел не увидел в этом никакого основания для того, чтобы оступиться. «Что плачете и сокрушаете сердце мое? - спрашивает он. - Я не только хочу быть узником, но готов умереть в Иерусалиме за имя Господа Иисуса». Если предстоящий путь ведет к противостоянию и кресту, это еще не является доказательством того, что он совершен не по воле Божией; это наше своеволие требует, чтобы предпринимаемые начинания всегда оканчивались благополучно. Итак, понимание божественного водительства со всей очевидностью является ключом не только к личному послушанию, но и к совершению всего божественного замысла применительно к жизненной карьере каждого христианина. Если пастор сумеет должным образом наставить свою паству в этой области ее ученичества, то тем самым он в значительной степени посодействует как ее собственному благополучию, так и делу Божию.

Мелочная щепетильность и свобода

Разномыслие среди христиан относительно несущественных вопросов поведения создает множество проблем для добросовестного пастора. Его обязанности многосторонни: он любой ценой защищает совесть духовно незрелых и слабых, отстаивает за другими право поступать так, как они считают правильным, и в то же время стремится сохранить единство общины. Он часто размышляет над решениями этих вопросов в 14 - 15 главах Послания к Римлянам и в 8 и 10 главах Первого послания к Коринфянам. Применительно к отдельным моментам поведения, широко обсуждавшимся среди иудеев и христиан (соблюдение Субботы, употребление вина и идоложертвенного яства, употребление пищи, приготовление которой не соответствовало еврейским ритуалам, совершение общественных и семейных празднеств в языческих капищах - единственно доступных в то время помещениях), апостол Павел выделяет две основные позиции. Человек «сильной» совести духовно здоров, обладает широким кругозором, решителен, проницателен; он отстаивает свободу и изначальные принципы: «идол ничто», «пища не приближает к Богу», «нет ничего в себе самом нечистого». Он смело осуществляет свою свободу во Христе, пользуясь всем, что принадлежит ему, без мелочных страхов, «без всякого исследования, для спокойствия совести». Человек же с «немощной», слабой совестью робок, осторожен, щепетилен; он боится совершить грех, нередко страдает и тревожится о том, как другие истолкуют присутствие христианина в языческом капище или как друзья-евреи отнесутся к нарушению какого-либо обряда или закона о Субботе. Он занимает негативную позицию, недоверчиво рассматривая всякую аргументацию как вредное умствование, и сознательно держится на расстоянии от всего «сомнительного». Эти две позиции - широкого подхода к таким проблемам и подхода узкого, соответственно практикуемого в первом случае людьми сильного характера и слабыми во втором, - заявляют о себе на протяжении всей христианской истории, не менее остро разделяя христиан и сегодня. Пастырский совет, данный Павлом, включает в себя четыре ясных принципа:

1. Личная ответственность ставится во главу угла: «Всякий поступай по удостоверению своего ума... А живем ли - для Господа живем, умираем ли - для Господа умираем... Все, что не по вере, грех» (т.е. все, что сделано не из убеждения в правильности совершаемого, а небрежно, без раздумий о том, правильно ли это или нет, из одного желания не выделяться среди других). Это уважение к совести и убеждениям каждого отдельного человека является нравственным императивом. Обстоятельства жизни, опыт, воспитание, личные недостатки весьма различны среди христиан, поэтому сила искушения, допустимый уровень свободы, чувствительность к отдельным нравственным вопросам - сугубо индивидуальное дело. Относительно некоторых вопросов поведения правильным ответом должен быть такой: «другим позволительно, тебе - нет». Спросив у Христа о судьбе одного из Его учеников, Петр получил ответ, применимый и в более широком контексте. «Что тебе до того? - спросил Иисус. - Ты иди за Мною». Каждый человек должен заглянуть в себя и спросить: «Господи, что угодно Тебе, чтобы я совершил?»

2. Однако та свобода, на которую претендует один, должна распространяться и на других. Здесь не должно быть взаимных обвинений: сильный не должен презирать слабого за его нерешительность, но и слабый не должен обвинять сильного за его свободу. «Кто ест, не уничижай того, кто не ест, и кто не ест, не осуждай того, кто ест... Кто ты, осуждающий чужого раба? Пред своим Господом стоит он или падает». Каждому из нас предстоит дать отчет Богу, а не друг другу. Духовно зрелая христианская община включает в себя множество разномыслий по вопросам второстепенной важности, и значительная часть пасторской работы в ней сводится к тому, чтобы воспитывать верность христианским идеалам в контексте этих разномыслий, учить христиан принимать друг друга как искреннего брата или сестру, что предохраняет христианскую общину от раскола на обвиняющие друг друга фракции.

3. В то же время сильные имеют и дополнительную обязанность: они должны считаться со слабыми, сносить их немощи и не делать ничего такого, что заставило бы слабых преткнуться на христианском пути. Иногда во имя любви сильным надо отказаться от своей свободы (которую они могли вполне сознательно защитить), чтобы их пример не совратил с дороги слабых и не привел их к тому, что для них действительно было бы опасностью и грехом. Сильные не должны постоянно угождать только себе (чего не делал Христос), они должны обуздывать свою свободу, неся ответственность за всех, за кого умер Христос. Если немощный брат смущен тем, что позволил себе сильный, значит, последний более не пребывает во Христовой любви.

4. При всем этом слабый не должен навязывать своего чрезмерно осторожного отношения сильному, оставляя за ним право идти своим собственным путем. Слабым тоже необходимо духовное возрастание, продвижение к христианской свободе и оптимальному чувству соразмерности. Павел не колеблясь причислил себя к сильным, но поскольку четыре главы своих Посланий он потратил на наставления и разъяснения, а также настаивал на том, что идолы есть ничто и что царствие Божие не достигается едой и питьем, он со всей очевидностью ожидал, что немощные братья будут духовно возрастать и углублять свое понимание нравственных проблем. В такой ситуации пастор вынужден балансировать. С одной стороны, он должен уважать немощную совесть боязливого молодого христианина и покровительствовать ей, в то же время осуждая дух критицизма, который при этом нередко проявляется; он должен ненавязчиво вести его к более здоровому и уравновешенному взгляду на то, какую именно преданность Христу необходимо исповедовать, к более истинному различению того, что действительно жизненно важно, а что просто незначительно. С другой стороны, он должен отстаивать свободу сильных делать то, что позволяет им их совесть (при соблюдении основных принципов христианского поведения), в то же время осуждая презрение и нетерпение, столь часто сопутствующие силе, и требуя уважения и понимания по отношению к духовно уязвимым братьям. В хаотической разноголосице современных нравственных воззрений успешное пасторское водительство, осуществляемое в этой сфере, будет немалым достижением.

Замкнутость

Иногда акцент на свободе совести, индивидуальной ответственности и личной вере умножает трудности, переживаемые крайне застенчивыми и сдержанными христианами и может побуждать таковых еще более замыкаться в одиночестве и самоуглубленности. Кроме того, это может обострять (при кажущемся стремлении оправдать свою позицию) антисоциальный эгоцентризм самонадеянного христианина. Замкнутость может быть чертой характера или результатом неудачного юношеского опыта в деле социальной адаптации. Она может проистекать из бессознательного чувства собственной неполноценности, препятствующего установлению нормальных отношений, или же, напротив, из чувства своего собственного превосходства, исключительной самоправедности. Индивидуальное уединение и эгоистическая агрессивность в равной мере могут проистекать из неудач в опыте совместной деятельности и в разной мере могут способствовать формированию интровертной, необщительной, замкнутой в себе личности. Иногда такой человек жаждет дружеского общения, но неспособен проявить необходимую инициативу и ответить на попытки сближения, предпринимаемые другими. Слабая личность уходит в негативную самоизоляцию, более сильная пытается компенсировать внутреннюю несостоятельность критическим неприятием всякого водительства, задиристым, негативным самооправданием, стремясь как бы отомстить за переживаемое ею чувство собственной непопулярности сознательным неприятием окружающих и презрением к ним.

Первое, что нужно сделать пастору в обоих случаях, это определить причину такой замкнутости. Быть может, это естественная интровертность, присущая характеру этого человека? Или это реакция на неудачный опыт? А может, здесь заявляет о себе чрезмерная гордость?

Второй шаг заключается в том, чтобы убедить человека, что антисоциальная настроенность, ориентированная на самоуединение, является совершенно нехристианской. В Новом Завете мы имеем множество свидетельств, подтверждающих эту точку зрения: благая весть о царстве, доверенная группе учеников и ставящая во главу угла любовь и взаимное служение; евангелие примирения, создание Церкви, включающей в себя евангельские обряды крещения, Вечери Господней, совместного служения, труда и молитвы. В Библии мы читаем об одном народе, одном теле, одной семье, одной мессианской общине, одном храме для Духа, одной Лозе, о христианах, которые окажутся вместе воскрешенными, вместе вознесенными, вместе воссевшими на небесах во Христе; все сопровождается призывами к единству, прощению, взаимному наставлению, и акцент на этом постоянен и повсеместен. Замкнутый христианин - это явное противоречие.

Третий шаг, который надлежит сделать пастору, состоит в том, чтобы познакомить одинокого христианина с тем кругом людей и дел, который помог бы ему завязать дружеские связи и стать в этом кругу своим человеком благодаря общности целей. Попытка создания дружеских связей по инициативе извне может окончиться неудачей, поскольку это выглядит натянуто и может породить неловкость; лучше всего дать ему какую-нибудь работу, предложить какие-либо исследования, увлечения, разделяемые другими и таким образом создающие основу для постоянных контактов, из которых более естественно возникают дружеские связи. Полезно дать понять самоуглубленному одиночке, что его позиция эгоистична, поскольку другие нуждаются в сочувствии, помощи и дружбе.

Агрессивно и антагонистично настроенному христианину надо показать, что такой позицией он нисколько не содействует утверждению христианских ценностей и не будет содействовать, пока не поймет, что другие тоже знают Господа и служат Ему искренне и с меньшей гордостью. Такому человеку нельзя доверять руководства ни в какой группе (ради него самого и других); надо побуждать его к работе в группе под началом более сильного и зрелого человека.

Конечно, существует множество других отклонений в духовном развитии, и со временем у пастора накопится свой собственный перечень странных и тревожных недомоганий, которым подвержены христиане. Подход к большинству из них предполагает следование общему образцу, очерченному нами. Сначала надо определить истинные размеры беды: является ли она временным отклонением или представляет собой более серьезное несоответствие норме или нарушение. То, что на первый взгляд кажется глубоким духовным кризисом, на деле нередко является следствием обычной размолвки с приятелем или стремлением получить побольше пасторского внимания. Во-вторых, надо в свете Евангелия выявить реальные причины отклонения. В-третьих, применить библейское видение и отношение к причинам, вызывающим такое состояние. И наконец, в-четвертых, предпринять все возможные меры для того, чтобы изменить образ жизни и избежать возврата этой духовной болезни. Абсолютная честность ума и истина, высказываемая с любовью, - таковы необходимые предпосылки; при этом цель всегда должна быть ясна: воспитание зрелого христианина, преобразуемого по образу Сына Божия.