Свобода во Христе - христианский проект

Четверг, 28 марта 2024
1. ЖИЗНЬ В ДОМЕ БАБУШКИ [11] PDF Печать Email

 

Бабушка уселась в свое удобное кресло у камина.

Она закончила свою дневную работу.

Я побежала наверх за ее расческой и щеткой, но моя младшая сестра успела взять все это и вернуться назад. Поэтому я уселась смотреть, как сестра расчесывала ее мягкие серебристые волосы и слушала рассказы бабушки во время вязания. Ну, что ж, в следующий раз я постараюсь прибежать раньше Мейбел.

"Что ты делаешь, бабушка?" - спросила я.

"Я вяжу теплые носки для работников типографии в Базеле (Швейцария), в других странах, где холодные зимы".

"Типография в Базеле! Это там, где я родилась, не так ли, бабушка?" - спросила Мейбел.

"Да, там работники жили в квартирах издательства".

"Тогда меня еще не удочерили? Ведь Элла об этом рассказывала",- Мейбел недовольно взглянула на меня.

"Нет, Мейбел, никто тебя не удочерял, но даже если бы и было так, мы все равно любили бы тебя,- сказала бабушка.- Но кто внушил тебе это, Элла?" "Потому, что когда я впервые увидела Мейбел, кто-то сказал мне, что доктор принес ее в своей сумке".

Мы очень громко смеялись, и бабушка рассмеялась вместе с нами. [12]

В это время в комнату вошел мой отец - поговорить с бабушкой.

Поэтому она в тот вечер не рассказывала нам рассказов. Но разговор относительно рождения Мейбел в Базеле напоминал мне давно прошедшее, когда мама попросила меня принести сестре печенье, пока она приготовит ей кушанье на керосинке. Встав с постели, я робко отправилась вниз через темный зал. Но мой страх сразу исчез, когда проходя мимо бабушкиной комнаты, я увидела свет, проникающий из ее дверей. Тогда я успокоилась, зная, что я не одна. Бабушка встала и уже писала. Это было между 2-4 часами утра,- обычное ее время начинать свою работу.

Я вспоминаю одну из суббот, когда бабушка говорила проповедь в собрании в Базеле.

Один мужчина, стоявший рядом, переводил каждую фразу на французский язык. Затем другой человек в близлежащей комнате повторял сидевшей там группе по-немецки. Наша мама стенографировала проповеди бабушки. Она писала от руки, потому что в то время мы еще не имели пишущих машинок. Она делала выборки для трактатов, которые затем переводили на французский язык. Иногда ей приходилось набирать самой. Так как мама была очень занята, "то тетя Сара" Макэнтерфер - секретарь бабушки и ее спутница в путешествиях, заботилась о Мейбел.

Я же часто была на попечении повара, милой, добросовестной женщины, Кристины Дол. Тогда мне было всего лишь пять лет. Одним из самых интересных моих проделок было - наблюдать за Кристиной - когда она была поглощена приготовлением пищи, тогда я незаметно, на цыпочках убегала из кухни через зал и стучала в дверь к бабушке.

Если она писала, я спокойно стояла около нее, пока она [13] откладывала в сторону свое перо. Это был знак для начала радостного общения, которое я очень любила. Она рассказывала о своем детстве или путешествиях; о каком-либо любимом котенке, или лошадке, или об интересных детях, с которыми встречалась в поезде.

Иногда я садилась на маленький стульчик у ее ног. Она давала мне не очень острые ножницы и позволяла вырезать приготовленные картинки из журнала. Однажды, когда я вырезала шпиль церкви, она нежно подсказала: "Ты должна осторожно резать по краям, чтобы не повредить фигурные очертания".

Если она видела, что я устала, она подходила к шкафу, доставала оттуда мятную лепешку или яблоки и просила меня передать тете Кристине, чтобы она все сберегла до обеда и подала мне на десерт. Мы никогда не позволяли себе съесть что-нибудь в промежутке между приемами пищи. "Когда ты это сделаешь",- говорила она,- "вернешься и мы пойдем с тобой немного погулять". Однажды мы заблудились и не понимая французского, немецкого или же итальянского языка, опоздали к обеду.

Я никогда не забуду, как отец всыпал мне за то, что я пообещала сидеть спокойно на собрании, а сама баловалась.

Бабушка, увидев мои слезы, взяла меня на колени и успокоила. Она объяснила мне, что наказание поможет мне запомнить и никогда больше не шуметь во время собрания.

В Швейцарии мы были два года. Мать много часов ежедневно работала в конторе и заболела туберкулезом. Когда бабушка вернулась в Америку, наша семья поехала к ней. Мы решили жить в Боулдере (штат Колорадо), надеясь, что прохладный, бодрящий воздух и яркие солнечные лучи восстановят ее здоровье. Но наши надежды не оправдались. Мы [14] понесли тяжелую утрату и мою мамочку похоронили рядом с дедушкой Джеймсом Уайт на кладбище Оук-Хилл в Батл-Крике (штат Мичиган).

Бабушка чутко восприняла наше горе и приняла нас в свой дом. Но когда бабушка должна была ехать в Австралию, чтобы помочь местным миссионерам, наш отец Вильям Уайт решил ехать вместе с ней. Но прежде всего он позаботился о нас - купил на окраине города домик и договорился с медсестрой Мэри Мортерсен, которая ухаживала за нашей мамой во время ее последней болезни - о нашем попечении. Она взяла на себя заботу о двух девочках-сиротах, потому что любила нас, а мы любили ее.

"Папа, почему нам нельзя поехать с тобой?" - умоляли мы.

Он нежно ответил: "Нам с бабушкой, может, придется много ездить, и не сразу мы сможем пристроиться с жильем. Кроме того, там нет церковной школы, которую вы смогли бы посещать. Здесь, в Батл-Крике, Мейбел сможет ходить в детский сад для сирот, о котором заботится доктор Келлог, а ты, доченька, будешь иметь особое преимущество посещать первую и пока единственную во всем мире церковную школу Адвентистов седьмого дня".

Медленно проходили четыре года, затем однажды мы получили письмо от отца из Австралии. Там было написано: "Дорогие дети, я встретил прекрасную молодую женщину, которая согласилась помочь мне устроить новый дом. Она будет вашей мамой и мы снова сможем быть вместе. Пресвитер Е. Р. Палмер едет в Австралию, чтобы организовать работу книгонош и мы договорились, чтобы и вы приехали с ним.

Он со своей женой будет заботиться о вас и мы надеемся, что вы благополучно приедете к нам.

Много слез мы пролили, расставаясь с тетей Мэри, которая была так добра к нам; но путешествие в Австралию было полно интересных приключений, когда останавливались в Гонолулу, Самоа и Окленде.

Когда мы приехали в свой новый дом, наши родные отсутствовали. Отец, Мая Лосей, которая должна была стать нашей мамой, и бабушка со своей секретаршей в то время посещали церкви в Виктории и Тасмании. [15] Но когда мы сели за обеденный стол, несмотря на отсутствующих, насколько я помню, нас было 10 человек. Рядом со мной сидела Эдит, девочка 14 лет, на год старше меня. Я обрадовалась этому знакомству. Напротив меня, рядом с моей сестрой Мейбел, была Нетти, на два года старше ее. Конечно, мы интересовались, почему эти девочки здесь и останутся ли они жить с нами в бабушкиной семье.

Эдит сказала: "Когда ваша бабушка узнала, что моему отцу трудно заботиться о мне и моем братике, она спросила меня: "Эдит, не хотела бы ты быть моей маленькой девочкой?" Она так ласково обратилась, что я сразу согласилась. Вот почему я сейчас здесь".

"Она тоже нашла нас здесь,- сказала мать Нетти, маленькая женщина не выше самой Нетти.- После смерти отца Нетти мы приехали из Шотландии. Я решила забрать сюда также свою сестру и вторую дочь, но их пароход погиб во время их путешествия в Австралию. Поэтому мы с Нетти остались одни в Сиднее".

"Я открыла шляпочный магазин, но успеха не было. Мы узнали о субботе и решили во что бы ни стало соблюдать ее. Пока я раздумывала о своем деле и как мне поступить дальше, пришла ко мне ваша бабушка и сказала: "Сестра Хамильтон, не хотели бы вы прийти ко мне и жить у нас? Скоро из Америки приедут две мои внучки и мне будет нужна воспитательница и вы также сможете помочь мне в пошиве одежды для моей семьи и работников".

В самом конце длинного стола сидел 17-тилетний Вилли Маккен.

Из детей он был самый старший. Когда его родители прослушали курс библейских уроков, они без колебаний решили повиноваться Богу и соблюдать субботу. По этой причине отец Вилли вскоре потерял хорошо оплачиваемую работу и был вынужден искать средства для существования, исполняя разную работу. Во время бывшего тогда кризиса [16] было трудно найти даже случайную работу. Как только бабушка узнала о стесненных обстоятельствах этой семьи, она купила на 50 долларов продуктов и отнесла им.

Когда она беседовала и молилась с родителями, ободряя их оставаться стойкими, невзирая на трудности, в комнату вошел Вилли. "Не хотел бы ты быть моим садовником? - спросила бабушка.- Ты бы мог заботиться о лошади, о корове, цыплятах, ухаживать за садом и по дому".

Вилли обрадовался. Бабушка платила ему за все его труды, и их семья имела средства для пропитания, пока их отец не нашел работу.

В нашем доме во время отсутствия отца один мужчина лет 35-ти исполнял обязанности хозяина.

Далеко от своего дома и без средств, он находился в затруднительном положении. Но при этом он был умным и добросовестным человеком, поэтому бабушка поручила ему вести конторские дела. Он вел всю документацию, поступая как доверенное лицо в домашнем хозяйстве. Эмилия Кемпбел, одна из конторских помощниц бабушки, служила в качестве хозяйки дома.

Когда мы кушали, зашла Анна Ульрих, ожидая своей очереди, чтобы покушать. Она всегда отказывалась кушать вместе со всеми потому, что приехала из Германии, где горничные не кушают вместе с хозяевами. Когда мы убрали со стола посуду и мыли ее, госпожа Хамильтон рассказала нам про тетю Анну.

"Анна посещала ту же серию библейских лекций, на которую мы ходили с Нетти,- сказала госпожа Хамильтон,- и мы решили, что самое главное - это послушание Богу.

Ее родители так рассердились на нее за то, что она оставила свою церковь и присоединилась к Адвентистам седьмого дня, что выгнали ее из дома. Ваша бабушка сказала нам: "Анна осталась одинокой в этом мире, мы должны устроить ее в нашем доме". Вот она и пригласила ее быть поваром. В Германии Анна работала горничной и плохо разбиралась [17] в приготовлении пищи, но теперь она быстро осваивает эту профессию.

После обеда Мариан Девис, литературный помощник бабушки, забрала Мейбел и меня в свою комнату. "Ваша бабушка пишет книгу о жизни Христа",- сказала она.

"Эти напечатанные страницы разложены на полу и их нужно собрать по главам. Многие месяцы я работала, прочитывая проповеди бабушки, записанные стенографическим путем. Я также просмотрела сотни страниц и статей, дневников и писем и выписала самые прекрасные высказывания об Иисусе. Теперь я комплектую все эти записи, чтобы пополнить написанные ею главы. Это поможет ей сэкономить много времени и сделает соответствующие изменения и дополнения".

Когда сестра Девис закончила собирать все материалы, написанные бабушкой о Христе, у нее получилось так много материалов, что их уже нельзя было поместить в одну книгу. Главы, которые бабушка писала главным образом для одной книги, пришлось разделить на три книги: "Желание веков", "Наглядные уроки Христа", и "Нагорную проповедь". Кроме того, осталось много материалов для книги: "Служение исцеления". Все, что вошло в эти книги было или написано или высказано сестрой Уайт в проповедях.

Сестра Девис помогла бабушке распределить весь материал по главам и проконтролировать, чтобы все это было правильно напечатано.

Когда наши путешественники возвратились, пришлось расставить стол почти на всю длину столовой. У бабушки всегда была большая семья. Здесь были ее постоянные помощники, которые записывали ее деловые встречи, проповеди и размножали ее письма и статьи. Помимо этого, обычно в ее доме было от одного до шести мальчиков и девочек, окруженных ее материнской заботой. Когда она слышала о больных, разочарованных или несчастных людях, она спрашивала: "Нельзя ли [18] поставить на стол еще одну тарелку и приютить его в нашем доме?" Год спустя после того, как мы с Мейбел приехали в Австралию, Конференция приобрела 1500 акров земельного участка леса, на котором необходимо было построить Австралийскую воспитательную школу. Бабушка купила рядом небольшой участок земли и часто ездила туда, чтобы наблюдать, как идет расчистка леса, разбивка огорода и сада и постройка дома. На мою долю выпала честь - сопровождать ее.

В то время ей было 68 лет.

Мы вместе с ней жили в большой палатке, другая была - для работников и третья - для столовой, в конце которой находилась походная кухня.

Часто ранним утром я отодвигала занавес, отделяющий палатку от бабушкиной части и украдкой смотрела, как она еще находясь в постели или в своем удобном кресле, с доской на коленях, которая служила ей столом, уже писала свои труды при свете керосиновой лампы.

Чтобы сэкономить время для рабочих, когда они строили дом в Авондейле, бабушка сама ездила на лесопильный завод, заказывала нужный материал и, конечно, я постоянно была с ней.

После окончания строительства своего дома, ее первая забота была - очистить участок от леса, чтобы разбить фруктовый сад.

Я с удовольствием наблюдала, как пахали шесть пар запряженных волов.

С трудом приходилось подгонять ленивых волов, чтобы они могли работать и участок был в полном порядке.

Когда бабушка выезжала в своем экипаже, запряженном парой лошадей, она также часто брала меня с собой. В питомнике она выбирала себе деревья для фруктового сада. Как-то однажды садовник спросил ее: "Госпожа Уайт, не разрешите ли мне показать вам, как нужно сажать деревья?" Она ответила: "Сначала позвольте мне самой попытаться сделать эту [19] работу,- с улыбкой сказала она.- Прежде всего нужно выкопать глубокую яму.

Положить хорошей земли, затем бросить туда несколько больших камней и добавить снова хорошей земли.

И лишь после этого посадить деревья".

"Теперь мне стало ясно, что вы не нуждаетесь в моих наставлениях, как сажать деревья",- сказал он.

Через три года персиковые деревья принесли чудесные плоды, которые я с наслаждением ела. Бабушка посадила еще виноград, абрикосы, сладкие персики и сливы.

Вскоре и отец построил наш небольшой дом - через дорогу от бабушки, в том же месте "Саннисайд". Когда поспевали фрукты, во время завтрака, бабушка часто стучала в дверь. Она приносила из своего сада корзину персиков, покрытых утренней росой. Выбрав румяный персик, она ложила на тарелку мамы; затем обходила стол и каждому клала персики на его тарелку. "Принеси блюдо, Мая",- говорила она.

И высыпала все остальные персики из корзинки и затем, пожелав нам хорошего аппетита, уходила собирать фрукты для своей семьи.

Однажды мы с бабушкой отправились искать корову. Когда мы пришли на ферму было как раз время дойки коров. Бабушка очень любила животных и ей не нравилось обращение с животными в этой части страны. Она говорила: "Когда вы собираетесь доить корову, дайте ей немного корма, ласково погладьте ее и говорите с ней, и вам не надо будет привязывать ей хвост. Она научится спокойно стоять, и будет довольной".

Одну корову по кличке "Молли" мы взяли из стада домой, чтобы она паслась на пастбище рядом с домом бабушки. Каждый день в обед мы приводили [20] ее домой, чтобы доить.

Мы были с ней в лесу среди эвкалиптовых деревьев, слушая звоночек ее колокольчика, привязанного к шее. Когда мы слышали этот звон, я прыгала через бревна, кусты, размахивая прутиком, а бабушка стояла на дорожке и звала ее: "Иди, хозяйка, иди, хозяйка". Потом мы вместе шли домой, подгоняя впереди себя корову.

Однажды, когда Молли ревела за своим теленком, я видела, как бабушка положила свою руку на шею Молли и сочувствовала ей.

Где бы мы ни жили, бабушка очень нежно относилась к животным. Как только она входила на скотный двор, пони радостно восклицал и, натягивая свою шею, знал, что она погладит его. Бабушка не могла переносить, когда обижали животных. Она говорила: "Они не могут рассказать нам о своих страданиях".

Однажды, когда мы ехали с ней в экипаже и наблюдали, как человек бил худую, костлявую лошадь, которая с трудом тащила в гору тяжело нагруженную телегу.

"Сарра,- сказала она быстро,- останови экипаж!" Затем, быстро подбежав к мужчине, она сказала ему: "Господин, неужели вы потеряли рассудок? Разве вы не видите, как выбивается из сил животное, чтобы тащить такой тяжелый груз?" К нашему удивлению, человек принял эти слова к сердцу, снял половину своего груза на дорогу и решил возвратиться еще раз.

Часто во время путешествия по сельским дорогам мы пели, но я запомнила лучше всего те моменты, когда мы сидели рядом с ней у камина и она рассказывала нам о тех днях, когда они с дедушкой путешествовали и трудились, созидая сильную церковь. [21]