В Послании к Ефесянам (Еф. 2:14, 15) и в Послании к Колоссянам (Кол. 2:14,16) доказано, что закон был упразднен на кресте.

Совершенно верно. Но о каком законе идет речь? Рассматривая Возражение 2, мы пришли к выводу, что Библия говорит не об одном законе и что в этих двух текстах описывается церемониальный закон. Строго говоря, мы могли бы просто отбросить это так называемое доказательство. Однако многие делают на основании этих текстов столь правдоподобные выводы, что нам придется рассмотреть их подробнее.

Мы уже выяснили, что "где нет закона, нет и преступления"; что закон, который формулирует понятие греха, содержит заповедь, говорящую: "Не пожелай", есть Декалог (см. Рим. 4:15; 7:7). На основании простого факта, что грех существовал задолго до Моисея, мы приходим к выводу, что и закон должен был существовать прежде.

Совершенно очевидно, что, рассуждая таким образом, мы вскоре выясним, существовал ли закон после Христа. Существовал ли грех после распятия? Скорее всего, да. После того как Христос возвратился на небо, апостолы отправились проповедовать грешникам. Новый Завет так же много может сказать о грехе и грешниках, как Ветхий. "Но грех не вменяется, когда нет закона" (Рим. 5:13).

Следовательно, совершенно ясно, что Десятисловие существует после Христа, как и до Моисея. Никакой христианин не скажет, что до Христа люди жили, руководствуясь более высокой нравственной нормой по сравнению с нами, потому что не могло быть более возвышенного законодательства, чем Десять Заповедей. Разве можно говорить, что христианство нравственно возвысило человечество, одновременно утверждая, что оно отменило самое возвышенное моральное законодательство - Декалог?

Таким образом, даже не приступая к исследованию текстов, процитированных нашим критиком, мы склонны считать, что они, по всей вероятности, противоречат его теориям. Тексты гласят: "Ибо Он есть мир наш, соделавший из обоих одно и разрушивший стоявшую посреди преграду, упразднив вражду Плотию Своею, а закон заповедей учением, дабы из двух создать в Себе Самом одного нового человека, устрояя мир" (Еф. 2:14, 15). "Истребив учением бывшее о нас рукописание, которое было против нас, и Он взял его от среды и пригвоздил ко кресту... Итак, никто да не осуждает вас за пищу, или питие, или за какой-нибудь праздник, или новомесячие, или субботу" (Кол. 2:14, 16). (В английском переводе буквально говорится о "рукописании постановлений (установлений)": "handwriting of ordinances" - Прим. пер.)

Что мы обычно понимаем под "постановлениями", рассуждая в религиозном контексте? Нормативный словарь определяет "постановление" так: "Религиозный обряд или церемония, предписанная или установленная Божественной или церковной властью, например постановление о Вечере Господней". Мы видели, что до Христа иудаизм имел определенные установления, а после Первого пришествия Иисуса у нас есть, например, Вечеря Господня или обряд крещения. Вся разница в том, что у иудеев таких установлений было гораздо больше. Они совершали особые обряды и церемонии, например праздновали Пасху, различные святые дни, совершали жертвоприношения, возлияния и т. д. Например, в Книге Исход мы читаем: "И сказал Господь Моисею и Аарону: вот устав Пасхи" (Исх. 12:43). Когда об этом говорится в Новом Завете, используется тот же самый язык, например: "И которые с яствами и питиями, и различными омовениями и обрядами, относящимися до плоти, установлены были только до времени исправления" (Евр. 9:10).

Кроме того, мы видим, что существовали различные законы и повеления относительно порядка совершения этих установлений или обрядов. Все они были записаны Моисеем в книгу, и обычно библейские авторы называют их законом Моисея, или церемониальным законом, который не следует смешивать с законом Десяти Заповедей. Таким образом, становится совершенно очевидно, что, говоря об "упразднении" и "истреблении" закона, Павел не имеет в виду Декалог.

Взаимосвязь между древними иудейскими церемониями и деятельностью Христа лучше всего объясняется в Послании к Евреям. Надо сказать, что обычно автором этого послания считают Павла, написавшего и те два отрывка, которые мы рассматриваем в адресованном нам возражении. В Послании к Евреям мы читаем, что закон имеет "тень будущих благ" (Евр. 10:1). Совершенно ясно, что автор имеет в виду церемониальный закон: во-первых, потому что нравственный закон нельзя назвать "тенью" чего-то "будущего", поскольку он касается вечных принципов, а во-вторых, потому что "закон", о котором говорит автор, касается "всесожжении", "жертв за грех" и т. д. (Евр.10:8).

Все жертвы и приношения, совершаемые во время иудейского богослужения, были прообразами будущих благ Евангелия, которые осуществятся тогда, когда будет принесена великая жертва - Христос. Когда эта великая и совершенная Жертва за грехи была принесена, необходимость в несовершенных тенях отпала. Христос принес "одну жертву за грехи" (Евр. 10:12). Законы и установления, предписывающие совершение жертвоприношений, возлияний, а также празднования ежегодных святых дней (например, Пасхи) были упразднены на кресте. Тень встретилась с реальностью.

Учитывая все это, мы без труда сможем понять, что имеет в виду Павел, говоря о "законе заповедей, содержащихся в установлениях" и о "рукописании установлений". Он просто имеет в виду церемониальный закон. Он еще раз подчеркивает это - поскольку такие "установления" упразднены, нам больше нет необходимости совершать жертвоприношения и возлияния, а также праздновать определенные дни, являющиеся "тенью будущих благ". В данном случае сходство с направленностью Послания к Евреям очевидно.

Такой вывод становится вдвойне очевидным, если мы примем во внимание следующие особенности.

1. Достаточно сравнить слова Павла о пище, питии и праздниках со словами Декалога, чтобы увидеть, что последние представляют собой заповеди, в которых речь идет о весьма значительных поступках: идолопоклонстве, богохульстве, лжи, воровстве, прелюбодеянии.

Для того чтобы лучше понять это противопоставление, представим, что в какой-то стране полностью отменены правила дорожного движения. Мы, наверное, не сможем удержаться от смеха, если власти этой страны торжественно заявят, что теперь никто не осудит нас за чрезмерно долгую парковку автомобиля или за то, что мы не позволили полиции его осмотреть, а ведь на самом деле никто не сможет осудить нас даже за езду с бешеной скоростью по всему городу, когда подвергаются опасности тысячи жизней. Так же обстоят дела и на пути к небу. Если в христианскую эпоху те, кто преодолевает этот путь, внезапно почувствуют себя освобожденными от "закона", включающего и известные заповеди, то какими же неуместными станут вдохновенные слова о том, что отныне никто уже нас не осудит в каких-то второстепенных вещах, касающихся "пищи" и "пития", если на самом деле не подлежит наказанию даже убийство и воровство! И разве будет какой-то смысл возвещать об упразднении святых дней, когда (при условии, что Декалог явился частью "истребленного" закона) можно спокойно и безнаказанно богохульствовать и поклоняться идолам? Какое значение будет иметь соблюдение праздников, если разрешено богохульство?

Но если в какой-то стране упраздняются только те правила дорожного движения, которые касаются второстепенных и довольно обременительных ситуаций (например, парковки), то становится вполне понятным сообщение о том, что за неправильную парковку никого не осуждают. Точно так же, если Небом отвергается только обрядовое законодательство, связанное с пищей, питием и т. д., слова апостола Павла становятся весьма уместными и актуальными.

2. О законе, упомянутом в этих двух текстах, говорится, что он был упразднен смертью Христа. Если Десятисловие является частью этого закона, то тогда Бог послал Своего Сына для того, чтобы Тот, пролив Свою кровь, среди прочего упразднил и прежний Божественный запрет на идолопоклонство, богохульство, убийство и все прочие злодеяния. Какое чудовищное предположение!

3. Кроме того, об этом упраздненном законе сказано, что он был "против нас". Разве можно быть настолько самонадеянным, чтобы утверждать, будто бы Декалог "против нас"?

Итак, мы видим, что эти тексты, которые якобы говорят об упразднении Декалога, на самом деле о нем даже не упоминают.

(Анализируя Возражение 29, мы рассмотрим упомянутый отрывок из Послания к Колоссянам, говоря о заповеди о соблюдении субботы.)