Проповедуя закон, вы стремитесь лишить христиан славной свободы Евангелия.

Христос сказал: "Всякий, делающий грех, есть раб греха" (Ин. 8:34). Но что такое грех? "Грех есть беззаконие" (1 Ин. 3:4), и поэтому свободы лишен именно тот, кто живет, не повинуясь Закону Божьему. Праведник охотно исполняет его и в таком повиновении находит счастье.

Закон и свобода не противоречат друг другу, и для того чтобы обрести одно, не надо отказываться от другого. Есть, конечно, люди, которые неустанно кричат на каждом углу, что единственная возможность почувствовать себя по-настоящему свободным - это уничтожить все законы, но, будучи сознательными гражданами, мы не воспринимаем такие разговоры всерьез. Мы знаем, что в любой стране мудрые и исправно соблюдаемые законы являются единственным надежным залогом свободы. Кто-то хорошо сказал: подчинение закону - это свобода, и в Соединенных Штатах Америки эти слова часто пишут на общественных зданиях.

В любой стране есть люди, которые считают, что закон ограничивает их свободу, и, как правило, это те, чья жизнь вступает в противоречие с законом. Если человек привык красть или убивать, то ему, конечно, кажется, что закон очень сильно препятствует таким действиям.

Если, будучи гражданами этого мира, мы считаем, что свобода заключается в исполнении человеческих законов, то почему, будучи гражданами мира небесного, мы - якобы ради свободы - должны непременно упразднить Закон Божий? Потому что небесные законы несправедливы и лишают нас свободы, которая нам по праву принадлежит? Такая мысль богохульна.

Закон Божий запрещает создавать идолов и поклоняться им, и каждый, кто называет себя христианином, не может считать, что такой запрет лишает его свободы. Кроме того, закон повелевает не произносить имени Господа напрасно и не осквернять Его святую субботу. Будучи Божьими детьми, захотим ли мы освободиться от этих запретов? Равным образом закон повелевает чтить родителей, а также запрещает убийство, прелюбодеяние и воровство, ложь и алчность. Никакой последователь Христа не скажет, что эти заповеди лишают его свободы.

Библия вполне определенно называет святой Закон Божий "законом свободы" (см. Иак. 2:10-12). Конечно, если проповедовать закон без Евангелия (спасительной Божьей силы), то для внимающих ему он будет звучать только как приговор суда. Они осознают только то, насколько виновны. Если же высочайшее Божье законодательство излагается в контексте Божьего обетования о даровании Божественного Духа, способствующего соблюдению святых требований Закона Божьего, тогда слушатели могут обрести счастье и свободу, внимая такой проповеди, ибо "где Дух Господень, там свобода" (2 Кор. 3:17).

Никто никогда не стал бы обвинять адвентистов в том, что они лишают человека христианской свободы, если бы мы не проповедовали закон в полном согласии с тем, как он изложен в Библии. Протестантские церкви верят в закон и заявляют о том, что его необходимо исполнять. Они так глубоко убеждены в необходимости соблюдения Декалога, что сумели внушить законодательным органам почти всех так называемых христианских стран принять законы, предписывающие соблюдение четвертой заповеди (заповеди о субботе) так, как ее понимают они.

Одно из странных противоречий современной религиозной жизни заключается в том, что нас, обращающихся только к Божьей благодати как к единственной возможности соблюсти заповедь о праздновании седьмого дня, обвиняют в законничестве, тогда как сонмы тех, кто соблюдает воскресенье и обращается к тяжелой руке государственного законодательства, чтобы заставить человека отдыхать в первый день недели, почему-то считаются поборниками благодати. Адвентисты седьмого дня всегда противились тому, чтобы рассматривать субботу с юридической точки зрения, в то время как поборники воскресного дня оказывают давление почти на все законодательные органы христианских стран, стремясь к принятию законов, которые принуждали бы соблюдать воскресенье.

Почему, обращаясь к четвертой заповеди и проповедуя святость первого дня (что в целом и делают протестантские деноминации), они считают возможным, греться в лучах благодати, тогда как проповедующие о святости седьмого дня (на основании той же четвертой заповеди) вынуждены как бы томиться в холодных застенках законничества? Объяснение, наверное, кроется в том, что мы будто бы проповедуем седьмой день суровее и безжалостнее, чем они - первый. Тем не менее даже беглое знакомство с историей протестантизма показывает, что святость воскресенья в основном возвещалась столь сурово, что большинство людей просто от страха соглашались этот день принять, а остальные оказывались в тюрьме. Если сегодня наметилось какое-то послабление, то это не свидетельствует о том, что у религиозных лидеров, проповедующих святость воскресенья, восприятие первого дня как-то изменилось. Они очень сожалеют о вкравшейся неопределенности.

Говоря о том, что один день недели обособлен от других как святой, мы часто сталкиваемся с доводом, согласно которому в христианскую эпоху между днями не существует никакого различия и, следовательно, просто неразумно наделять какой-то конкретный день недельного цикла особой святостью и значимостью. Однако действия и высказывания сторонников воскресенья показывают, что сами они все-таки различают эти дни, причем настолько четко, что, соблюдая в качестве святого другой день, вы якобы попадаете в сети законничества, а, соблюдая воскресенье, вы будто бы свободно бродите по необъятным просторам благодати. Адвентисты седьмого дня никогда не проводили столь резкого различия.

Таким образом, речь идет не о том, надо ли соблюдать Декалог или нет: в сущности, все протестантские исповедания ясно учат, что делать это надо. Не говорится и о предполагаемом различии между днями поклонения Богу. В целом протестанты считают, что это различие столь очевидно, что ради его соблюдения можно оправдать соответствующие гражданские законы и наказания. Вопрос заключается в следующем: если Декалог по-прежнему обладает силой и если между днями недели действительно существует различие, то какой из них надо соблюдать - седьмой или первый? В какой-то мере мы ответим на это, рассматривая возражения, касающиеся субботы.