Свобода во Христе - христианский проект

Пятница, 29 марта 2024
ПРОПОВЕДЬ №2 PDF Печать E-mail

(39) Сегодня я приведу цитату, над которой мы будем размышлять, по крайней мере, неделю. Полагаю, что это высказывание всем нам знакомо. Вот оно: «Тот, кто по ныне происходящим событиям сможет понять, что грядет на нас в ближайшем будущем, не будет больше верить человеческим выдумкам, но почувствует, что Святой Дух должен быть узнан, принят и представлен перед всеми людьми».

Сегодня для начала, чтобы заложить основание того, что ожидает нас в будущем, мы рассмотрим ситуацию, существующую на данный момент в правительстве Соединенных Штатов. Для этого я буду ссылаться на слушания, недавно прошедшие в Вашингтоне; сначала я просто приведу факты, имеющиеся на сегодняшний день, а затем мы узнаем, о чем они свидетельствуют.

Когда была предпринята первая попытка принятия Конгрессом Соединенных Штатов религиозного законодательства, мы, как вы помните, подали петицию – протест против чего-либо подобного – следующего содержания: «Достопочтенному Сенату Соединенных Штатов. Мы, нижеподписавшиеся, совершеннолетние граждане Соединенных Штатов, от двадцати одного года и старше, с уважением, но честно, просим Вас не издавать никаких законов, относящихся к соблюдению субботы, или  дня Господнего, или любого другого религиозного или церковного установления или обряда; просим Вас никоим образом не одобрять никакого постановления или поправки к Конституции страны, которые каким-либо образом, прямо или косвенно, давали бы преимущества принципам одной религии или религиозной организации перед другой; или каким-либо образом санкционировали бы законодательство по религиозным вопросам; чтобы принцип полного отделения церкви от государства, гарантированный существующей Конституцией страны и установленный нашими отцами, остался неизменным».

Когда речь зашла о закрытии Всемирной Ярмарки по воскресеньям, мы также выступили против этого со следующим протестом: «Мы, нижеподписавшиеся, граждане Соединенных Штатов, с уважением, но решительно, выражаем протест против того, чтобы Конгресс Соединенных Штатов допускал объединение церкви с государством в издании какого бы то ни было закона или резолюции о закрытии Всемирной Колумбийской Ярмарки по воскресеньям, мы протестуем против принятия Правительством любого религиозного законодательства».

Подобным же образом мы высказали возражение против Брекинриджского законопроекта; в прошлом году в Конгрессе мы выступили против закона о приостановлении доставки льда по воскресеньям. Всеми возможными способами мы выражали свой протест против подобных инициатив, но все же Конгресс принял эти законы, как мы того и ожидали.

Когда мы распространяли петиции, люди не видели особой важности в том, чтобы вписывать туда свои имена, хотя они ничего не имели против самого ходатайства, находя его правильным. (40) Люди признавали, что написанное в петиции верно. Они говорили: «Я верю в это, но нет никакой необходимости уделять этому вопросу столько внимания и тратить время на то, чтобы вписывать свое имя, хотя я поддерживаю то, что вы говорите. Ничего подобного никогда не произойдет. Закон, которого вы опасаетесь, не примут». Именно потому, что было слишком много тех, кто считал, что закон не примут, его приняли. Когда же люди узнали, что это произошло, то начали предпринимать попытки дать закону обратный ход. Многие пробудились и осознали, что ошибались, что то, во что они не верили, произошло. Видя свою ошибку, они попытались исправить ее, требуя, чтобы Всемирная Ярмарка работала по воскресеньям. Они приводили для этого те же аргументы, что и сторонники закрытия ярмарки в этот день.

Движение за открытие ярмарки по воскресеньям стартовало в Чикаго. Оно началось с ChicagoHerald, было подхваченогородским советом, который составил проект обращения к Конгрессу. Обращение это было доставлено в Вашингтон мэром и несколькими представителями города Чикаго и оглашено в первый день четырехдневного слушания. Я зачитаю несколько причин, которые были приведены, чтобы Ярмарка была открыта по воскресеньям.

«Совет желает, чтобы ворота всемирной Колумбийской Выставки не закрывались по воскресеньям. Чтобы вся техника останавливалась, дабы в этот день уменьшить шум, чтобы преобладал покой, подобающий дню субботнему».

Тем самым воскресенье признавалось днем субботним, которому подобает покой, а потому городские власти просили, чтобы, несмотря на то, что ворота были открыты, техника не работала, «чтобы преобладал покой». По этой же причине другая группа людей настаивала на том, чтобы ярмарка была закрыта в воскресенье. По сути, они хотели одного и того же.

«Чтобы на территории Выставки было предусмотрено все необходимое для совершения богослужений в день субботний, чтобы представители всех деноминаций могли поклоняться в соответствии со своими особыми обычаями без каких-либо преград или помех».

Эту же самую причину другая группа людей приводила для закрытия ярмарки – чтобы они могли посещать служение в церкви.

«Мы признаем и радуемся, что наша страна есть и всегда была Христианской Нацией».

Основным аргументом, который приводили церкви за закрытие выставки, также было то, что Америка –  «христианская страна».

«Мы придерживаемся мнения, что, если позволить этим людям и всем, кто пожелает, находиться на территории выставки, это принесет больше добра, чем, если ярмарка будет закрыта. Мы считаем, что Соединенные Штаты, будучи христианской нацией, должны оставлять ворота выставки открытыми в воскресенье как признание того, что ни в одной области человеческих знаний и интересов за эти 400 лет не было достигнуто большего успеха, чем в Христианской Церкви».

Этот же аргумент приводили сторонники закрытия ярмарки. Они говорили, что Соединенные Штаты, будучи христианской нацией, должны закрывать Выставку в воскресенье как признание прогресса христианского мышления.

«Разве это не чудесно освятить религиозным поклонением величественный храм, посвященный полезным и прекрасным вещам?»

Причиной, приводимой за закрытие Ярмарки, также было распространение освящающего религиозного влияния.

Таким образом, мы видим, что в пользу открытия выставки в воскресный день приводились те же самые доводы, что и за ее закрытие.

Вот что сообщалось в выпуске ChicagoTribune от 3 декабря 1892 года со ссылкой на письмо Кардинала Гиббонса: «В некоторых религиозных кругах наблюдается сильное и нарастающее желание отменить акт о закрытии Всемирной Ярмарки в воскресенье. Один за другим духовные лидеры высказываются в пользу этого либерального движения. Предоставляется все больше возможностей для проведения религиозных собраний в Парке. Если ведущие учителя религии и нравственности из Европы и Америки будут проводить по воскресеньям богослужения, если будет звучать духовная музыка в исполнении хоров из тысяч хорошо поставленных голосов, то воскресенье на Всемирной Выставке станет величайшим примером признания и соблюдения субботы, известным современной истории».

Другая же группа людей утверждала, что, если Ярмарка будет закрыта в воскресенье, если святость и торжественность субботнего дня будут пребывать на том месте, если страна покажет небывалый пример признания субботы, то это станет  «одной из величайших выставок субботы, известных современной истории».

Более того: боровшиеся за открытие Ярмарки отстаивали интересы церкви точно так же, как и те, кто добивался закрытия Выставки. Как только эта информация появилась в печати, я написал письмо брату А. Муну, отправив ему выше приведенные высказывания. Вот содержание письма: «Ты прекрасно видишь, что эти люди приводят за открытие выставки те же аргументы, что другие – за ее закрытие. При таком раскладе присоединиться к ним для нас означает признать законность принятого решения и согласиться с приведенными доводами, в то время как каждый их аргумент идет вразрез со всем, за что мы все эти годы боремся в Конгрессе. Становится совершенно ясно, что мы не можем подавать с ними ни единой петиции. Мы не можем делать ни единого шага в том же направлении, что и они; мы не можем сотрудничать с ними и поддерживать с ними какую-либо связь в отношении того, над чем они работают; мы не можем разделять аргументы, приводимые ими за открытие Выставки. Нам придется стоять на позиции, что законодательство не было право и не право до сих пор. Единственное, что нам остается, это продолжать настаивать на отмене закона. Единственная позиция, которую мы можем занять, заключается в том, что та часть законодательства, которая касается воскресного дня, должна быть безусловно отменена».

(41) Брат Мун незамедлительно ответил, что видел эти утверждения ранее и уже занял ту позицию, о которой я говорил в письме. Вероятно, вы помните, что приблизительно в это время я написал статью, опубликованную в Sentinel, в которой я приводил эти же факты, придерживаясь только что изложенной позиции. Я писал, что нам абсолютно все равно, будет ли Ярмарка открыта или закрыта в воскресенье, но что мы невыразимо обеспокоены тем, станет ли Конгресс рассматривать этот вопрос. Поэтому брат Мун сообщил Председателю Комитета и тем, кто занимался этой проблемой в Вашингтоне, что ни мы, ни наши петиции никак не связаны с начавшимся движением. Председатель Комитета спросил брата Муна, какова наша позиция. Мун изложил ее Комитету и сообщил, сколько петиций принадлежало нашим сторонникам. Разумеется, все подписи, собранные для первой петиции (а их было почти 400 тысяч), были действительны, а потому любой член Конгресса мог обратиться к ним и представить их когда угодно. Они непрерывно свидетельствуют против принятого закона. Когда брат Мун изложил и аргументировал нашу позицию, Председатель сказал ему: «Запиши свою позицию в отношении законодательства, а я в Палате представлю написанное как законопроект; на основании этого вы подадите петиции и изложите свои доводы». Брат Мун, на том же месте, продиктовал господину Томпсону из Чикаго, чего мы желаем, а Председатель Дурбороу подписал документ и представил от своего имени. Вот текст этого законопроекта.

 

52ой КОНГРЕСС,

ВТОРАЯ СЕССИЯ, слушание 177.

В Палату представителей. 20 декабря 1892 г. Вниманию Комитета, уполномоченного решать вопросы Колумбийской выставки. К печати.

Г. Дурбороу представил следующую совместную резолюцию:

«Совместная Резолюция с требованием об отмене религиозного законодательства в отношении Всемирной Колумбийской Выставки. Так как в Конституции Соединенных Штатов особенно подчеркивается, что «Конгресс не будет принимать законов, устанавливающих религию, или, наоборот, запрещающих свободное вероисповедание»; то пусть Сенат и Палата Представителей Соединенных Штатов на Ассамблее Конгресса внесут поправку в постановление Конгресса, одобренное пятого августа тысяча восемьсот девяносто второго года, предполагающее выделение двух с половиной миллионов долларов на празднование четырехсотой годовщины открытия Америки Христофором Колумбом и проведение в честь этого международной выставки искусств, ремесел, товаров промышленного производства, добывающей промышленности, сельскохозяйственной продукции и морепродуктов в городе Чикаго, штат Иллинойс, на условии, что упомянутая выставка не будет открыта для посещений в первый день недели, обычно называемый воскресеньем; и в часть четвертую «Постановления о содействии в выполнении решения Конгресса, одобренного двадцать пятого апреля тысяча восемьсот девяностого года, названного «Постановление о праздновании четырехсотой годовщины открытия Америки Христофором Колумбом и проведении в честь этого международной выставки искусств, ремесел, товаров промышленного производства, добывающей промышленности, сельскохозяйственной продукции и морепродуктов в городе Чикаго, штат Иллинойс»», чтобы вопрос соблюдения воскресного дня полностью оставался в компетенции руководителей Всемирной Колумбийской Выставки».

Осознавая, что эта резолюция была представлена с пониманием дела, для того чтобы открыть нам путь для подачи петиций, для того чтобы наша точка зрения по этому вопросу могла быть услышана, мы продолжали работать в этом направлении. Было организовано слушание. Брат Мун уверен, что, если бы слушание прошло до Рождественских каникул, то нас бы выслушали; но оно было назначено только после праздников, во время которых Конгресс отдыхал; когда же он возобновил работу, мы обнаружили, что Председатель Комитета очень изменился, стал другим человеком. Мне сообщили, что он в то время ужинал с Элиотом Ф. Шепардом. Повлияло ли это как-то на его пищеварение или внешний облик, я не знаю. Но в любом случае, это или что-то другое заставило его аннулировать все сделанное ранее и отказаться от принципа, который он воплотил в приведенной выше резолюции и представил, чтобы нас выслушали.

Доктор Льюис, баптист седьмого дня, отправился в Конгресс, чтобы выступить. Он сказал мне, что пошел к Г. Дурбороу, председателю комитета, и попросил слова. Дурбороу поинтересовался, какую организацию Д-р Льюис представляет и каковы его доводы. Льюис сказал, что речь пойдет о противоречии принятого Конгрессом постановления Конституции, на что Дурбороу сообщил, что Комитет принял решение впредь не выслушивать никаких аргументов относительно религиозных принципов, а вести разговор только о законодательной политике; что также было решено не обсуждать уже принятые Конгрессом решения, независимо от того, противоречат они Конституции или нет, ибо предполагалось, что Конгресс имеет право так поступать. Никакое упоминание в отношении уместности законодательства не учитывалось. В расчет принималось только, будет ли лучше для политики страны, чтобы ярмарка была открыта в воскресенье или закрыта, как было решено Конгрессом.

Доктор Льюис не нашел, что ответить на это, он уже и не собирался ничего больше говорить, но на третий день, на последних минутах заседания, Г. Дурбороу предоставил ему пять минут для выступления. Д-р Льюис ответил, что ему нечего сказать, что у него с собой нет документов, и что при сложившихся обстоятельствах он не намеревался выступать. Но Г. Дурбороу настаивал на выступлении, говоря, что при желании Льюис может занять пять минут.  Льюис так и поступил, воспользовавшись временем достаточно небрежно. (42)

Сэмьюэл П. Патнэм, который является президентом Американской Федерации Свободы Мысли, присутствовал на слушании с той же целью, имея в кармане несколько тысяч петиций. Он подошел к Г.Дурбороу, чтобы тот предоставил ему немного времени, и получил ту же информацию, что и Льюис: аргументы, относящиеся к соответствию принимаемых решений Конституции, не рассматриваются; выслушивается только то, что имеет отношение к политике законодательства. Узнав, что дело обстоит именно так, Г. Патнэм не стал настаивать на выступлении. Но, как и в предыдущем случае, ему было предоставлено слово. Те несколько минут, которые ему были выделены, он использовал максимально эффективно.

Я добрался туда достаточно поздно и не успел узнать об изменениях. Брат Мун был в курсе происходящего, но у меня не было возможности поговорить с ним. Мой поезд опоздал, но я приехал вовремя, потому что очень торопился попасть в зал заседаний к началу дискуссии. Так что у меня просто не было времени узнать ситуацию. После слушания ко мне подошел Г.Томпсон из Чикаго и поинтересовался, согласен ли я занять оставшееся время своим выступлением. Я писал брату Муну, что, какие бы варианты мне ни предложили, я согласен подстроиться под обстоятельства. Поэтому я решил, что обо всем уже договорились. Я ответил Г. Томпсону, что, если он считает нужным, я выступлю, но предпочел бы сделать это на следующий день после выступления Американского Субботнего Союза. Я подчеркнул, что, если только руководство сочтет, что мне следует выступить теперь же, я сделаю это. Когда я начал, я начал именно с того, с чего собирался – с вопроса законодательства, то есть именно  с того, что было решено не обсуждать. Я сразу заметил, как присутствующие забеспокоились. Больше всего нервничал председатель. Но я не знал, в чем причина. Я предвосхищу ваш вопрос. Действительно, в начале слушания председатель сделал заявление, которое я теперь понимаю, но которого не понял в тот момент. Он сказал: «Сегодняшняя встреча проводится с целью выслушать тех, кто стремится улучшить законодательство, находящееся на рассмотрении Комитета. Считаю, что будет правильным сообщить Комитету, что настоящее дело несколько отличается от дела, которое разбиралось год назад; что Комитету предлагается изменить существующий закон, а не создавать новый, как было предложено год назад. Поэтому ожидается, что обсуждение этого вопроса в присутствии Комитета будет происходить исключительно в рамках изменений, представленных Комитету в резолюции (ее копии находятся на столе, и вы можете их получить), которая призвана внести коррективы в закон, касающийся закрытия ворот Колумбийской Выставки в воскресенье, позволив им оставаться открытыми при соблюдении приведенных в резолюции условий».

Выражение «Не создавать закон» я тогда не понял, но хорошо понимаю теперь. Но, с другой стороны, хорошо, что я выступил в те отведенные мне полчаса, потому что после этого больше не было возможности говорить в течение тридцати минут. Самая долгая речь из тех, которые были в последующие дни, длилась около двадцати пяти минут, а большинству из пятидесяти семи выступающих было предоставлено в среднем лишь по десять минут.

Хотя председатель не принял аргумент, приведенный мною по поводу Конституции, все же другие члены Комитета задавали вопросы, пока не истекли полчаса, а каждый их вопрос был задан так, что при ответе я был вынужден ссылаться на Конституцию и говорить о том, что сделанное противоречит написанному в ней. Так что аргумент, который они желали отклонить, был представлен, несмотря на противодействие председателя. А то, что он отказался услышать от нас, сказали другие, и они это сделали гораздо лучше, чем смогли бы мы. Вот мои слова перед Комитетом:

Дурбороу: Господин Джоунс, у вас есть тридцать минут.

Джоунс: Господин Председатель, я намерен выступить в поддержку законодательства, находящегося на рассмотрении Комитета, и на это у меня больше причин, чем я смогу озвучить за полчаса, находящиеся в моем распоряжении; но я постараюсь затронуть те из них, на которых до сих пор подробно не останавливались. Я начну с того, чего уже частично  касался Мэр Вашбурн, но о чем можно поговорить более подробно; после этого я перейду к рассмотрению других пунктов. Во-первых, я считаю, что вопрос о том, открывать или закрывать ворота Всемирной Ярмарки по воскресеньям, никак не входит в компетенцию национального правительства. Он во всех отношениях выходит за рамки его юрисдикции.  Существует три четких ссылки…

Робинсон: К какой церкви вы принадлежите?

Джоунс: Я не понимаю, как это относится к теме.

Дурбороу: Джентльмен имеет право задать вопрос.

Джоунс: Является ли он членом Комитета?

Дурбороу: Да, сэр.

Джоунс: Что ж, приношу свои извинения. Я не знал, что джентльмен является членом Комитета. Я охотно отвечу на вопрос, хотя не понимаю, какое это имеет отношение к обсуждению. Я член Церкви Адвентистов Седьмого Дня. Но сегодня я выступаю как гражданин Соединенных Штатов, основываясь на принципах правительства Соединенных Штатов. И раз уж Конгресс затронул этот вопрос, то, возможно, мне придется высказывать свое мнение на этот счет с позиции Адвентиста Седьмого Дня. Так как Конгресс уже вторгся в сферу религии, мы можем последовать его примеру, если возникнет такая необходимость. (43)

Я собирался сказать, что три четко определенных момента, содержащихся в Конституции Соединенных Штатов, запрещают Конгрессу касаться этого вопроса. Первый из них хорошо сформулирован Джорджем Банкрофтом в письме, написанном Доктору Филипу Шафу 30 августа 1887. Привожу текст письма.

«Уважаемый господин Шаф, отвечаю на ваше письмо от 12го числа. Согласно Конституции, у Конгресса нет власти кроме той, которой он наделен. Поэтому, как изначально у Конгресса не было полномочий создавать закон в отношении религии, так их нет и сейчас, после принятия поправки. Конгресс не был наделен соответствующими полномочиями, а, значит, не имел их, ибо Конгресс не обладает властью, кроме той, которая дается ему. Но тут проявилось желание иметь что-то вроде Билля о Правах. Чтобы удовлетворить эту жажду, был написан ряд статей в духе Билля о Правах. Это было сделано не потому, что такая декларация была необходима, а потому, что люди желали, чтобы некоторые принципы были четко выделены как часть Конституции. Первая поправка (по крайней мере, та ее часть, которая относится к религии) была предложена без особого энтузиазма и так же неохотно принята в некоторых штатах, а потому нашла свое отражение во вступительном слове к поправкам самым тихим и неприметным образом…  Джордж Банкрофт».

Этот же момент хорошо виден из Десятой Поправки к Конституции, где написано, что «полномочия, не делегированные Конституцией Соединенным Штатам в целом, но и не запрещенные ей отдельным штатам, переходят, соответственно, к штатам или к людям». Так как Конгресс не наделен властью принимать решения относительно религии, принятие подобных решений остается за штатами или людьми. Поэтому мы просим предоставить обсуждение этого аспекта именно им, то есть тем, кому это доверено Конституцией. Это вопрос компетенции отдельных штатов. Только Штат Иллинойс – впрочем, и любой другой штат может высказаться по этому вопросу – может решить, закрывать Ярмарку по воскресеньям или нет. Если же штат Иллинойс ничего не скажет на этот счет, то решение останется за людьми. Люди вольны самостоятельно, без вмешательств и указаний со стороны Конгресса, принимать решения, как им поступать в данном случае.

Это еще не все относительно первого пункта. Если даже в Конституции ни слова не сказано о религии, тем более у Конгресса нет права затрагивать этот вопрос. Люди и Конституция высказались против права правительства Соединенных Штатов обсуждать эту тему, это право передано штатам и людям. Конституция на этом не остановилась, но пошла дальше: она запретила правительству Соединенных Штатов затрагивать этот вопрос. Отсутствие у Конгресса власти в этой сфере было бы полным и окончательным даже без специального запрета, потому что не делегированные полномочия сохраняются (т.е. не переходят Конгрессу, остаются за кем-то другим). Но Конституция пошла дальше, она не только сохранила эти полномочия, но преднамеренно запретила Конгрессу принимать их на себя. Со стороны Конгресса втройне антиконституционно затрагивать этот вопрос. Так было с начала существования правительства, а потому мы настаиваем на отмене закона и просим предоставить решение вопроса тем, кому это доверено Конституцией – штатам или гражданам.

Хук: Я полагаю, в Конституции речь идет о том, что Конгресс не должен создавать никакого закона в отношении установления религии.

Джоунс: Я заострю внимание на этом вопросе, для чего обращусь к поправке. В ней не сказано, как зачастую неверно цитируется, что «Конгресс не должен создавать никакого закона касающегося установления религии», но написано: «Конгресс не должен создавать никакого закона касающегося установления какой-то религии и запрещать свободное исповедание какой бы то ни было религии». Здесь разные значения. Когда создавалась Конституция, по этому вопросу в ней было сказано только, что «в Соединенных Штатах ни в одной организации и ни в одном общественном учреждении не может требоваться религиозная проверка в качестве квалификации». В то время некоторые штаты – пожалуй, все, кроме Виргинии – установили свою религию. Виргиния освободила себя от этого, организовав кампанию по этому вопросу. Первая часть пункта была призвана запретить Конгрессу принимать решения относительно религий, уже установленных в различных штатах, а вторая его часть запрещает Конгрессу так или иначе затрагивать тему религии как таковую. В штате Виргиния с 1776 до 26 декабря 1787, исключая разве что разгар войны, проводилась кампания против того самого вопроса, который сегодня включен в законодательство.

В то время Англиканская церковь была в Виргинии официальной церковью, и пресвитерианцы, квакеры и баптисты направили в Генеральную Ассамблею штата Виргиния письмо с просьбой объявить этот штат свободным от Британского права в религиозной сфере, так как ранее Колонии уже стали свободными и независимыми от Британского закона в сфере гражданской. Авторы письма просили освободить их от уплаты налогов как в пользу религии, которую они не разделяли, так и в пользу исповедуемой ими религии. Английская Церковь перестала быть официальной. Тогда началось движение за установление «Христианской религии» и за принятие в ее пользу законопроекта, утверждающего условия (или устанавливающего зарплату?) для учителей этой религии. Мэдисон и Джефферсон  встали в оппозицию в отношении этого законопроекта и невероятными усилиями одержали победу, а вместо этого одобрили закон об «установлении религиозной свободы в Виргинии», который с того дня и до сих пор является примером всех национальных Конституций в сфере отношений религии и государства.

Итак, кампания в Виргинии, направленная против установления там христианской религии, основывалась на том же принципе, о котором мы говорим в отношении сегодняшнего законодательства, и, как тогда закон был уверенно отвергнут, так мы просим поступить и теперь. Мы просим Конгресс и правительство сделать шаг назад и встать там, где им место. (44) От кампании Мэдисон перешел к конвенции, которая вошла в Конституцию Соединенных Штатов. Он привнес в эту конвенцию те принципы, которые отстаивал  в ходе кампании. Мэдисон поместил их в Конституцию Соединенных Штатов. Намерением всех было и теперь является, чтобы Конгресс никоим образом не касался вопросов установления религии.

В 1797 году Вашингтон заключил с Триполи соглашение, в котором открыто заявлялось, что «Правительство Соединенных Штатов никоим образом не основано на христианской религии». Когда Конгресс принял закон, имеющий прямое отношение к христианской религии, он вновь пошел против явного волеизъявления тех, кто создавал Конституцию и устанавливал верховный закон, выраженный в их собственных словах. Поэтому мы и просим, чтобы закон был отменен, чтобы Конгресс поставил правительство на то место, где оно находилось до принятия закона, а вопрос был оставлен на усмотрение тех, кто имеет соответствующие полномочия.

Дурбороу: Ваши возражения касаются только противоречия закона Конституции?

Джоунс: Есть и некоторые другие, но все они основаны на противоречии принятого закона Конституции. Те, кто направил сюда свои петиции, те, кто поддерживал движение в Капитолии, знали, что просимое ими противоречит Конституции. Один человек, шесть месяцев проработавший над этим законодательством здесь, в Капитолии, в течение двадцати пяти лет в своих устных выступлениях и печати настаивал на том, что любой закон, имеющий отношение к воскресенью или библейской субботе, противоречит Конституции. Несмотря на это, он потратил шесть месяцев, чтобы заставить Конгресс принять подобный закон без каких бы то ни было изменений в Конституции. В течение двадцати пяти лет он вместе с ассоциацией, членом которой является,  работал над принятием поправки к Конституции, в которой признавалась бы христианская религия, а Америка провозглашалась бы «христианской нацией». Таким образом, планировалось создать конституционное основание для воскресного законодательства. И теперь, перед лицом этого двадцатипятилетнего периода истории и труда, перед лицом своих собственных аргументов, они пошли вперед и заставили Конгресс сделать то, что, как они знали, противоречит Конституции. Еще одна причина, по которой мы просим отмены закона, заключается в том, что он был принят на ложных основаниях. Сведения, представленные Конгрессу в пользу воскресного законодательства, не были достоверными. Сторонники закона докладывали Конгрессу, будто огромное количество людей в Соединенных Штатах поддерживали их, но эта информация неоднократно опровергалась. Ярким подтверждением тому было произошедшее меньше месяца назад в Чикаго, где Американский субботний союз проводил собрание национального масштаба. В первый вечер было проведено четыре массовых митинга по вопросу принятия конвенции. Я присутствовал на одном из них. Отчет о результатах содержится в газетах Чикаго, копии которых у меня с собой. Чтобы быть беспристрастным, я прочитаю, что написано в одной из них. Вот  о чем сообщает Чикагская газета Tribuneот 14 декабря 1892 года.

 

«ПРОГОЛОСОВАЛИ ПРОТИВ.

Американский субботний союз потерпел поражение вчера вечером на одной из встреч, чему были крайне удивлены присутствовавшие на собрании руководители. Произошедшее было настоящей сенсацией. Этот удар был неожиданным еще и потому, что был нанесен самой субботствующей из всех христианских деноминаций».

Джоунс: Это не единственный пример в своем роде, как помнят некоторые из присутствующих.

Крафтс: Хорошая шутка.

«Союз открыл здесь национальную конвенцию вчера в полдень, а вечером организовал в поддержку движения четыре массовых встречи в городе. Одна их них прошла в здании методистской церкви на пересечении Авеню Южного Парка и 33ей улицы. Это была сравнительно небольшая встреча, и все поначалу шло гладко, как и было нужно Американскому субботнему союзу. Д-р Джордж, лидер движения, господин Лок и другие выступали за закрытие Всемирной Ярмарки в воскресенье. Они активно критиковали усилия руководителей Чикаго, мэра, а также городского совета, направленные на аннулирование Конгрессом акта о закрытии Выставки. Эти речи, если и не единодушно, то, по крайней мере, тепло, приветствовались частыми Аминь и аплодисментами. Никто не противился, возражений не было, а потому уверенно и решительно были составлены следующие резолюции:

 

Так как из средств массовой информации Чикаго нам стало известно, что Совет нашего города под влиянием Мэра Вашбурна назначил из своих членов комитет для поездки в Вашингтон с целью оказать влияние на Конгресс и убедить его изменить свое решение по вопросу закрытия по воскресеньям Всемирной Выставки;

Так как власти Чикаго с выше упомянутой целью открыли в Вашингтоне штаб, несмотря на то, что принимают от Конгресса ассигнование в два с половиной миллиона долларов, выделенное на условии, что ворота Выставки по воскресеньям не будут открыты для посещений;

Так как более семи тысяч секций продолжают быть открытыми по воскресеньям, что противоречит государственному закону, то решено постановить следующее:

Во-первых, мы выражаем серьезнейший протест против подобного официального действия со стороны мэра и муниципалитета, против мер, предпринимаемых ими для противостояния Конгрессу, против того, что деньги народа тратятся на попытки изменить условия, на которых было получено ассигнование от Конгресса.

Постановить, что мы осуждаем действие руководителей, получивших от Конгресса деньги на условии, что Ярмарка не будет открыта в воскресенье (договор bonafide, т.е. доверительный), а теперь пользующихся любой возможностью повлиять Конгресс с целью отмены оговоренного условия.

Постановить, что, согласно нашему суждению, мэру и муниципалитету следует закрывать по воскресеньям все секции в соответствии с государственным законом, а не пытаться повлиять на Конгресс с целью открытия Выставки по воскресеньям, что противоречит закону.

 

В конце зазвучали аплодисменты, а затем председатель собрания Эксрел вынес резолюцию на голосование. К его удивлению, впрочем, как и к удивлению других, «да» и «нет» оказалось поровну, а общее настроение было в пользу последних. Тогда председатель сказал, что лучше голосовать, вставая с мест, и попросил подняться тех, кто поддерживает резолюцию.  Секретарь насчитал тридцать поднявшихся.

– Попрошу встать тех, кто против.

Все остальные, за исключением четверых, не имевших мнения на этот счет, встали, и секретарь, удивленный очевидным большинством, не стал утруждать себя подсчетом голосов, а заявил, что против резолюции было, по крайней мере, тридцать пять человек. Самым же странным было то, что большинство из них составляли женщины. (45)

Оправившись от шока, председатель сказал, то желает услышать объяснение выбора большинства».

Джоунс: Я присутствовал там и объяснил, почему мы выступаем против резолюции. На следующий день об этом говорили на собрании и подробно рассмотрели мою точку зрения. На следующий день в Чикагской газете Timesсообщалось:

«Вчерашняя утренняя встреча Американского субботнего союза была омрачена. Неожиданное препятствие, с которым столкнулись на собрании в здании методистской церкви в Южном Парке вчера вечером, охладило пыл делегатов, и только некоторые из них оставались на своих местах, когда председатель сессии, Д-р Джордж, из Бивер Фолз, Пенсильвания, призвал присутствующих к порядку. Причиной огорчения был исход вчерашнего собрания. Вечером во вторник прошло четыре массовых митинга.  На трех из них были приняты резолюции в пользу закрытия Всемирной Ярмарки по воскресеньям. А на последнем резолюция была отвергнута. Как теперь известно, большинство присутствовавших там являются адвентистами. Вот в чем причина мрачного настроения, охватившего вчера церковь в Южном Парке.

Комитет постановил подготовить телеграмму в Конгресс и сообщить в ней следующее:

«Национальная Конвенция Американского субботнего союза, собравшаяся в этом городе, почтенно просит Конгресс, а особенно Комитет по вопросам Всемирной Ярмарки, не предпринимать никаких действий, направленных на отмену закона о закрытии ярмарки по воскресеньям. Вчера вечером в четырех местах города прошли встречи с целью выразить протест против отмены закона как против акта постыдного для Конгресса и нации».

Доктор Мандевилл тотчас вскочил и сказал:

– Нельзя писать «четыре массовых собрания», потому что одно их них выступило против резолюции. Следует написать о трех собраниях.

–  Да, –  возразил член комитета,  –  но этот пункт освещен в нашей резолюции. В ней сказано, что собрания были организованы с целью выразить протест. Там не говорится о конечном результате.

Но Д-р Мандевилл выступил категорически против такой двусмысленности, и в резолюции пришлось сообщить, что три массовых собрания решительно выступили против отмены закона о закрытии Выставки по воскресеньям.

Секретарь Американского субботнего союза в штате Иллинойс внес в Чикагское издание EveningPost поправку, в которой объявил тех, кто проголосовал против их резолюции, «наглыми вредителями» и обвинил их в том, что они «сосредоточили свои силы, чтобы помешать достижению цели массового митинга». Это действие дало мне повод ответить, и этот ответ я зачитаю собравшимся как часть аргументации, чтобы полнее раскрыть перед Комитетом мою позицию.

«Чикаго, 17 декабря. Редактору EveningPost:

Я не стал бы без причины добавлять проблем Американскому субботнему союзу, но, чтобы быть справедливым по отношению к людям, обвиненным в письме господина МакЛина, опубликованном в EveningPost за четверг, а также, чтобы поставить его письмо в рамки реальных фактов, поправки господина Мак Лиина нуждаются в изменениях. Не удивительно, что у него нет ясного понимания ситуации, сложившейся на собрании в церкви Южного Парка вечером в четверг. Он не присутствовал там. А я был там, а потому прошу предоставить мне возможность внести изменения в его поправки. МакЛин утверждает, что адвентисты седьмого дня, «вероятно, решили, что будет тонким политическим ходом с их стороны сконцентрировать свои силы в месте проведения встречи, чтобы помешать достижению цели митинга, результат чего описан в статье». Это – полное недоразумение. В случившемся не было ни грамма политики. И мысли не было о том, чтобы воспрепятствовать достижению цели встречи. А силы наши не были  сосредоточены. Подтверждением этому является факт, что в этом районе города проживает сто девяносто четыре адвентиста седьмого дня, а на собрании присутствовало только около сорока из них. Учтите еще и то, что около трехсот адвентистов седьмого дня проживает в трех других районах города – на западе, востоке и в Иглвуде, – но никто из них не пришел на собрания Американского воскресного союза в тех частях города. Если бы мы поступили так, как предполагают обвинители, то, по крайней мере, три (вместо лишь одного) их массовых митинга завершились бы отвержением резолюции. Господину МакЛину стоит быть благодарным, что мы не так черны, как он нас изобразил, и что они так легко отделались. В чем же они обвиняют нас? Разве …*»

*Примечание: Вот что я собирался прочитать далее:

«Разве мероприятие не преподносилось и не проводилось как массовый митинг? Разве не было у нас полного права присутствовать там? Разве мы были не в праве голосовать против любой предложенной резолюции? Когда мы пошли на собрание – ведь ожидалось, что люди пойдут, – то должны ли мы были молчать, когда всех призвали к голосованию? Следовало ли нам молчать, когда непосредственно к нам обратился господин, который предлагал резолюции, и сам председатель с просьбой объяснить наше решение? Ввиду всего этого, справедливо ли со стороны субботнего союза объявлять нас «атеистами», «религиозными анархистами», «наглыми вредителями» и т.д., как было сделано? А какого же массового митинга они ожидали? Более того, о каком массовом митинге может идти речь, когда сорок человек «сосредотачивают свои силы» и им удается помешать достижению цели встречи? На своих собраниях руководство субботнего союза не упускало ни единой возможности провозгласить, что более сорока миллионов американцев занимают их сторону в отношении воскресного вопроса. В тот вечер на встрече Д-р Джордж неистово заявлял, что их поддерживает более сорока миллионов, в то время как в Соединенных Штатах всего около двадцати пяти тысяч адвентистов седьмого дня. «Нас сорок миллионов, – кричал он, – и мы не боимся. Нас сорок миллионов, и правительство на нашей стороне, а потому мы не боимся ничего, что могут предпринять адвентисты». Если столько людей всецело поддерживало работу Американского субботнего союза, как получилось, что только очень немногие (один из тысячи шестисот) вообще пришли на встречу или выступили против резолюции? Если бы цифры были верными, то залы и фойе заполнило бы множество людей, поддерживающих работу воскресного союза, и, какие бы оппоненты ни «сосредотачивали свои силы», им бы при всем желании не удалось воспрепятствовать достижению цели собрания. Но факты подтверждают, что посещаемость массовых митингов была настолько низкой, что сорок человек смогли большинством голосов уничтожить их резолюции и «помешать достижению цели митинга», а это говорит само за себя, что заявление воскресного союза о том, что закрытие Ярмарки в воскресенье поддерживается абсолютным большинством американцев, является откровенным мошенничеством. И это огорчает сторонников союза. Пока им удается продвигаться вперед без того, чтобы кто-либо выступал против их ложных данных, они счастливы. Но, когда происходит что-то, что изобличает их махинации, они раздражаются».

Председатель (Дурбороу): Я больше не желаю этого слушать. Я не понимаю, какое отношение это имеет к вопросу.  Пожалуйста, ограничьтесь рамками обсуждения.

Джоунс: Это показывает, что их данные о сорока миллионах человек (а это основная часть населения) не являются верными.  Когда сорок человек идут на массовый митинг и побеждают в голосовании, это свидетельствует о том, что массы не с Американским субботним союзом.

Дурбороу: Мы собрались здесь, чтобы внести изменения в законодательство. Поэтому считаю, что этот момент также можно упустить. Члены Конгресса, несомненно, знали что делают, когда пропустили этот законопроект.

Джоунс: Говоря так, я не желаю бросить тень на Конгресс. Я не утверждаю, будто Конгресс знал, что предоставленные Американским субботним союзом данные были подтасованы. Но неужели члены Конгресса не могут быть введены в заблуждение? Неужели они не могут принять ложную информацию за правду?

Дурбороу: Я считаю, что сказанное вами не очень уважительно по отношению к Конгрессу Соединенных Штатов.

Как видите, он не дал мне продемонстрировать, что эти данные были ложными, и сказал, что «больше не желает этого слушать», но ему пришлось. В Вашингтон приехал господин Кросс, служитель пресвитерианской церкви из штата Огайо, чтобы выступить с пятиминутной речью. На третий день слушания  он представил этот вопрос убедительней, чем это сделал бы я. Пожалуй, будет лучше, если я приведу здесь текст его выступления.

 

«РЕЧЬ Г. КРОССА ПЕРЕД КОМИТЕТОМ

Дурбороу: Господин Кросс из Огайо будет говорить пять минут.

Кросс: Господин Председатель и члены Комитета, я нахожусь здесь для того, чтобы показать честность ортодоксальных церквей. Я являюсь служителем ортодоксальной церкви. Я заметил, что там, где я живу, церковные петиции крайне недостоверны в плане числа подписавших их и проголосовавших за них. В нашем штате, к примеру, произошел такой случай. Пресвитерианцы выпустили резолюцию, говорящую, что нас столько-то человек, в которой указывалось количество членов церкви. Затем Общество Христианских Усилий, в которое входило много членов пресвитерианской церкви, тоже выпустило подобную резолюцию и заявило, что их численность составляет пятьдесят, семьдесят или сто человек. Потом такая же петиция представлялась в воскресной школе. Таким образом, голоса одних и тех же людей были посчитаны три, четыре или даже пять раз по принципу «чем больше, тем лучше», с которым борются в светской политике. Я тому свидетель. Была одна петиция в Конгресс, в которой заявлялось, что она представляет интересы восьмидесяти подписавших ее членов церкви, а эти люди даже и не присутствовали на собрании. Это было в воскресной школе, и голосование проводил ее руководитель. Среди проголосовавших за резолюцию были дети, недостаточно взрослые даже для того, чтобы знать, означает ли выражение «Всемирная Ярмарка» симпатичных девочек, сидящих на следующей скамейке, или Колумбийскую Выставку в Чикаго.

Я считаю своей обязанностью сообщить Комитету об этих фактах. Петиции в действительности имеют религиозный умысел. Но по их содержанию невозможно определить истинное значение; оно ясно только из их духовной подоплеки. Столбцы религиозных печатных изданий, увещевания лидеров классов и руководителей воскресной школы – вот из каких источников, обращенных к немногочисленным проголосовавшим, можно узнать, что же петиции означают в действительности. Я полагаю, что наши законодатели вполне способны, как в интеллектуальном, так и в моральном отношении,  решить этот вопрос без всякой властной диктовки со стороны какой-либо секты или группы сект и понять, совместимо ли открытие большой образовательной выставки с гражданским воскресеньем. В церковных газетах моей церкви и других ортодоксальных церквей я замечаю тенденцию злорадствовать тому, что «мы (группа деноминаций, объединенных общей идеей) собственными силами завладели Конгрессом; мы направили его против адвентистов седьмого дня, против баптистов седьмого дня, против исповедующих римско-католическую веру и против других наших сограждан». Мне кажется, что едва ли желательно так поступать в нашей стране.

Уважаемые члены комитета, я не могу выступать перед вами так, как собирался, и столько, сколько предполагал, из-за того, что в моем распоряжении есть лишь пять-шесть минут; поэтому я просто представил эти два момента: что петиции крайне недостоверны по числу подписавших их, так как одни и те же люди выражали свое мнение несколько раз, пользуясь разными возможностями: присутствуя на собраниях и индивидуально, в воскресных школах и будучи членами Общества Христианских Усилий. Таким образом, одни и те же люди голосовали снова и снова. Когда вы посчитаете общее число голосов, то оно будет очень обманчивым, и, если интересы гражданского воскресенья…

Дурбороу: Господин Кросс, ваше время истекло.

Кросс: Ну что ж, я оставлю предложение незаконченным. Я преклоняюсь перед вашим решением.

Другая речь, в которой Комитету было ярко представлено то, что они отказались услышать от меня, прозвучала из уст Томаса Моргана, рабочего из Чикаго. У него была заранее приготовленная речь, и он собирался прочитать ее. Но, выслушав выступления представителей некоторых церквей, он был настолько шокирован недостоверностью данных, что, когда вышел говорить, то забыл о том, что у него есть текст выступления, забыл о времени и обо всем остальном, и очнулся, только когда Председатель сказал ему, что его двадцать пять минут истекли. Я приведу текст его выступления:

РЕЧЬ ТОМАСА МОРГАНА

Сообщив, кого он представляет, и что он является уполномоченным «от 375 трудовых организаций из всех малых и крупных городов Соединенных Штатов, в которых промышленность развита достаточно для того, чтобы продвигалось и поощрялось создание рабочих профсоюзов», а это охватывает на данный момент «тридцать три штата Союза», он сказал:

«А теперь, господин Председатель, когда я сообщил о возложенной на меня ответственности, я хочу сказать, что стою перед Комитетом в великом смущении. Еще за два часа до того, как я сел на поезд, я не знал, что смогу выступать перед Комитетом. Я прибыл сюда вчера в одиннадцать вечера и, оказавшись в новом месте, в непривычных условиях, не мог заснуть. Кроме того, я приехал прямо от станка, вы видите (поднимая руки), что я рабочий. На моих руках мозоли и потертости, которые являются неотъемлемым условием ручного труда. У меня нет образования, чтобы стоять здесь, чтобы отвечать на возражения и представлять мое дело так же сильно и бегло, как это делают господа из оппозиции. Мое положение вынудило меня работать всю жизнь с девятилетнего возраста, без единого отпуска. Я был совершенно лишен возможности получить образование, если не учитывать часы, которые я урывал от сна.

Меня также смущает тот факт, что впервые в своей жизни я оказался в окружении множества друзей трудящихся, о существовании которых я раньше не знал. Я совершенно изумлен, как, впрочем, и обеспокоен, сделанными ими утверждениями. Они не только заявляют, что говорят от имени трудящихся Соединенных Штатов, но, что примечательно, они властным голосом выступают от имени моих соработников из Великобритании, откуда я родом. Более того, они употребляют имя человека, которого я, возможно, почитаю выше всех других, и ссылаются на авторитет этого источника в присутствии Комитета. Я говорю о Карле Марксе. Они также выступают от имени социальных демократов Германии. А теперь представьте мое удивление и смущение, когда я, будучи социальным демократом, англичанином, тесно связанным с движением реформы в этой стране, и в течение двадцати трех лет являясь активным борцом за реформу труда здесь, в Соединенных Штатах, вдруг оказался в присутствии этих защитников и друзей Карла Маркса, социальных демократов Англии и друзей реформы труда в Америке. (47) (Обращаясь к священнослужителям) Я безмерно сожалею, что не могу пожать вам руки в знак братской дружбы. Мне жаль, что я вынужден сказать: «О, спаси нас от наших друзей». Я обеспокоен необходимостью признать, что я здесь для того, чтобы доверенной мне властью полностью опровергнуть вас и обвинить в предоставлении ложных данных.

Когда я услышал их заявления, я решил, что отнесусь к ним с добротой, мягкостью и т.д. Я думал и надеялся, что найду в себе силы справиться с обсуждаемым вопросом в том же духе, но боюсь, я уже вышел за эти рамки. Все это так близко моему сердцу, что я абсолютно теряю свойственное мне самообладание, когда понимаю, что на нас нападают, что наши интересы преподнесены в ложном свете, что наши желания и нужды столь искажены этими людьми, якобы говорящими от чьего-то имени.

(Священнослужителям) Вы упоминаете совершенно не знакомые имена каких-то англичан. А как насчет Джозефа Арча? А как же Том Манн? А Бен Тиллот? От их имени вы можете выступить? Нет, вы приводите какие-то незнакомые имена, чтобы придать убедительности вашим недостоверным сведениям. Вы никогда не были друзьями трудящихся, и теперь вы не имеете права говорить как таковые.

Когда я слушал ваши ссылки, мысли мои обратились к Англии, к Джозефу Арчу, не профессионалу в церковной сфере, чье рвение к христианской религии было слишком велико, чтобы его можно было сдержать. Не будучи священнослужителем, под живыми изгородями он преподавал нравственные истины, изложенные Христом; он смог возвысить свой класс так, что огромное множество священнослужителей Великобритании было против него подобно тому, как сегодня священнослужители Соединенных Штатов, за исключением разве что католической церкви, ополчились против нас.

(Недовольные голоса священнослужителей.)

Возможно, сделанное мной утверждение о том, что все священство восстало против нас, не совсем верно. Я надеюсь воздержаться от любого высказывания, не основанного на фактах. Может быть, было бы правильней сказать, что евангелические церкви Соединенных Штатов, представленные здесь, противостоят нам и нашим интересам. Возможно, за исключением католической церкви. Пожалуй, я признаю это. Я же говорю, что волнуюсь. Надеюсь, вы снисходительно отнесетесь к моим словам  с учетом этого. Я хочу отменить сделанное вами и употреблю на это все мои способности.

Джозеф Арч, на которого я ссылался и который поныне жив,  от имени которого вы не выступали, но который поднялся от живых изгородей до Парламента, попал туда благодаря людям. Это они поставили его туда, и он пообещал создать им условия для достойной жизни. Когда он выполнил свое обещание, священнослужители Великобритании пригласил его на важную встречу в Эксетерском Зале, на которой присутствовало две тысячи человек. Они попросили его объяснить им цели его организации, и он объяснил. Его целью было поднять людей из абсолютного невежества до удобств и человеческого достоинства; он стремился уничтожить питейные заведения, освободить тюрьмы, дать людям из сельской местности шанс жить так, как подобает приличным человеческим существам. Он многого достиг в этом направлении, и он сказал священникам не только: «Мы не просто сделали это без вашей помощи, но сделали это, несмотря на ваше упорное сопротивление». Он также сказал: «А теперь, когда мы выполнили эту работу, вы приглашаете нас отчитаться! Мы сообщаем вам о результатах. Мы сделали это без вашей помощи. И мы будем продолжать двигаться в этом направлении. Все, о чем мы вас просим, так это уйти с дороги, если вы не знаете, чем нам  помочь. Оставьте нас и не мешайте работать».

Вот мой ответ на вашу выдумку в отношении Англии.

Вы говорите от имени социал-демократов Германии. А какое право вы на это имеете? У вас нет такой власти. В своей работе вы выхватываете тут немного и там немного из трудов Карла Маркса, социальных демократов, из результатов их соглашения, а потом авторитетно представляете это здесь. Я социал-демократ. Я принадлежу к этой организации и делаю со своей стороны все возможное, чтобы скромно, насколько позволяют мои способности, привлекать умы рабочих Соединенных Штатов к принципам, которых придерживается партия социал-демократов. И я хочу сказать вам, духовенство, что принципы, которых придерживаются социал-демократы Германии, это те принципы, которым учил Иисус Христос и которых вы не понимаете.

(Голоса: «Ну, ну».)

Господин Председатель, я не только говорю, имея соответствующую власть, но хочу обратить ваше внимание на позицию, занимаемую нами в отношении Всемирной Выставки, по сравнению с позицией группы священнослужителей, действующих как единый механизм. (Поворачиваясь к служителям) Я хочу призвать каждого из вас выполнять свою часть работы.

Дурбороу: Господин Морган, Комитет сидит с этой стороны стола.

Морган: Надеюсь, мое заявление о несоответствии этому виду деятельности послужит мне извинением. Если бы друзья церкви были добрее по отношению ко мне, когда я был ребенком, если бы они научили меня читать и писать, возможно, я следовал бы всем требованиям общества, а также требованиям изысканного и общего этикета. Благодаря им я, возможно, буду иногда не вполне корректен, за что прошу прощения. Я собирался сказать, господин Председатель, что в дополнение к авторитету, на который я ссылаюсь, мне хочется сообщить, что мы, чикагские рабочие, особенно требуем права быть услышанными с бoльшим вниманием, чем были выслушаны наши оппоненты. Как только прошел слух о том, что поступило предложение провести в Соединенных Штатах выставку, всемирную выставку, то трудовые организации повсюду отреагировали на это известие с радостью. Как только стало окончательно известно, что Всемирная Ярмарка пройдет в Соединенных Штатах, чикагские рабочие объявили, что Чикаго с точки зрения географического положения прекрасно подходит для того, чтобы там разместилась выставка. Они подтвердили свою просьбу провести ярмарку в Чикаго, предоставив петиции от трудовых организаций, располагающихся по всей территории Соединенных Штатов. Они так настаивали на этом, что конгрессмен Хавлей встал в Конгрессе Соединенных Штатов и сказал: «Я держу в руках петиции от представителей рабочей силы из каждого штата Союза, за исключением Нью-Йорка, в которых выражается просьба, чтобы ярмарка разместилась в Чикаго». И она там разместилась. Но прежде Конгресс потребовал, чтобы Чикаго подтвердило свою способность проводить Ярмарку, подписавши документ о том, что у города имеется десять миллионов долларов. Рабочие опустили руки в карманы и со своими десяти- и пятидесятицентовыми монетами расписались за полмиллиона от нужной суммы.

А что сделала церковь? Просила ли церковь о проведении выставки товаров и человеческих изобретений со всего мира? Если и просила, то делала это очень тихо. Рабочие же откликнулись столь значимым образом; с тех пор они построили ярмарку и освятили ее своей кровью. Сотни рабочих получили травмы и были искалечены в процессе строительства этого могущественного сооружения. Я считаю, что именно по этой причине сказанное нами в связи с ярмаркой должно иметь дополнительный вес.

И не только это: отдавая должное гениальным умам дизайнеров и проектировщиков этой чудесной выставки, по достоинству оценивая их вклад, все же нужно отметить, что товары, представленные на ярмарке, вышли из этих рук (поднимая свои огрубевшие от труда руки). Когда же мы построили Ярмарку, пожертвовав для этого жизнью, когда мы проявили изобретательность и упорный труд, чтобы на ней были представлены экспонаты, эти люди, не приложившие к этому своих рук, не участвовавшие ни в проектировании, ни в строительстве, ни в чем бы то ни было другом, связанном с Выставкой, пришли, закрыли ворота, задвинули засов для нас, рабочих! (48) А потом они являются сюда со своей жалкой просьбой, говоря, что имеют поручение и основания выступать от имени рабочих! Утверждения, которые делают эти люди, излагая свое прошение, просто поразительны. Я не могу понять, как они осмеливаются рисковать своей репутацией как людей, выступающих за  правдивость, честность и истину, – ведь это все, что есть у них как у духовенства. Если они лишатся этого, им конец. Как же они рискуют истиной и честностью, делая подобные утверждения? Один из них сегодня утром сказал здесь: «У меня петиция от союза рабочей силы Нью-Йорка». От какого именно союза?

Крафтс: Инженеры Соединенных Штатов.

Морган: А именно?

Крафтс: Братство Инженеров Локомотива.

Морган: Нет! Только послушайте! Утверждение о том, что повторяющиеся подписи отсутствуют, абсолютно ложно и гнусно. Подпись одного и того же человека встречается в разных документах. Они приходят сюда с одной-единственной петицией от завода штата Нью-Йорк и заставляют вас поверить в то, что говорят от имени другой организации.

Крафтс: Нет же.

Морган: Разумеется, моих умственных способностей не достаточно для того, чтобы понять, как вы проворачиваете подобные вещи. Было еще сделано утверждение о том, что вопрос решается благодаря тому, что выступают инженеры Соединенных Штатов, а они самые умные из всех рабочих Америки. Я полностью отрицаю такое утверждение.

(Здесь господин Морган сказал несколько слов об отношениях между организацией, которую он представляет, и организацией инженеров, затронув достаточно личную сферу, а потому нам кажется, что будет лучше не поддерживать эту тему своими публикациями и распространением этой информации в процессе тиражирования данного документа. – ИЗДАТЕЛИ)

Далее в прошении сказано, что открытие Ярмарки по воскресеньям будет требовать от инженеров дополнительной работы. Позвольте обратить ваше внимание на тот факт, что, если Всемирная Ярмарка будет закрыта в воскресенье, люди будут лишены всякой возможности наслаждаться преимуществами этого дня. Они потратят этот день на дорогу. Люди будут отправляться из дома в воскресенье, приезжать в Чикаго в воскресенье вечером или в понедельник, проводить неделю на Выставке, садиться на последний поезд в субботу вечером или на первый в воскресенье утром.

Дурбороу: Господин Морган, вы говорите уже двадцать пять минут и исчерпали отведенное вам время. Я так понимаю, что вы хотите, чтобы господин Аскью выступил после вас, а потому, если вы не уступите ему место, то займете его время.

Морган: Прошу прощения, господин Председатель; я и не думал, что выступаю так долго. Но мне нужно еще немного времени. У меня с собой документ, который бы мне очень хотелось вам представить.

Дурбороу: Если другие выступающие согласятся, то вы сможете это сделать.

Д-р Томас: Я предоставляю вам свое время.

Дурбороу: Просто постарайтесь кратко изложить суть вашего документа, и сделайте это как можно быстрее.

Морган: Я прочитаю его так быстро, как только смогу, а вы сможете ознакомиться с ним в свободное время.

(Чтение.) В отношении религиозной стороны данного вопроса следует сказать, что рабочие приписывают действие Конгресса по закрытию Всемирной Выставки в воскресенье деятельности и влиянию протестантской евангелической церкви. Для достижения своей цели представители этих церквей притворяются защитниками экономических и нравственных интересов трудящихся и от их имени понуждают Конгресс закрывать в воскресенье ворота Всемирной Ярмарки.

Мы, присутствующие здесь, должным образом уполномочены единственным организованным и официальным движением трудящихся, занимающимся вопросом закрытия Ярмарки в воскресенье, полностью лишить эти церкви и их представителей права говорить или действовать в этом деле от нашего имени. Мы здесь для того, чтобы представить документальное подтверждение того, что сведения, поданные этими церквями Конгрессу, умышленно или непреднамеренно фальсифицированы.

В связи с этим мы желаем привлечь внимание членов Конгресса, на которых оказало влияние действие этих церквей и которые искренне заинтересованы в религиозной стороне вопроса, к тому факту, что безразличие или открытое противостояние рабочего класса церкви в настоящее время, как и в предыдущие годы,  является серьезной темой для рассмотрения священнослужителями. Мы почтенно утверждаем, что основной причиной этой дремлющей или активной враждебности по отношению к церкви является то, что ее представители экономически и социально настолько далеко отстоят от рабочих, что совершенно  не в состоянии понять их желания и ожидания, а, в результате, когда священнослужители выступают от нашего имени, они ложно представляют наши интересы, как и произошло в данном случае. Это происходило и происходит так часто и повсеместно, что уважение и почтение к церкви, проявляемое рабочими в прошлом, было разрушено до такой степени, что даже у самой церкви этот факт вызывает тревогу. За редкими исключениями, предложение священнослужителю открыть наше заседание или массовый митинг или принять в нем участие встречалось презрительной усмешкой. Десятки тысяч рабочих, которые подобно мне провели детство и юность в лоне церкви, будучи отлучены от нее, сохранили пылкую любовь к нравственным принципам, преподанным Плотником из Назарета. И эти люди не только осознают нечестие, скрывающиеся за действиями духовенства, направленными на закрытие доступа для рабочих к Ярмарке, но и понимают, как это в будущем повлияет на отчуждение рабочего класса от церкви и на усиление враждебности к ней со стороны трудящихся.

Говоря подобным образом, мы прекрасно знаем это по себе, а потому с почтением, но со всей честностью, убедительно просим членов Конгресса, поддавшихся влиянию религиозных доводов, отменить этот опрометчивый и вредоносный церковный акт.

Господин Мартин, выступая за закрытие Ярмарки в воскресенье, заявил, что ни литература, ни искусство никак не влияют на нравственное состояние людей. Мы считаем, что это утверждение является клеветой против литературы и искусства и страшным оскорблением всем ученым и деятелям искусства, а также полным отрицанием преимуществ светского образования; мы же настаиваем на том, что любое продвижение в общих знаниях непременно является шагом вперед в сфере общественной морали, и что на знания людей, а, значит, и на их нравственный уровень огромное влияние оказывает окружение.

Пустите рабочего на Выставку, покажите ему представленные там чудеса природы, шедевры человеческого производства со всего мира. Тогда, широко раскрыв глаза от удивления, он поднимется выше своего обычного уровня, а его самые низменные инстинкты и привычки на время будут подавлены. В глубине его разума и сердца, как никогда раньше, запечатлится понимание разнообразных природных ресурсов и безграничный гений человеческого ума, эти темы впредь и навсегда будут полезным источником для размышлений, станут предметом разговора, полезным как для него самого, так и для его собеседников. Это непременно сделает его лучшим человеком, более умелым, а, следовательно, и более ценным, работником и более полезным гражданином.

К этим выводам я пришел не благодаря абстрактным рассуждениям, но на своем личном опыте. Будь я священнослужителем или активным членом церкви, заботящимся о нравственном благополучии народа, я бы счел непременной обязанностью не просто широко открывать ворота Ярмарки по воскресеньям, но изыскивать средства и возможности для оказания умственного и нравственного воздействия на массы в этот особенный день. (49)

Рассматривая нравственный аспект проблемы, я сказал, что влияние посещения Всемирной Выставки сделает человека более умелым, а, значит, и более ценным работником. Для великой армии неизвестных изобретателей всего один день, проведенный на Всемирной Выставке, станет неоценимым вдохновением; и не только для них, но для страны и для всего человечества. Я вновь говорю, основываясь на реальном опыте, ибо сам получил огромные преимущества от посещения подобных выставок, но которые по размеру и масштабу были куда менее значительными, чем Всемирная Ярмарка.

Те, кто стоит на страже торговых и промышленных интересов Великобритании и Франции, полностью разделяют мою точку зрения по данному вопросу. В Бирмингеме, Англия, одном из крупнейших промышленных городов мира, откуда я родом, постоянно проводились подобные выставки, но небольшого масштаба. Специальные делегации рабочих регулярно отправлялись на всемирные выставки в Лондон и Париж. Из личной беседы с одним французским рабочим, побывавшим на столетнем юбилее и выставке в Вене, я узнал, что французы также придают огромное значение этому вопросу.

Один из моих сподвижников, активно заинтересованный в том, чтобы способствовать открытию ворот Всемирной Выставки по воскресеньям, сказал мне, что в промышленных городах Германии, расположенных вдоль Рейна, общества рабочих регулярно отправляют делегации в Лондон и Париж, чтобы те привозили отчет о выставках, относящихся к сфере их деятельности. Также он сообщил, что по экономическим причинам эти поездки организованы так, что делегаты приезжают в Вену или Париж вечером в субботу или утром в воскресенье, днем в воскресенье посещают выставки, а в воскресенье вечером или в понедельник утром отправляются домой.

Относительно небольшое число рабочих Соединенных Штатов имело такие преимущества и стимулы для развития мысли и изобретательности. И вообще, класс мануфактурщиков и торговцев еще не пришел к полному осознанию важности этого. Я привожу эту точку зрения на проблему в надежде, что это может поспособствовать открытию ворот Выставки в воскресенье для сотен тысяч рабочих из Чикаго и соседних городов и вдохновить этой возможностью столько рабочих по всей стране, сколько смогут, благодаря месяцам жертв и самоотречения, скопить достаточно средств, чтобы покрыть расходы, связанные с поездкой на Всемирную Выставку. Такое посещение будет строго ограничено несколькими днями.

Теперь я возвращаюсь к собственной речи, к тому месту, где ее прервал Председатель Комитета.

Джоунс: Ну, что ж, прекрасно. Я согласен  с тем, что Конгресс знал, что делает. Вот запись Сената на этот счет. Именно оттуда берет свое начало эта часть законодательства, ибо в Палате Представителей затрагивался только вопрос закрытия правительственной части выставки, и ничего не говорилось о закрытии всей Ярмарки в воскресенье. Когда же законопроект попал в Сенат, там родилась обсуждаемая нами часть законодательства. Я зачитаю записи Конгресса от 10, 12 и 13 июля.

Дурбороу: Нет никакой необходимости читать это здесь. Мы с этим знакомы лучше, чем вы сами. Мы собрались для того, чтобы изменить уже существующий закон.

Джоунс: Разумеется.

Дурбороу: Поэтому если вы будете говорить о поправках к закону, о преимуществах, которые могут быть получены, если закон будет изменен в соответствии с представленными Комитету резолюциями, то это именно то, для чего Комитет проводит эти слушания.

Джоунс: Этим я и занимаюсь. Я объяснил, почему подобное законодательство запрещено Конституцией, а если Конституция запрещает, то не следует ли отменить такой закон?

Дурбороу: Здесь не место оспаривать этот вопрос.

Литтл: Возможно, вы неверно понимаете смысл уже принятого закона. Я согласен с вами в том, что относится к Конституции. Но это законодательство касается ассигнования, выдаваемого на условии, что Ярмарка будет закрыта в воскресенье. Скажем, вы не имеете права сказать идущему по улице человеку: «Не ходи в пивнушку», но вы можете дать ему пять долларов на условии, что он не потратит их в питейном заведении*.

* Это недопустимо, потому что мы не имеем права подкупать человека, даже чтобы он не пил. Если бы Конгресс действовал по принципу, предложенному здесь, то прибавил бы к прочему злу этого законодательства еще и элемент взяточничества. Кстати, Американский субботний союз одобряет этот метод. Президент субботнего союза сказал в печати, что этот акт Конгресса «выделяет премию в 2,500,000 $ на доброе дело. Это является наглядным подтверждением того, что «великое приобретение быть благочестивым»». Мы отрицаем подобную точку зрения, как и другие аспекты этого злого деяния.

Джоунс: Я понял вас. Решение принято, и принято еще тогда, когда закон был на рассмотрении Сената. Так как Конгресс выделял ассигнование, то он имел право ставить любые условия, которые сочтет нужными, в отношении использования средств.

Литтл: Но никто никого не принуждал брать деньги.

Джоунс: Конечно, но я отрицаю такой подход. Конгресс имел право выдвигать любые условия гражданского характера в отношении использования выделяемых им средств, но у Конгресса не было конституционного права устанавливать ограничения религиозного характера.

Литтл: Это условие имеет отношение к религии?

Джоунс: Да, сэр. Это полностью религиозное законодательство.

Хоук: Как вы считаете, Конгресс имеет право сказать, что Ярмарка будет закрыта один из семи дней?

Джоунс: Нет. Причиной тому религиозная подоплека, это единственное основание для соблюдения воскресенья и признания его святым днем. А заявление о том, что законодательство принималось в интересах рабочих, противоречит тому, что происходило на слушаниях в Сенате. Сенатор Хавлей ясно выразился: «Всем прекрасно известно, в чем суть; все вращается вокруг религиозных убеждений». Сенатор Пеффер сказал: «Сегодня мы вовлечены в теологическую дискуссию относительно соблюдения первого дня недели». Так что они рассматривали вопрос как религиозный, исключительно религиозный. (50) Я повторю, что, согласно Конституции, Сенат не имел права накладывать какие бы то ни было религиозные ограничения. Когда были выдвинуты условия, требующие от руководителей, прежде чем они получат деньги, подписать соглашение о закрытии Всемирной Выставки в воскресенье, в «христианскую субботу», как Конгресс назвал воскресный день, это было то же, как если бы руководителям Всемирной Ярмарки предложили расписаться в том, что они согласны обратиться в христианство и принять крещение, прежде чем получат ассигнование.

Голос: Или возьмите к примеру Д-ра Бриггса.

Джоунс: Да. Когда члены Конгресса наложили на ассигнование условие, что руководители Выставки, прежде чем смогут получить деньги, должны подписать соглашение о том, что Ярмарка будет закрыта в «день Господень», как было названо ими воскресенье, они могли с таким же успехом потребовать, чтобы Комитет Всемирной Ярмарки перед получением средств принял участие в Вечере. Раз уж Конгресс может определить, какой день является христианской субботой, он может требовать чего угодно в отношении христианской религии.

Голос: Правильно.

Голос: А разве это не христианская страна?

Джоунс: Нет. Конечно, нет. Когда во имя религии они действуют вопреки Конституции, они могут пойти против нее и во всем остальном. То, что предпринял Конгресс в данном случае в пользу воскресенья, открывает путь многому другому, чего могут потребовать инициаторы этого законодательства. А они этого непременно потребуют, ибо газета «Христианский Государственный деятель», редактор которой присутствует в зале, сообщила, что «благодаря реакции Конгресса на петиции и огромное число писем, касающихся Всемирной Ярмарки, большинство христиан усвоило, что они могут добиться от правительства страны и отдельных штатов любого закона, направленного против безнравственности, если будут просить единодушно и искренне». А один проповедник из Питтсбурга заявил в своей проповеди, после того как законопроект был утвержден в Конгрессе: «То, что церковь имеет вес в политических и правительственных кругах, было ярко продемонстрировано в последнем деле относительно Всемирной Ярмарки, когда Сенат Соединенных Штатов, верховный орган власти страны, прислушался к голосу религии и принял закон о выделении двух с половиной миллионов долларов с установленным церковью условием, что ворота Выставки не будут открываться по воскресеньям. Такое грандиозное и благое событие открывает сознанию христиан, что, если возможно это, то возможно и принятие других, столь же необходимых, мер. Церковь постепенно набирает силу. В будущем к ее голосу будут прислушиваться гораздо чаще, чем это было в прошлом».

Голос: Это утверждение одного человека.

Джоунс: Нет, это не просто утверждение одного человека. Этот человек является представителем, потому что инициаторы законодательства, представившие петиции, действовали сообща, не как отдельные люди, а как объединение. Ассоциация Национальных Реформ, Американский субботний союз и все остальные, вместе взятые, трудились ради этого закона по религиозным причинам; они требовали его принятия на религиозных основаниях и добились того, что он был принят как закон религиозный. Основой была объявлена четвертая заповедь. Это случилось, когда Сенатор Квей послал свою библию Секретарю Сената, чтобы тот зачитал из нее. Это отражено в отчете. Кто станет отрицать, что четвертая заповедь религиозна? Кто станет отрицать, что четвертая заповедь в том виде, в котором она представлена в библии, религиозна, как религиозна и сама библия? Я обращаюсь к Комитету: Имеет ли Конгресс Соединенных Штатов право привносить библию в законодательство и делать ее основой законов, принимаемых правительством? – Нет, господа. Только Конституция является основанием законов, принимаемых Конгрессом, а не библия. А Конституция исключила вопросы религии из компетенции Конгресса, а значит, исключила оттуда и библию. Но в тот день секретарю послали библию, и вот запись об этом.

«Господин Квей: На странице 122, в 13 строке, после слова «акт», прошу добавить: «Пусть соответствующие власти примут меры для того, чтобы Выставка была закрыта в субботний день». Я передам причины этой поправки вперед, чтобы их зачитали. Секретарь будет любезен и прочитает из Книги Закона, переданной мною, ту часть, которая отмечена скобками.

Вице-президент: Указанный отрывок будет зачитан.

Секретарь читает следующее: «Помни день субботний, чтобы святить его»».

Джоунс: Вам известна четвертая заповедь. Нет необходимости читать ее.

Голос: Прочитайте ее полностью.

Джоунс: «Шесть дней работай и делай в них всякие дела твои, а день седьмой – суббота Господу, Богу твоему: не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни скот твой, ни пришлец, который в жилищах твоих; ибо в шесть дней создал Господь небо и землю, море и все, что в них, а в день седьмой почил; посему благословил Господь день субботний и освятил его».

Голос: Речь идет о седьмом дне или о первом?

Джоунс: В заповеди говорится о седьмом дне; но пред лицем этого ясного заявления Господа о том, что день седьмой – суббота Господня, Сенат допустил собственную интерпретацию этой заповеди, объявив, что выражение «день седьмой – суббота» означает «первый день недели, обычно называемый воскресеньем». Таким образом, Конгресс Соединенных Штатов взял из библии четвертую заповедь и, истолковав по-своему, внес ее в законодательство. Если Конгресс может толковать библию в чем-то одном, то он может  интерпретировать ее и по всем другим пунктам. (51) Поэтому, когда в этом вопросе Конгресс пошел в обход Конституции страны, он тем самым поставил себя и правительство в один ряд с когда-либо существовавшими властями, при которых церковь не была отделена от государства, и присвоил себе право толковать библию для всех граждан страны и для приезжающих сюда. Именно это было сделано.

Хоук: То есть вы утверждаете, что цитирование Сенатором Квейем заповеди и приведение этой цитаты в поправке к закону вовлекает четвертую заповедь и всю библию в законодательство страны?

Джоунс: В принципе, так и есть. (Смех) А почему нет? Что этому мешает? Если члены Конгресса смогли использовать одну часть библии в этом случае, что помешает им внести в закон любую другую ее часть, как только представится повод? Верно то, что, сославшись на это место библии, они тем самым сослались на нее в целом.

Хоук: Это своего рода универсальный способ привнести Бога в Конституцию.

Джоунс: Точно. Именно этому и радуются те, кто все эти годы стремился вовлечь в Конституцию Бога. Именно поэтому они говорят: «Мы можем получить все что угодно, если будем в единстве просить этого». И это правда. Они действительно получают все желаемое, ибо, когда Конгресс идет навстречу в чем-то одном, кто будет отрицать его право сделать это в отношении всего остального? Если однажды принцип установлен, то дело сделано. Четвертая заповедь была привнесена в законодательство как причина того, почему ярмарка должна быть закрыта в воскресенье, и как основание для законопроекта по этому вопросу.

Дурбороу: Не считаете ли вы вполне естественным, что при решении этого вопроса в Сенате и Конгрессе была прочитана четвертая заповедь?

Джоунс: Это было естественным действием Конгресса, ибо являлось неотъемлемой частью самого законопроекта: заповедь приводилась как основание закона, с целью объяснения причин для его принятия.

Хоук: Что же теперь, сказанное кем-то одним непременно привносится в закон?

Джоунс: Нет, не обязательно. Но давайте посмотрим, как все было преподнесено в данном случае. Сенатор Квей предложил поправку. Палата Представителей издала законопроект о закрытии правительственной части выставки. Когда законопроект попал в Сенат, оставалась только Ярмарка. Тогда Сенатор Квей предложил закрыть всю Ярмарку.  Вот как звучала предложенная им поправка: «Пусть соответствующие власти примут меры для того, чтобы Выставка была закрыта в субботний день». Это было первым шагом, предпринятым в Конгрессе, с целью закрытия Ярмарки, не только правительственной выставки, а всей Ярмарки. Сенат пошел на этот шаг, и в процессе обсуждения тот, кто предложил поправку, процитировал четвертую заповедь, которую Сенат взял за основу как объясняющую причины для внесения поправки. Когда Сенатор Квей сослался на эту заповедь, когда впоследствии она была зачитана секретарем как основа законодательства, содержащая причины для принятия соответствующего предложенной поправке закона, и когда Сенат принял эту поправку, изменив седьмой день на первый день недели и назвав его воскресеньем, после чего Палата представителей утвердила их решение, становится ясно как день, что четвертая заповедь привнесена и воплощена в законодательстве страны посредством конкретного действия Конгресса.

(Часы показали 12, время истекло.)

Господин Дурбороу объявил, что время истекло, и сказал: «На этом сегодняшнее обсуждение закончено».

Так в тот день закончилось слушание. Председатель отверг возражения, касающиеся Конституции, и не захотел, чтобы они были представлены Комитету; однако заданные вопросы вновь подняли эту тему, именно ей было посвящено все время. Члены Американского субботнего союза поняли, что находятся в безопасности, и, по окончании слушания, они просто вышли за дверь, встали у выхода и устроили собрание Союза, на котором воздали благодарность Богу за сохранение Американской субботы. Они знали, что, когда возражение по поводу противоречия закона Конституции было отвергнуто, они получили желаемое. На следующий день Элиот Ф. Шепард произнес приветственную речь, и обратите внимание, с чего он начал. Без Конституции Соединенных штатов не может быть и Конгресса. Член Конгресса не имеет в этом мире никакой власти, кроме той, которая дана ему Конституцией, а потому не имеет права прислушиваться ни к одной точке зрения, не соответствующей Конституции. Но Конгресс упустил это, и теперь смотрите, что они услышали в первой же прозвучавшей на следующий день речи.

ВЫСТУПЛЕНИЕ Э.Ф.ШЕПАРДА.

«Я подхожу к этому вопросу с огромным трепетом. Когда мы имеем дело с небесным, мы должны отложить в сторону земное и поступать, как когда-то поступали иудеи в Иерусалимском храме. Прежде чем совершать приношения и участвовать в служении, они готовились к этому, очищаясь и молясь о том, чтобы оставить свои обязанности. Теперь, когда мы подходим к рассмотрению вопроса субботы, которая покоится на законе Божьем, являясь невообразимым откровением роду человеческому, которым мы всецело обязаны нашему Небесному Отцу, мы должны делать это с трепетом …

Мы решили не говорить ни слова относительно соответствия или несоответствия Конституции закона, находящегося на рассмотрении Комитета; ибо, заявив, что он противоречит Конституции, мы бросим тень на Комитет, на обе Палаты Конгресса и на Президента Соединенных Штатов, одобрившего этот закон. Вы очень мудро и предусмотрительно не стали выносить это на заседание Комитета, сказав, что здесь не место обсуждать этот вопрос. А потому мы упускаем этот момент, не говоря ни единого слова». (52)

Господин Т. А. Фернли в своей речи сказал, что Комитет не имеет власти пересматривать вопрос, так как не было представлено никаких новых свидетельств, так как Комитету не было приведено ни одной новой причины для открытия Ярмарки в воскресенье. Еще он сказал, что единственным основанием для пересмотра вопроса является противоречие закона Конституции. Его слова подтвердили позицию, которую отказались услышать от нас; так что все, что не было принято из наших уст, выразил кто-то другой. Сторонники воскресенья пошли дальше – при этом они использовали вовсе не небесные доводы – и предложили обратиться к небесным темам. Они держали членов Комитета в узде благодаря разговорам о смерти и о Суде, утверждая, что, когда те умрут, для них будет великим утешением знать, что они поступили правильно, отстаивая субботу.

Другие вспоминали о гневе Божьем и пугали тем, что он изольется на их страну, если они не сохранят субботу. Там присутствовал один человек из Малой Азии, который желал закрытия Ярмарки в воскресенье как стимула для миссий. Он утверждал, что, если Всемирная Ярмарка будет открыта в воскресенье, это станет самым большим препятствием в миссионерской работе, которое только может возникнуть. Защитники воскресенья говорили о Суде, о существовании смерти, угрожали членам Комитета, что их постигнет гнев Божий и Божий Суд, если они не сделают то-то и то-то. Не так давно на первой странице Ревью была помещена цитата на эту тему; в ней говорилось о том, что эти люди шли в Конгресс, говорили от имени Бога, угрожая тем, что может случиться, если Конгресс не поступит так-то и так-то. (См. выпуск Ревью за 25 октября 1892.) Это было сделано.

Вот позиция юриста и судьи, Судьи С. Б. Дэвиса, из Тер От, штат Индиана, которое было направлено Комитету, распространялась сотнями, и множество экземпляров которого лежало на столах Комитета. Вот что было сказано в этом документе: «Верховный Суд Соединенных Штатов говорит: «Это христианская страна»» и, исходя из этого, выстраивается борьба за признание страной и штатами воскресенья. Да, «это христианская страна». Это был самый весомый аргумент из всех. Это христианская страна, Верховный Суд Соединенных Штатов сказал то же самое.  Если здесь присутствуют собратья, которые сомневаются, значит ли что-то решение Верховного Суда, то мне бы хотелось, чтобы они были на том заседании и поняли, что это значило там.

Какова же нынешняя ситуация, согласно постановлению законодательства? По сравнению с тем, что было до принятия закона? Как изменилась ситуация с тех пор? Вот статья из Чикагского издания Геральд от 14 января 1893, где описывается сложившаяся ситуация. Я зачитаю оттуда:

«Перед сторонниками работы Всемирной Ярмарки в воскресенье открывается далеко не радостная перспектива… Слушания, проходившие последние четыре дня, очень огорчили тех, кто настаивает на открытии Выставки по воскресеньям. И дело здесь не в том, что у защитников закрытия были лучшие аргументы, ибо это не так; а в том, что оживление вокруг этого дела вызвало по всей стране такой отклик, что на Конгресс обрушился поток протестов и воззваний со стороны верующих и церковных организаций всей страны.

Церкви и служители вновь принялись за работу так же ревностно, как и год назад, с такой же эффективностью…

Генерал Когсвелл, на которого рассчитывали до сего дня, теперь находится в нерешительности. Методистская Епископальная Церковь оказала на него влияние, воспротивиться которому он считает трудным… Проблема еще и в том, что многие члены Комитета, которые в принципе склоняются к открытию Ярмарки в воскресенье, как правило, не решаются отстаивать свои убеждения перед лицом организованного сопротивления со стороны церквей и служителей. Эти государственные деятели утверждают, что требующие открытия Ярмарки в воскресенье – разумные люди, которые не допустят, чтобы на их суждение или их мнение повлияло поражение в этом деле, но что они, в конце концов, получат желаемое. С другой стороны, верующие, выступающие за закрытие Ярмарки в воскресенье, если пойти наперекор их желаниям, потеряют душевное равновесие и на следующих выборах доставят множество неприятностей проголосовавшим против них.

Подобная трусость или предосторожность в сочетании с тем, что служители сделали закрытие Ярмарки в воскресенье своего рода уловкой, при этом без колебаний шантажируя своих представителей в Конгрессе, как и всякого, до кого могут добраться, объясняет изменившееся положение дел в отношении этого вопроса».

Я зачитаю заключительные слова речи Джозефа Кука перед Комитетом:

«Воскресенье – самый высокий белоснежный ангел, входящий сегодня в другие страны. Неужели мы согласимся допустить, чтобы Чикаго, поднявшись, нанес этому ангелу удар со спины здесь, в нашей стране? Призовем ли мы богиню свободы с Капитолия, чтобы содействовать в этом убийстве? Да запретит Господь».

В чьих руках правительство Соединенных Штатов? – В руках церквей. Кто владеет Конгрессом? – Церкви. Кто использует его?  Как сказал господин из Огайо: «Собственными силами мы смогли использовать Конгресс как нам угодно». – Церкви. Это факты.

Кое-какие события разворачиваются на наших глазах. Теперь по тому, что сейчас происходит, нам предстоит узнать, что грядет на нас. Когда мы поймем это, то, как сказано в свидетельствах, мы увидим и осознаем необходимость, чтобы Святой Дух был узнан, получен и представлен людям. Вот где мы сейчас находимся, братья, как сказал брат Прескотт. Весь вопрос в том, взыщем ли мы Бога, будем ли просить у Него силы Святого Духа. Страна продана в руки религиозной иерархии, а, значит, в руки дьявола